***
Полтора года спустя.
На заднее стекло автомобиля свалилось несколько лепестков цветущей сакуры. Эми глянула на поместье за окном. Массивное здание, укрытое высоким непроглядным забором, возвышалось ещё на десяток метров от места стоянки машин. Как сказал ей Сатору, поместье клана Годжо, как и большинство домов шаманских семей, распложено в горах и скрыто обширным количеством зелени, дабы люди не задавались вопросом, что это за богатый особняк такой, которого даже на картах нет. Эми, однако, медленно проникалась атмосферой места, шагая к воротам, и понимала прекрасно, что этот дом отличается от того, в котором она выросла. Сатору скептичен и прямолинеен. Так что сразу сказал ей: в этом доме места искренней любви нет, а значит, его обитатели вряд ли поймут суть нахождения Эми в жизни юного наследника великого клана. — Ну и ладно, — сказал он тогда, смывая с лица гель для бритья. — Я же не на смотрины тебя веду, верно? Мама хотела с тобой увидеться, но ей лучше не покидать дома. А приём — лишь формальное обстоятельство для вашей встречи. Госпожа Годжо давно высказывала сыну своё поощрение в вопросе отношений с Эми. Оно и понятно. Конечно, она бы приняла любую девушку, которую Сатору любит, но, как сказал он сам, матушка была искренне рада, что положение Мидзуно в обществе не станет им мешать. Она юная госпожа из знатного, уважаемого и богатого рода, имеет потенциал обладать мощными техниками. Только это и интересует главу клана Годжо — чтобы мать будущих наследников была сильной и достойной своего места. — Меня это жуть как бесит, — высунул язык Сатору пару дней назад. — Как только восемнадцать стукнуло, отец всё "женись", да "женись"... Рано нам с тобой ещё. Вот, годика через два, может быть, я бы и... Эми его тогда хорошенько стукнула кулаком по макушке. Сатору это так понравилось, что он продолжил разговор на эту тему, оживлённо обсуждая с самим собой, что сделал бы, будь они оба чуть старше. Теперь она вспоминает разговор с улыбкой, сжимая ладони в кулаки от волнения. Всё-таки, Эми впервые устраивают подобную "проверку" на пригодность. В знатных японских семьях обычно принято устраивать приёмы в честь юных наследниц, когда им исполняется десять лет, но мать Эми была решительно против такой традиции, а потому обе дочери Мидзуно через это не проходили. А жаль, был бы опыт... У ворот её встретила низкая старушка. Она улыбалась. Глаз её Эми не видела: старческие веки с рыжими пятнами скрывали их за собой. — Проходите, милая... Почти все гости уже приехали. — Вы домоправительница? — спросила Эми тихо. — Да, деточка, всё так... Работаю тут ещё с тех пор, как нынешний хозяин в ясли ходил... А будущий мне всё уже о вас рассказал, — усмехнулась женщина. — И почему я не удивлена?.. Внутренний двор поместья оказался гораздо более красивым, чем Эми себе представляла. Кустарники и цветы вдоль аккуратно уложенной дорожки будто сияли. Наверное, ей это от волнения просто чудилось. Она ещё и ничего не ела с самого утра, просто не смогла. Поэтому живот скрутило вдвойне сильно. Когда добрая старушка довела Эми до террасы с множеством людей, Мидзуно с улыбкой наклонилась: — Спасибо, что проводили. Тут и заблудиться не сложно... Домоправительница улыбнулась в ответ. В ту же секунду послышался чей-то кашель. Женщина обернулась и тут же склонила голову в знак уважения. Эми оглядела высокого мужчину в шёлковом кимоно. Его белые волосы, связанные позади в низкий хвост, бледная кожа, худощавое тело и хмурое выражение лица как-то отдалённо напоминали Сатору, но всё же не слишком. Значит, он больше похож на свою мать. Эми как-то неловко улыбнулась. — Простите, — девушка кивнула в знак приветствия. — Мы с вами ещё не знакомы. Меня зовут Эми. Мужчина ступил с террасы на тропинку. Сделал несколько шагов. Он был почти ростом с Сатору, но гораздо более худой, какой-то даже нескладный на вид. Его глаза пробежались по всей фигуре девушки. Губы вытянулись в усмешке. — У моего сына не то что бы очень много увлечений, — сказал