Танец бабочек

      Тонкие тянущиеся перчатки Эми с наступлением зимы обычно меняла на тёплые, кожаные. Но тут либо чёрт дёрнул, либо судьба так распорядилась, что взяла она с собой именно эти, совсем не сохраняющие тепло тела. Несколько раз она угодила руками в сугробы, пока шла и спотыкалась о неубранный снег. Перчатки промокли и от них стало только холоднее. Сжимая дрожащие руки в кулаки, Эми, сама того не желая, содрогнулась от пронзительного мороза.       Мерзкое ощущение подступающего со всех сторон холода, по-настоящему горящих щёк, будто искрящихся огнём под кожей, занимало всё внимание. Не было даже малейшего намёка на переживания, из-за которых Эми и выбежала на улицу. Территория токийского магического техникума была настолько большой, что Мидзуно, кажется, заблудилась. Высокие деревья, стоящие далеко друг от друга в таком белом окружении смотрелись точно острые шипы или копья, воткнутые в землю какого-нибудь древнего сражения. Засыпанные снегом кроны в таком случае должны были иметь алый оттенок крови.       Петляя между садами спрятанных в сугробах цветов, Эми вышла к невысокому холму. Села на самую вершину, не заботясь о том, что брюки, скорее всего, смешно промокнут и сделают ситуацию ещё более печальной. Внизу, у клумб с цветами, тут же, как назло, послышались голоса.       — Ну, знаешь, Нихон-буё. Танец такой.       — Никогда не слышал…       — Веер ещё такой держат… Ну же, Сугуру.       — Не знаю такого… Отстань.       Из-за кустов показались две макушки. Чёрная и белая. Вторая, по несчастливой случайности, была Эми хорошо знакома. Скрытые чёрными очками глаза тут же глянули на неё и весело засверкали. Неожиданности это, конечно, хорошо. Но не в случае, когда они сравнимы с пинком под зад от матушки судьбы.       — Ой-ой-ой… Это же госпожа-вампирша! Как поживаешь?       Друг Сатору его радости не понял. Эми потуже обернула шарф вокруг головы и подняла его край к алым щекам. Не хватало ещё, чтобы юный надменный господин решил, что это из-за него. Годжо стал пытаться забраться на холм. Грохнулся на сугроб рядом, шмыгнув носом и протянул руку. Его ладонь на вид стала ещё больше. Да и сам он вымахал за прошедшие два года. Конечно, она видела его мельком и после того, как вылечила, но именно мельком. Сыны Ватацуми увезли его быстро и тайно, чтобы никто не заподозрил неладного.       — Ты выросла, — улыбнулся он.       — И ты… тоже, — буркнула Эми в ответ.       Приятель Годжо сел с другой стороны от Эми.       — Госпожа-вампирша? Ну и прозвище у тебя.       — Скажи спасибо ему, — девочка указала на Сатору.       — Так что ты здесь делаешь, Эми?       Глянув на Годжо, девочка тут же отвела взгляд к сугробам впереди. От промокших перчаток руки совсем окоченели. А на синей макушке понемногу оседали белые снежинки. На чёрной тоже. На белой они лишь едва заметно блестели.       — Отец привёз. Директор техникума хотел посмотреть на меня вживую. Как куклу начал осматривать… Совсем обалдевший.       Эми думалось, что было бы отлично, будь это метафорой. Но её в кабинете нынешнего директора, в присутствии некоторых учителей действительно рассматривали если не как подопытную крысу, то как цирковую зверушку, которую на пробу решили из клетки выпустить. Осознавать это было очень противно. И ещё более неприятно оказалось понимать, что отцу было на это совершенно плевать, ведь вместо поддержки дочери он принял на себя роль директора этого цирка. Он был немногословен: сказал о её силах лишь самое лучшее и обнадёживающее.       Для того чтобы выгодно продать товар, нужно сначала хорошо его разрекламировать. Эми это уже давно поняла.       — Точно, ты ведь поступаешь в следующем году! — вспомнил Годжо. — Надо же, как быстро время прошло…       — Говоришь, будто сам старик, жизнью помотанный, — заметил Гето.       Сатору в ответ на это только высунул язык.       — Мы отучились почти год, и, честно сказать, что-то необычное с нами редко случалось… — признался Сугуру. — Бывало, конечно, но только по вине Сатору.       — Э! — прозвучал несогласный вопль.       — Не я забыл Сёко в заброшенной школе.       — Я перед ней извинился, вообще-то.       — Но она всё ещё дуется.       — Не моя проблема.       — Будет тебе уроком, Эми-чан, — сказал Сугуру, скатившись с холма. — Никогда не вверяй свою жизнь в его руки. Как бы он ни просил.       Годжо скатился вслед за Гето и ткнул того лицом в сугроб. Эми приложила ладони ко рту, чтобы они не видели, как она смеётся, но тут же одёрнула их из-за холода. Обиженный Сугуру отбежал от Сатору и стал отряхивать голову, шепча другу какие-то проклятия. Самые обычные, не имеющие губительной силы, к счастью. А улыбающийся подобно коту Годжо в это время заметил сильно дрожащие руки Эми. Забрался на холм и коснулся мокрых перчаток. Была бы температура чуть выше, они бы уже покрылись прозрачной коркой хрупкого льда.       — Не верю, что твоя мама тебя не учила, что мокрые вещи зимой носить, всё равно что смертный приговор подписать…       Достав из кармана тёплые перчатки, которыми пользоваться не собирался, Сатору зажал их между рядами зубов, параллельно стягивая с рук Эми тонкие, насквозь промокшие.       — Осторожно. Постарайся не касаться… — предостерегла она.       Беспечно усмехнувшись, Сатору провёл оголёнными пальцами по розовой и влажной ладони. Эми захотелось его придушить. Индюк напыщенный. Думает, ему всё в жизни с рук будет сходить? Это ведь не игра — касаться шамана, владеющего техникой Изъятия. Люди от такого умирают. А ему хоть бы хны. Ещё одно подтверждение того, что Годжо Сатору действительно дал себе право быть беспечным дураком.       — Я твоих чар не боюсь.       — Ну конечно, бесстрашный Годжо Сатору. Каким ещё тебе быть?..       Годжо надел свои перчатки на руки Эми. Пальцы у неё доходили только чуть выше середины каждого отдела. Сатору вдруг рассмеялся. Его розовые от мороза щёки, вытянутые в улыбке, приковали к себе внимание любопытных синих глаз. И ведь ничего не скажешь. Красивый, вроде как, даже очень. И тянет прикоснуться. Но Эми хорошо умеет сдерживать такие порывы. Можно сказать, у неё с самого раннего детства такой особый талант: не касаться людей, даже если очень хочется.       — Размерчик не твой, но так лучше, чем мёрзнуть.       — Отец не поймёт, откуда я взяла мужские перчатки.       — Скажи, что с трупа их сняла.       — Ты вроде как живой ещё...       — Совсем шуток не понимаешь, да?       Эми стала рассматривать свои руки, чтобы не смотреть Годжо в глаза.       — Я же тебя так и не поблагодарил тогда, за то, что вылечила меня.       Эми подняла взгляд. Захлопала глазами, отчего длинные ресницы неприятным морозом полоснули кожу век.       — Так вот… Спасибо.       — Не за что. Главное, не наткнись на ещё одного неискусного шамана.       — Я теперь могу за себя постоять.       Снизу, у клумб, послышался насмешливый голос Сугуру:       — Не слушай, Эми-чан, он неделю назад убежал с задания. Так сдрейфил, что чуть штаны не обмочил!       — Сильные тоже чего-то боятся, — пожала плечами девочка. — А Годжо среди них не особенный.       Пока Эми пыталась достать из кармана телефон, вовсе не заметила, что Сатору смотрит на неё. Завороженно и по-глупому. Будто она что-то странное сказала. Белые не от снега ресницы трижды коснулись бледных век, пытаясь осознать. Эми разочарованно вздохнула:       — Мне нужно возвращаться…       Спустившись с холма, она с полуулыбкой посмотрела на Сугуру. Сатору догнал и заговорил:       — Тебе есть чем заняться на летних каникулах, Эми-чан?       Яркие голубые глаза смотрели умоляюще и по-щенячьи. Чуть оттолкнув Годжо, Эми ответила:       — Я в свободное время всегда помогаю матери в храме. Но, раз уж ты такой настойчивый… Вы оба можете туда приехать. На обучение, разумеется.       — Ура! — улыбнулся Гето. — Отмутузю его при красивеньких жрицах.       — Вопрос ещё в том, кто кого, Сугуру, — усмехнулся Годжо, следуя за другом. — Тогда до встречи?       Молча улыбнувшись и кивнув, Эми пошла в другую сторону. Услышала удаляющиеся голоса и засмеялась:       — Слушай, а она довольно милая…       — Заткнись.

