~
Они стояли на поле боя. Заклинания летали вокруг, звучали мольбы о пощаде, крики боли и предсмертные всхлипы. Но больше всего выбивались из этого воспоминания яркие всполохи магии. Они чувствовались странно. Да, именно странно. Не было ничего необычного в том, что заклинания обладали своими цветами. Магия била разными траекториями, выходя из палочек магов и заканчиваясь в телах пораженных ею. Однако Реддл чувствовал и видел более глубинный уровень строения заклинаний. — Так вот о чем ты говорила тогда… — он завороженно смотрел так, как будто впервые увидел магию. — Даже скрыв Хэйз, я вижу мир магии вот так. Кроме того, ты ничего не замечаешь? — полюбопытствовала девушка. — Не..т, — в этот момент Катерина бросила Остолбеней кому-то перед ними, и Том понял. Озарение на его лицо выглядело так по-детски чисто. — Магия имеет звук? — Хах, можно и так назвать. Я не только вижу структуру всего магического, но и условно понимаю, что говорят магические существа. Дементоры – странные существа, но они кричат о своей боли, как если бы человек страдал от бессонницы настолько долго, что не мог выносить своего существования и желал смерти. Они кричат о боли и молят о счастье, именно поэтому они так тянутся к радостным воспоминаниям людей. Понимаешь? Реддл безмолвно посмотрел в глаза Эверштайм, и она увидела свой ответ, он понял. Он один из немногих, кто ее понимал, поэтому она не сдержалась и ухмыльнулась.~
— А теперь касательно нашей связи, — вернувшись в реальный мир, Том продолжил. — Я в облике Воландеморта создал восемь крестражей. Ты была последним, запасным планом. Как видишь, это было верным решением. Я часть Воландеморта в 1950 году, — казалось бы Лорд наслаждался произведенным эффектом. — Второе моё условие: я хочу себе телесную оболочку. У меня есть план как это осуществить. Я не собираюсь всю жизнь жить в твоём сознании, деля тело временами. — Ты хочешь снова захватить власть? — единственный вопрос, вертящийся на языке, сорвался непроизвольно и прозвучал слишком горько. — Да. И ты мне в этом поможешь. Девушка была против. Третью мировую не переживет никто, ни магический мир, ни маггловский. Проще запустить в себя Аваду, чем способствовать новой войне. Последствия последней ещё надолго останутся с людьми. — А ты не хочешь как-нибудь изменить свой подход к этому вопросу? Скажем идти не кровопролитной войной, а проникнуть в управление Министерства и добиться своими силами пост Министра? — она не стала отговаривать его. Зачем, если это Темный Лорд, то его вряд ли остановят слова дальней родственницы. Том задумался на несколько минут, всё также стоя, опершись на стол. — Я подумаю ещё над твоими словами, а теперь пора разобраться с Малфоем, — произнес и подошёл к девушке. — Протяни левое запястье, — в этот момент зрачки девушки расширились, руки задрожали, а сама она отпрянула назад. Простая просьба, даже не приказ, вызвал такой страх. Пообещав себе, что позже заглянет в мысли Катерины, Том захватил контроль над её телом, а она осталась бестелесным духом рядом. “Что ты делаешь?” — хотела спросить она, да не смогла произнести и слова. Но оказалось, что их мысли были связаны, поэтому Реддл повернулся к ней, точнее это была она, как в том сне. Волосы окрасились в цвет волос Тома, глаза приобрели красный отблеск. “Не волнуйся, мне нужно всего лишь поговорить с Малфоем. Это не займет много времени,” — с этими словами она провела правой рукой по метке Пожирателей, вызывая, вероятно, Драко. Катерина наблюдала со стороны и думала, сможет ли она так же будучи в своем теле. “Сможешь. Ждать недолго, он находится недалеко от туалета,”— и правда сказав это, спустя буквально минут 5 пришел Малфой. Слизеринец был явно напуган. Метка проснулась, хотя она и до этого не безмолвствовала, уж Эверштайм то это знала. Драко недоверчиво оглядел Эверштайм и, взяв себя в руки, произнёс: — Что ты делаешь в Тайной комнате, Эверштайм? Сама же звала меня в Выручай комнату, а не сюда. Кстати, цвет волос тебе идет, но что с глазами?— Малфой ждал, что ему ответят, но никак он не мог знать, что ответит ему ирландка глубоким не своим голосом. — Приветствую тебя, Драко, — эти растянутые слова и тембр голос легко узнавались. В глазах была паника, вот он Тёмный Лорд, прямо перед ним, но что он может сделать? Кроме того, он каким-то образом вселился в девушку. — Вижу, что узнал меня, — непродолжительный смех, на удивление незлой, как был раньше, а простой. — Мне, конечно, льстит страх в твоих глазах, но времени у меня не так много. Мир ещё узнает, что я вернулся, а пока вот тебе новое задание – будешь помогать Хэйз, — после этого имени, Катерина бы исчезла, но ей было интересно чем всё закончится. Она не хотела рассказывать кто она, но видимо придётся. — Как мне её найти? — тихим голосом спросил Драко. Слышалась какая-то обреченность в его словах. — Она сама тебя найдёт. Что ж был рад повидаться, Драко Малфой. Передавай привет от меня Люциусу, загляну к нему скоро. Дверь слева от этого кабинета ведет на выход, — после этих слов Малфой ушёл. Том вернул тело Эверштайм, голова немного болела, но девушка привыкла к боли. Сам он лишь дал небольшие указания на последок перед тем как исчезнуть. — У меня есть пока кое-какие дела, Эвери. Если понадоблюсь проведи магией по метке на правой руке. Надеюсь, ты понимаешь, что не должна меня дёргать без дела, — дождавшись её утвердительного кивка, он продолжил. — Малфой поможет ещё нам, про договор не говори, в остальном ты просто Пожирательница Смерти. Решай свой вопрос с нападением. На тебя кто-то открыл охоту.***
