***
После торгового центра, где хэппи-инглиш оставил кучу бабла, сказав, что меньше у него не стало, мы поехали ко мне. Знаете же, что обычно скрывается за этой фразой! Но нет, мы едем за курткой и сапогами. А я бы хотела жамкнуть его по жопендре. Но это исключительно мои фантазии. Ему главное не говорите! И так, я уже вижу родные просторы, которые вызывают лишь отвращение и страх. Мы уже буквально подъезжали к прямоугольнику, как вдруг у дядьки запищала мобила. На экране высветилось имя, которое я хочу раз и навсегда забыть. — Алло, Игорь Палыч! — весело тянет этот хер. Он улыбнулся уголком губ, во время того, как крутил баранкой. — Как знал, что ты будешь звонить! — Привет, дорогой, — Арсений Сергеевич поставил на громкую связь, чтобы говорить, не отрываясь от вождения. — Как жизнь? — Неплохо, вот Сашку везу домой, ей зимние вещи забрать надо. — Оу, и Сашенька тоже здесь? — звучит до отвращения миленький голос. Меня аж передёрнуло от этого. Хотелось открыть форточку и выплеснуть шашлык в лаваше наружу. Кстати, вкусный такой был!!! Ох, блаженство… — Нет, Арсению Сергеевичу кажется, — язвлю я, в привычной всем форме. — Рад тебя дорогуша слышать, — дорогуша! Шлюх своих так называть будешь! Козёл озабоченный… — Игорь, ты так и не ответил на моё приглашение. Приедешь сегодня ко мне? Я на дегустацию выбрал один из лучших виски, — так и мой опекун алкоголик? Вот это интересный поворот событий! — Ну раз ты приглашаешь, то конечно! Виски, а особенно хороший я люблю! Да ещё и с Сашей мне бы очень хотелось пообщаться, — а хуй в жопу воткнуть тебе не хочется? Пидорас… Я кинула полный недовольства взгляд на Поповича, который улыбнулся такой лыбой, мол: извини, но это мой знакомый. Сочтёмся! Пизда! Я думала ты бриллиант, думала алмаз, а ты оказался просто… — Пидорас… Пидарасина, — шепчу я себе под нос. И вдруг получаю подзатыльник и недовольную рожу Арса. — За что?! — возмущение моё было просто гигантским. — За маты, — какие мы серьёзные! Игорь на том конце телефона буркнул мне, что матюги — это плохо и если я не буду слушаться его дружка, то он меня накажет. — Подруг своих силиконовых наказывай! — я надулась, отворачиваясь к окну. Обидно вообще-то… Арсений Сергеевич тяжело вздохнул. Я жопой чувствовала, что он начинал заводиться из-за моих выходок. Но виду показывать нельзя, я ж актриса погорелого театра! — Ну так что, в восемь у меня? — стараясь скрыть недовольные нотки, спрашивает он, останавливаясь у моего подъезда. Я тихо и смирно сижу на своём месте, не стараясь даже открыть дверь и нестись за вещами, чтобы не получить пиздюлей от старшего по окончанию разговора. Он выключил громкую связь, засекречивая от любопытных ушей часть диалога. — Думаю она будет рада… Конечно, а как иначе? — хмырь какой! Лыбится ещё когда с этим извращенцем разговаривает. Я всё так же сижу повёрнутая к окну, типо смотрящая на пейзажи. Ух, завораживает дух! Но нет, я думаю о том, что учитель английского буравит меня взглядом. Затылком чувствую эти смеющиеся голубые глаза, устремлённые на меня. Чё ему нужно? Наверное за матюки хочет наругать… А знаете, скорее всего глаза нихуя не смеющиеся, а даже недовольные, блестящие злыми огоньками. Пиздец просто… — Ага, буду ждать, до встречи, — и тут моё очко начало сжиматься по-настоящему. Инглиш отложил телефон в сторону, смотря таким взглядом, который я всегда старалась обходить стороной. — Wann wirst du lernen, der Sprache zu folgen? Soll ich dich wirklich bestrafen? * — Только если вдовьей плетью, — я довольно хмыкнула, предвкушая победу в этой перепалке. — Шефер, с огнём играешь! — он качает головой, будто очень не доволен. Ну… Конечно недоволен! Когда