Ошибка по-французски

      Когда Бет открыла глаза лучи солнца уже пробивались сквозь плотные шторы, Себастиан спал. Она не хотела будить его и аккуратно встала с кровати, пошла в ванную, умылась. Заприметила вторую зубную щетку, которая принадлежала Кристен и снова почувствовала поднимающуюся волну гнева. Найдя на кухне мусорный пакет Бет швыряла в него всё то, что могла оставить тут ненормальная блондинка, и через полчаса вышла на улицу и выкинула в ближайшую урну пакет. Потом прибрала беспорядок на кухне и если бы могла, то спалила квартиру, лишь бы ничего не напоминало о Кристен.       Ближе к полудню Себастиан проснулся, голова раскалывалась, но уже не так сильно, эту боль можно было терпеть. А вот собрать мысли воедино никак не получалось, сплошное серое пятно. Он помнил лишь обрывки: вот он приехал домой, уставший, злой и сразу завалился спать; его разбудил громкий стук в дверь, он неохотно поплелся открывать её; пришла Кристен. Перед своим отъездом он поговорил с ней и сказал, что всё между ними — это ошибка, девушка вопила, уговаривала не бросать её, разве что на коленях не ползала, но Себастиан был непреклонен. Когда он вновь увидел на пороге блондинку, то у него даже не было сил возражать и он впустил её. Кристен, как всегда, была ласкова, притворилась его другом, извинилась за своё поведение и предложила выпить немного вина, он согласился. От недосыпа, усталости и алкоголя Стэн вывалил подчистую всё, что сказала Бет в Париже, рассказал о своих чувствах к ней, а потом всё. Провал. Последнее, что он смог вспомнить — люди в белых халатах и Бет. «Чёрт возьми, где она? Или мне померещилось?» — подумал Стэн.       С огромными усилиями он встал с кровати и только сейчас прислушался: в гостиной негромко шумел телевизор и он услышал разговор. Себастиан приоткрыл дверь и улыбнулся, увидев, как Бет беспокойно ходит по комнате и разговаривает по телефону.       — Не знаю, что она хотела сделать, но это было ужасно… Да, Трейси, на обратном пути заеду к вам, заберу ключи… Не знаю, когда это будет, не могу его оставить… Вы не переживайте, со мной всё в порядке… Отдыхайте.       Бет сбросила звонок и пару секунд смотрела на экран телефона, а затем закрыла глаза и глубоко вздохнула. Стэн вышел из спальни еле перебирая ногами и щурясь от яркого света.       — Привет, — тихо сказал он.       Лицо Бет озарила болезненная улыбка.       — Привет, ты как?       Она подошла к нему, но побоялась прикоснуться, держала дистанцию.       — Не очень, ничего не помню и во рту привкус блевотины, так что сначала в душ, а потом поговорим, хорошо?       Она кивнула и плюхнулась на диван.       Себастиан стоял под упругими струями горячей воды и насиловал свою память в попытках уловить что-нибудь, но нет, ничего. После того, как Бет отказалась лететь с ним обратно его сердце было разбито вдребезги. Он так хотел вернуть всё обратно и не говорить Олдридж те ужасные слова про деньги, других мужчин, карьеру, детей, совместную жизнь. Стэн не торопил события, а боялся не успеть сделать что-то значимое, оставить после себя нечто хорошее. Получилось лишь то, что все его действия привели к ужасающим последствиям, о которых он и подумать не мог.       После отъезда Беатрис всё в его жизни померкло, стало безвкусным, лишенным смысла, оттого он и поддался душевному порыву и решил бороться за то, что было значимым. Себастиан пришел к мысли, что он готов принять Бет такую, какой она является — независимой, волевой карьеристкой. И пусть она не подарит ему ребёнка, не согласится стать его женой, но она будет в его жизни. Лишь бы она этого захотела.       Из душа Стэн вышел в более адекватном состоянии, головная боль понемногу отступала, он надел чистые вещи и зайдя в гостиную почувствовал аромат свежеприготовленного супа.       — Садись, тебе надо поесть, — Бет поставила на стол пиалу с супом и пододвинула её к детективу.       Себастиан заметил, что Бет старается не смотреть ему в глаза, это было плохим знаком.       — Спасибо, — первая ложка отправилась в рот и разлилась приятным теплом в желудке. — А ты не хочешь?       — Нет, я уже позавтракала.       — Прости, я даже не помню, что вчера было.       — Не уверенна, что сейчас лучший момент обсуждать это. Я бы хотела съездить домой, переодеться, и тебе лучше отдохнуть. Может, встретимся в другой день?       — Зачем ты вчера приехала? Почему ты здесь, если должна быть в Париже? — требовательно спросил Себастиан.       Беатрис впервые посмотрела на него и от этого у Себастиана прошелся мороз по спине. В её взгляде перемешались сразу несколько чувств, но главным была обида и сожаление.       — Хотела с тобой поговорить, — ответила Бет.       — Давай сейчас всё обсудим, — Себастиану хотелось услышать прямо здесь и сейчас, есть ли у них малейший шанс, но Бет была непреклонна.       — Нет, я хочу домой.       — Хорошо, тогда давай я приеду вечером и мы поговорим, ты не против?       — Не против, — усмехнувшись ответила Олдридж. — Я пойду, ты отдыхай, набирайся сил, и приезжай часам к семи, если будешь в состоянии.       — Договорились.       Стэну было сложно смотреть в очередной раз, как Бет уходит, он не хотел отпускать её, а вот ей просто необходимо было убежать.       Себастиан подошёл к отношениям с Беатрис как к очередному делу. Она по истине оказалась для него загадкой, которую необходимо было разгадать. У него был чёткий план действий, слов, мыслей, чувств, а на деле всё оказалось куда сложнее. Произошло это потому, что он позволил себе полюбить Бет, но дальше своей любви видеть не хотел. Все планы стали рушиться, как карточный домик на ветру, а чувства менялись от любви к ненависти и наоборот. Он не смог «приручить» Бет, она такая сильная, непоколебимая, но в отношениях с Себастианом делала куда больше уступков, но в какой-то момент сломалась. Стэн так отчаянно жаждал любви, что лишь позволял любить себя, но никак не проявлял ответных чувств, понимания, отрицал, что отношения — работа, куда сложнее, чем очередное дело. Он сам виноват в том, что произошло в его жизни, в том, каким он стал и в том, как обращался с Беатрис. Не удивительно, что она ушла.       — Идиот, — бросил в пустоту он и разлёгся на диване.       Единственное, чего он хотел сейчас — обнять Беатрис и остаться с ней рядом навсегда.       Бет приехала домой и как только захлопнула дверь сползла по ней и уселась, облокотившись спиной, прижимая колени к груди. В душе ничего — сплошная пустота. Не хотелось ни есть, ни пить, ни плакать, просто сидеть и смотреть в одну точку. Ей не сложно было простить Себастиана за Кристен, она и сама завела курортный роман, они квиты. Пугало то, что будет дальше. С такими сложностями Беатрис не сталкивалась. По жизни ей приходилось решать множество проблем, связанных с работой, быть холодной и рассудительной в критические моменты, но то, что происходило сейчас — навевало кромешный ужас, такой, что хотелось сжаться до размеров атома и исчезнуть.       Она корила себя за то, что подпустила настолько близко, что теперь не может отпустить. Мысль о том, что нужно расстаться навсегда с Себом отдавалась глухой болью, отчаянием и собственной беспомощностью. Насколько сильно она любила, настолько же больно было подумать, что эта самая любовь может исчезнуть из её жизни. Беатрис винила себя в том, что поступилась принципом «никогда не влюбляться». Любовь — это слабость. Она никогда не приводит ни к чему хорошему. Есть такие везучие парочки, вроде Криса и Трейси, которым суждено быть вместе, у которых совпадают мысли и чувства, она будто созданы и запрограммированы друг на друга. Так неужели у Бет нет такого человека? С которым ей будет легко, комфортно, уютно и совсем не страшно. Неужели прежде, чем достичь такого уровня ей надо пройти все круги ада и очутиться на самом дне, где нет надежды на лучшее, а только кромешная тьма?       — Нет, — ответила Бет на свой же вопрос.       Она сильнее, она справится и с этим, просто нужно немного набраться сил, зализать раны и снова в бой. Единственный человек, на которого она может положиться — она сама. Только она и никто другой.       Бет поднялась с пола и пошла в ванную, ей хотелось смыть с себя прошлую ночь и неприятные воспоминания. Через полчаса она готовила себе вафли и чай, не желая думать о том, что будет говорить Стэну, когда он придёт. «По ходу дела разберёмся» — подумала она и усевшись перед телевизором с глупой комедией принялась поедать аппетитные вафли.       Вечер неумолимо приближался. За весь день Беатрис не смогла оторваться от дивана и в какой-то момент задремала, её разбудили сообщения Трейси и Криса, — друзья беспокоились, но она отделалась дежурным «всё в порядке, позже расскажу». Не хотелось ворошить то, что она пережила прошлой ночью. Вместо халата Олдридж надела лёгкое платье, уложила растрепавшиеся волосы и сидела на барном стуле, гипнотизируя дверь и изредка поглядывая на часы. Когда стрелки показали ровно семь вечера в дверь постучались. На ватных ногах она пошла открывать дверь.       Себастиан выглядел гораздо лучше и бодрее: зачёсанные назад длинные волосы, лёгкая щетина, губы скривились в полуулыбке, а глаза небесно-голубого цвета выражали сожаление.       — Привет, проходи.       — Привет.       Он зашёл в квартиру и воздух тут же наполнился ароматом его парфюма: с горькими нотками грейпфрута, морского бриза и сладостью хурмы. Бет всегда считала, что так пахнет праздник. Она уже заварила чай с мятой, добавила немного лайма и спелой малины.       — Будешь чай? — спросила она, стоя спиной к Стэну.       — Да, пожалуйста.       Он уселся за барный стул, где сидела Бет, пока ждала его. Руки Олдридж немного подрагивали и на неё волнами накатывала паника, сердцебиение слышалось в ушах и она никак не могла сосредоточиться, чтобы унять его. Мнимое спокойствие, которое она внушала себе перед приходом Стэна растаяло, как только послышался стук в дверь. Бет с нервной улыбкой поставила две кружки на стол и присела напротив.       Молчание. Не уютная тишина, которая не нуждалась в разговорах, а давящее молчание, окутавшее обоих, требующее говорить. Стэн тяжело вздохнул и начал первым:       — Не знаю с чего начать, просто расскажу всё, что было, и, что помню. Я спал с Кристен, пока тебя не было у нас вроде как был роман, сам не понял, как это произошло, она просто поселилась у меня. Перед тем, как поехать к тебе я порвал с ней, она была не в себе, кричала, умоляла, но я выставил её. Дальше ты знаешь, я прилетел к тебе, мы поговорили, и я первым рейсом улетел обратно. Устал жутко, приехал домой отсыпаться, тут она возникла, извинялась, напоила вином, а потом всё, провал, — говорил он без доли надменности или же гордости, скорее некого стыда и неприязни к самому себе.       Бет спокойно всё выслушала, шумно втянула воздух ноздрями и тоже заговорила:       — Восполню твои провалы. Я прилетела вчера вечером, Крис и Трейси встретили меня, мы поговорили, и я решила поехать к тебе. Приезжаю, а там она. Сначала не хотела впускать, я сразу почувствовала что-то неладное, залетаю в спальню, ты без сознания. Я выставила её за дверь в одной твоей рубашке, вызвала скорую, тебе откачивали. Эта ненормальная подсыпала тебе в вино снотворное, гремучая смесь получилась, — грустно усмехнулась Бет.       