«Помню, он пришёл домой в тот день, когда бизнес окончательно упал. Это было около часу ночи. Я не спала, затаив дыхание, ожидая, когда хлопнет входная дверь. И вот она хлопнула. В коридор вышла мама, я слышала её по лёгким шаркающим звукам»
— Warum bist du betrunken? Sasha kann dich so gehen, gehen schnell ins Schlafzimmer! * — тихо, но очень строго говорит она ему. — Отстань, старуха, я в печали, — отмахивается Курагин, старательно пытаясь снять обувь с ног, но это не увенчалось никаким успехом. Он лишь качался в разные стороны, издавая звуки, подобно пьяному бегемоту. — Bist du aus dem Sinn? Was ist, wenn ein Mädchen dich so sieht?! ** — Ебал в рот я эту девочку, — ботинок поддался, Курагин решил снять и второй, но спустя минуты три безуспешных попыток он забил на это дело. — Halt den Mund, du Säufer! Hätte man sich wegen der Insolvenz so betrinken müssen! *** — уже почти кричит Женя, толкая непутевого сожителя в сторону спальни. Саша навострила уши. Кажется сейчас будет скандал. Сердечко стало биться чаще, а на лбу выступила испарина. На цыпочках подобравшись к двери, она внимательно слушала диалог взрослых. — Что ты сказала?! — яростно вспыхнул мужчина, высвобождаясь из хватки Шефер-старшей. — Я должен закрыть рот? — он накинулся на неё, схватив за грудки и прижимая к стене, напирая всем весом. — Кто ты, а кто я! Из какой помойки я тебя достал! Ты же была никем в России! Приехала в залупинск, чтобы начать новую жизнь? Ты же даже языка не знаешь! Дура! И ещё смеешь мне указывать? Шалава!!! — он замахнулся и со всей силы ударил женщину по лицу. Женя вскрикнула, падая на пол, не при помощи Курагина. Он шатающейся походкой проходит в спальню и, тут же падая на кровать, засыпает. Женя тихо плакала, прикрывая горящую щёку. Из комнаты выбежала перепуганная Саша, обнимая мать за шею. — Mama, alles wird gut, weine bitte nicht****, — шептала девочка, крепче сжимая мать в объятиях. Женщина что-то отвечала, но из-за слёз, лившихся из глаз рекой, было сложно разобрать, что говорила старшая.«Это было только начало. Дальше всё хуже и хуже. Отчим спивался не по дням, а по часам. Было больно следить и участвовать в драках между ним и мамой»
***
— Какая-то ты задумчивая, — замечает Арсений, ставя машину на ручник. — Я? — меня будто водой ледяной окатили по лицу. — Не. — Мы приехали, — сообщает он и так известную вещь. Мы выходим из его клёвой тачки и топаем в многоэтажный дом, что сверкал своей роскошью. Ну блин, реально, этот райончик, где живёт этот хэппи-инглиш, предназначен для олигархов и людей высшего чина. Я тоже могла бы здесь жить, если б Денис-редис не разорился. Но… Он спился. Пидарас хуев. Теперь мы живём с ним в залупе, в этом гнилом прямоугольнике. Ему-то норм, а вот я реально страдаю. Чтоб его жираф выебал. Хо-хо-хо. Кстати, есть у меня история интересная из счастливого прошлого. Короче, приходили мы с хуем этим и матушкой моей здесь квартиру смотреть. Купить хотели и переехать. Так там такие хоромы! Квадратура больше ста квадратов! Я ахуела, когда увидела эти идеальные комнаты, с идеальным ремонтом. Выбрали квартиру, все дела. Хотели проводить сделку по её покупке, собирали документы, оформляли все нужные. И тут банкротство! И всё! Кукиш с маслом мне и маме, а не роскошная четырёхкомнатная квартира с сауной, кабинетом и тренажёрным залом. А на крыше ещё и зона лакшери: бассейн, все дела! Круть — одним словом. И здесь живёт мой добрый дядька. Когда я начала называть хера этого «моим», честно, не поняла. И так. Заходим мы во двор, что находится за сто с лишним различных заборов с чипами. Входим в подъезд с консьержкой. На удивление, не старой бабкой, а молоденькой женщиной, на Полину Гагарину похожей. Арсений