господин. — Я ожидал чего-то другого. Эми вскинула брови. — Чего, позвольте спросить? Годжо-старший улыбнулся. Его голос, низкий, немного хриплый, звучал излишне обольстительно, хотя произносил жуткие вещи: — Я знаю его лучше остальных людей... Вот уж не думал, что его может привлечь девушка без любого достойного происхождения. Конечно, может, это было бы даже простительно, обладай вы чем-нибудь... выдающимся внешне. Хотя, может, через одежду вашей красоты и не разглядишь. Все гости на террасе замолкли. Домоправительница опасливо глянула на Эми. Она растерянно моргала, не зная, что и сказать. Это только что был такой изящный и грубый выпад, что она вся сжалась изнутри. Напоминало это моменты откровенного отчаяния, когда уже не знаешь, что предпринять, лишь бы не оказаться в дураках перед всеми. Эми вспомнила слова сенсея. Потом проглотила этот жгучий страх и выпалила: — Я не считаю, что незнакомый человек, кем бы он ни был, имеет право попрекать меня моим происхождением. Чем вам моя родословная не угодила? Или вы настолько не слушали своего сына, когда он говорили обо мне, что пропустили мимо ушей мою фамилию? — Нет, я прекрасно знаю, кто вы такая, — улыбнулся Годжо-старший. — Девушка из клана водных шаманов, потомков многих великих богов... Однако кровосмешение — не то, чем стоит гордиться, в вашем случае. Эми вскинула брови. Мужчина продолжил: — Стоит ли вспоминать о том, что от рождения вы никакими техниками не обладаете... Да, пожалуй, были варианты и лучше, — Годжо как-то скептично оглядел девушку. — Вы сейчас не только меня оскорбляете, но и своего сына, — нахмурилась Эми. — Второе меня не устраивает гораздо больше. — Дерзить в чужом доме девушкам вроде вас непозволительно, — брезгливо отозвался мужчина, вновь оглядев Эми с ног до головы. — Как и оскорблять своих гостей прилюдно, людям вроде вас, отец. Сатору подошёл так быстро, что Эми его даже не заметила. Опомнилась лишь, когда он уже был рядом и держал её за локоть осторожно, глядя в глаза отцу. У взрослого господина они потускневшие, больше серые, чем голубые. Сатору на его фоне выглядел примерно так же, как выглядит спелый, только что сорванный персик, который положили в тарелку к сухофруктам. Контрастно. — Разве мы не договорились с тобой ещё неделю назад? — Сатору натянуто улыбнулся. — Память подводит? — Не злись, — улыбнулся ему отец. — Я же пошутил, в конце-то концов. Просто хотел глянуть, что скрывается под оболочкой... Убедился, что девчонка тебе подстать. Такая же языкастая. Годжо ухмыльнулся. Знал бы отец, как радовался произошедшему его сын. Ведь Эми, вообще-то, впервые смогла так смело кому-то на что-то ответить. — Прошу извинить, дорогие гости, — господин обернулся к террасе. — Но мой сын и его возлюбленная присоединятся к нам только в конце вечера... Пройдёмте в обеденную. Перешёптывания заходящих в дом гостей раздавались ровно до тех пор, пока домоправительница не захлопнула дверь, ведущую внутрь дома. Эми посмотрела на Сатору, собиралась что-то сказать, как он внезапно подался вперёд и поцеловал её. Развернув к себе, он только теснее прижался и тихо засмеялся прямо в поцелуй. — Круто ты его. Даже мне страшно стало. — Думаешь?.. А мне кажется, грубить не стоило. И чего это я?.. — Нет, так нужно было, — возразил ей Сатору. — Ты смогла постоять за себя. И за меня тоже... Просто он такой избалованный человек. Тебе стоит радоваться, что я рос вдали от его влияния. Он отстранился. Отошёл на несколько шагов, чтобы оглядеть Эми полностью. — Тебе идёт голубой, — непринуждённо улыбнулся Сатору. — Да, подходит к волосам, — улыбнулась Эми в ответ. Годжо взял её за руку и повёл в сторону заднего двора, полностью скрытого от внешнего мира кронами деревьев. Зелёные листья, совсем недавно вырвавшиеся из своих почек, пропускали на траву пятна солнечного света. Эми нравился свежий запах. Как нравилось и то, что она гуляет здесь не в одиночестве. Впереди показались широкие качели. Рядом с ними, касаясь руками старинного