При других обстоятельствах Себастиан бы похвалился и был бы не прочь посмотреть на всё это. Сама Бет Олдридж со злости выставила его бывшую подружку за дверь, но сейчас осталось лишь чувство вины.       — Прости, не думал, что втяну тебя в такое. Как Париж?       — Париж прекрасен, я увидела столько чудесных мест, познакомилась с замечательными людьми.       — Это заметно, никогда не видел тебя настолько счастливой.       Они помолчали, обмениваясь красноречивыми взглядами. Никто не хотел начинать разговор, который должен был состояться давным-давно. Себастиан осмелился первым и заговорил:       — Я многое хотел тебе сказать ещё в Париже, но не смог. Увидел тебя такую радостную, вдохновлённую и стало не по себе.       — Почему? — с недоумением спросила Бет.       — Ты ведь должна была быть такой рядом со мной, мне было стыдно, что я не смог этого сделать. — Стэн зачесал назад густые волосы и глубоко вздохнул, уставившись в потолок. — Бет, я знаю, что со мной не так. И ты в этом не виновата, только я сам устроил кавардак в своей жизни.       — Ты не виноват, что не можешь отпустить.       — Отпустить?       — Стэйси… Ты ведь думаешь о ней, а я не она. Я редко буду ждать тебя дома с ужином, не знаю, захочу ли детей, свадьбу, даже совместное проживание кажется для меня испытанием. Так уж я устроена.       — Я знаю, потому и требовал от тебя того, что ты не можешь дать. Возможно, мы всегда знали, что всё к этому и приведёт, потому и оттягивали этот момент… Скажи, ты представляешь жизнь с Антуаном?       Бет тихонько засмеялась и покачала головой, а затем взяла в руки ладонь Себастиана и заглянула ему в глаза.       — Дело не в нём, это был курортный роман, ни к чему серьёзному эти отношения не привели бы.       — И всё же я был прав. Он хотел тебя себе с самого первого дня.       — Проницательности тебе не занимать. Извини, я замечала это, но старалась оправдывать его поведение, чтобы ты лишний раз не ревновал.       — А я ревновал, и не зря.       — Скажи, чего ты ждёшь от меня, от наших отношений?       — Мои желания не поменялись. Я хочу детей, семью, хочу, чтобы ты когда-нибудь стала моей женой и ответила «да», когда я буду стоять перед тобой на одном колене и просить твоей руки. А пару минут назад ты сказала, что не готова к этому. И в любой другой ситуации, с другой девушкой я бы плюнул на всё и ушёл, но не с тобой. Бет, я готов ждать столько, сколько потребуется. Меняться ради тебя, и даже если не дождусь, то я буду счастлив, потому что ты будешь в моей жизни. Только дай нам этот шанс.       Бет заплакала, она не ожидала услышать подобных слов от Себастиана. Всё же этот мужчина обладал чарующей силой, которая заставляла Бет быть прикованной к нему, не хотеть его отпускать. Она встала со стула и опустилась на диван, лишь бы спрятать слезы от Себа. Он присел рядом с ней. Себастиан приблизился и аккуратно, еле прикасаясь, вытер большим пальцем слёзы, стекающие по щекам Беатрис.       — Меньше всего я хочу, чтобы ты плакала, — прошептал он, целуя нежную кожу. — Ты заслуживаешь самого лучше, и точно не должна плакать из-за такого ублюдка, как я, — грустно усмехнулся он.       В душе Беатрис всё переворачивалось от его прикосновений, близости, тепла его тела. На неё нахлынула тоска и она была настолько болезненной, будто её заставили ходить босиком по осколкам стекла. Бет первая потянулась к губам Себастиана и по всему телу пробежались разряды тока. Язык Стэна сразу же проник в рот Бет, она и не противилась, позволяя ему быть ещё ближе. Страстный поцелуй был прерван на пару секунд, чтобы перевести дыхание и понять, что делать дальше. В глазах обоих читалось одно и то же: желание.       