***
Первокурсники с нетерпением ждали защиты от тёмных искусств. Все с предвкушением и волнением заходили в класс, и только Ремусом владела тревога. Он провёл весь обед в мыслях о своей чудовищной сущности, и в зависимости от темы предстоящий урок с лёгкостью мог обернуться катастрофой. Профессор Дидьен была приземистой ведьмой с довольно округлой фигурой и буйными рыжими волосами. Она зашла в класс, взмахнула палочкой — и мел тут же принялся писать что-то на доске. — Добрый день, класс. Меня зовут профессор Дидьен, и моя задача — провести вас по тропе защиты и нападения. В этом мире полно существ, которые жаждут вас прикончить — или того хуже. К сожалению, волшебников и волшебниц со схожими помыслами не меньше. Может кто-нибудь сказать, что это? Ремус не стал поднимать руку, так как не был уверен. Вызвался ответить лишь один человек. — Это символ инь-ян, профессор, — сказала Эванс, после того как Дидьен указала на неё. — Верно. Знаете ли вы, что он означает? — Эм, я думаю, это про борьбу добра и зла?.. — неуверенно предположила Эванс. — В каком-то смысле. Добро и зло. Старость и юность. Мужчины и женщины. Несовместимые друг с другом противоположности, — мел вновь заскрипел по доске, добавляя ещё одну строку. — Свет и тьма, — сказала Дидьен. — Большинство волшебников и волшебниц видят магию как одно или другое, однако это совершенно не так. Кто-нибудь знает, почему? У Ремуса была догадка, но он не был уверен и не хотел ответить неверно, а потому не стал поднимать руку. Дидьен тяжело вздохнула. — Магия не бывает светлой или тёмной, она во всех отношениях серая. Светлым или тёмным заклинание обычно делает стоящее за ним намерение. Однако есть несколько заклинаний, которые расцениваются как тёмные несмотря ни на что, и намерение за ними всегда тёмное, — мел вновь запорхал над доской. — Непростительные заклинания, их мы разберём подробнее позже, на более старших курсах. Так как это ваш первый год, я собираюсь сосредоточиться на различных существах и нескольких простейших защитных заклинаниях. Возможно, будет и парочка атакующих, если вы докажете, что этого заслуживаете. Сегодня же мы начнём с того, чем малые бесы отличаются от пикси... Хоть Дидьен и упомянула заклинания, урок обернулся преимущественно лекцией. Дидьен рисовала на доске изображения существ, а ученики должны были копировать их и подписывать части тел. Ремус был не слишком хорош в рисовании, а потому его бес больше походил на продолговатую картофелину. Ещё Дидьен много говорила об инь и ян, и Ремус записывал каждое слово, так как этого не было в учебнике. В конце занятия она задала длинное эссе о различиях между бесами и пикси и отпустила класс. — Мистер Люпин, на пару слов? — окликнула его Дидьен, когда все принялись собирать вещи. Только не снова. Он остался сидеть на месте, игнорируя взгляды, которые бросали на него Поттер и Блэк. Они оба замешкались, чтобы остаться последними в классе, и были вынуждены уйти, лишь когда Дидьен взмахом палочки захлопнула дверь прямо у них перед носом. Она накинула на дверь заглушающие звук чары, а затем повернулась к Ремусу. Он слегка подрагивал, не зная, чего ждать. — Я согласилась занять этот пост ещё до того, как Альбусу стало известно о тебе, — медленно сказала она. — Когда он сообщил мне, что занятия будет посещать оборотень, я была... мягко скажем, шокирована, думаю, ты понимаешь, — Дидьен принялась стирать мел с доски, стоя к Ремусу спиной. Он смотрел, как рыжие волосы подпрыгивали в такт её движениям. — Я много читала и знаю, как на это смотрит Министерство, однако мне никогда не приходилось лично сталкиваться с твоим... видом, — она повернулась к нему лицом, а тряпка продолжила протирать доску сама по себе. — Некоторые полагают, что в оборотнях нет ни капли человечности не только в полнолуние. — Дидьен внимательно следила за Ремусом, который продолжал дрожать. — Пока что я не знаю, так это или нет. Что я знаю, так это то, что тебе крайне опасно находиться здесь. И я ожидаю, что ты будешь предельно осторожен. Уж не знаю, в какой семье ты рос, но здесь ты должен вести себя осмотрительно. — Д-да, профессор, — сказал Ремус. Я и так это знаю. Думаете, я этого не знаю? Он прикусил язык, с которого чуть было не сорвался язвительный ответ. — Если я в какой-то момент пойму, что ты обуза, то пойду сразу к профессору Дамблдору. Ремус склонил голову. На глаза у него навернулись слёзы. — Да, профессор, — едва слышно прошептал он. — Если ты начнёшь отставать от класса, то будешь сам работать над тем, чтобы всех догнать, а если провалишься, я не дам тебе второго шанса. Это задело его ещё сильнее, чем замечание про обузу. Прошу прощения? Начну отставать от класса? — Да, профессор, — выдавил он сквозь сжатые