Искренности

      Катя складывала вещи в сумку и думала.       «Какие наркотики? Что за бред? Почему это не было обнаружено тогда? Может быть, их успели вывезти до всех больших интриг в компании, до того, как я стала исследовать документы компании досконально? А если нет? Могла я что-то упустить, не увидеть? Господи, за любовью к Андрею я вообще мало видела в те годы...»       Будто её размышления призвали Андрея, как джина, потому что он уже стоял тут, в приемной, у Катиного нового стола и нервно переминался с ноги на ногу. «Как нашкодивший младшеклассник», устало подумала она.       — Екатерина Валерьевна, уже поздно, разрешите вас подвезти? — Когда-то этот тон её умилял, заставлял сердце биться чаще. Низкие, хрипловатые обертона и вкрадчивые интонации. Но время идет, все меняется.       Она тяжело вздохнула. «Ну сколько можно пинать труп наших былых отношений. За что Андрей цепляется? Зачем? Ведь у него есть возможность начать жить заново, оставив позади груз совершенных ошибок. Посмотреть вокруг себя, увидеть мир, да что угодно!»       — Благодарю вас за заботу, но не стоит. Я буду с Колей, доеду без проблем. — Вежливо и отстраненно, как только могла, ответила Катерина, застегивая сумку.       — Ну раз с Колей, — Жданов начал ерничать, но сдулся под её строгим взглядом, — простите. Я тогда пойду?       — Андрей Павлович, это я у вас должна спросить. Я могу идти домой?       — Ну Кать, может, я заслужил лучшего отношения? Прошу, я ведь не лезу к тебе в душу! Держу дистанцию! Но мы ведь не чужие! — С каждым словом Жданов ярился все больше, и его былая кротость растворялась на глазах.       — Андрей Павлович, — она выделила его отчество особенно, — чего вы от меня хотите?       — Я? Я хочу, чтобы вы меня не сторонились, Екатерина Валерьевна! Чтобы мы могли поговорить! Твоя отстраненность убивает меня, Кать...       — Мы ходим по кругу. И все это уже обсуждали и не один раз, — обреченно ответила она, — и только ты все продолжаешь цепляться за прошлое. Где твоя гордость, в конце концов, Андрей?       Катя устало потерла переносицу под очками, зажмурилась, выдохнула. Андрей нежно смотрел на её действия, и вся его ярость сдулась, уступая место пониманию.       — Совсем тебя задергали, да? — Спросил он примирительно.       Глаза Кати удивленно уставились на говорившего. Потом она грустно улыбнулась.       — Есть немного. Так я пойду?       — Идите, Катя, — грустно улыбнулся в ответ Жданов.       « Интересно, надолго хватит нашего хрупкого понимания в этот раз? » — пронеслась в голове мысль.       Взяв сумку, Катерина обернулась в сторону входа в приемную и наткнулась на недобрый взгляд Малиновского. Он стоял, прислонившись к косяку, и явно слышал часть их с Андреем разговора. Удивленно подняв бровь, она прошла мимо, не останавливаясь, и направилась к бару. Там они договорились встретиться с Колей.       В баре пил кофе Воропаев, казалось, что его нахмуренные брови сейчас сойдутся воедино. Маша на ресепшене приветственно махнула ей рукой, перетянув на себя внимание.       — Ой, Катенька, опять засиделась? — мило улыбаясь, спросила она.       — Ты, Маша, смотрю тоже, — тепло улыбнулась в ответ Катя.       — Нууу... — Проказливо протянула Тропинкина, — иди сюда! Я расскажу!       В глазах Марии плескался огонь, который, как правило, не сулил жизни секретарши ничего хорошего. Катя подошла к ней поближе.       — Меня Роман Дмитриевич хочет подвезти! — Пропищала она, многозначительно двигая бровями.       Взгляд Кати потемнел. Она прекрасно помнила, какую травму ей нанёс Малиновский в прошлом. Тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.       — Маша, скажи мне, — начала она медленно, — чего ты ждешь от этих отношений?       — Как чего? Отношений? — Оторопела Тропинкина, — Он такой обходительный и красивый!       — Маша, скажи, а ты видела когда-нибудь, что Роман Дмитриевич заводил продолжительные отношения?       — Нет... Что за допрос, может быть, ещё не нашлась та самая? — обиженно буркнула Тропинкина.       