Потерянный

Чон подъехал к зданию компании господина Манобан уже через пару минут. Он глубоко вздохнул и снял с себя капюшон спортивной кофты: он хотел, чтобы Суджин видела его глаза перед своей смертью. Удивительно, как жажда мести могла закрыть глаза на то, что Чонгук собирался в буквальном смысле убить человека. Он, обычный студент филологического факультета, горящий желанием писать интересные статьи, не думал о последствиях своих действий; он лишь хотел, чтобы память Лисы стала чистой. Его возмущало, что в последние недели в сетях стали распространять слухи о том, что Лалиса Манобан заслужила смерти. Многие распространяли ее поддельные переписки, которые находились как бы спустя несколько лет, когда Лиса еще не переехала в Сеул и не была дочерью отца, обладающего довольно прибыльной компанией. Некоторые говорили, что знали ее, и называли Лису ужасным человеком, ведь она издевалась над своими одноклассниками, высмеивала их, даже избивала. Чонгук ничего не знал о прошлом Манобан, ведь та никогда не хотела затрагивать эту тему. Ему казалось, что у них было все время мира, чтобы узнать друг друга настолько хорошо, чтобы чувствовать себя родными друг другу. Может, это и было так. Все, что писали в интернете, и все, что узнал Чон после смерти девушки. Может, Лалиса действительно была плохой. Но разве свою первую любовь можно возненавидеть? Брюнет не был способен на это, он любил девушку, несмотря ни на что, но каждое слово, что он читал и слышал в ее адрес, проносилось больным скрежетом по сердцу. Господин Манобан рассказал ему, что хочет увидеться с Со Суджин. Он рассказал парню, что собирался встретиться с ней в этом здании, когда уже солнце забредет за горизонт. Мужчина не знал, что Чон вынашивал идею об убийстве девушки уже несколько месяцев, а потому не понимал, как это известие могло навредить кому-то. Чонгук же был безмерно благодарен отцу Лалисы за то, что Суджин прямо-таки прыгнула ему в лапы. Зайдя в главный зал, Чон удивился тому, как здесь было тихо. Только звук приехавшего лифта на нижний этаж нарушил такую благодать. Парень тут же посмотрел в сторону открывшихся дверей и увидел девушку. Она стояла перед ним в строгих черных брюках, белоснежной рубашке и на агатовых шпильках. Ее вороньи волосы гладко выпрямлены, а одежда идеально поглажена. Со всегда пыталась выглядеть как буржуйка, или с самого детства этот образ ей навязывали собственные родители — их семейка славилась частыми скандалами в их классе средней школы. — Вы не должны быть здесь, господин! — заметив парня издалека, воскликнула она. — Как и ты, Суджин, — процедил сквозь зубы Чонгук. Его сердце бушевало, а адреналин приливал кровь к лицу. Девушка была в двух метрах от него, когда наконец остановилась и нахмурилась. — Мы знакомы? — спросила она, а парень медленно потянулся за пистолетом за пазухой. — Средняя школа, Чон Чонгук, — коротко сказал брюнет. Его руки дрожали. Он боялся чувства, разрывающего его на мелкие кусочки. Он сжал губы, подняв пистолет и направив дуло прямо в лицо девушке. Суджин отступила назад, округлив глаза и невольно потянув руки наверх. — А ведь ты мне тогда нравилась. — Ты сумасшедший? — вскрикнула она, но Чон перебил ее: — Как ты можешь говорить о сумасшествии, когда на твоих руках кровь? — его голос дрожал, а в глазах скопились слезы, которые он не мог сдерживать. — Ты наняла убийцу, чтобы тот разобрался с Манобан. Лалиса была единственной драгоценностью для ее отца, а твой отец — драгоценностью для тебя. Ему не посчастливилось оказаться в том инциденте с перебоем электричества, и он погиб, работая на господина Манобан. — Суджин медленно опустила