Цепляясь за прошлое

      Да, через забор нормальные дети не летают уж точно.       Они в принципе не летают.       Тогда что за чертовщина произошла с ней самой? Раз — и Хелен уже в воздухе примерно на шестифутовой высоте, если глазомер её, конечно, не подвёл. А он мог, с учётом такого-то вида. Два — и она уже в самом углу приютского дворика в опасной близости от куста. Растительность, в общем-то, была сама по себе безобидна, да только вот наказание за вандализм в виде вреда кустам, деревьям и прочим прелестям флоры приятной перспективой не было.       Хорошо хоть, что во дворе почти никого не было, а те, кто там находился, совсем не обратили внимания на звук падения.       Чудом ей удалось приземлиться после такого на ноги, а ещё большим — устоять на них после такого жизненного потрясения. Сначала стоило оглядеть себя, ведь, если одежда повредилась, вряд ли её в ближайшее время отпустили бы за пределы приюта снова. Платье было целым, туфли, рубашка, застиранные гольфы… Повода для беспокойства в этом плане не нашлось.       Стоило бы уже поторопиться внутрь — это перед обедом можно было позволить себе лоботрясничать, а вот после дела не заставляли себя ждать. С персоналом приюта был ощутимый напряг, а потому никто не гнушался привлекать к общественной деятельности детей, да и в жизни это могло бы им пригодиться. Таким образом навыки отдраивания любой поверхности от грязи или жира и пришивания оторвавшихся пуговиц закрепились в памяти Хелен намертво. Естественно, понимание, что на этом её обязанности не закончатся и скоро к ним прибавятся новые, имело место быть, но думать об этом не хотелось. Да и некогда было.       Решив, что потом разберётся, Хелен решительно задвинула мысль о только что произошедшем инциденте куда-то на задворки сознания и направилась в здание, размышляя, какое из дел ей в этот день должно было достаться.       Нынешняя же Хелен за подобное решение предыдущую себя не очень жаловала.       Потому что перестать думать об этом она не могла уже четвёртый день.       А размышления не очень способствовали работе, и, скорее всего, скоро простыми выговорами за некачественное её выполнение дело перестанет ограничиваться. Да и перешивать за отвлёкшейся Хелен то кривое недоразумение, что выходило из её рук, когда она была слишком сильно погружена в мысли, никто не рвался, поэтому работу приходилось переделывать самостоятельно.       А, может, просто показалось? Вдруг она успела схватиться за забор, вдруг просто отличается особой прыгучестью, вдруг под действием адреналина приняла желаемое за действительное…       Нет, Хелен определённо в прошлой жизни увлекалась жанром фэнтези больше, чем следовало бы. Иначе по какой причине, пусть и отрицая, первым объяснением произошедшего для самой себя она посчитала именно магию?       Вот и зацепка.       Магия. Магия-магия.       Мысля логически, вполне можно предположить, что раз перерождение существует, то и магия имеет место быть.       Но из всех возможных мыслей и выводов одна всё же преобладала — это совсем не то, о чём следует знать хоть кому-либо.       Какой бы магия ни являлась, как бы ни использовалась, какой бы силы ни была — нельзя. Нельзя ни с кем делиться.       Потому, что, во-первых, здесь не её семья, не друзья, не те, кому можно довериться и рассказать подобную тайну. Тут для неё все чужие, и близких людей ещё только предстоит обрести… Если Хелен вообще когда-то их снова обретёт.       Во-вторых, это не толерантный двадцать первый век, хотя и там бы магия точно уж не воспринималась более лояльно. Это консервативные времена, а значит, за силу могут наказать, а саму девочку либо бояться и сторониться, либо презирать и открыто травить. Никаких преимуществ точно ждать не следует.       Успокоившись, наконец, перестав отчаянно пытаться думать о чём угодно, кроме инцидента, и поразмыслив-таки над ним в ночной тишине, разбавляемой лишь тихим сопением соседок, Хелен наконец успокоилась и сделала выводы.       Для начала стоит молчать, а потом, может, и выяснится, что всё это ей только чудилось.       Окончательно перестав мучаться по этому поводу, Морган провалилась в сон.