В тот же злополучный для Катерины вечер, они пересеклись вновь. Драко шел вдоль темной стены, погруженный в свои мысли. Но стоило ему услышать шаги Эверштайм, как он решительно направился к ней. Не думая, а скорее воплощая в жизнь одно из своих тайных желаний, Малфой прижал девушку к стене и поцеловал. Просто прикосновение губ к губам, а какую реакцию оно вызвало у обоих. Сердце Драко стремительно набирало обороты, он действительно думал, что ирландка пошлет его, а не ответит на поцелуй, прижавшись к мужской груди, не будет вдыхать запах хвои и озона. Но также быстро как водоворот чувств затянул старосту школы, пришло и осознание собственной глупости. Что она творит? Почему отвечает на поцелуй? — Вот как ты меня любишь? — Отпусти меня. Ты своими руками все разрушил, — воспоминание тяжелым камнем легло на плечи девушки. Зачем им совершать сейчас ошибку? Зачем влюбляться на последнем курсе, а потом расходиться кто куда, к своим вторым половинкам, назначенным семьями? Зачем создавать видимость счастья? Зачем давать себе лишнюю надежду? Эверштайм требовательно оперлась руками в плечи парня. Она не хотела всей этой мнимой правды, она не хотела всех этих чудесных и прекрасных мгновений вместе, потому что потом ей снова придется собирать себя из пепла. Она итак пытается выжить и построить нормальную жизнь на остатках прошлой, отголоски которой до сих пор её преследуют. Да и к тому же, как может раненная и разбитая душа любить кого-то, если она даже себя ненавидит? Как смеет она, убийца тех многих несчастных волшебников, жить счастливой жизнью? Как она может радоваться ей, если на её руках не осталось и миллиметра чистой кожи, не покрытой кровью людей? — Остановись, — слова давались ей особо тяжело, сердце жаждало человеческого тепла, а разум твердил одуматься. — Мы не сможем быть вместе, — слова, словно острейшие лезвия, ранят, и девушка это видит в глазах парня. — Не замечал у тебя никого, — Малфой держался, он снова покрывался тем коконом льда, которым был покрыт при Пожирателях. — Я так не могу, — это не то, что она хотела сказать, сердце пело дифирамбы, находясь в такой близости от слизеринца, ей нужно было сделать всего полушаг и прикоснуться к этому теплу, но она не могла. Она обрекла себя на полное одиночество, потому что так не было слабых мест, потому что так было не больно, потому что так было спокойно. Разум всегда побеждал сердце, и сколько бы она не перечисляла себе аргументов, ничего не могла с собой сделать. — Не можешь, что, Эверштайм? Не можешь быть любима или не можешь любить? Оправдываешь себя перед убитыми? Или ты до сих пор служишь Лорду? — слова парня попали ровно в цель, и чтобы не показывать как много они значили, девушка закрылась в себе. “Наверное заметил метку в Тайной комнате,”— подумала девушка. Малфой чуть отошёл в сторону, долго так стоять не представляло смысла. Он видел как Катерина закрыла свои эмоции, он увидел пугающую пустоту в её глазах. Эверштайм любила и ненавидела Малфоя в этот момент. Этот человек был слишком притягательным, но и запретным. Они были чем-то похожи: вместе пережили войну, столкнулись лицом к лицу со смертью, научились убивать. Катерина все ещё лелеяла надежды на брак с Вэнсом. Но зачем? Почему она так отчаянно держалась за когтевранца, если он сам разрушил всё, что только мог? Их многолетняя дружба и влюбленность ничего не значили? Или это Катерина себе что-то придумала, овеянная доверием и добротой? Рыжеволосая не стала отвечать Драко. Она похоронила свои чувства к нему, как и к Дрейку глубоко в сердце. Каждый раз вспоминая, было больно, но боль отрезвляла и показывала, что она ещё жива. Катерина дошла почти до конца коридора и, не оборачиваясь произнесла: — Я помолвлена. Тишина почти ощутимо давила на уши, поэтому слизеринец решился на один вопрос, занимавший, казалось бы, всё его естество. — Кто? — бесцветный голосом спросил Малфой. — Дрейк Вэнс... — это были последние её слова. После этого Эверштайм направилась в башню старост, а Малфой – на поиски Вэнса, которого он, к слову, так и не нашёл. Плюнув на свою затею, староста Слизерина отправился в гостиную искать друзей, чтобы забыться в алкоголе.