дерева, стояла беловолосая женщина, укрытая лиловой шалью. Обернувшись, она улыбнулась. Теперь Эми точно убедилась в том, на кого из родителей Сатору похож больше. Она встречала госпожу Годжо в последний раз пять лет назад, когда познакомилась с Сатору. Выглядела она немного иначе. Всё дело в болезни, которую она переносит уже очень много лет. Рождение столь сильного ребёнка отняло у неё много сил, из-за чего с каждым годом она увядает всё сильнее. — Ты очень выросла, но совсем не изменилась, — тихо сказала госпожа, когда её сын вместе с девушкой остановились у качелей. — Подойди. Сатору расслабленно сел на качели, закинув руки за голову, а Эми, посмеявшись, сделала шаг к раскидистому дереву. — Он может казаться невыносимым, но на самом деле хороший мальчик. — Мама... — Молчи. Просто будьте осторожнее, — ласково посоветовала госпожа. — Сейчас все в этом мире помешаны на силе. И для вас не будет лучше, если все уже сейчас станут надеяться на появление у кланов Годжо и Мидзуно общих наследников... Вы ещё слишком юны, чтобы проходить через это. Годжо задумчиво глядел на мать. Эми наблюдала за ней, удивляясь изумительной красоте. Аристократично бледная кожа явно намекала на её происхождение, о котором как-то обмолвился перед Эми Сугуру: госпожа Годжо была, также, как и мать Эми, японкой лишь наполовину. Её отец был норвежцем. Возможно именно поэтому женщина казалась немного более... статной что-ли. Даже будучи больной, госпожа Годжо похожа на прекрасную белую лилию. Конечно, вряд ли её волосы были такими снежными от рождения, но с ними она выглядела ничуть не менее прекрасно. — Мне жаль, что я не смогла почтить память твоей матери в нужное время, — сказала она. — Тогда моя болезнь была в наихудшем своём проявлении. Эми опустила взгляд ниже, на сложенные руки госпожи. Сатору говорил, что у неё болят ладони, поэтому она не может делать что-либо сама. Эми протянула свою руку. — Не переживайте об этом. Дайте только свою руку. Хочу... Попробовать кое-что. Госпожа глянула на сына. Он был озадачен не меньше. Всё-таки, она протянула Эми свои дрожащие бледные руки, покрытые серыми пятнами. Кожа была ледяной. Взяв их, Мидзуно прикрыла глаза. Её тёплые ладони жаром согрели чужие. Сатору хмуро приметил потемневшие конечности Эми: обе руки почернели, приобрели откровенно странный вид. Стоило снова взглянуть вперёд, как госпожа напротив изумлённо сжала руку в кулак и разжала её. — Больше не болит... — в неверии шептала она. — Конечно, излечить вас полностью у меня не выйдет, но... По крайней мере, теперь вы можете снова делать что-нибудь руками. Они больше не будут болеть. Эми спрятала потемневшие руки за спину и стала наблюдать за искренним удивлением Сатору. Об этом, наверное, Эми хотелось бы рассказать Вакатоши-сану. Таким человеком она хочет быть — тем, у кого есть душа. Тем, кто умеет сострадать и помогать людям, если имеет возможность. Такой была Макото, такой хочет быть её дочь. Наверное, для проклятых сил это — лучший исход: оказаться в руках человека, который способен на большее, чем убийства и ненависть. Сатору расплылся в улыбке, когда к ним подошла юная служанка. — Госпожа, господин зовёт вас к ужину... — Я уже иду, — отозвалась женщина. В последний раз глянув на Эми, перед тем, как уйти, госпожа Годжо благодарно кивнула и поправила шаль. Мидзуно так долго глядела ей вслед, что испугалась, когда сильные руки усадили её на чужие колени, как ребёнка, который собирается стишок рассказывать. Качели заскрипели и стали двигаться, отчего Эми крепко ухватилась руками за их спинку, боясь упасть. — Я держу, не волнуйся. — Зачем было так резко? — она расслабилась и приложилась щекой к его плечу. — Хочешь, чтобы я померла раньше времени? — Если ты и умрёшь раньше срока, то это только потому, что я тебя поцелуями задушу... Ага, задушу, пока не расскажешь мне, как сделала это. Эми хмыкнула. Конечно, она увильнёт от ответа. — По-моему, это лучшая смерть. — А вот сейчас и узнаем, — усмехнулся Годжо, потянув её на себя.