Кате захотелось закричать. До конца её жизни в будущем она ни разу не видела, чтобы Малиновский хоть с кем-то завел продолжительные отношения. Много лет он был просто обаятельным повесой, не утруждающим себя прочными связями с девушками. И Катя была уверена, что ничего не изменится.       — Я бы на это не рассчитывала, — демократично, как могла, ответила Пушкарева, — ты взрослый человек, и я не вправе ничего тебе запрещать, но ты моя подруга. И, как подруга, я хочу попросить: будь аккуратнее, не обманывай себя надеждой, что люди меняются, не такие, как Малиновский. Просто обезопась себя, пожалуйста. Хорошо?       — Ну что ты.. Вот и делись потом с тобой радостью... Все настроение испортила, — скисла Мария.       —Я просто очень не хочу, чтобы по тебе проехал каток имени Малиновского. Я бы очень хотела, чтобы ты трезво оценивала риски. — Стараясь быть ласковой, произносила слова Катя.       — Риски, риски... Я романтики хочу, красоты, обходительности, сказки, в конце концов! — Маша обиженно надула губы, — а теперь буду ждать подвоха!       — Эх, сказку Роман Дмитриевич действительно может создать. Только не строй из-за этого воздушных замков, хорошо?       — Да что ты понимаешь, — совсем надулась Маша, — только и знаешь, что свои цифры и отчеты...              — Пусть так, Маш, пусть так...       « Может быть, ей и правда нужно набить шишек? Не мать же я для Маши, в конце концов! Но черт, после разговора на душе гадко».       Попрощавшись с Тропинкиной, Катя отошла к бару, Коли в радиусе взгляда не наблюдалось. «Наверное, опять болтает с Викой! » — тепло подумала она. Голова начинала трещать, и она присела за барный стул, уткнувшись лбом в ладони. Через пару секунд почувствовала дискомфорт, будто кто-то на неё смотрит, подняла голову и наткнулась на излучающий неясную враждебность взгляд Александра.       — В спасительницу играете, Катерина Валерьевна?       — В мать Терезу, не меньше, — ворчливо отозвалась она.       — И как успехи на поприще? Все сирые и убогие облагодетельствованы? — Эти интонации стали неожиданно неприятными. Александр говорил так с Катей в прошлом, частенько именно так, но никогда в этом настоящем.       — Саша, что происходит?       — Ты правда встречалась со Ждановым? — Прямо спросил он тяжёлым, тихим голосом.       — А ты не тратишься на расшаркивания. — Катя огорченно вздохнула, выпрямил спину и поморщившись от колючего взгляда Воропаева, — С чего вы взяли, Александр Юрьевич, что я стану это с вами обсуждать. Тем более здесь и сейчас? — Холодно поинтересовалась она, оперевшись на барную стойку локтями.       — Мне казалось, что мы друг другу не врем.       — Когда я вам врала? Вспомните пару моментов.       — Откуда я знаю когда, — он отвернулся к окну.       — У вас проблемы с доверием, Александр Юрьевич. Я вам отвечу — с момента нашего знакомства в сентябре я ни сказала ни слова лжи. Подумайте об этом. А еще о том, что вы просили меня об отношениях, говорили, что готовы ждать. Так вот, отношения невозможны без доверия. Оцените, доросли ли вы до них.       Кажется, на сегодня её терпение лопнуло. Она гордо встала с барного стула, намереваясь уйти.       Александр резко повернулся к ней, и открыл рот, чтобы что-то сказать, но наткнулся на непривычно колкий взгляд, и едкие слова застряли в горле. В этот момент подошёл Коля. Он сиял, как новая монета.       — Пушкарева, ты идешь? Ещё раз добрый вечер, Александр Юрьевич.       — Конечно, — взгляд Кати потеплел, — до свидания. — Бросила она Воропаеву коротко, и более не удостоила его взглядом.       Они с Колей зашли в открывающийся лифт, Воропаев только смотрел им вслед, а брови его, казалось, стали ещё ниже.       — Что-то случилось? — Осторожно спросил Зорькин, когда двери лифта закрылись.       — Ничего серьёзного, просто неприятность, — отмахнулась она.       — А он только начал мне нравиться... И машина вон какая классная!       Катя рассмеялась.       — Утренняя поездка тебе совсем голову снесла!       — Ну а что? Я бы хотел себе такую тачку! Но если он тебя обижал, то никакие машины не заставят меня с ним снова миндальничать! — Горячо заверил её друг.       