Охотник до страшных историй

- Господин Киба, а вы уверены, что этого монаха никто не хватится? – вяло обратился Кабуто к главарю стаи, выглядывая из-под очков. Вопрос застал того врасплох даже сильнее, чем близость проигрыша в шахматы, но он лениво отмахнулся от мрачных мыслей: - Одним больше, одним меньше – все равно мрут как мухи. По деревянному полю проскользила черная фигура прямо к противоположному концу. Оборотню ничего не оставалось, кроме как опрокинуть белого короля на доску в знак поражения. Этот человек точно ученик Орочимару. Только у этой змеи Киба ни разу не выиграл в шахматы. - Что ж, поздравляю с заслуженной победой, Кабуто, - благосклонно осклабился оборотень, уперевшись локтем в поясницу Саске. – День был очень долгим и напряженным. Комнату для тебя уже подготовили. Как ты смотришь на небольшое развлечение перед сном? - С интересом, - коротко откликнулся человек, продолжая пьяно путаться и в своих мыслях, и пальцами в каштановой шевелюре, пока еще принадлежащей Саске. Помощник Орочимару даже не успел среагировать, как Киба подался вперед через "столик", подтянув к себе за плащ человека, и властно впился в слегка приоткрытые губы. Это маленькое столкновение интересов не продлилось и минуты и было разорвано неловким стоном Кабуто от чужой руки, расстегнувшей ему штаны. Он только хотел поймать взгляд темных глаз напротив и что-то возразить хозяину замка, как тот выбил одним действием и фразой весь воздух из легких: - Тебя сюда не прохлаждаться тащили, щенок, поприветствуй гостя как полагается! – обращался он, безусловно, к Саске, сшибая доску с фигурами на пол и притягивая того за волосы поближе к достоинству человека. Привязанный к столу оборотень, метавшийся между желанием удовлетворить гордость, откусив даже не самой хорошей и довольно вонючей человечины, и жаждой пожить подольше, без особого энтузиазма провел языком по человеческому члену, ввергнув Кабуто в краску. Послышался смущенный вздох, но раз сам Киба предлагал... Кисть, до этого лишь путавшаяся в длинных волосах Саске, сжалась, едва не выдрав несколько волосков, а ее хозяин смелее придвинулся поближе, настаивая на продолжении. Истощенное голодом тело Саске с трудом вырабатывало даже слюну, особенно рядом с, мать их, человеком. Кое-как смочив губы языком, он, скривившись от привкуса, начал медленно вбирать и ласкать член Кабуто. Сложно сказать, что было более мерзким в этой ситуации: грязный человечишка, которого требовалось удовлетворить, довольное мурлыканье, сменяющееся шипящими ругательствами в момент особого удовольствия от приема, или Киба, которому не нравилось драть кого-то насухую и ужасно льстили вскрики Саске, когда в задницу вторгались сразу три пальца в какой-то жиже. Он всегда так делал, но к этому невозможно было привыкнуть или подготовиться. Зато грязному человечишке понравились сопровождавшие крик вибрации, отчего он и сам сдержанно подавал голос. В конец обнаглев, гость и вовсе приноровился заглушать болезненные стоны Саске резким движением члена в глотку. Униженный оборотень стал протестующе дергаться в путах, с судорожным кашлем хватался за малейшую возможность вдохнуть. В том, что происходящее вопиюще отвратительно, он со своей "шкурой" был полностью согласен, но вот поделать с этим ничего не мог. Киба оценил это зрелище довольным оскалом, садистски потерся своим членом, давая время осознать ситуацию в полной мере, прежде чем вставлять на всю длину. Недовольный стон снова оказался раздавлен с противным чавкающим звуком. Слегка отросшими когтями оборотень вцепился в поясницу Саске, ожидаемо вспарывая тонкую кожу. Кровь практически не вытекала из глубоких порезов, будучи слишком густой от обезвоживания и истощения. Но даже так ее вид завораживал контрастом с белой кожей. Толчок за толчком заставляли крохотные капли сливаться вместе, покидать края раны и медленными уверенными дорожками устремляться по пальцам Кибы, срываясь с них на стол. Раззадоренный алкоголем и минетом Кабуто долго не продержался, заставив Саске посмотреть ему прямо в глаза, с шипением засадил глубже и обмяк. Затуманенный взгляд из-за очков вцепился в кровь на спине оборотня и, кажется, даже слегка протрезвел. Во всяком случае, яростные толчки главаря оборотней в привязанное к столу тело точно не вызвали у него сколь-нибудь положительные эмоции. Изо всех сил сдерживаемые всхлипы от боли, разодранные грубой веревкой и попытками освободиться руки, спутанные чуть ли не в ком каштановые волосы были пропитаны не только слюной отплевывавшегося Саске, впрочем тот же коктейль блестел и на губах у оборотня. Где-то в уголках этих белых глаз застыло унижение и боль, вот только сами они жгли человека бессильной злобой, что серые волосы на затылке гостя немного зашевелились. Гляделки между оборотнем и человеком прервал лишь довольный рык Кибы. Едва он прекратил терзать растянутый анус, решил сразу перейти к десерту, устроив свой локоть чуть выше ягодиц. На его когтях тонким слоем подсыхала кровь Саске, и лишь полностью слизав ее со своих ладоней, он стал обмакивать пальцы в ранах оборотня, не упуская ни капли. В легкой задумчивости он выдал закономерный вердикт: - Все-таки пора покормить скот.