Девочка с немецкой фамилией.

Позов мерил шагами кабинет, ломая голову. Арсений следил за ним пустым взглядом, надеясь, что адвокат придумает, что делать. С момента похищения Саши Шефер прошло три дня. И все эти три дня Арсений не спал, не ел и чувствовал себя просто ужасно. Руководство в школе любезно дало отгулы до того момента, пока мужчина не сможет вернуться к работе, прояснив ситуацию с подростком. Антон и Лера сидели на уроках, думая абсолютно не о получение знаний. Они также, как и учитель английского не находили себе места, грызя ногти от нервов и волнения. Ежедневно они звонили англичанину, надеясь услышать, что он знает где искать их подругу. Но Арсений не знал. По ночам ему снились кошмары, где девочка с немецкой фамилией кричит, зовёт его, но мужчина всё не мог понять откуда идёт этот голос. И каждый раз он просыпался от ужаса того, что найти Сашеньку он не смог. И если во сне это было не так страшно, то в реальной жизни это могло привести к смерти подростка. — Что делать, Дим? — голос был слегка севшим. Арсений потер переносицу, тяжело вздыхая. Нервы были натянуты до предела. — Ждем ответ от прокуратуры. Они должны выслать все места где может находиться Александра. Я звонил туда час назад обещали отправить. С минуты на минуту должны перезвонить. Сердце ныло от безысходности. Попов чувствовал себя немощным во всей этой каше. Он не мог повлиять ни на что: ни на ход расследования, ни на судьбу своей девушки. И от этого сознание грызло и грызло его, оставляя гигантские расщелены в нервной системе. Снова он не может спасти нуждающуюся девочку. И снова к этому причастны злые и мерзкие люди. Тот самый ребёнок, которого Арсений не спас была девочка по имени Ёся. Ей было пять лет. Она ещё ничего не повидала в жизни и была убита собственными родителями. Они познакомились ещё в Москве, когда Арсений забирал сына хорошего друга из садика. На лавочке у своего шкафчика с яблочком сидела девчонка в розовом платьице, изрядно потрепанном. Вдруг с грохотом отворилась входная дверь в группу, и вошел высокий мужчина явно не в себе. Его глаза напоминали запотевшие стекла очков, хотя если учесть ароматы, исходящие из его рта, то не удивительно, что стекла все-таки запотели. Он с грохотом прошел к девчонке, схватил её за руку и поволок прочь. Воспитательница на это лишь испуганно отшатнулась назад, побледнев. — Это кто? — спросил вполне естественный вопрос Попов, застегивая Васе, сыну того самого друга, кроссовочки. — Отец Ёсеньки, — вздохнула женщина. — Тот ещё тип. Я уже даже боюсь с ним даже в малейший диалог вступать. Вы видели в каком он состоянии? — Он наркоман? — зачем-то спрашивает брюнет, хмурясь. Воспитательница кивает. — Как тогда ребёнка до сих пор не забрала опека? И после той незамысловатой встречи Арсений Сергеевич мог забыть этот случай раз и навсегда. Но судьба сводила его с маленькой Ёсей ещё десятки раз, и вот однажды он не выдержал, и обратился в опеку, чтобы ребёнка попросту изъяли. Попов уже хотел оформить опекунство, чтобы девчонка не томилась в детском доме, но в один ужасный день брюнет узнал, что Ёсю задушил собственный отец. Он долго не мог простить себе смерть маленькой девочки, виня себя в этом. Но вот судьба послала ему второй шанс в виде Сашеньки, и он теряет и его. Он не простит себе, если ошибется снова. — Да? Отлично! Через сколько? — Дима оживился, когда услышал в телефонной трубке такие нужные в данной ситуации слова. — Мы будем на месте через тридцать минут, ага. Арсений насторожился. Надежда загорелась в его душе. Может они наконец-то продвинутся хотя бы на шаг к разгадке? А может и вовсе найдут Шефер живую, целую и невредимую. Найдут же?

***

«Отпускаю и в небо

Улетает с жёлтыми листьями

Наше прошлое лето

С телефонными, глупыми письмами»

Саша напевала себе эту песню под нос, чтобы слышать хоть что-то. Надеяться, что она слышит хоть что-то после жестоких побоев. Денис и Игорь ударов не жалели. Но внутри брюнетка благодарила их, что они пока не пытаются её изнасиловать, что было бы не так радужно. Поэтому все удары, пытки она терпела, не смея даже пискнуть, лишь бы не прикасались к ней, как к женщине. В последнее время девочка начала ощущать настоящую ценность каждой секунды жизни, ведь во время пыток она боялась умереть. Она столько всего ещё не сделала, поэтому перспектива уйти из этого мира в пятнадцать её пугала до жути. — Я хочу домой, — слёзы катятся, падая на пол маленькими лужицами. Щёки от постоянного трения уже начали жутко болеть. Вся обстановка вокруг давила, добивая Шефер до конца. Кажется у неё начинается некая паническая атака. Она не может контролировать ситуацию, не может перевести всё в шутку, ведь до этого выстроенная позиция «шута» не работала здесь. Это абсолютно другая вслеленная! Жестокая, беспощадная, готовая убивать. Игорь и Денис были королями в этой партии, а кто была Саша? Маленький мышонок, над которым можно издеваться, как только вздумается этим больным умам. — Всё будет хорошо… — зачем-то говорит себе Шефер, а сама даже на хэппи энд не надеется и так понятно, что финал будет не в её пользу. Глаза щиплет от слёз ещё больше. Тело затряслось в рыданиях. Девочка не понимала почему это всё происходит именно с ней. В груди что-то противно ноет, не двавая покоя. Всё тело покрыто раздичными побоями. Свою кровь Саша видит постоянно, и это стало уже обыденным явлением, как например, кипение чайника. — Мама, почему я?! — голос срывается на крик. — За что я всё это получаю?! Почему! Что я, бл*ть, делаю не так! Она начала колотить руками пол. Один удар, второй, костяшки сбиваются, кожа начинает сдираться, кровь пачкат пол. Опять… — А мне не больно. Я просто терплю и мне не больно.

