Если много серого вещества на полочке

Дотторе бесконтактно отпустил всех в четверг и пятницу, звякнув нагло в поздний час выходного старосте. Чем могло быть обусловлено такое решение у человека по слухам иногда ночующего на работе никто не знал, но и не интересовался особо. Неделя у близнецов, благодаря отсутствию в ней их ночного кошмара, должна была выдаться спокойная и размеренная. Итер сразу же поделился с сестрой своим грандиозным планом расписать и заучить ответы минимум на половину всех сессионных вопросов. Настроя ему было не занимать, поэтому в ответ на фантастического содержания идею Люмин только развела руками, молча пожелав брату удачи. Она и сама хотела бы заразиться этим Итерским комплексом отличника с вкраплением мазохизма, но в отличии от него здраво оценивала свои способности и, самое главное, силы. Последних катастрофически не хватало, чтобы сосредоточиться на необходимом. После того, как Люмин сначала узнала, а потом увидела воочию бывшую супругу грозы всего их курса и университета, она нехило так растеряла умение абстрагироваться от навязчивых мыслей. Эти мысли ну вот вообще никаким образом не касались двух важнейших на данный момент для нее вещей, автомата и диплома. Но после того, как она стала свидетельницей встречи Дотторе и мисс Минчи в баре, они не отпускали. От Тартальи традиционно нельзя было добиться ровным счетом ничего, разве что пока сам он бы не захотел пойти на уступок. А в этот раз он был по-особенному неумолим. Единственный из ряда поступивших от девушки вопросов, что он не проигнорировал, был о том, чем же таким конкретно занимается Минчи, если он отзывается так благоговейно о ее персоне. В устной форме ответ он не дал, вместо него положив перед ней свой телефон с открытой первой ссылкой по запросу «минчи, лиза». Люмин тогда мысленно обрадовалась, что не догадалась взять его в руки, иначе бы непременно уронила бы и разбила. Бывшей женой Дотторе оказалась лучшая выпускница их института, заимевшая подряд кучу титулов, начиная от высококлассного специалиста, заканчивая докторской степенью в области физики и электродинамики. На фотографиях она нередко стояла возле каких-то явно именитых коллег по цеху, неизменно счастливая и несущая себя с гордостью женщина. Чарующая спокойная улыбка, что неизменно выписывали ее губы, околдовывала. И все таки через несколько дней Люмин не удержалась и решила еще раз почитать про таинственную женщину, с которой когда-то брачными узами был связан ходячая причина ее непрекращающейся четыре года головной боли. Среди общего разнообразия, Люмин отыскала одну единственную общую фотографию, где Дотторе и Лиза были явно моложе себя настоящих и еще, соответственно, вместе. Они сидели рядом на какой-то научной конференции, и мужская рука трогательно накрывала изящное ее колено. В биографии на одном из, как оказалось, многочисленных специализированных сайтов, где о них как о научном тандеме упоминалось, даже значился показавшийся сначала надуманным для красного словца факт. Дотторе предложил ей руку и сердце на вручении дипломов. Люмин сомневалась всего на одну секунду, способен ли в принципе такой публично сдержанный и по своему кровожадный человек как ее преподаватель на такую юношескую романтику, а потом вспомнила, что тот и был тогда юношей-выпускником. Впрочем, если в действительности они обручились тогда, то их союз был нерушим завидное количество времени. После выяснилось, что они за годы брака заимели несколько совместных крупных научных работ и полсотни мелких, но важных исследований. Люмин не поняла ровным счетом ни одного слова из их опубликованной подборки кратких материалов их рукой созданных, а говорить о полноценном исследовании — грешно дело. Зато девушка крайне отчетливо почувствовала, переваривая увиденное и прочитанное, другое. Они были так счастливы, так влюблены друг в друга и в дело своей жизни, что теперь до сих пор не могут вычеркнуть ни его, ни себя из нее. Может быть, со временем их чувства просто напросто остыли. Может быть, и правда стоило поверить брошенной фразе Чайльда о том, что два гения не способны делить быт. Может быть, у них случилась исключительно профессиональная ссора, в последствии стремительно обрастающая уже житейскими конфликтами. Люмин не была круглой дурой, ей было не обязательно точно знать первородную причину, контекст и основных действующих лиц близко. Лиза Минчи была роскошной, женственной и интеллигентной барышней, которая по щелчку пальцев могла бы найти себе свору ухажеров сразу после раскола их семейной ячейки. Не исключено, что именно так она и поступила, как поступила бы любая уважающая себя женщина. Однако параллельно с этим она продолжала прибегать, по-дамски опаздывая, на короткие свидания посреди недели, садиться, когда Дотторе галантно отодвигал для нее стул, и покорно разворачиваться к нему спиной, чтобы тот помог надеть дорогое пальто. Люмин отключила экран телефона и задумчиво уткнулась в его край подбородком. Она по-прежнему чувствовала свои характерное любопытство до всего такого лично-неприкосновенного и желание везде отыскать лазейку, но естественная выгода или бонус от этого маленького коварного расследования не предполагаются. Да, интерес к слабым местам Дотторе никуда не делся, но после того как он самолично практически вытирал ей сопли, продолжать эту заварушку было подло. Люмин не была подлой — она выживала, но вопрос ее выживания сейчас не стоял ребром так откровенно как несколько недель назад. Все-таки та решилась погасить прикроватную лампу и повернуться лицом к стене в надежде заснуть во время мысленного монолога. Законченный и отполированный до мельчайших подробностей образ в голове дал трещину уже на моменте их чаепития в лаборантской. Не то, чтобы в их с Дотторе четырехлетней вражде не было место редким перемириям, но они тогда, как правило, были обусловлены лишь отсутствием одного из них — чаще всего ее — в радиусе километра от другого. Она прогуливала, чтобы не сталкиваться лишний раз с ним лбами, но минимизировала со временем привычку избегать его аудитории, пока и вовсе не перестала этим грешить. Трусихой она, в конце концов, тоже не была. Незаметно для Люмин, взаимная ненависть и попытки сжить со свету друг друга стали ежедневным азартным аттракционом, не ограничивающийся пределами ее места в его кабинете. Они могли вдоволь насобачиться, просто столкнувшись в коридоре. Их извечно пребывающий в состоянии холодной войны дуэт воспринимался окружающими как неотъемлемое, привычное, вызывающее улыбку явление в университете, и никто не задавался вопросом какую точку в этом многосерийном сериале считать отправной. Люмин догадывалась. Четыре года назад, будучи незнакомой ни с кем первокурсницей, она заплутала в центральном корпусе и по ошибке попала к нему с другим курсом. Дотторе тогда вдохновенно, почти плотоядно облизываясь, все полтора часа вещал о том, как лично размажет в кровавую лужу всех и каждого на экзамене, если тот хоть на секунду подумает, что с ним и его предметами можно шутить. Первокурсники молчаливо кивали китайскими болванчиками, бледнели и тряслись, и Дотторе настолько их запугал, что когда невпечатленная его злодейским монологом Люмин звонко лопнула розовый пузырь жвачки, многие чуть со стульев не грохнулись. Когда на следующую пару ее все таки отыскал запыхавшийся Итер, и они пошли уже со своими ребятами в класс к этому живодеру, Дотторе небрежно, но с интересом оглядел повторно пришедшую Люмин, явно запомнив храбрую девчонку с последнего ряда. — Я Вам настолько понравился, что Вы ни минуты не проживете без? — После услышанного до я уверена, что это с Вами никто дольше минуты не проживет, — издевательски пропела Люмин, занимая место рядом с ошарашенным ее ничем не объяснимой грубостью Итером. Девушка перевернулась на другой бок, когда вспомнила, что не подключила айфон к зарядке; его экран приветственно вспыхнул, напоминая ей о том, что она читала в последний час. Она нахмурилась, подтянула к себе одеяло до подбородка. Наверное, если бы тогда Люмин знала, что на тот момент Дотторе всего несколько недель как развелся с любимейшей женщиной, она бы так не сказала.

