***
На уроках Хелен просидела, как обычно — разве что с наличием способности колдовать и слегка отвлечённо. Реддл, кажется, удивлённо выгнул бровь, когда у неё самостоятельно получилось выполнить задание по Чарам, но вопросов задавать не стал. Сам, наверное, осознавал, что уже пора было магии возвращаться. И даже объявление о намерении продемонстрировать комнату Бесси на удивление миролюбиво снёс. Разве что напомнил, что без демонстрации воспоминаний не отвертится. Может, и не отвертится, но произойдёт это только на её условиях и ничьих более. Надо будет при походе в Выручай-комнату озаботиться поиском книг про окклюменцию и извлечение воспоминаний из головы. Сейчас беспокойство было вызвано другим — тем, что уже на обеде в её сторону было направлено всё больше и больше взглядов. Тем, кто был с ней в начале сентября, память не стирали — наоборот, выспрашивали во всех подробностях, что с ними произошло, но тогда ситуацию получилось сгладить, замять. О ней уже почти позабыли, как и о активности приспешников Гриндевальда, вновь затаившихся после неудачной попытки похищения. Её, Хелен, похищения. О чём вся группа, конечно же, знала. О чём могли догадаться все присутствующие тогда, поскольку прибывшей без сознания оказалась только она. Сами последователи сказали, что пришли именно за ней, а затем подкрепили свои слова действиями. И теперь Гриндевальд вновь начинал действовать. Вновь заявлял о своём существовании. А в Хогвартсе тем временем находились две весьма интересующие его персоны — Дамблдор и она сама. И если заинтересованность профессором, как достойным и равным соперником, понять было можно, то простой девочкой… Осведомлённые взрослые понимали, что спрашивать, для чего была нужна рыжая сиротка, было бесполезно — сами осознавали, что из неё получился бы неплохой рычаг давления на семью де Грасс. Сама же Хелен сомневалась в своей значимости, но кто её спрашивал? Оставалось лишь надеяться, что вскоре желающие припомнить сентябрьские события образумятся, поймут, что расширять влияние одновременно в Восточной Европе и в Британии тёмному магу не с руки, а, значит, и о ней судачить не стоило. И выдавить улыбку, адресованную Бесси, решившей присесть за стол рядом. А заодно вспомнить о своих планах. — Слушай, я нашла очень интересное место, — протянула Хелен, наблюдая за тем, как загорелись глаза подруги. — Хочешь, после уроков туда прогуляемся? И усмехнулась в ответ на последовавшие активные кивки, возвращаясь к обеду. Поесть всё-таки стоило.***
— Вот дурачок, — снисходительно прокомментировала Джонс полотно, где несчастный Варнава всё никак не мог втолковать троллям искусство балета. — Действительно интересная картина, Нелли, но стоило ли ради неё тащиться так высоко и с такой спешкой? — Подожди, это ещё не всё, — заверила Хелен. — Ты бы хотела когда-нибудь попасть в комнату, которая может дать тебе всё, что захочешь? И которая может выглядеть так, как захочешь? — Любой бы хотел, — пожала плечами Бесси. — Не намекаешь ли ты на то… — Что эта комната где-то рядом? Возможно. Почему бы тебе не пройтись мимо этого дурачка и не представить её? Во всех красках. Варнава отобрал у тролля дубинку и пригрозил посмеивающейся Морган, но Джонс этого жеста не увидела, с закрытыми глазами задумчиво прохаживаясь вдоль гобелена. Вскоре в стене напротив появилась дверь из светлого дерева с чёрной ручкой. Потормошив Бесси за плечо, Хелен добилась удивленного возгласа и оказалась немедленно схваченной за руку с очевидными намерениями — затащить внутрь появившейся комнаты. Восхищения не могла сдержать и она сама — комната не была, как обычно при посиделках с Томом, тёмной и слегка удручающей. Наоборот, она была светлой, казалась просторной и воздушной. Стены под потолком были оплетены лозой, на столиках располагались различные книжки, а сквозь окна, внезапно тут появившиеся, лился тёплый солнечный свет. Конечно, иллюзия, если учитывать дождливую погоду в шотландский октябрь, но какая умелая… — Какая красота, — протянула Бесси, присвистнув, и Хелен не могла с ней не согласиться. — Слушай, у меня ноги устали… Прямо перед ними возникли два крайне уютных на вид кресла. — Рай, — заявила Джонс, тут же облюбовавшая одно из них. — Как ты вообще узнала про это место? Как поняла, что нужно представить? Что вообще можно тут попросить? А что нельзя? А можно ли унести… Хелен, уже оценившая комфорт кресла по соседству, расслабилась, выдыхая и выслушивая обрушившийся на неё шквал вопросов. Ну совсем как её младшая сестрёнка из прошлой жизни — если и раньше чем-то напоминала, то с этим бесконечным блиц-опросом сейчас достигла полного сходства. Но всё же… Это была не она. Не настолько уж и позже Бесси посчастливилось родиться. А кто тогда ей снился? Десятилетний. — Давай снова и по порядку, — попросила Хелен, выныривая из размышлений. — А то я не всё расслышала…***