Катя прикрыла глаза, улыбаясь. «Какой он ещё ребенок» — очень нежно думала она, слушая его дальнейшее стрекотание про компанию и странных мужиков в ней.       — Кстати, — прервав пространные рассуждения, нахмурился Коля, — у тебя в прошлом такое было? Ну.. Склад этот, история с возможными наркотиками, хотя вот мне кажется, что это слишком и там что-то другое...       Они вдвоём уже пересекали парковку, надеясь успеть на последний троллейбус.       — Не было там ничего такого, Коль, вообще! Вот все думаю, где и что могла упустить.       — Предлагаю дома устроить мозговой штурм! После стряпни твоей мамы отлично думается, — Николай изучал силу и энергию, буквально летел по улицам. Катя же только поспевала за ним. Кажется, Зорькин — это такой ядерный реактор, что даже порядком замученая очередным днем Катерина находила в себе новые силы для радости. Она улыбалась и летела следом, с каждым шагом все увереннее.       На троллейбус они успели. Пока ехали до дома, болтали о разных мелочах, не касаясь серьезных тем. Катя морально просто отдыхала. За ужином обсуждали простые бытовые дела. Все сложные разговоры оставив Катиной комнате.       — Ну, что думаешь? — без подготовки перешёл к делу Коля, развалившись на Катиной кровати.       — Честно? Я не знаю, что думать. Я с этим не сталкивалась. И сейчас мне страшно. Кто может стоять за складом и его наполнением? Насколько он или она влиятельны?       — Надо думать, что с влиянием проблем нет, — насупился Зорькин, — склад с запрещенкой в одном из самых крупных модных домов России! И наглости не занимать!       Катя нахмурилась, надолго замолчала, присев на стул, и уставившись в окно. Коля ждал.       — Помнится, ты раскапывал, что раньше кто-то арендовал этот склад? — Медленно протянула она, — Напомнишь?       — Как его... Этот... Фурнитурой занимается, — пытался вспомнить Коля, — думаешь, он мог?       — Я сейчас на всех думаю, — вздохнула Катя, — на всех... Кстати, а почему тебя так долго не было после собрания?       — Ой, как хорошо, что ты спросила! — глаза Коли загорелись азартом, — я хотел тебе рассказать! Короче! Сначала меня поймал женсовет. Пытались вызнать, что там происходит на наших собраниях, выдвигали теории. Безумные. И ни одна не соответствовала действительности, — он хихикнул, — даже НАТО приплели! А потом я увидел, что Виктория выходит из кабинета Киры Юрьевны. И она мне так призывно улыбнулась, и кивнула. Я сразу понял: хочет поговорить. Ну я отделался от женсовета и пошел прямо к вам в приемную, думал, может тебя застану. Но там была только Виктория.       — О, я уверена, что тебя это не расстроило, — понятливо оскалилась Катя.       — Она меня пригласила на пикник на этих выходных, вместе с её друзьями! — вдохновенно, даже патетично вещал Коля, — Сама меня пригласила! Виктория удивительная женщина!              Он хотел сказать ещё что-то, но тут раздался телефонный звонок. Мобильный Пушкаревой разливался трелью на всю комнату прямо из сумки. Коля приподнял одну бровь, мысленно делая ставки, кто сейчас названивает его подруге. Катя достала телефон, посмотрела на имя звонившего, и в груди что-то несильно екнуло. Воропаев. Коля тут же подорвался с места, чтобы взглянуть на экран телефона. Ставка в его голове сыграла. Катя сделала сложное лицо, которое означало «Брысь отсюда». Зорькин до отвратительного понятливо усмехнулся и удалился. Катя нажала кнопку «ответить».       — Здравствуйте, Александр Юрьевич.       — Екатерина, здравствуйте. Могли бы вы выслушать меня? — Слова звучали четко, скупо, немного хрипло.       — Хорошо, я слушаю, — насторожилась Пушкарева.       — Я оплошал. И подорвал ваше доверие сегодня. Мы могли спокойно все обсудить, когда отдохнем и остудим голову, но я пошел на поводу у страхов и сомнений. Однако вы не моя собственность, и я не имел права вторгаться в ваши личные дела таким образом. Слова Малиновского выбили меня из равновесия, однако это не давало мне никакого морального права так себя с вами вести. Я приношу свои глубочайшие извинения и хотел бы снова завоевать ваше доверие, если вы хотите этого.       