Забытое имя.

— Алис, лисенок мой, как у тебя дела? — Они идут вдоль берега около парка. Ее милое платье развивается на ветру, на солнце переливаются золотистые волосы и ее лесные глаза. Держатся за руки, но ощущение, что она боится отпустить Антона, будто бы он исчезнет. Птицы весело щебечут, бабочки летают от лепестка к лепестку красивых цветов. — Все хорошо. Мама с папой работают, но успевают уделить мне время. А ты как, Тош? — счастливый, совершено детский взгляд направлен в его сторону, с какой-то искрой надежды. — Ну а как по-другому, Лис? — он опустился на корточки, ростом став на одном уровне, — Рядом с тобой дела идут в гору, не переживай за меня. Я же старший брат, разве я могу тебе лгать? — появилась искренняя улыбка, продолжая держать ее тонкие ручки в своих, Шаст гладил большими пальцами, успокаивая и Алису, и себя. Ее взгляд насторожился, руки крепко сжали его, а улыбка превратилась в оскал. Парк почернел, приобрел темные краски, гася всю цветущую атмосферу. Бабочки пропали, испепеляясь. Цветы сгнили на глазах, оставляя после себя непонятный остаток. Пение птиц мигом прекратилось. Они провалились во мрак, хорошо знакомый парню. Намертво вцепившись, его сестра заговорила чужим голосом. — Как же ты ценишь сестренку - зловещий смех наполнил просторность, в которой они находились. — Что тебе нужно? Не смей к ней прикасаться! - в ярости занес кулак, но бить не стал. Она же его сестра, как он будет смотреть ей в глаза? — Какие мы нежные. А она ведь тебе даже не сестра, — развернувшись на пятках, ходил назад-вперед, словно задумался над чем-то. Он резко остановился, смотря безумными глазами в зеленые — Твоя грязная семейка оставила тебя одного и отправила к Андрею… Как же сильно хотели от тебя избавиться, что пошли на такое! — снова противный, настолько оглушительный спех обрушился на его сознание, заставляя сердце потихоньку разрываться по частям. Антон знал, что все было не так, но когда слышишь из уст чужого такие нелепицы на постоянной основе, начинаешь сам в это верить. Самое назойливое чувство, забирающееся прямо по телу, оставляя после себя мерзкое ощущение ненужности, одиночества и преданности. Липким слоем кроет поверх разума, затменяя его. Руки предательски начинают дрожать, чувства нагоняют тревожность. — Мне...Так было нужно. Никто меня не бросал, это было вынуждено! — выкрикнул Антон, находясь в полной растерянности. Сестра исчезла из поля зрения юноши. Оглядываясь вокруг понял, что находится один. — Верни ее! Оставь! Она ни в чем не виновата! Возьми меня! — крича во весь голос, срывая его, накатывают слезы, предательски скатываясь по щекам, оставляя после себя мокрые дорожки. — Антон! — раздаётся где-то пустым звуком. Чужой голос на это лишь хмыкнул. Оборачиваясь на место звука, не видит никого. Но готов поспорить, он лыбиться. — Шастун! — уже громче и чётче произносится рядом уже родной голос. — Еще увидимся, Дреакс, - озвучил голос и тут же пропал, эхом разносясь по темному измерению. Все пропадает, мрак развевается, отдавая простор белому свету. — Убей меня! — раздается криком по комнате, в которой находилось настоящее тело. — Антон, ты слышишь меня? — Арсений обеспокоено смотрит на ученика. В его глазах тревожность, руки находятся возле него. Проводя взглядом комнату и направив его на мужчину, Антон заострил внимание на своих ощущениях. Он проснулся в холодном поту, на щеках остро ощущался холодный поток, когда подскочил. Протянув свою руку к щеке, протер около глаза и ощутил влагу. Смотря на свои мокрые пальцы, Шаст погрузился в себя. Арсений, наблюдавший за состоянием парня, был сильно обеспокоен. Не так давно они легли спать, но от силы часа не прошло. Перехватив его руки, он заглянул в красные глаза на против. Наконец поймав взгляд парнишки, попытался разговорить. — Все хорошо, я с тобой, рядышком - продолжая держать зрительный контакт лепечет Арсений. — это был лишь сон, слышишь? — дождавшись слабого кивка, он шумно выдохнул. — ты меня напугал, Шастун. Подожди меня, я принесу стакан воды - тут же побежав на кухню принялся искать чистый стакан. Антон был потерян. Он знал, что это все не сны, а реальные встречи в его сознании. Этот человек был с ним знаком и знал его, пока его персона была в неведении. Отбросив одеяло он смотрел на дверь в ожидании, за которой скрылся Арсений. Вспомнишь лучик — вот и солнце… Дверь приоткрылась, а за ней показался Попов со стаканом воды. — Держи — протянул стакан к дрожащим рукам. Выпив все до дна, руки держали пустой стакан, не зная, что с ним делать, но только до тех пор, пока Арсений не забрал его. — Спасибо - каким-то тусклым голосом произнес юноша, не смотря в глаза преподавателя. Было неимоверно стыдно, за все встречи, пока они виделись, Тоха то и дело вытворял херню. — Как себя чувствуешь, герой? — лаского поинтересовался математик, пытаясь вновь восстановить гляделки. — Я...В порядке, правда. Извините меня, пожалуйста, я не хотел вас потревожить, простите, это моя ви…- быстро, словно скороговоркой пытался оправдаться и просить прощения, но был перебит голубоглазым. — Тихо-тихо, все хорошо, помнишь? — он сидел рядом на одной кровати, гладя чужую ладонь, — Все ещё рано, поспи немного, хорошо? Если хочешь, я уйду, чтобы не мешать тебе - он убрал свою руку и ощутился такой холод после нее, что захотелось вернуть все обратно. Небесные глаза смотрели прямо в лесные, ища ответ. После своих слов, Попов услышал шёпот, такой тихий, что разобрать слова было сложно, но постаравшись, наконец соединил слова в предложение. — Нет..останьтесь рядом со мной, пожалуйста — его губы дрожали, глаза были закрыты. Он словно не хотел, чтобы его услышали, но хотел, чтобы его поняли. Арсений это и сделал. Уложив Антона обратно на подушки, Арсений поправил скомканное одеяло, равномерно распределяя его по телу. Шастун, который не открывал глаза, приоткрыл их, так как почувствовал присутствие математика и хотел убедиться в том, что он с ним, здесь. Подняв зеленые глаза на учителя, он думал, что увидит в них злость, осуждение и нежелание быть рядом. Но на деле увидел добрый, понимающий, ласковый и нежный, вовсе не осуждающий. Мужчина аккуратно гладил светлую макушку, слегка улыбаясь. Он не знал, почему светловолосый парнишка кричал во сне такие ужасы, но не хотел сейчас его тревожить. Когда преподаватель услышал ровное дыхание, он убрал руку и вышел из комнаты. Время было под 7 утра, а он еще и уснуть толком не успел. Работу никто не отменял, поэтому с горем приняв свою участь, стал собираться в школу. Будить Шаста не стал, мало того, что побитый, так и еще сонный. Собрав в сумку контрольные и д/з, он отправился на кухню. До выхода было времени достаточно, исходя из этого, он решил приготовить еду малому. Быстро взбив два яйца, он залил молоком, посыпав укропом и солью, он вылил смесь в сковородку, накрыв после крышкой. Порезав помидор, он разложил на тарелку. Готовое блюдо он оставил на столе, оставив стикер и вышел из квартиры. Сразу после хлопка дверью, зеленоглазый открыл глаза. Уснуть не удалось, да и казалось плохой затеей. Он встал с кровати и вышел из комнаты. На солнечном свету казалось совершенно другой. В зале все еще витали духи мужчины, которые не успели выветриться. Вдохнув аромат полной грудью, Шаст направился в ванную, чтобы умыться. В зеркале его настигла не самая лучшая картина: бровь и губа так же были рассечены, но выглядело не так страшно, особенно когда знаешь, что они исчезнут спустя пару часов. Тело было покрыто фиолетовыми синяками, но пройдет это не так скоро. Под глазами залегли тени и тут никакая магия не поможет. Осунувшееся лицо, выпирающие ключицы. Этого не было, а сейчас словно болея анорексией версия Шаста. Закончив с процедурами, он поплелся на кухню. Еда была аппетитной, но притрагиваться к ней не стал. Мало ли кому это, да и не хочется с утра есть. Внимание привлек стикер, лежащий рядом с тарелкой.