тебе грубит какая-то писька, не очень-то приятно. Особенно когда разговариваешь по телефону со знакомым. Но у меня трудная жизненная ситуация. Мне положены льготы! — Ладно, поговорим дома о твоих выходках, а сейчас пошли за вещами, — уж не собираешься ли ты идти со мной в мой хаус? Риали? Ноу… Только брюнет голубоглазый уже открыл дверь и собирался выходить. — Стоп, стоп, стопендрикс! — я схватила его за локоть. — Я одна пойду. Мне помощь в этом деле не нужна! — Эм, но как же твой отец? — сука… — Он мне не отец! — вскрикнула я, даже не дожидаясь реакции учителя. Вывалившись из машины, я пошлёпала к подъезду, не обращая внимания на извиняющиеся возгласы. — Пидор, — выкидываю я, захлопывая железную дверь. Пускай сидит там в роскошной машине! Слушает приятную музыку, пока я переживаю апокалипсис. И вот, я вышла из лифта, оказываясь у своей обшарпанной двери с номером «90». Три Два Один Я распахиваю открытую и так дверь. В нос ударяет запах дешёвого табака и… Чистящего? Серьёзно?! Я тихо вхожу в квартиру, оглядываясь по привычке по сторонам. Направо — чисто, налево — чисто, прямо — чисто. Так, подозрительно. На кухне шумела плита, поэтому я даже не стала туда заходить. Скорее всего отчим там. Я шмыгнула в свою комнату, отыскивая в шкафу куртку и ботинки. И… Вот падла! Я нечаянно уронила банку из-под газировки, что лежала около кровати. Шаркающие шаги начали приближаться к моей пещере. Из-за дверного косяка выглянуло угловатое лицо мужчины, который недоуменно глядел на меня. Я замерла с двумя ботинками в руках, испуганно глядя на него. — Саша? — прохрипел он, промаргиваясь несколько раз. Наверное проверял настоящая я или белочка. — Что ты здесь делаешь? — он не решался переступить порог комнаты. — Мне нужно забрать куртку, — холодно отвечаю я, отворачиваясь. Куртка как назло не лезла в пакет. — А-а-а! А я уж подумал, что ты решила меня навестить… Какие мы грустные! Отвернулся, будто бы это я такая плохая в этой истории. — С какой стати мне тебя навещать? — Я вроде не чужой тебе человек… — вздохнул. А у меня аж сердце кольнула жалость к нему. Ну… Может он не виноват, что такие бзики в голове встречаются? Я замерла, глядя в одну точку. Куртка выпала из пакета. — Саш, я правда изменюсь, — он начинает медленно приближаться ко мне. — Я уже начал меняться. Я убрался в квартире, не пью около недели. И приготовил ужин, — он неловко улыбнулся, остановившись в десяти сантиметрах от меня. Я испуганно взглянула на него, ломаясь. — Правда? — борьба внутри меня усилилась. Одна часть вовсе не хотела прощать отчима, а другая наоборот умоляла это сделать. И я выбрала… — Может останешься хотя бы на обед? Я приготовил твои любимые макарошки с рыбными котлетами. — Хорошо, — я слегка улыбнулась. — Только на обед… — Так быстро согласилась! — Денис восторженно улыбнулся, исчезая. Он убежал на кухню, видимо накладывать мне еду. А я собственно есть не хочу. Поела. Зачем я сюда вообще пришла? Взгляд упал на валяющуюся под ногами куртку. Ах точно! Я достала телефон из кармана и набрала номер Арсения Сергеевича. Он ответил сразу же: — Всё в порядке? — какой заботливый муж. — Да, можете меня не ждать. Я останусь дома ненадолго. К вам приду сама. — Что? Ты серьёзно сейчас? — он был явно недоволен и взволнован. — Да, Арсений Сергеевич, я серьёзно! — фыркаю я. Кажется раздражение, которое собралось влиться на Курагина, выльется сейчас на Попова. — Мне нужно сейчас остаться дома. Я вернусь к вечеру, ладно? — мужчина замолчал, видимо удивлённый такому пылу. — Окей, как скажешь, только аккуратней, — он вздохнул, наверняка потирая переносицу. И отключился. Какой недовольный тип. И в эту же секунду я