Себастиан одним движением усадил Бет на бёдра и продолжил целовать, на этот раз нежнее, но иногда покусывая и оттягивая нижнюю губу, Олдридж застонала, когда почувствовала крепкую хватку детектива на ягодицах. Он уже приподнял её платье и оттянул тонкую резинку трусиков, которая звонко шлёпнула по коже. Майка Стэна улетела в сторону и Бет припала к его шее, целуя, оставляя яркие отметины. Низ живота горел от желания, она намеренно поёрзала на нём, чувствуя возбуждение Себастиана. Он только сильнее сминал талию, ягодицы и запрокинул голову назад, наслаждаясь влажными поцелуями около ключиц.       Подняв томный и слегка пьянящий взгляд на Бет он любовался ей и улыбнувшись прошептал:       — Какая ты красивая, Бет.       Казалось бы слова, которые она слышала не единожды вряд ли могли бы смутить её, но когда подобное говорил Себ, она краснела с головы до пяток и улыбалась, опуская глаза.       — Иди сюда, — прошептал Себ.       И она поддалась, вновь впиваясь в его губы и желая утолить голод по близости с Себастианом. Он быстро подмял под себя Олдридж и усыпал всё тело поцелуями, пока она приглушенно стонала и выгибалась навстречу прикосновениям. Вслед за его джинсами улетело платье Бет, вместе с бельём. Себастиан аккуратно, неторопливо вошёл в неё, ловя довольный стон, и через пару минут позволил вырваться наружу всем чувствам, копившимся в душе тяжелым грузом, двигаясь чётко, резко, заставляя Бет уже не томно стонать, а кричать его имя и просить не останавливаться.       Беатрис чувствовала каждый ритмичный толчок внутри неё, отдающийся пульсацией в теле, будто разряды тока пробегают по каждой клеточке и дарят наслаждение, которое прежде она не испытывала. Она сильнее скрестила ноги на бёдрах Себастиана и вжалась лбом в его влажную шею, понимая, что через некоторое время его придётся отпустить, но ей так этого не хотелось. Каждый миг, каждое движение хотелось продлить и наслаждаться бесконечно долго, быть с ним рядом, залезть ему под кожу и оставаться там так долго, насколько это возможно.       По шее Стэна скатилась капля пота и Бет инстинктивно слизала её острым языком, от чего Себастиан зарычал и с новой силой вдалбливался в тело девушки. Секс с ним всегда на грани страсти и вседозволенности, но всегда без боли и сожаления. Они оба вымещали всё то, что невозможно высказать словами: боль, отчаяние, обиду, те чувства, которые не поддаются объяснениям.       — О да, — застонала Бет, прикрывая глаза и выгибаясь дугой.       Себастиан вновь ускорился и теперь входил и выходил на полную длину, даря девушки новые грани наслаждения, доводя её до пика, который вот-вот настиг её и излился глубоко внутрь неё со сладким стоном и утыкаясь во влажную шею Беатрис.       Они лежали так ещё несколько минут, переводя дыхание, Беатрис нежно гладила его взлохмаченную шевелюру, а он целовал ямочку рядом с ключицей. Олдридж уставилась в потолок, в голове ни единой мысли, только наслаждение и понимание, что за этим следует долгий разговор.       — Это было потрясающе, надо отдать тебе должное, — сказала Бет.       Себастиан усмехнулся и лёг рядом.       — Как и тебе.       — А что дальше?       — Не знаю, ты мне скажи.       Закрались мысли о прерванном диалоге и Бет нехотя заговорила, лишь потому что им надо было поставить точку или же многоточие.       — Тебе всё надо держать под контролем, я так не могу.       — А разве ты не такая же?       — Что? — возмутилась Бет. — Нет, мне это не нужно, если я люблю, то я доверяю. Ты мне доверяешь?       Они повернулись друг к другу и пытались найти верный, а самое главное честный ответ.       — Нет. А ты мне? — тихо спросил Стэн.       — Нет, — покачав головой, ответила Олдридж.       — Получается, мы не любим друг друга?       — Разве ты не видишь, что происходит? Каждый наш серьёзный разговор заканчивается сексом, мы не решаем проблемы, а только маскируем их. В нашем случае любовь это бесконечный ужас.       Себастиан встал с дивана, натянул боксеры и принялся нарезать круги по комнате. Бет не знала, как реагировать.       — Нет, не верю. Не может всё так закончится, Бет! Мы не могли встретиться просто так, провести вместе полгода и разбежаться, когда на пути появились первые препятствия? Ты ведь не хочешь этого!       — Себ, Себ.       Беатрис подошла к нему и обняла его со спины, он весь был напряжен, но в объятиях Бет немного расслабился. Сейчас настал тот момент, когда они были обнажены не только физически, но и морально.       — Не всё в жизни имеет сакральный смысл. Многие люди встречаются, влюбляются, а потом понимают, что им не быть вместе. Порой нужно что-то разрушить, чтобы освободить место для чего-то нового.       Себастиан повернулся к Беатрис и взял в руки её лицо, в глазах детектива стояли слёзы, Бет тоже была готова разрыдаться, но старалась держаться стойко.       — И ты готова это разрушить? — шепотом спросил он.       — Я не знаю, — тем же шепотом ответила она.       — Что нам делать, Бет? Я не хочу тебя отпускать. Не могу тебя отпустить…       — Так не должно быть. Любовь она не такая.       — Может мы мало о ней знаем. Прошу, соври, что я тебе нужен.       — Нет смысла врать, ты мне нужен, но не так.       — Чего хочешь ты?       — Свободы, быть такой, какая я есть. Не врать тебе, разговаривать с тобой, обсуждать наши проблемы. Хочу, чтобы ты доверял мне, чтобы ты не строил иллюзий и не вынуждал меня на те действия, на которые я не способна.       — Бет, я люблю тебя.       Олдридж пробила мелкая дрожь, а по щекам вновь полились слёзы. Она сильнее прижалась к Стэну, прячась в его объятиях словно дитя. Себастиан сказал три заветных слова обдуманно, не на эмоциях. Это то, что он действительно чувствовал к Беатрис, безграничную любовь, желание заботиться о ней, никогда не отпускать её из своей жизни и сделать всё, лишь бы она осталась. Подобно мотыльку, который тянулся к свету Себастиан ощущал невыносимую тягу к Олдридж, она не поддавалась объяснениями или логике. Он просто любил и наконец-то сознался в этом не только девушке, но и самому себе. Признание далось ему одновременно и легко и тяжело, вместе со словами «я люблю тебя» он смог отпустить Стэйси, смог отпустить ту часть жизни, которая тянула его ко дну и не давала жить спокойно, размеренно. Он признался себе, что изменился и готов к дальнейшим изменениям.       — Я тоже тебя люблю, Себ, но ты мне больше не нравишься, — еле вымолвила Олдридж.       Очередной удар ножом, или огнестрельное ранение в сердце было бы не таким болезненным, как её слова. Стэн будто умер во второй раз. Он оторопело отошёл от Бет и облокотился о спинку дивана. Она стояла перед ним: заплаканная, ранимая и такая хрупкая. Сожалела о том, что не могла признаться раньше.       — Я сделаю всё, чтобы это изменить. Только дай мне последний шанс.       Земля уходила из-под ног Стэна, пока Бет принимала решение. Секунды казались ему вечностью, время замерло. Бет не могла и не хотела отпускать его, чувства противоречили разуму, к которому Бет прислушивалась куда чаще. На этот раз она решила поступить так, как велело ей сердце. Она часто закивала и слабо улыбнулась. Из груди Себастиана вырвался облегчённый вздох, он подошёл к Беатрис и заключил её в такие сильные и крепкие объятия, что выбил весь воздух из лёгких.       Так они и остались стоять посреди гостиной, которую озаряли лучи закатного солнца в объятиях друга и с твердым намерением сохранить то, что у них осталось.