Крайней неожиданностью для Хелен оказался тот факт, что в окклюменции полным профаном она, оказывается, не была, причём речь шла не о теории, а о практике. Выталкивая то, что нужно было видеть остальным, и одновременно пряча неугодные воспоминания далеко от поверхности, она всё это время успешно применяла выборочную окклюменцию, не позволяя увидеть многие свои мысли. Но если сейчас этого было достаточно, то потом не будет — это было очевидно. Необходимо было научиться выстраивать вокруг своих мыслей барьер. Мощный такой, чтобы никто не смог пробиться. Даже если очень сильно захочет. На сотворение такого, впрочем, должны были уйти годы, уйма времени, и то с хорошим и толковым обучением. Что имела Хелен? Хелен имела арсенал книг в Выручай-комнате, задремавшую в соседнем кресле Бесси, утомившуюся от впечатлений, вопросов и прочитанной литературы о своих растениях, и… Больше, в принципе, ничего. Доверить кому-то обучение окклюменции — все равно, что выдать карт-бланш на вторжение в её разум. А вот что там можно было увидеть — другой вопрос, посторонних совершенно не касающийся. На столике, давно ещё возникшем у стены, куда в итоге передвинулись кресла, возникла новая книга по запросу Хелен. Та приманила её к себе в руки, а лежавшую у неё на коленях до этого отлевитировала на очередную стопку. Вернувшаяся магия была удивительно послушной, и, казалось, сейчас девочка могла осилить что-то гораздо масштабнее, чем до её потери. Что-то она отвлеклась. Книга о воспоминаниях подождать, конечно, может… Но не станет. Сами по себе воспоминания, принимающие форму серебристого нечто между газом и жидкостью, были штукой интересной. Тонкой, переменчивой. Кто-то мог сознательно их изменять, грубо вмешиваясь в свою же память так, что опытный специалист сразу же отличил бы подделку от настоящих, кто-то убеждал сам себя в подлинности того, что с ним не случалось и в помине. Возможности человеческого мозга переплетались с магическими, поражая воображение и увлекая, но тем было сложнее с ними работать — неправильное воздействие могло оказать непоправимый вред магии и здоровью. Извлекать воспоминания следовало осторожно, насильно заниматься этим было крайне нежелательно и чревато последствиями для рассудка. В идеале это должен был делать сам владелец воспоминаний, но случалось и такое, что из чужой головы их добывал кто-то другой. Что же до того, как сделать это самостоятельно… Выбора особо обширного не было. Либо воссоздать картину событий в голове максимально ярко, приложив палочку к виску и постепенно вытягивая оттуда воспоминание, а затем дожидаясь, пока оно повиснет на палочке и стряхивая в припасённую ёмкость… Либо при смерти изъявить желание поделиться ими, и тогда они вытекут вместе с кровью, слезами, последним выдохом — в общем, второй вариант Хелен уж точно не подходил. Но и для первого не все условия были соблюдены. Где красивая колбочка, спрашивается? Пусть она и хотела до жути посмотреть, как же выглядела тогда со стороны, но воспоминания свои хранить непонятно где согласна не была. «Что, как пробирка, где обычно кровь членов семьи в роду хранят?» Хелен встрепенулась. Отсутствие сна явно сказывалось на ней не самым положительным образом — вон, не пойми чей голос уже второй раз за день мерещится. — Бесси, эй, — растолкала она подругу. — Уже вечер, вставай… И ужин должен был скоро быть. Там и со змеёнышем одним, так сюда и не пришедшим, встретится, поделится изученным… По поводу хранения воспоминаний озадачит. А после ужина пойдёт и выспится, потому что бьющая через край бодрость, внезапно возникшая при возвращении магии, исчезла напрочь.