руки, все еще хмурясь. Парень ей не нравился от слова совсем. — Когда в собственном кармашке появились деньги, ты отомстила невиновному. Отец Лалисы не отвечал за сбои. Как и Лалиса не отвечала за жизнь, что ведет ее отец! — он чувствовал, как все лицо горело от гнева. Палец не может спустить курок, а потому Чонгук все продолжает смотреть на Суджин яростным взглядом. — Ты, похоже, не понимаешь, как работает месть, — прошипела девушка. Ее рука метнулась к сумке, и она быстрым движением руки достала оттуда нож, вонзив его в бок парня именно в тот момент, когда раздался приглушенный выстрел. Все случилось так быстро, что Чонгук сразу и не понял, как Со попыталась выдернуть из его ладоней пистолет, но не смогла рассчитать силы, а потому оружие все равно осталось в руках брюнета. Тот держал его прямо над животом девушки, напротив того места, куда Суджин пырнула Чона. Девушка была сумасшедшей, раз решилась напасть на обладателя огнестрельного оружия. Может, она не верила в то, что простой студент сможет выстрелить в девушку? Как и он когда-то не думал, что он сможет все-таки взять в руки пистолет, оставшийся у него от покойного Чжухона. — Но я заберу тебя с собой в могилу, — прошептала Со прямо парню в ухо, когда тот опустил глаза и увидел в ее белоснежной блузке кровавое пятно именно в том месте, над которым находилось сердце. Лицо девушки перед глазами расплывалось, но он, в отличие от брюнетки, на ногах простоял дольше. Со потеряла сознание, упав на пол с громким звуком, а Чонгук, одной рукой держа себя за бок, пытался набрать номер подруги, но оттого, как быстро появлялся туман перед глазами, он смог лишь упасть за девушкой следом и лишь прокряхтев в динамик телефона: — Чеен... Пожалуйста, помоги мне, — перед тем, как закрыть глаза, он слышит, как открывается входная дверь, после чего проваливается в глубокий сон, из которого, казалось, уже не было выхода.

* * *

Парень откуда-то издалека услышал настолько родной слуху женский смех, что в глазах встали слезы. Чон обернулся, увидев перед собой затылок девушки с длинными шелковыми волосами вороньего цвета, и поднял руку к плечу девушки. Лалиса посмотрела на него и улыбнулась, но тут же испарилась, когда парень невольно открыл глаза, услышав посторонние голоса. Было невозможно понять, что именно они говорили, будто Чонгук находился под водой. Глаза застелил туман, и парень почувствовал, как снова проваливается в сон. На следующий раз парень смог продержаться в сознании около пяти минут, пока осмотрел помещение, в котором находился. Им оказалась одиночная больничная палата, возле его койки возвышалась штатив для капельниц, и, опустив глаза на свою руку, Чонгук заметил там иглу. Несколько секунд спустя брюнет понял, что не может ничего сказать, ведь маска не позволяла ему это сделать. Парень мог только учащенно дышать в легкой панике, которая стихла уже через минуту, и Чонгук провалился в сон. Ему снилась Суджин, лежащая в луже своей крови. Парень упал подле нее на ноги и опустил глаза на руки — те были все в алой густой жидкости, когда Со внезапно очнулась и больно схватила его за горло. — Убийца, — прошипела она, словно змея, и намертво упала. Затем Чонгук видел смутные картинки, как в здание врывается полиция, направляет оружие в его сторону. Брюнет поднимает окровавленные руки и чувствует, как те тут же закрепляют у него за спиной чем-то холодным и тяжелым. Парень вновь проснулся. На этот раз он смог продержаться в сознании дольше — он даже поговорил с медсестрой, явившуюся в палату почти сразу же, как он разомкнул глаза. Оказалось, Чонгук пробыл в искусственной коме около четырех суток, а потому