***

      Выспаться было как нельзя кстати — весенние каникулы стремительно закончились для всех детей, кроме Хелен, которая добрую половину из них потратила абсолютно зря. Пора было отправляться в школу.       Приютские дети ходили в школу для малоимущих, едва держащуюся, как и сам приют, на государственных деньгах, поэтому во многом приходилось себе отказывать. В тетрадках, учебниках и письменных принадлежностях был пусть и терпимый, но дефицит — по всем предметам книги были в наличии, но собирать приходилось всей комнатой, хоть и выходило больше одного экземпляра по некоторым дисциплинам. Для образования Хелен, в отличие от соседок, ими не пользовалась благодаря тому, что школьная программа ещё не выветрилась из головы. Учителей вполне могла не слушать по той же причине.       Ну а что ей ещё оставалось, если простейшие примеры, которые её ровесники решали со скрипом, удавалось щёлкать за секунды? Разве что притворяться, что тоже имела затруднения. Как ни крути, а для того, чтобы закончить школу так, как закончила её в своё время Хелен, знать нужно было гораздо, гораздо больше.       Нарочно скрывать свои знания девочка не пыталась, справедливо рассудив, что высокие оценки в случае чего пригодятся, но и демонстрировать способности вундеркинда не желала — жилось и так нормально, а особой выгоды с этого не поимеешь.       Вот и сейчас Хелен шла в школу с очевидным намерением на уроках не получать какую-либо информацию, а хотя бы немного вздремнуть. С открытыми глазами спать Морган не умела, и если бы её засекли, было бы…       Мягко говоря, не очень весело.       Благо, удалось-таки в классе занять место сзади, на которое вроде бы никто не посягался. Ещё одно достижение в список к кровати, тумбочке и ступенькам.       Обычный школьный день — детей спрашивали, они отвечали. Кто-то спрашивал на переменке Хелен, если что-то не понимал — то, что Морган знала много, секретом не было, да и она не отказывала в помощи, так что одноклассники тянулись к ней. Скучные задания, скучные учебники…       Дела в приюте, общение с соседками, снова попытка зарыться в книги. Безрезультатная, ведь содержимое книжных полок уже давно никто не обновлял.       В приюте в последнее время никто ничего не обновлял, и это начинало настораживать. Учиться шить и чинить одежду пришлось с удвоенной скоростью, ведь новой теперь не выдавали вообще. Но, в принципе, такие случаи уже бывали — просто тогда ни Хелен, ни других её ровесниц шить не заставляли по причине малолетства, вот и внимания они не обращали.       А теперь довелось.       И, видимо, остальные так быстро не сообразили.       — Ну и у кого есть идеи, что происходит? — уже совсем скоро поинтересовалась, не выдерживая, Джессика, когда приют готовился ко сну. — У меня такое ощущение, что нас и в церковь скоро перестанут водить такими темпами…       — И кому от этого будет плохо? — хмыкнула Элизабет, роясь в тумбочке в поисках ночнушки. — Ещё скажи, что не будешь рада тому, что не придётся по рукам получать, если платье на выход потрепаешь.       — А удары ещё и удвоили…       — Именно, Кэти, — кивнула девочка, наконец находя то, что искала. — Так что все будут довольны, кроме сильно набожных. А ты что думаешь, Нелли?       — В церковь мы ходим бесплатно, — вздохнула уже нырнувшая в кровать Хелен. — Не знаю, Джесс, почему ты решила, что мы перестанем туда ходить — это произойдёт разве что тогда, когда весь приют либо разорвёт приличную одежду, либо из неё вырастет. Но, думаю, такого не будет — ведь подобные случаи уже бывали, и ничего страшного не происходило.       — Были?       — А как же! Просто нас тогда не заставляли шить. Даже жалко старших девочек — они и тогда шили, как мы, и сейчас, думаю, нагрузили их работой пуще прежнего. Попечители иногда задерживают финансирование, и это нормально. Скоро всё будет, как раньше, вот увидите, — заверила девочка и отвернулась к стене.       Остальные переглянулись и пожали плечами. Действительно, зачем беспокоиться, если это уже не первый раз?       Больше эту тему никто не поднимал и особого внимания акцентировать на ней не собирался, хоть кризис ощутимо усиливался. Часы складывались в дни, а те в недели — время потекло гораздо быстрее.       А ситуация становилась хуже. Воспитательницы, поручая работу, уже начинали беспокойно переглядываться. Вышедшие на летние каникулы дети уже смутно догадывались, что в следующем учебном году на лишние учебники можно не рассчитывать — соберут один комплект на комнату, и хорошо.       Хелен стала гораздо чаще пытаться дорваться до мытья полов — от иголок с нитками пальцы уже болели невыносимо, и шитьё ей уже осточертело. Над ней сжалились, и теперь по вечерам она допоздна драила коридоры, сталкиваясь с завистливыми взглядами девочек по возвращению в комнату. И понять она их могла без слов — руки девочек были едва ли в лучшем состоянии, чем её собственные.       К тому же, холод и влага тряпки слегка помогали неприятные ощущения облегчить, поэтому эту работу Морган покидать абсолютно не горела желанием. А ещё, как оказалось, можно было подслушивать разговоры воспитательниц, если не давать знать о своём существовании. Сомнительное развлечение, но хоть какое-то.       Пока Хелен не услышала разговор, после которого поняла одно.       Как раньше уже не будет.       — Сколько ещё продержится приют, как думаешь? — первая разборчивая фраза, которую удалось услышать. Девочка замерла с тряпкой в руках, стараясь ничем не выдать себя.       — Месяц, не больше… Спонсировать его перестали от слова совсем. Попечители не видят смысла…       — И что будет с детьми? С нами?       — Распределят по другим, я думаю. Мы тоже работать в другие пойдём. Слышала, в приюте Вула совсем мало человек работает, может, нужен персонал там? Напряг с ним ещё больше, чем у нас...       — А, может, именно потому он и не рискует закрыться?       Если Хелен раньше просто замерла, то теперь она застыла, как ледяная статуя. Нет-нет-нет, почему именно этот приют решили закрыть? К нему она уже успела привязаться, тут всё уже родное, знакомое, привычное… А соседки? Попадут ли они в новый приют вместе или их разделят? Дружили они, конечно, не шибко, но перспектива расставаться со всем и всеми опять пугала.       — А ты что тут делаешь, Хелен?       Внезапно женские голоса оказались прямо рядом с ней. Вот сглупила — даже не подумала, что воспитательницы могут идти в её сторону!       — Коридор домываю, — отчиталась девочка, принимаясь с усиленным рвением елозить тряпкой по полу. Её остановили:       — Отбой уже совсем скоро, ступай. Думаю, ты хорошо справилась, как и раньше, — улыбнулась ей одна из женщин.       Может, она скоро и это потеряет?       Медленно, будто нехотя, Хелен кивнула, поднимаясь с пола и забирая ведро с тряпкой. Действительно стоило поторопиться.       Но внезапно ей пришла мысль о том, что о приюте Вула, упомянутом ранее, она уже очень давно где-то слышала.       Только вот где?