Антон, поешь, пожалуйста. Еду для тебя готовил, так что не стесняйся, налегай. Я на работе, буду поздно. И ещё, если захочешь, ты всегда можешь обратиться ко мне. Звони или пиши. На сегодня оставайся, в школе я тебя отметил как «болеющий», можешь уйти к себе. Надеюсь, ты выспался. Арс.

Ого, Арс? Что-то новенькое. На счет поговорить — не знает. Будучи обескураженным таким предложением, все-таки передумав и съев еду, он понял, что омлет его преподавателя получается не хуже своего. Помыв посуду, Антон стал искать свой телефон. Пропущен один звонок от подруги. И 69 сообщений от нее же. — Боже мой, я же, блять, не в школе, а Окси не предупредил. Открывая чат с ней, краем глаза читает сообщения.

Окси

— Ты мне так и не написал, где ты? 8:42 — Могу ли я поинтересоваться, почему ты не в школе? 8:45 — Что значит Арсово «заболел?» 8:47 — Антон, не смешно. Почему он знает это, а я — нет? 8:55 — Ты правда болеешь? 8:55 — Я переживаю. Позвони мне. 8:59

— Блять. Ну...Со мной бывает. Я не буду ее отвлекать, на перемене позвоню. Отложив телефон, стал собираться. Предчувствие говорило, что не нужно идти школу. Сегодня важный вечер для Андрея, надо подготовиться, дабы его не опозорить.