Катя вдруг поняла, что чёткость и хриплые нотки в голосе Александра походили на подавленное настроение, которое очень пытались скрыть. Он действительно сожалеет. «Александр никогда не извиняется, если не принимает своей вины, если не анализировал её достаточно долго. Он гордый человек, и его извинения всегда стоят дорого. В первую очередь для него самого» — думала Катя взволнованно. И вдруг догадка поразила её.       — Вы готовили эту речь? Подбирали тезисы?       — Ну, это хороший способ ничего не забыть и сказать все так, как есть, не перепутав, — по голосу было слышно, что он сильно смутился.       — О, — коротко вздохнула Катя, — я... Простите, я не с того начала. Я принимаю ваши извинения и они много для меня значат. Правда. — Катя смущенно улыбнулась мобильному.       — Я рад, — выдохнул Александр.       — И я рада, — шепнула она в ответ.       Немного помолчали. И в тишине раздались сдавленное хихиканье Катерины.       — Что? — Напрягся Александр.       — Мне очень не понравилось с тобой ссориться, — просто ответила Катя, — а сейчас, будто груз с души свалился.       — Мне тоже не понравилось с тобой ссориться, — тёплым, нежным, низким голосом ответил ей Александр.       У Кати внутри от этого тона что-то сделало кульбит. Сердце? Желудок?       — А поехали кататься? — вдруг сказал Воропаев совсем по-мальчишески. Катя почти могла видеть его лукаво блестящие глаза.       — Саш, да ведь двенадцать скоро, завтра у нас свистопляска с проверкой!       По правде говоря, это был отчаянный крик её дисциплинированного разума, потому что все остальные части тела почувствовали невероятный кураж и уже рвались в бой.       — Обещаю вернуть тебя домой не слишком рано утром, — раздалось соблазнительно в трубке. И Катин разум капитулировал.       — Черт с ним, — весело сказала она, — через сколько ты будешь?       — Дай мне двадцать минут.       — Не опаздываете, господин Воропаев, — нежно произнесла она и повесила трубку.       Счастливо выдохнув, она услышала и почувствовала, как бьется её сердце. Крутанувшись на месте, она замерла, а потом рассмеялась. Внутри бурлило что-то новое, неведомое, лихое, даже хулиганское. Катя принялась быстро собираться. Впервые в жизни не желая ничего анализировать, а просто довериться ощущениям.       Коля заглянул в комнату, когда она натягивала новое платье.       — Ты куда собралась, Пушкарева? — стараясь не смотреть на одевающуюся девушку спросил друг.       — Кататься, — просто ответила она.       — Ночью?       — Как ты себе представляешь это днем, с нашим-то трафиком?       — Ясно, — протянул Зорькин, и зашел в комнату, — в королевстве опять все спокойно.       — Что-то вроде того, — улыбнулась Катя, — застегни пожалуйста.       Она повернулась к другу спиной, показывая на молнию на спине. Коля мученически вздохнул, но просьбу выполнил.       — Отец тебя убьёт, — констатировал он.       — Ничего, отобьюсь, — парировала Катя, проверяя сумку.       — И когда тебя ждать обратно?       — Через пару - тройку часов. Не переживай, все будет хорошо.       Она подошла к Коле и крепко его обняла.       — Будь осторожна и возьми с собой баллончик, — строго отчеканил он.       — Хорошо, папочка, — закатила глаза Катя и вышла из комнаты, взволнованно сверкая глазами.       Прихожая встретила её тишиной и темнотой. Полоска под дверью родителей тускло мерцала в темноте. Стараясь не шуметь, Катя стала натягивать ботинки, затем пальто и шарф. Из ванной вышла мама.       — Батюшки, — зашептала она, — Катюша, ты куда так поздно!       — На свидание, мама! Папе ни слова, — шепнула Катя в ответ, весело подмигнув. Мама явно от такого опешила.       — Кто ходит на свидание ночью? — всплеснула мама руками.              — Вы с папой ходили, — улыбнулась Пушкарева.       — Все это так поспешно, — с сомнением произнесла мама, — Ты уверена, что он надежный человек?       — Конечно, мама! — Произнеся это, Катя резко обняла её, а затем, не дав Елене Александровне сказать больше ни слова, Катя вышла, тихо закрыв за собой дверь.       — Ну дай бог, — шепнула ей в ответ мама и направилась в спальню.