он мог хотеть пить, но, несмотря на сильное желание, этого делать было нельзя. Женщина, уже собираясь уходить из палаты, остановилась и оповестила его, что его навещала кузина, чему парень очень удивился: у него не было двоюродных сестер, лишь братья. — Вас можно будет навещать уже завтра, я могу оповестить ее — она оставила номер. Попросила позвонить ей когда вы проснетесь, но посещения в это время запрещены. — Чонгук оглянулся на окно в палате. Он только сейчас понял, что была глубокая ночь, и попросил медсестру позвонить этой «кузине». Почему-то ему казалось, что Розанна обманула медсестру, ведь посещать больных могли лишь родственники. Хотя он мало в это верил: Пак никогда не умела хорошо лгать. Сердце горело жаждой узнать, знали ли родители о его положении. Что они скажут, если узнают, что он убил человека? И убил ли? Медсестра ничего не говорила про Суджин. Может, ему показалось, что он выстрелил в нее? Может, безнаказанная Со гуляла сейчас на улицах Сеула, победно улыбаясь незнакомцам? Эта мысль злила его, но Чон был так слаб, что больше не смог думать об этом, провалившись в крепкие объятия Морфея. Ему снилась Розанна. Девушка смотрела на брюнета печальным взглядом, а в ее глазах появлялись слезы. Парень уже было шагнул к Пак, но девушка повернулась и встретилась лицом к лицу с Тэхеном. Чонгук остановился на месте, его ладони сжались в кулаки, и он тяжело сглотнул. Чеен оглянулась на него испуганным взглядом, когда Ким схватил ту за подбородок и прижал ее лицо к своим губам, крепко сдерживая в руках, хотя Пак даже не сопротивлялась. Девушка снимала с себя одежду, пока друг Чона накрывал поцелуями мягкую кожу Пак, в конце концов оставшись в одном нижнем белье. В какой-то момент Розанна наконец отстранилась от брюнета и снова повернулась к Чонгуку. Она в один миг появилась прямо возле него, когда рядом выросла Лалиса. Сердце Чона ухнуло в груди, когда Пак оглянулась на бывшую подругу. Девушки смотрели друг на друга грустными взглядами, а затем Розанна прислонилась губами к брюнету со словами: — Мне плевать. Очнувшись от этого кошмара, брюнету стало тошно, и он не смог сдержать потока рвоты, опустошив желудок в ведро, стоявшее рядом с койкой. Вернувшись головой на подушку, Чон почувствовал, как все тело покрылось потом. Он позволял Чеен целовать его, целовал девушку сам, целовал каждый сантиметр ее теплой кожи, и, когда его глаза приоткрывались, он видел Лалису. Казалось, он сходит с ума. Потолок перед ним кружился, в глазах стояло эхо голосов, доносившихся или из палаты, или из его фантазии. Каждый раз, когда он закрывал глаза, Чонгук видел кошмары, и они с каждым разом становились все яснее, и, просыпаясь, Чон был уверен, что сейчас увидит продолжение в реальности. Становилось легче, когда вместо этого он видел медсестер, хоть они и каждый раз кололи ему морфий, из-за которого все это происходило. Они так и не увиделись с Розанной, но Чон увидел родителей. Они ничего не говорили о том, как именно их сын попал в больницу, только спрашивали, как он себя чувствует и как к нему относятся медсестры. Чонгук так и хотел спросить у них о том, что произошло, но не был уверен, что даже был готов услышать хоть что-нибудь. Если он убийца, тогда что они скажут? Что скажет Чеен? Посмотрит ли на него злым взглядом, попытается ли поддержать? Он не знал наверняка, останется ли девушка для него другом после этого. Пак имела полное право отгородить себя от него, и Чон, возможно, бы понял ее, хотя был бы очень зол. С Чеен они увиделись только через две недели, как его положили в больницу. Девушка пришла вечером, попросив медсестру явиться в палату к