позабыла о хэппи-инглише и пошла есть макарошки. Несмотря на отсутствие голода я съела целую тарелку. Денис внимательно смотрел на меня. Облизав тарелку, я с прищуром поглядела на отчима. — Чего? — Ничего, просто соскучился по твоей моське, — хы, улыбнулся пидорас. — А, понятно! — ядовито тяну я, хмурясь. — Знаешь, а я абсолютно не соскучилась по тебе! Каждый день вспоминала твоё лицо и по коже пробегали мурашки! Не хочу лишний раз просто вспоминать о тебе! — Сань, ну виноват, виноват, но я исправляюсь! Правда, — конечно, если бы я разбиралась в психологии, то могла бы объяснить внезапную искорку, пробежавшую в его туманных глазах. Но я не разбираюсь, поэтому насторожилась, принимая её за плохой знак. — Понимаю, что ты не можешь мне доверять. Может тогда начнём всё с начала? Будем постепенно налаживать наши отношения… Куда там отцы обычно дочерей водят? — В зоопарк, в кино, — Я пожала плечами. — Прости, забыла уже куда ходят! У меня ж такой практики давно не было! — насупившись, я отвернулась. — Понимаю, ты в праве злиться на меня за все эти годы! И за мать в частности… — и за ту бедную девушку в подворотне! — Но я докажу, что могу быть хорошим отцом. — Всё в твоих руках! Кстати, — Денис вопросительно посмотрел на меня, когда я подбирала слова. — Зуев вернулся… — Как?! — удивлённо вскинул бровь он. — Разве он не за границей? — Нет, и у него есть много планов на тебя и меня. — Что же ему нужно? Разве ему не хватило, что он отобрал у меня всё состояние! Гнида! Саш, — ох, как ты резко ко мне повернулся… Ох, как смотришь серьёзно. — Будь аккуратней, ладно? Этот человек — монстр. — Знаю, поэтому и говорю, — улыбаясь, пыхчу я. — Спасибо за обед, но мне пора идти. Меня ждут, — нужно ещё эту куртку забрать! Ой, блин! Так не охота… — А где ты сейчас живёшь? Мама твоего друга Антона, сказала, что тебя у них нет. Где же? — У знакомого одного. — Это тот мужик, который мне влепил? Тогда у подъезда. Я кивнула, вспоминая ту ситуацию. Впрочем, он сам был виноват, что получил. Не надо было меня обижать. Скотина… Решив, что на себе куртку нести легче, я надела её вместо своей кожанки, а кеды заменила на чёрные ботинки. Вот Геич будет доволен! Я такая прям послушная! У выхода Редис-Денис попросил меня быть аккуратней, на что я лишь хмыкнула и ушла.***
В свои законные выходные школьники часто проводят время за игрой на компьютере, бессмысленным залипанием в телефоне или за просмотром сериалов. Погоде в декабре остаётся желать лучшего, поэтому ни одна живая душа на улицу выползать не хочет. Кроме отчаянных подростков. На заброшенной девятиэтажке, где были выбиты стёкла на пустых этажах часто собирались подростки из прямоугольника и не только. Обычно это были компашки подростков курящих и выпивающих, могли быть влюбленные плохиши, приходившие за уединением. А вот два дружка с фамилиями на «Ш» искали просто приключений! — И что, ты не собираешься вообще сегодня у Геича появляться? — спрашивает Шаст, пиная небольшой камень, так, что он с треском отскакивает от стены на метров пять. — Почему? К вечеру приду может быть, — хихикает Саша, делая большой глоток Кока-Колы. — Ему без меня будет явно веселее! Там же этот… Зуев будет тусить. — Который Палыч? — обернулся парень, вопросительно глядя на подругу. — Он самый, — Саша поморщилась, будто бы съела целый кусок лимона. — Фу, только имя сказал, а меня уже воротит… — А ты никогда особо о нём не рассказывала, — шатен присел на бетонное ограждение балкона, устремляя взгляд на город. Если Антон и Саша приходили в заброшенный дом, то тусили в основном на девятом этаже, где с главного открытого балкона открывался замечательный вид на район. Уже скоро