Сергеич с ней поздоровался, а я лишь кинула завистливый взгляд и злобно фыркнула. А эта Гагарина недоделанная, лишь улыбнулась. Мымра! Гигантский лифт с подсвечивающимися кнопками и большим зеркалом понёс нас вверх. Донт ноу на каком этаже мы вышли, ведь я рассматривала циферблат. Идём мы среди дверей и приходим к цифре «90». Смешнявка, смешнявка. И вжух. Он достаёт из кармана брюк ключ, вонзает его в замочную скважину и поворачивает его два раза. Ахуеть! Вот это да! Так не каждый человек делает! Я вот пальцем дверь открываю:) Вот это я токсик всё-таки. Мы вошли, вернее вошёл бодро и элегантно хэппи-инглиш, а я шаркая и едва не зацепив дверной косяк, ввалилась в хату мечты. Дядька попёрся в гостевую спальню и вынес пакет. Чёрненький такой. Ух! И подал мне. Естественно. — Благодырочка, — тяну я, проверяя всё ли на месте. — Ну, до свидания. Я поворачиваюсь в сторону двери, но вдруг, крепкая мужская рука хватает меня за плечо, не позволяя сделать движение вперёд. Что за наглость такая? Я поворачиваюсь на пятках, вопросительно глядя на хитрый прищур учителя, медленно поднимая брови вверх. — Александра, — с нажимом, как он любит. — Как тебе предложение, — и стоит загадочно молчит. — Супер, я пойду? — Я же не сказал, — хмурится. — В общем, давай мы быстренько пообедем, и я тебя до дома довезу. Мне просто в ту сторону как раз ехать по делам. — Идея отстой, я пошла, чау, — Да чтож такое! Этот пидор держит меня за плечо, не пуская. — Сама подумай, зачем тебе тратить двадцать минут ходьбы по холоду, когда можно за десять доехать в комфорте. И правда. Зачем? Тем более он сказал, что будем обедать мы, значит и меня покормит. Потом доеду я до дома, а там к Антошеньке. Рукой подать! — Окей, я согласна. Быстро скинув с себя кожанку и откинув в сторону в ужасном состоянии кеды, я понеслась в ванную мыть руки, предвкушая вкусный обед. Дядька ушёл на кухню, шуметь кастрюлями. — Сейчас я буду кушать, сейчас меня покормят. Ещё в машине, я размышляла о ситуации, произошедшей после школы. Вспоминала лицо отчима, его внешний вид. Сердечко болезненно кололо. Где-то в глубине души, я чувствовала, что он раскаивался в своём поступке. Но, это не отменяет факта, что он конченая мразь и его нужно посадить на двухметровый член._. Да, я уже представляла, как он будет мучиться, как очко его порвётся. И что? Вы мне ничего не сделаете, ведь адреса моего у вас нет. Бе-е-е:) Не хочу возвращаться домой, после того, что видела пару дней назад. Это жутко. По спине озноб пробегает при мысле об этом… — Саш, всё готово, — громкий и приятный голос мужчинки с зачётным задом кличет меня. Я, как приличная и послушная девочка, иду на звук и запах чего-то супообразного. Прохожу в кухню-зал с ахерительным потолком. На стеклянном столе стоят две чашки супа с фрикадельками, хлеб и второе, состоящее из жареной картошки и какого-то мяса. Наверное свинятины. Мой голодный взгляд сложно было не заметить. Я плюхаюсь на стул, мигом хватая ложку и начиная всасывать пылесосом обед. Пока дядя отвлекся на разливание сока по стаканам, я уже всё съела. Просто жрать хотелось, что? — Ты… Как? — запинаясь говорит он, удивлённо глядя на пустую посуду, застывая со стаканами. — Спасибо, — довольно улыбаюсь я. — На здоровье, — он промаргивается, убирая посуду в посудомойку. А я тихонечко пододвигаю к себе сок, осушая стакан за секунду. — Можешь посмотреть телевизор если хочешь, — он указывает мне в сторону дивана. Я киваю, направляясь к месту назначения. Я говорила, что у этого олигарха Федотова квартира стоит больше, чем мои почки, вместе с сердцем и литрами крови? Напомню. Диван, конечно у него мягчайший! Но не такой, как у Антона. У него всё равно лучше. Не