Если много серого вещества на полочке

Когда на следующий день они встретились возле входа в злосчастный бар, Люмин почему-то очень застеснялась поздороваться после вчерашнего. Дотторе, завидев ее, потушил сигарету, кивнув кому-то, и первым подошёл к ней. — Это почти поэтично, что мы снова здесь встречаемся, — улыбнулся он, — Я и мой маленький папарацци. — Ой, здравствуйте! — сделала максимально удивлённый вид девушка, будто не высматривала его уже как минут пять, не решаясь сделать шаг ближе, — И правда! — Как себя чувствуешь? — внезапно переменился в лице мужчина, хмурясь. — Хорошо, хорошо! — вскинув руки запричитала она на не своим голосом, а после все таки вернула себе обладание и опустила глаза, — Мне так стыдно, что я вчера перед вами как первоклассница… — Ну-ну, — перебил ее Дотторе, отрицательно качая головой, — Не смей извиняться. Люблю смотреть на страдания своих студентов. Люмин захохотала и неожиданно для себя пихнула его по-дружески в плечо, тут же принимаясь снова извиняться, но мужчина только одобрительно кивнул. — Значит, это будет нашим маленьким секретом, — он усмехнулся и подмигнул ей, собираясь уходить, — У нас ведь их с тобой много… Люмин впервые в жизни покраснела.

***

Тарталья вообще, казалось, не удивился, но из уважения сделал вид. — Ого, препод, — он пожал плечами, — Не знал. — Почему ты так спокойно относишься к тому, — Люмин перегнулась к нему через стойку, хотя музыка и без того создавала им отличную возможность говорить без лишних ушей, — Что твой заядлый посетитель — из моего уника? — Дай подумать, — Тарталья картинно возвел палец к нему, изображая умственную деятельность, — А, вспомнил! Потому что это мой лучший друг, и я в курсе кем он работает? — Что?! Тарталья, довольный произведенным эффектом, усмехнулся. — Как вы можете дружить, он же тебе в отцы годится! — Он старше меня на восемь лет, Люмин, в таком возрасте обычно не становятся отцами. — Восемь лет… — недоуменно повторила девушка, оглядываясь в попытке найти среди посетителей голубую макушку. — Ну, и тебя на двенадцать, если проще посчитать, — Тарталья загадочно улыбнулся, когда девушка снова непонимающе уставилась на него. — Зачем мне эта информация, кстати? — Да так, — бармен хотел было еще что-то сказать, но его извечно пустые глаза на секунду озарились ярким светом, и он почти пропел, — Солнце моей жизни! Добро пожаловать! Сяо, расположившийся незаметно на стуле рядом с Люмин, ответил на короткий поцелуй в губы протянувшегося к нему бойфренда и посмотрел на потерянную девушку, чуть повеселевшую от его прихода. — Здравствуй, — кивнул он ей, а после повернулся обратно к Чайльду, — Можно хотя бы сегодня хотя бы дать чаевые и не разорять тебя? — Нет, душа моя, — белозубо улыбнулся Чайльд, воркуя влюблённым голубком, — Вынужден угостить тебя за свой счет. А чаевые… Есть много способов, разве нет?.. Дальше к флирту этих двоих Люмин перестала прислушиваться, залпом опустошив заказанную авторскую настойку, и повернулась на 180 градусов, облокотившись спиной на стойку. У Чайльда основой у всех коктейлей неизменно была водка, но настолько грамотно управляться с таким сложным для импровизации ингредиентом получалось только у него… Пока мысли витали где-то на уровне высокой оценки мастерства своего друга, взгляд был прикован к одной конкретной точке, и точка эта была неподвижна в пространстве бара до определенного момента. Дотторе сидел за дальним столиком, когда к нему в спешке подошла какая-то женщина в умопомрачительном платье. Он тут же поднялся, чтобы обменяться с ней приветственными поцелуями в щеки, и та с королевским достоинством приняла его ухаживание в виде отодвинутого для нее стула. Когда он направился в сторону Люмин, та живо повернулась обратно, делая вид, что рассматривает ряд разноцветных бутылок за спиной Аякса. Через мгновение он оказался возле барной стойки, коротко моргнув то ли Люмин, то ли Чайльду в качестве повторного приветствия. Последний на ухо принял какую-то предназначенную только для него информацию, хохотнул и принялся исполнять свою барменскую работу. Дотторе спокойно отбивал такт пальцами по стойке, не обращая никакого внимания на свою студентку, пока ожидал, а после, не глядя на протестующую мину Тартальи, протянул длинную руку всунул ему в карман черного фартука купюру. — Голодранец, она ж сегодня платит, — фыркнул тот на прощание, а Чайльд понимающе протянул «нуталаладнооо». — Шикарная женщина, — сказал он чуть погодя двоим своим слушателям, будто бы они были осведомлены прекрасно, о ком он, — Разведенки, а все равно тусуются вместе по-дружески. Видать, два гения никогда не смогут делить быт, но вот выпивку — пожалуйста. — Это его бывшая… жена? — изумилась Люмин, незаметно кидая взгляд из-за плеча, и сопоставляя незнакомку со сказанным вчера Дотторе, — Какая красавица… — Ага, — Тарталья вполуха принял заказ от кого-то справа и кивнул, — Мадмуазель Минчи. Он самый умный и самый тупой человек из всех, кого я знаю, раз не сумел удержать ее. Эй, Сяо, — задорно оклинул его Тарталья, сменяя тему, — Будешь ходить со мной на свидания, если мы разведемся? — Мы даже еще не в браке, идиот, — буркнул Сяо и чуть тише добавил перед тем, как залпом опустошить свой пластиковый стакан, — Конечно буду. Люмин еще раз оглянулась назад, и именно в тот момент Дотторе, живо рассмеявшись над чем-то сказанным своей спутницей, поцеловал ей руку.