начнёт темнеть, покажется закат, а после небо закроют сумерки. На широком бетонном ограждении два подростка часто сидели, разговаривая о повседневных вещах. Вот и сейчас, Шефер, свесив левую ногу с балкона, а правую согнув в колене, облокотилась на панельную стену, лениво переводя взгляд то на пейзаж, то на друга. — А что о нём говорить? — хмыкнула девочка. — Что он сломал жизнь нашей семье? Может всего этого и не было бы, если он не захотел потрахаться с моей мамой, — она горько усмехнулась. — Мы можем не говорить об этом, если не хочешь… — Пф, — усмехнулась брюнетка, отмахиваясь от Антона, как от мухи. — О чём там можно говорить?! Кроме женских прелестей у этого человека нет ничего на уме! Знаешь, есть у Палыча такое правило, что пока баба ему не даст, то он от неё не отстаёт. Это первая стадия. — А вторая? — шатен смотрел прямо в опущенные зелёные глаза Шефер. — Вторая домогательства, — она шмыгнула носом. — Собственно из этой стадии вытекает и третья, когда жертва хочет заявить в полицию. Третья — убийство. Мама слава богу попала только под две стадии, потом сдалась, чтобы Зуев, получив своё отстал от нашей семьи. Но Игорь не сдержал слова, рассказал обо всём отчиму, и он избил маму до смерти… В состоянии аффекта. Шастун едва коснулся кисти Саши. Она подняла на него смеющиеся зелёные глаза. — Почему ты такая? Сними уже наконец маску… Тебе не идёт быть бесчувственной… — голос парня дрожал то ли от холода, то ли от нахлынувшей жалости к лучшей подруге. — Жизнь научила меня быть такой. Лаять сквозь намордник, — она хихикнула. — Песня из тик тока, — хихикает в ответ парнишка. — М-да, потрепала меня, конечно, эта жизнь в прямоугольнике! Но это даже к лучшему! Из любой жопы научилась вылезать! — Саша засмеялась. — Странная ты… — Ой, да ладно тебе! — толкает парня девочка, заливаясь хохотом. — Ты постоянно так говоришь! — Да ну тебя! Смотри, — указывает парень на далёкие многоэтажки, где уже начали загораться огни. — Красивые дома! Там верно и жизнь другая. — Да, другая, не такая как у нас здесь… Там и люди другие живут. Живые, настоящие такие! Прикинь, там даже собаки другие! — Представляю, — Шастун спрыгивает с ограждения. — Жаль, что в этом районе мне делать нечего. — Почему же? Хочешь, я могу у Геича выпросить, чтобы ты завтра после школы к нам в гости пришёл. Я знаю куда давить, — подмигивает брюнетка, спрыгивая за другом. — Что, вымоешь пол в квартире? — ребята направились к лестнице вниз. Саша громко расхохоталась, едва не складываясь пополам. — Ещё и пыль вытру, — в уголках глаз появилась влага от смеха. — Ох, Шастун, умеешь рассмешить! Там есть робот пылесос. Есть другой метод. — И какой же? — А вот, военная тайна.***
Я пизда такая собиралась, но всё никак не собралась дойти до Поповича. Сейчас время уже девять вечера, я должна быть дома, но из-за глупости своей и страха попасть на глаза Зуеву, я сижу на лавочке во дворе Арсения. Этот придурок звонил мне раз десять, писал смс, но я не отвечала. Саша, ты плохая! — хах, знаю, но ничего поделать не могу. Я просто боюсь подниматься в квартиру инглиша. Там Зуев, да ещё и выпивший. Ещё и злой Арсений, который строчит мне такие смс, что волосы на жопе дыбом встают. Пидорасина Саша, где ты?! 21:13 Я волнуюсь, что случилось, почему ты ещё не дома! 21:14 Зуев в гостях, я не могу выгнать его и идти тебя искать. 21:16 Саша, ответь мне! Почему ты читаешь сообщения и молчишь! Отчим тебя не трогал?! Саша!!! 21:20 Пиздец конечно… Ладно, наверное стоит подняться домой, иначе этот зануда с ума от волнения сойдёт. Я поднимаюсь с места, уже собираясь двигаться к подъезду, как за локоть меня хватает чья-то грубая мужская рука.