***

Поставив в уши наушники, включил песню и сел в свой транспорт. Все на том же мотоцикле едет в родительский дом. К дому Арсения его пригнал личный помощник, тот же водитель, что подвозил Шаста тогда. Как оказалось, они были в неплохих отношениях, поэтому тот с легкостью помог. Ключи от квартиры, в которой он взял ключи от мотоцикла, изначально были у него, так как Антон ему доверял. Передав ему записку от отца, он поблагодарил его. Шлем категорически не надел, но летел на большой скорости, не боясь попасть в аварию. На пешеходе останавливаться не стал, объезжая людей и слыша позади отборные маты. Шаст их видел, но хотел набрать скорость. Но на следующем повороте пришлось остановиться: загорелся красный. Местность казалась знакомой до того момента, пока не увидел справа от себя кафешку. Фролова подрабатывала именно там по выходным дням. Каждые выходные он ходил к ней, ведь ей было скучно, да и не так страшно, когда рядом родной человек. Разное могло происходить. Иногда к ней приставали, тогда Шастун убирал руки, отводил пьяных и не очень на улицу и…бил. Тогда Оксана была вся напугана, но еще больше из-за бойни. Его костяшки обрабатывала долгое время, боясь, что он может пострадать еще больше и привлечь на себя уголовную ответственность за драки. Сколько раз просила не влезать, но иначе не может. Она как сестра. Поехал сразу после смены красного света на зеленый. С легкостью и без проблем обгоняя машины, доехал быстро до пункта назначения. — Добрый день, Антон Андреевич, — поприветствовал дворецкий после того, как парень припарковал мотоцикл. — Прошу вас, идите за мной, — он развернулся и повел в сторону особняка. В зале все изменилось, видимо, ремонт. Люстра стала больше и гораздо ярче, украшена разными камнями, которые переливались и создавали впечатление о роскоши, в которой якобы живут. Кожаные кресла, стеклянный стол, пару настенных ламп и пол, сделанный из эбенового дерева. Здесь же находятся картины семьи. Из поколения в поколение делаются портреты семейства. Каждая из них в золотой рамке, начищенных до блеска. Есть отдельные, так и совмещенные. Взгляд наткнулся на портрет отца. Сильный и строгий стиль, художник четко передал его суровый взгляд. Браво. Антон остановился. На взор попалась картина, накрытая полотном. Не знает, старая она или незаконченная. Рукой проводит по ткани. Мягкая, явно недешевая. Его совесть не позволяет открыть ее. Если бы отец хотел, чтобы он лицезрел это, то отрыл бы. Не достоин. Медленно убирает руку и кивает головой дворецкому, который ничего не сказал и только улыбнулся его поступку. Это было верное решение. Андрей, наблюдавший за парнем издалека, ухмыльнулся такому поведению по-доброму. Правильно воспитал, и, кажется, начинал питать к неродному и ненавистному сыну теплые чувства. — Он не так уж и плох..- вслух сказал сам себе. Но, так быстро мнение не поменять, поэтому, оставив свои мысли ушёл к жене оповестить об уходе. — Антон Андреевич, прибыл костюм. Примерьте его, пожалуйста. — он протянул костюм — если будут недочеты, мы обязательно исправим. — Благодарю. Можете идти, я переоденусь самостоятельно. - приняв дорогую одежду и подождав, пока все выйдут, стал переодеваться в нее. Костюм пришелся по размеру идеально. Черные брюки подчеркивали его стройные ноги, белоснежная рубашка сочеталась с темными вещами, а пиджак вместе с бархатной красной бабочкой хорошо смотрелись. Покружившись около зеркала, Шастун не узнал себя. Такие вещи никогда не давали в руки, а тут они на нем. Что Андрея сподвигло такое сотворить? Не хотел быть опозоренным? Скорее всего. Дверь открылась, но поворачиваться не стал. — Готов, — не вопросом, а утверждением сказал Андрей — пойдем, а то опоздаем, — тверже рявкнул и повел за собой. Садясь в дорогую машину с личным водителем, отец заговорил. — Надеюсь, ты помнишь, как стоит себя вести на мероприятиях. Но лучше повторю, вдруг запомнишь, — Антон хотел закатить глаза, но не стал. — Держись рядом со мной, соглашайся со всеми моими словами и не лезь первый на контакт. Не хочу портить репутацию, — смотря в окно сказал старший. — Конечно, как скажете. — маленький выдох был почти не слышен, но его уловил мужчина. — Я увидел у тебя слабое рассечение губы. Подрался? — непринуждённым голосом спросил Андрей, словно