***

В субботу внепланово поставили биорганическую химию. Люмин, разглядев заветное сочетание из трех цифр, обозначающее аудиторию, привычно становящуюся полем боя при пересечении ее порога ногой девушки, улыбнулась краем губ в экран. Чувство, что она испытала, было каким-то эквивалентом облегчения. Дотторе практически никогда не отменял свои пары без официального фарса перед всеми студентами, и даже если причина его решения была в курсах повышения квалификации, он подавал это так, будто отправляется на другую планету с топливом в один конец. То, что он скромно нашептал что-то по телефону старосте и ни разу за прошедшую неделю не маячил ни в коридорах, ни у себя в своя святая святых, было как минимум ему несвойственно. Девушка, оглянувшись на брата, молча протянула ему телефон с открытым файлом расписания. Итера пробила мелкая дрожь, и он устало потер переносицу. — Боже, в этот раз он раньше положенного срока объявился… Люмин кивнула — он был прав. Тем не менее, они двинулись по коридору до лестницы. Итер отметил, но не вслух, какая умилительная эмоция на мгновение промелькнула на ее лице, когда та обнаружила поточную 3B17 в расписании. Списав это на восторг от приближающегося перформанса их противостояния, он предпринял попытку мысленно структурировать вызубренный за неделю блок машинописного текста с последней лекции.