***

      Двое мужчин, подозрительно похожих друг на друга, стояли около чёрной машины. Автомобиль погружался в снег вот уже больше трёх часов подряд. Старший смотрел в сторону белоснежной тропы, откуда возвращалась Эми. Оглядев дочь пристально, Мидзуно Нэо посмотрел на сына. Тот держал между зубами сигарету, думая о чём-то. Если бы не морщины отца и шрам вдоль левой части его лица, можно было бы принять их с Мичи за одного человека. Многих людей они оба пугали своей холодностью, но отличие между ними было в том, что Мичи хоть иногда искренне улыбался.       По части схожести детей Нэо никогда не стал бы переживать. Старший сын и младшая дочь практически его маленькие копии. Ну, Мичи уже не маленький. Пригладив ладонью в перчатке наполовину седые волосы, мужчина спросил:       — И что? Думаешь, доверять не стоит?       — Они её используют. Рано или поздно. И приятно от этого не будет никому из нас. Только им.       — Но она не может не учиться, — строго ответил Нэо.       — Нет, в Европу она не поедет.       — Не тебе это решать, — усмехнулся старик. — Если Макото согласится, поедет тут же. Я знаю людей там, которым можно доверять.       — Тебя там что-то так сильно впечатлило, что ты аж имя сменил, — начал смеяться Мичи. — Не думаю, что отъезд пойдёт Эми на пользу. Ты ведь помнишь, что у бабушки было, да?       — Она уже не такая капризная...       — Не в капризах было дело. Она подумала, что ты её бросил.       Мужчина махнул рукой в сторону медленно приближающейся дочери. Мичи кинул окурок в ближайшую урну.       — И теперь трясётся за Наоми каждый раз, как та уезжает. Разве так должно быть, по-твоему?       — За неё трясутся все, кроме тебя, — издевательски улыбнулся Нэо. — Работа опасная, а тебе лишь бы она домой не возвращалась.       — Потому что она приносит с собой только страдания. Как и все куноичи...       Нэо хмыкнул. Подошедшая Эми посмотрела на него с каким-то сомнением. Не увидев ответной реакции, она даже не разочаровалась. Он вообще редко смотрел ей в глаза. Не потому что не хотел или ему было плевать. В глазах Мичи, идентичным тем, что были у Эми, всегда была холодная решимость, которую Нэо когда-то взращивал и в самом себе долгие годы. А у дочки в омутах плескалась только наивная, ещё совсем детская доброта, от которой Нэо избавился много лет назад не самым лучшим образом. Мужчина даже не знал, кого из этих детей ему жаль больше.       Мичи коснулся макушки сестры, ласково пригладив волосы.       — Ну что? Вы решили? — спросила она не без волнения.       Отец и сын многозначительно переглянулись. Мичи сказал:       — Да. Будешь учиться здесь.       Эми горящими глазами посмотрела на отца:       — Правда?       — Правда, — ответил Нэо. — Твой дед меня прикончит, если я запрещу. Так что делай что хочешь.       Сказав это, мужчина обошёл машину и сел на место водителя. Мичи глянул на руки сестры, сжатые в кулаки. Мужские перчатки. Большие и совсем ей не по размеру. Как странно... Почему она обрадовалась тому, что будет учиться в Токио? Буквально несколько часов назад, когда они ехали в машине, она сказала, что ей всё равно. А сейчас глаза горели радостью. Щёки же от мороза. А может и не только от него.       — Откуда перчатки?       — А… Ну… В общем… Я встретила друга.       — Друга?       — Ну да, — смущенно кивнула девочка. — Мои перчатки промокли, вот он и дал свои.       — Хороший друг, — усмехнулся Мичи.       — Я пригласила двоих студентов к нам в начале лета. Ты сможешь чем-нибудь их занять?       Мичи усмехнулся. Тут же представил, как будет мучать молодое поколение тренировками. Им будет на пользу.       — Смогу, будь уверена.       — Не убей их только. Они ещё совсем нежные и хрупкие, — издевательски улыбнулась Эми. — Как цветы под сугробами…