волнуйся, милый диванчик, я тебе не изменяю. Единственное, что отличало диван Попова и моего друга, это цвет и пледы. Плед у Арсения Сергеича был просто пушка! (малышка безделушка) Белый, с какими-то блестяшками, проходящимися вдоль, завитушками, очень мягкий, гладкий, без катышков, которые часто появляются на дешёвых. А этот сразу видно стоит больше моей почки. Почему я всё время сравниваю все вещи с органами? И так, это программа сдохни или умри! Я её ведущая Сашка Шеферидзе и мы начинаем! У меня в руках неопознанный объект, как говорит пришелец пульт от телевизора. Но я-то знаю, что телевизоры квадратные и большие, а не тонкие и на пол стены. Советскому времени не изменяем. Миссия сегодняшнего выпуска взорвать корабль с золотом. И так, я нажимаю на красную кнопку и… А где взрыв? На телевизоре, или как называется эта пластина на пол стены в Поповском доме, высветилась марка и началась загрузка. Причём быстрая. Каналов, конечно у этого графа былоДевочка
С
Немецкой
Фамилией
И злобный, писклявый, сумасшедший смех. Кадры меняются одним за другим. Показывают кладбище, могилу, цифру девяносто, двор в гнилом прямоугольнике, дом… Стоп. Это же мой двор и мой дом. Могила была моей матери, я помню, там ещё я видела кота плюшевого, которого я посадила в день похорон. Что за хрень? Девяносто — номер квартиры Дениса. А девочка та, что проскакивала в начале? А женщина в крови? Неужели… Тут на весь экран появляются зелёные глаза, которые холодно и похуистично смотрят в душу. Кадр расширяется и я вижу себя. Своё лицо. Оно такое… Мёртвое, эмоции выкачаны. Неужели всё так и есть? Она смотрит на меня, смеётся и вдруг, голова отлетает, забрызгивая экран кровью. Появляется белый шум. Я застыла в положение, как сидела. Сил на то, чтобы моргать, дышать не было, я лишь пустым взглядом пялилась в телевизор. Что. это. было? Это что, экранизация моей жизни? Что за пиздец, мать вашу я только, что видела! — Я тоже не люблю все эти документальные фильмы про войну. Тяжело становится на душе, — говорит Арсений, оказавшийся сидящим рядом. Я резко поворачиваю к нему голову, потом на телевизор, промаргиваюсь и действительно. Какой-то лысый дядька рассказывает о войне в сорок первом. — Э, да. Тяжёлая информация, да и ужасы эти все представлять… — и тут я затихла. У меня что глюканы какие-то появились? Ну нахер, бросаю я эти наркотики, чтобы ещё раз такое привиделось… — Ну что, поехали? — настороженно спрашивает мужчина, видимо чувствуя, что я летаю где-то не здесь. Или у меня по лицу видно, что произошёл пиздец. — Да, конечно, — как-то подавленно звучит. Google, как успокоить сердце? Мы сели в машину. Арсений Сергеевич завёл мотор и мы поехали. Что-то внутри меня замкнулось, зарываясь наружу. Образ стальной Саши начал рассасываться, открывая миру маленькую испуганную девочку. Вы наверное удивлены, что я не говорю как обычно с усмешкой, комично? Просто сейчас, что-то произошло. Что-то, что перевернуло мой мир с ног на голову, заставляя смотреть трезво на окружающие вещи. Вот хэппи-инглиш, например, не такой уж противный мужик. Наоборот, симпатичный, умный, с грубой щетиной на лице. Мир вокруг изменился. Стал не таким отвратительным, наоборот. Мне мозги помыли что ли, пока я телевизор смотрела. — Ты какая-то задумчивая и пасмурная, что-то случилось? — Всё нормально, — непривычно живым тоном отвечаю я. Даже уши резануло как-то. Попов пожал плечами и вернул взгляд на дорогу. И вот спустя мгновение мы приехали к моему подъезду. Я вышла, попрощавшись с англичанином, машина скрылась за домом. А я ещё задумчиво глядела ему вслед. — Нужно к Антону идти, — говорю почему-то в слух. Делаю шаг и… — А вот и ты… — слышится голос, который пробирает до мурашек.