точки

ты плачешь — я жалею. ты смеешься — я ненавижу. чонгук, подскажи, что делать, если земля расходится трещинами под ногами, а я хватаюсь за все выступы, которые нахожу? что делать, если мне страшно падать? что делать, чонгук, если ты любишь не меня? как не обращать внимание на нефтяное отчаяние, опутывающее меня черной пленкой с каждым новым днем все сильнее? не надо плакать, пожалуйста. я ведь ничего не сделал. почему ты так на меня смотришь? колупаю пальцы нервно. спрашиваю, как дела и что собираешься делать. ты не отвечаешь, но шаг не ускоряешь, пытаясь от меня оторваться. ты улыбаешься — я ненавижу. молчишь — тоскую. откуда ненависть, спросишь? я ненавижу себя за то, что никоим образом не могу стать хоть одной из сотни причин твоей улыбки. я всего лишь одуванчик, ищущий хоть одну трещину, чтобы пробиться к свету. всего лишь сорняк — вырви да выбрось. и наблюдай очарование смерти разводов от стебля на своих руках. ты толкаешь — я хватаюсь за руку. я тянусь — ты отвергаешь. ты как-то говорил (читай: каждый раз), что момент неподходящий. неподходящий, ха? он неподходящий, потому всегда в такие моменты рядом находился я? я словно соткан из всего того, что тебе противно. ветер со свистом проносится подо мной — ты такой холодный. я тебя так люблю, что перестаю понимать, где заканчивается истоптанная гордость и начинается эгоистичное желание быть с тобой всегда. можно ли назвать любовью это слепое и стремящееся вникуда нечто? больше похоже на религию, если честно. — да как ты не можешь понять, — срываешься. я — следом на дно. чем глубже колодец, тем ярче звезды? мне звезды не нужны, чонгук, я и под ногами-то ничего не вижу, не то что над головой. — я не хочу с тобой быть, юнги! меня твое присутствие коробит, мне буквально убить тебя хочется, чтобы ты отстал. оставь меня, а? — несчастно. — мы ведь даже не друзья. сколько раз мне еще сказать тебе, что я тебя никогда не смогу полюбить? твоя боль — моя горечь. твое презрение — моя участь. скажи, чонгук. чем заслужил я весь деготь, который у тебя есть?