Охотник до страшных историй

"Обновка" оборотню нравилась, хоть и справиться с стремлениями Неджи было тяжело. Пробивной характер будущего оборотня диктовал повиновение только настоятелю и уставу монастыря, но никак не окружающим. В общем-то, парень метил в охотники на нечисть, но когда его развернули, не дав даже продемонстрировать боевые навыки, он решил карабкаться наверх по другой лестнице. Церковной. И теперь жалел об этом: клирикам кинжалы не положены. Прятаться в чужих воспоминаниях было не стыдно. Позволять себя увести в импровизированный душ, будучи абсолютно голым, было не стыдно. Дышать чужими мыслями и желаниями, пока приводил себя в нормальный вид, было не стыдно. А вот липкого страха на пороге красивой комнаты Кибы Саске стыдился. До отвращения к себе и царапин от ногтей на запястьях. Заглядывать в ростовое древнее зеркало, где каждый раз появлялись новые прекрасные лица и точеные фигуры, - не стыдился. Пока однажды перед тем, как в первый раз склонить юного оборотня к близости, в этом зеркале не отразился сам Саске в жестких руках Кибы. Никогда бы вслух в этом не признался, но Саске был рад превращаться в девушек. То отвратительное нечто в зеркале, что он увидел тогда, вызывало боль и обиду. Обнаженное мясо, кое-как напяленное на кости, не иначе, короткие черные волосы, челкой прикрывавшие запавшие красные глаза и тонкую бумажную кожу. Он был сам себе противен, когда шальная мысль о красоте женского облика и мерзости себя самого возвращалась. Ему хотелось разодрать собственное лицо, когда возвращалась и другая опустошающая мысль: он хотел, чтобы эти оборотни к нему возвращались. Даже их самые болезненные захваты и грязные слова были лучше этой каменной клетки и одиночества. Отвратительный. Жалкий. Страшный. Брошенный. А в этой красивой комнате еще и бесправный. Здесь было просторно вопреки размерам кровати и обилию разных полок и шкафов с трофеями и богатствами: рядом с очередным предметов искусства легко обнаруживалась чья-то отрубленная и трепетно обработанная голова, нанизанная, по-видимому, на острие дорогого подсвечника – пол был выложен красивыми черными шкурами, одна из которых была даже с черепом и кончиками лап без когтей. Эта пума почему-то очень ценилась обитателем комнаты очень странным образом – именно на ней он предпочитал делать с Саске и некоторыми непокорными новообращенными самые грязные вещи. Тут пока никого не было, кроме Саске и прихлебательницы Кибы – одной из обращенных им не слишком давно. Ей было поручено подготовить все к приходу главаря из очередного похода. Первым делом она вытащила ту самую шкуру в центр комнаты и две других расстелила по бокам от нее. Дальше на них оказались по одной подушке для сидения, а на самую дорогую шкуру был поставлен очень низкий столик. Когда в руках этой особы появилась веревка, Саске осенило: эта предприимчивая девушка воплощает иллюстрацию из похабной заморской книжки, коих среди трофеев Кибы было не счесть. - Зря стараешься. Этот урод не полюбит тебя так, как тебе хочется, - позволил себе маленькую насмешку он, моментально уворачиваясь от кулака расстроенного оборотня и делая подсечку. Девчонка по инерции полетела на пол, ругаясь как сапожник и злобно зыркая на него. Потом она точно наведается к нему в подземелье, чтобы отомстить. Но это будет потом, ибо Киба не терпел чужих следов на своей игрушке и бывал очень импульсивен после походов. Поэтому к его возвращению Саске всегда принуждали сменить облик., даже если главарь по итогу только пьянствовал и засыпал, никого к себе не притаскивая. Обративший для обращенного все равно что бог-отец, по крайней мере на пару лет, если не на всю жизнь, поэтому девчонку так задели его слова. Кому не хочется, чтобы его прародитель любил его? И какой девчонке не хочется быть принеженой в его руках? Глава стаи всегда обращал своей кровью, чтобы никто даже подумать не мог о неповиновении. Именно это отрезало Саске от шансов на побег – ему никто не поможет, а без посторонней помощи ему не выбраться отсюда. Он безумно голоден и на эмоциях Неджи, отчего идея поддевать обращенную совсем не казалась чем-то зазорным. Только любому ребячеству приходит конец, а потому он, выпрямив спину, расправив плечи и всем видом демонстрируя превосходство, лег на столик лицом вниз. Девчонка лишь что-то неразборчиво прорычала, пока привязывала конечности к ножкам стола. Он был очень уязвим в этот момент, но в то же время его нельзя было тронуть в той степени, в какой хотелось: у Саске хрупкая тонкая кожа, на ней останутся следы даже от самого просчитанного удара или хвата. Ей оставалось только рычать от досады. На его спину удачно разместили шахматную доску и резные фигуры двух цветов. Вдоль тела на узких полосках стола одна за другой появлялись наполненные чем-то крепким керамические чашечки. Спирт забивал обоняние и раздражал Саске даже сильнее, чем предстоящая ночь в компании главы стаи и черт знает кого. Может это очередная попытка раздавить его? Впервые Саске видел в этой святая святых кого-то, кроме Кибы или членов стаи. Гость был на две головы ниже, чем главный оборотень, и что еще больше шокировало – человеком. - Не стесняйся, Кабуто, ты у нас самый желанный гость всегда.