это было не важно. — Прошу прощения, больше этого не повторится - Юноша был удивлен, губа почти зажила, про бровь вообще молчать надо — зажила сразу же. Ткань сжалась в руках. — Выиграл? — повернувшись к сыну от просмотра пейзажей, смотрел своими глазами на него. — Да — Тоха спрятал взгляд в ногах, боялся, что отцу это не понравится и не хотел этого видеть. — Хорошо — удовлетворенно кивнув, обратно отвернулся к окну. Сказать, что малой ахуел — ничего не сказать. Руки, что крепко сжали ткань на брюках, отпустили их, оставляя в покое. Он не верил своим ушам. Не выговора, ни слова против — ничего не сказал. Это удивительно, но так приятно. Далее дорога была проведена в тишине, так было комфортнее обоим. Каждый из них размышлял, что делать на мероприятии и как одному не подвести другого. Автомобиль остановился возле красивого здания. К машине подбежал человек и открыл дверцу со сторону отца, а затем со стороны младшего. Они оба вышли в тишине. Антон сразу же последовал за отцом. — Добрый вечер. Я проведу вас к нему, — Андрей явно понял, к кому нас вели, но Шаст — нет. Когда они вошли, их постигла красивая картина: люди, в смокингах и платьях, роскошное здание, столы с едой, подсвечники да стенах, картины. Ослепительно. Для Антона это было впечатляюще, ведь в первый раз видит подобное. Но, не давая волю эмоциям и вверх чувствам, он идет с каменным лицом, выученным сразу же, как отец «попросил». Для него все это — обыденно. Люди учтиво поклоняются кивком головы и здороваются, пока они идут к другому концу комнаты. Преодолевая всех присутствующих, «семья» наконец останавливается. Отец стоит спереди, пока младший позади от его плеча слева. — Здравствуй! — вытянув руки, он захватил неродного отца в объятия. Самое удивительное то, что тот ответил тем же. Редко настигала такое впечатляющее зрелище, а точнее — никогда. Наконец обратив на Антона внимание, он протянул руку. — Привет, не думаю, что будучи маленьким ты меня запомнил, так что представлюсь. Я Сергей Кузнецов, — они пожали руки, пока Тоха слегка наклонил голову в поклоне — Ты вырос, Антон. Давно тебя не видел. Мужчиной стал. Думаю, с дочерью ты знаком. — он улыбнулся и засмеявшись, увел его отца к столам. Шаст не понял, когда он его видел, но не успел над этим подумать, так как увидел прелестного «предвестника». — Добрый вечер, Антон Андреевич, — Ирина протянула руку к нему. — Добрый, Ирина Сергеевна, — он учтиво поцеловал ее руку и отпустил. — Не хотите ли составить девушке компанию? — она смешно на него посмотрела, что захотелось рассмеяться, но он сдержался. — Не могу отказаться от такого заманчивого предложения, Ирина. Это честь для меня, — Он подставил локоть, а она ухватилась одной рукой. Ира выглядела потрясающе: пышное синее платье, колье, украшающее ее тонкую и хрупкую шею, кольцо шло в комплект вместе с серьгами, что красиво представляли ее людям. Слишком красива. Очаровательна. Многие парни, а также девушки, не отводили с нее взгляда. Отцы их заприметили, но против не были. — Нас заметили. Улыбайся, Антон, — и Антон улыбнулся. Но только ей. Искренне, как он никогда никому не улыбался. Она сразу же заметила это и слегка покраснела, но ответила тем же. Они болтали, пока не услышали приглашение на вальс. Молодых пар было немного, но они выходили. — Потанцуем? - спросила Кузнецова, смотря на собирающиеся пары. — Позвольте вас пригласить на танец - Антон наклонился к Ире и протянул ей руку, вызывающе смотря в глаза. Естественно, он повел Ирину в центр зала, так как наши семьи были самыми влиятельными и, если все было бы иначе, то тогда претензий от отца он бы не выслушивал. Его никто не знает, но некоторые знали Ирину лично. Конечно, далеко не каждый, но тем не менее, уступали перед нами дорогу. Они идеально сочетались друг с другом. Обхватив Антона своей элегантной и изящной рукой, он так же аккуратно обхватил ее. Он репетировал много раз, еще с детства. Раз-два-три, проговаривая про себя, но смотрел ей в ее темные глаза, что красиво отражали свет. Ее платье развивалось, даруя свободу движениям и показывая плавность. Пары, что танцевали рядом — исчезли для них. Остались только он и она. Вальсируя между танцующими, на нас заострилось внимание всех присутствующих. Они точно запомнятся для всех надолго.