***

      Катя вышла из подъезда, вдохнув морозный ночной воздух. Вокруг было по-волшебному тихо, как бывает только в детстве, пока мы еще не выросли. Когда в каждой тени скрываются неведомые волшебные существа, а свет от фонаря похож на искрящуюся дорогу, ведущую к приключениям.       Во двор заехала машина, Катя сразу её узнала. Машина остановилась в полуметре от её ног. Александр, с горящими глазами и шаловливой улыбкой вышел наружу, обошёл машину и пафосно распахнул дверь пассажирского сидения рядом с водителем.       — Карета подана, ваше высочество!       Катя рассмеялась и впорхнула в открытую дверь. Александр забрался на водительское место. Они молчали и глупо улыбались друг другу. Катя потянулась к магнитоле и включила её. Салон наполнили звуки песни Эллы Фитцжеральд. Луна и правда светила над ними, но реки не хватало.       — Куда поедем? — Спросила Катерина.       — Куда глаза глядят, — ответил Александр и завел мотор.       Несколько часов они катались по улицам ночной Москвы, подпевали песням, игравшим по радио, болтали и смеялись. Рассказывали истории из детства, юности. Смешные случаи. Им было так искренне легко и хорошо друг с другом, что весь этот мир, вся эта ночь казалась волшебным сном, передышкой среди суровой реальности. Хотелось продлить её, как можно дольше. Но на небе начала заниматься заря.       — Пора отвезти тебя домой, — не без сожаления сказал Александр, смотря на небо.       — Пора, — со вздохом согласилась Катя.       Они ехали в уютной тишине под пение Синатры, изредка перекидываясь парой слов, пока машина не остановилась в знакомом дворе. Снова играла песня про луну.       — Так быстро вернулись, — грустно улыбнувшись сказала Катя.       — Я ехал так медленно, как только мог.       Александр помог ей выбраться из машины и они остановились у подъезда.       — Спасибо, Саш, с тобой... Каждый раз, когда мы вот так проводим время вместе, я отдыхаю душой. И сегодняшняя ночь, она прекрасна. — негромко, но горячо говорила Катя, смотря прямо в глаза Воропаеву.       — Я могу сказать то же. Ты удивительная, — тепло улыбнулся он в ответ.       — Что ж, на отдых нам осталось всего пару часов, — Вздохнула Катя, — мне пора.       Она сказала это, но осталась стоять. Саша чуть приблизился, и она с улыбкой ему это позволила. Он немного наклонился, всем своим видом спрашивая разрешения. Оставшееся расстояние Катерина преодолела сама, мягко коснувшись тонких губ. Вполне целомудренно, но задержавшись на них дольше, чем планировала. Саша чуть приобнял её за талию. Она немного отстранилась, с улыбкой разглядывая его лицо.       — Спасибо за эту ночь, — шепнула она, ещё раз коротко коснувшись его губ, затем отошла на шаг, потом еще и скрылась в темноте подъезда.       Александр глубоко вздохнул и расплылся в дурацкой улыбке.