точки

— Я тебя не понимаю, Юнги, — причитает-бубнит Тэхен, наклоняясь ближе к нему, — новый мерч Red Velvet появился, а ты даже не почесался прикупить хоть ручку! Юнги, лениво и нерасторопно, взглядом раскатывает пространство библиотеки в кампусе, пока не застревает на шариковой ручке, лежащей в вытянутой руке. Возникает вопрос: — Зачем? У меня же есть. — Да дело же, блин, не в ручке. Памятная вещь, ну? — Я Red Velvet и так помню, — раззявливает рот, зевая. Следом хмыкает. — Без ручек. — Тебе совсем не хочется что-то, чего касалась Джой, к примеру? Давай зайдем сегодня в магазин, да? Пожалуйста? Юнги закатывает глаза и нахально ухмыляется, приподнимаясь со стола, на котором помимо раскрытых учебников развален был и он сам. Оглядывает Тэхена сверху донизу, сканирует так. С ехидцей. Неосознанно массирует неровные борозды царапины на кисти. — Твоя подружка Чимин тебя опять бросила? Где на этот раз они с Хосоком танцуют? Тэхен рычит, заставляя улыбку Юнги растянуться еще на треть сантиметра. — В пизде. Мин на грани того, чтобы засмеяться, но тут же мрачнеет, обрываясь. Взгляд на секунду впивается в лохматую макушку вошедшего парня — а с их с Тэхеном неудачного места видно всех вошедших. Юнги почти сразу отводит взгляд, в последний миг зацепившись за выступающий позвонок на шее, когда Чонгук мило и тухло — Юнги знает — улыбается, почесывая затылок рукой. Слезные мольбы о том, чтобы составить компанию, превращаются в монотонное жужжание. Юнги сжимает губы и растирает царапину сильнее. Относительно свежая, дня полтора прошло. Трет-дышит. Дышит-трет. Обычно растирают мочки ушей, чтобы привести в сознание, а он — руку. «Не поступай так со мной, хен». Жужжание набирает обороты — в библиотеке тихо, Тэхен давно махнул рукой на уговоры и что-то скроллит в телефоне, скучающе подперев щеку ладонью, и Юнги в какой-то момент не выдерживает, накрывая затылок сцепленными в замок руками. Для Юнги аскетизм — неотъемлемая часть жизни, материальное — лишь оковы, балласт, мешающий саморазвитию. Все, что превышает базовое перекрытие его потребностей, — ненужный излишек. Изыски не вызывают в нем благоговения. Он дорожит лишь тем, что может разместить в своей голове. «Не поступай так со мной». Пару раз прикладывается лбом о стол. Тэхен испускает пару смешков, Юнги — последний дух. Заплаканное лицо Чонгука до сих пор маячит перед глазами. Для Юнги аскетизм — неотъемлемая часть жизни, материальное — лишь оковы, балласт, мешающий саморазвитию. Все, что превышает базовое перекрытие его потребностей — ненужный излишек. Материальное для него — не только балласт, но еще и главный страх. У него нет ни любимой футболки, ни ручки, которой он бы постоянно пользовался. Юнги нравится быть, а не казаться. А материальное — как будто — только помогает «делать вид». Юнги же нравится «без прикрас» и «как есть». Слегка отросшие ногти Чонгука тогда пробороздили маленькие, но неприятные царапины. Кожа, сердце, принципы? Мин думал, что он способен не нуждаться в привязанностях, имеющих материальный облик. Но ноющее и незатыкающееся (ну то, что воет глубоко внутри) мешает жить так, как он привык. Мешает жить настолько, что он впервые готов поступиться своими принципами. Впервые он готов признать, что знает меньше, чем другие. Юнги мягко ловит Чонгука за руку (теплую такую, влажноватую) на выходе из здания университета — зеркалит недавнюю ситуацию. Улыбка того — милая и тухлая — вовсе пропадает. — Чего тебе? — грубо спрашивает. Впервые он готов признать, что- — Я был не прав. Ты значишь для меня гораздо больше, чем, как ты говорил, «гребанный Ницше или Бетховен». — Я рад за тебя, — буркает Чонгук и вырывает руку. В глазах — нескончаемый океан обиды. — Пожалуйста, Чонгук, — Юнги опускает голову вниз, сжимая руки в кулаки. — Покажи мне, как заслужить твое доверие. Твое уважение. Он видит по носкам грубых ботинок, как Чонгук — в противоположность своему стилю, мягкий и ранимый, — долгие секунды стоит напротив. И… задыхается, когда Чон порывисто его обнимает и очень тихо произносит, пока внутри Юнги разрываются бомбы: — Ты бы только знал, как давно я хотел, чтобы ты разрешил мне обнять тебя. Сиплый выдох срывается с губ Юнги, когда он цепляется руками за какие-то заклепки на спине Чонгука и закрывает глаза.