Чону, — парень еще не мог нормально ходить, — и, вежливо постучавшись, заглянула внутрь. Парень был рад увидеть ее лицо: слегка подкрашенные ресницы и губы, обеспокоенный вид и нежный взгляд. Светловолосая зашла в палату, аккуратно закрыв двери и подойдя к койке. Она молча присела на стул рядом и вздохнула. — Привет, — наконец сказала она тихо. Чонгук лишь слабо улыбнулся в ответ. — Как ты себя чувствуешь? — Время от времени тошнит... болит нога, — стал перечислять он охрипшим голосом, пожав плечами. — Но больно больше оттого, что я не знаю правды. — Чон поджал губы, и взгляд Пак сразу же заледенел. — Ты знаешь, что произошло? Мне казалось, я видел тебя, когда потерял сознание в компании господина Манобан. Чеен какое-то время молчала, склонив голову и теребив пальцы. — Ты оставил меня тогда, и мне даже все равно на то, что ты сказал, что будешь рядом, — вдруг сказала она. От холода в ее голосе стало плохо. — Я знала, что тебя не удержать на одном месте, а потому всегда знала, где ты находишься, с того самого дня, когда увидела, что ты хотел сделать тату Звезды. Я пошла за тобой почти сразу же, как ты закрыл дверь номера отеля. Шла пешком, потому что не знала точно, куда ты ехал, и успела на тот момент, когда услышала выстрел. — ее голос вдруг дрогнул, и она приподняла голову, когда брюнет сжал зубы, отвернувшись от девушки. Он не хотел видеть, как она снова плакала из-за него. — Я очень боялась, что это был не ты. Но то, что я увидела, было страшнее того, что я предполагала. — Чеен сделала недолгую паузу, будто проверяя, не зайдет ли кто-нибудь в палату в самый неподходящий момент. — Ты убил ее, Чонгук, — прошептала она, пытаясь обратить на себя внимание, наклонившись ближе к парню. — Она ранила тебя в целях защиты, но ты выстрелил. Когда приехала скорая, они пытались ее спасти, но говорили, что было уже поздно. Спрашивали меня, знаю ли я ту девушку, и я отвечала, что нет. — она понизила голос до шепота: — Это была Суджин? Чонгук наконец повернулся к светловолосой обратно и коротко кивнул. Девушка выдохнула, поправив волосы и откинувшись на спинку стула. — Как только ты выйдешь отсюда, Чонгук, у тебя появятся проблемы. Большие проблемы, — она не винила его, но такие заключения звучали еще больнее всяких обвинений. Выдержав еще паузу, Чеен вдруг оповестила: — Я виделась с господином Манобан после этого и рассказала ему о своих догадках о свершившемся, хотя он и сам это понял. Я спросила у него, что с тобой будет дальше. И знаешь, что он ответил? — пара встретилась взглядами, и Пак сжала губы в тонкую полоску. — Что он все решит. Черт, он не обвинял тебя, а говорил, что даже рад, что с Суджин так произошло, и правильно отметил, что мне не следовало это говорить. — девушка сердилась. — Он сказал уезжать тебе. В другой город, а лучше — страну. Как только тебя выпустят отсюда. — Чонгук слегка испуганно взглянул на нее. О таком исходе он и не задумывался. — Когда к тебе в следующий раз придут родители, скажи им об учебном переводе туда, куда уедешь. Если нужно будет, я тебе помогу. Извини, я больше сюда не приду, — в глазах Пак заискрились слезы, — слишком больно смотреть на то, кем ты стал. Парень вдруг протянул ладонь к светловолосой, и девушка тут же сжала ее в своей. — Я принесла тебе соллонтхан. Насколько я знаю, тебе только супы сейчас можно, — Чеен слабо улыбнулась. — Удачи, Чонгук. Пак ничего больше не говорила. Они сидели так около минуты, когда Чеен молча поднялась и вышла из палаты. Чон не представлял, когда сможет увидеть девушку в следующий раз, и сможет ли вообще. Казалось, скоро его жизнь действительно обещала измениться с ног на голову.