Охотник до страшных историй

Некоторые верили, что сновидение — это путешествие души по мирам, которые не доступны телу и разуму, а потому эти миры хаотичны и странны после пробуждения, но так понятны, так правильны до этого момента. Лучшие умы Академии охотников с остервенением несли в умы учеников и слушателей свою благую весть: нечисть не имеет души, она изначально — ошибка, изъян на страницах истории, порицаемый самим Создателем, а потому страшна, порочна и подлежит полному искоренению, как ересь или язва на языке. Вот только никто из этих людей не пытался никогда проверить, только принимали на веру, принимали как что-то само собой разумеющееся. Если бы Саске был чуть более легковерен, то, вероятнее всего, тоже бы принял эту точку зрения. Но как бы не так. Во сне он обычно тонул в чужих воспоминаниях и кошмарах, но в редкие времена, когда был собой, не носил чужой шкуры, не ощущал мир сквозь призму чужого опыта и чаяний, он видел сны. Приняв облик человека, он принимал и его воспоминания, его мысли и желания. Не становился этим человеком, но оставался где-то совсем рядом с тонкой гранью между "шкурой" и самим собой. Девчонку, в которую он на этот раз превратился, нельзя было назвать совсем уж глупой. Вязкие воспоминания рассказывали, что эта чуждая религии барышня время от времени бывала в соседнем крохотном городишке, когда славные представители Академии охотников несли свою точку зрения в массы. Вопросы чистоты души едва ли ее волновали, а вот мужчины и едва отпустившие усы парни в натертых до блеска доспехах... На фоне местных пьянчужек и криво-косых крестьян охотники были просто сошедшими с неба воителями. Пожалуй, ради такого зрелища стоило пару раз в месяц сбежать из дома, а по возвращению - получить нагоняй и море тяжелой работы. Что ж, зато окрестный лес и хутор она знала прекрасно. Осталось только смириться с тем, что зовут неприметную русую барышню Ленни. И этим именем придется представляться все время. У Ленни много обязанностей в таверне. Работников тут, кроме нее и ее деда, было трое, но они не оставались на ночь - возвращались на хутор. Немногочисленные посетители и два постояльца требовали внимания круглосуточно. Поэтому с самого рассвета Саске старательно исполнял ее роль: таскал воду, наводил порядок в зале, мыл посуду, хотя раньше его подобная рутина никогда не касалась. Но ведь и втереться в доверие охотнику - задачка не на один час, а перед этим еще и не выдать себя требовалось. Часы работы тянулись и царапали по нервам оборотня, который имел весьма ограниченное время. Когда порядком погубленные мылом и ледяной водой руки только-только почувствовали тепло зала, со второго этажа послышались шаги. - Доброе утро! - звонко прозвучало совсем рядом. "Ленни" обернулась, кинув короткое "доброе" новому постояльцу. Теперь этого человека невозможно было спутать с кем-то другим. На нем не было вчерашнего бесформенного плаща, только светля рубашка с воротником, простые штаны и видавшие виды сапоги. На поясе висели два коротких меча, кинжал и металлическая фляжка. В руке гость тащил полупустой вещмешок. Увы, Саске не успел отсечь девичьи порывы от себя, а потому уставился прямо в голубые глаза парня, как и требовала натура его нынешней "шкуры". Ненужную и жутко неловкую паузу охотник прервал сам, широко улыбнувшись: - Наруто. Слегка опомнившись, но в порыве гормонов едва не назвав свое имя, Саске перевел взгляд на свои оживающие от холода пальцы: - Ленни. О... Очень приятно. Как же противно звучит это имя! Даже если его кричать, наверняка приняли бы за овечье блеянье, а не за представление девицы.