***

— Мы прошерстили всю квартиру Игоря Зуева, — докладывает ведущий это дело следователь. — Там ничего нет. Арсений и Дима по указаниям приехали в какой-то загородный посёлок с домами приличной суммы. Вокруг всё было довольно мило. Чистая снежная поляна, красивые ели, покрытые снежной шапкой, винтажные фонари и блестящие на солнце дорогие автомобили. — Остаётся последний вариант — дом оформленный на сестру, некую Зинаиду Павловну Зуеву или сейчас Галицину, — следователь, мужчина средних лет, невысокий, в чёрной шапке и тёмно-синем пуховике, указал на первый дом по улице. Дорогой двухэтажный коттедж из красного кирпича, огороженный высоким забором так и шептал какие-то секретики ёлкам вокруг. Они нагло молчали, то ли боясь выдать секрет, то ли просто, равнодушно молча. Если, конечно, тайны вообще есть. Вооруженная оперативная группа, следователь и Позов с Поповым двинулись к этому дому. С одного удара ноги калитка открылась и дом взяли в кольцо. Следователь и два омоновца пошли внутрь дома, велев адвокату и самому Арсению оставаться на своих местах. — Не волнуйтесь, это для вашей же безопасности. Всё будет хорошо, — заверил его следователь Константин Филиппов и ушёл внутрь дома.

***

«Сегодняшний день казался для меня вечностью. Хотя я давно уже не считаю часы. Я попросила Игоря Павловича принести мне краски и тетрадь. Он согласился. Я так рада, что теперь могу рисовать! И писать тоже. Сначала я нарисовала большие голубые глаза, потом появились губы с улыбкой, нос и шоколадная чёлка. Арсений Сергеевич, я скучаю…»

Честно, я чувствовала себя немного легче после того, как мне позволили писать и рисовать. Теперь было наверное не так одиноко, ведь за ковром я прятала портрет любимого человека, который наверняка меня ищет. Я надеюсь, что ищет. Тешу себя мыслями, что по-прежнему кому-то нужна. Еда мне кажется противной. Нет, я не привередливая, но что-то не хочется мне кушать и всё. Гречка и вода — не самый плохой обед, ужин и завтрак. Хотя одну порцию мне выдавали с расвета до прихода темоты, а потом по кругу. Видимо одна тарелка в день. Я немного похудела. Ощущаю слабость, да и чувствую, как живот начинает постепенно уменьшаться. Вот анорексички завидовать будут! В заточении я придумала массу стихов! И знаете, атмосфера здесь такая творческая, что хочется творить всякую дичь. Звучит смешно, только вот сейчас я плачу. Почему? Просто хочу поплакать. Без причины. И всё! А вот похищать подростка, а потом держать в каких-то ебенях ещё как запрещено! И я надеюсь, те кто это сделал, получат по заслугам как можно скорее…

***

— Кухня — чисто, гостинная тоже. Да все комнаты чисто, — следователь начинал выходить из себя. — Ох, Зуев, урод! Чист, как Байкал! — он инстиктивно плюнул себе под ноги, попав на дорогой ковёр. — Шеф, ещё одна комната, — доложил оперативник. Мужчина направился к старенькой двери, которую из-за шторки не было заметно. — Открывайте, — командует он, приготавливая оружие. Мужчины выбивают дверь. Раздается грохот, затем треск дерева, и наконец-то препятствие пройдено. В помещение можно войти! Сначала в комнату заглядывает дуло пистолета, а потом уже и сам Константин. Помещение освещает лишь маленькое окошко у потолка. Довольно темно, но разглядеть два больших зелёных глаза, устремленных на неопознанных людей, ещё как можно. — Ребят, вызывайте скорую, мы кажется нашли, — докладывает Филиппов в рацию, сдавлено улыбаясь. Саша недоверчиво осматривает людей, вошедших в её темницу. Они застали её за самобичеванием, когда она вряд ли что-то соображала находясь в прострации. Полицейские очень удевились внешнему виду ребёнка: бледная, вся побитая, опухшая, худая, но спокойная. Она сидит и тупо смотрит на них без какой-либо эмоции. — Александра Шефер? — мягко спрашивает следователь, медленно приближаясь к ребёнку. Брюнетка кивает, приподнимаясь на ноги. Она не верит, что мольба услышана. Это точно не сон? — Мы тебя нашли! — Нашли они, — хихикает кто-то позади и слышится характерный для выстрела хлопок. Девочка падает на пол, закрывая голову руками, как учили на ОБЖ, ожидая, что будет дальше. Зуев, да ещё и с ружьём — гремучая смесь. Но это было так. В доме началась перестрелка. Оперативники стреляли в преступника, преступник стрелял в них. Типичный боевик на НТВ. «Я будто попала в сериал «Пёс», — и именно сейчас внутреннему голосу приспичило хихикнуть. Хоть ситуация, твою мать, не смешная вообще!