зубы. Она думает, что я тупой! — Если тебе что-нибудь понадобится, ты всегда можешь ко мне обратиться. "Как будто я в жизни приду за помощью к тому, кто назвал меня тупым!" — гневно подумал Ремус. — Спасибо, профессор, — ответил он ровным тоном лишь благодаря кипевшей внутри ярости. — Можешь быть свободен. Ремус поднялся, взял свою сумку и вышел из класса. Она думает, что я тупой. Она— она думает... Он сделал несколько шагов, и волна гнева схлынула, оставив после себя только горечь. Она думает, что я обуза. И она права. Уж лучше так, чем если бы она считала меня опасным чудовищем, которое нужно усмирить. Ремус шёл с опущенной головой, и слёзы текли у него по щекам. Отлично, в первый день я плакал, во второй день тоже. Просто замечательно. Он был так занят своими мыслями, что совсем не заметил Поттера и Блэка, которые ошивались в конце коридора, и едва не врезался в них. Поттер начал было что-то говорить, но тут же замолк, когда понял, что Ремус плачет. Снова. Блэк спросил, всё ли в порядке, но Ремус просто протиснулся мимо них и бросился прочь дальше по коридору, совершенно не в состоянии иметь с ними дело. Он чуть было ни столкнулся с Петтигрю, и тот вскрикнул — явно не ожидал, что мимо будет пробегать именно Ремус. Но он лишь продолжил бежать, пока не нашёл тихий и тёмный коридор, где забился в угол и разрыдался.***
3/09/71
Дорогие мама и папа! Уже вечер пятницы. Уроки закончились, у меня были все, кроме астрономии — она ночью в среду. Я так счастлив! Занятия просто потрясающие! Трансфигурация очень интересная, она требует немало собранности, и я был одним из двух учеников, которому удалось сделать что-то существенное со своей спичкой. История магии... может, будет лучше. Преподаватель ужасно скучный и без конца что-то бубнит. Надеюсь, это ещё изменится, но мне почему-то кажется, что вряд ли. Зельеварение оказалось сложным — многие ингредиенты такие пахучие. Зато мне понравились заклинания! Мы начали с люмоса, и мне удалось зажечь свет на кончике палочки. Совсем слабый, но это всё равно было лучше, чем у всех остальных. На защите от тёмных искусств была просто длинная лекция о малых бесах и пикси. Прикладываю свой рисунок беса. Мне кажется, или он больше похож на садового гнома? Я должен буду нарисовать его ещё раз в качестве домашнего задания и надеюсь, что во второй раз он получится не таким жутким. Завтра полнолуние. Я волнуюсь, но если верить Макгонагалл, для меня построили целый дом. Я его ещё не видел, но Дамблдор наложил кучу заклинаний, чтобы удержать меня, так что всё должно быть в порядке. У меня неплохо получается избегать других студентов. Я живу с пятью мальчиками. Хотелось бы, чтобы на Гриффиндор распределили ещё одного, тогда бы нас разделили по трое и четверо, и у меня было бы всего два соседа. Так было бы куда лучше. Ну, нет смысла жаловаться понапрасну. Так как я никогда не был среди одногодок, мне несколько неуютно. Я всегда знал, что я другой, но теперь понимаю, насколько. На их фоне я выгляжу странным. Знать — одно дело, но видеть своими глазами — совсем другое. Понимаете, о чём я? Но не волнуйтесь, мне здесь очень нравится. Уроки захватывающие, и я в восторге от того, что могу учиться. Спасибо, что позволили мне поехать. С любовью, Ремус***
Сэр Николас де Мимси-Порпингтон с радостью проводил Ремуса до совятни. Они болтали всю дорогу — Ремуса очень интересовало, как всё было при жизни привидения. Он спросил и про прозвище, и сэр Николас ответил, что оно ему совершенно не нравится, так что Ремус обращался к нему исключительно "сэр Николас", что невероятно льстило привидению. Совы встретили Ремуса гневными криками и перепуганным уханьем. Он осторожно подошёл к насесту, на котором сидел Артур, и привязал письмо к лапе. — Эй, Артур, отнесёшь его домой, пожалуйста? — он погладил сову по груди и наклонился, чтобы Артур мог ущипнуть его за нос. Большинство животных на дух не переносили Ремуса, и он был очень рад, что семейная сова была к нему благосклонно. — Ну хоть ты у меня есть, — улыбнулся он, когда Артур потёрся об его руку. Ремус ласково поцеловал его в макушку, отнёс к окну и выпустил. Он долго смотрел сове вслед, пока та не стала крошечной точкой на горизонте, а затем вышел из башни, жалея, что сэр Николас не дождался его. Было здорово поговорить с кем-то, и с привидениями разговаривать оказалось в тысячу раз проще, чем с живыми людьми. До ужина оставалось ещё больше часа, так что Ремус решил наконец отыскать библиотеку. Пару раз он забрёл не туда — и всё из-за портретов, которые намеренно отправляли его в другую сторону. Потом лестница сменила направление прямо в тот момент, когда Ремус по ней поднимался. Наконец, портрет пожилой дамы указал ему верную дорогу. Стоило Ремусу ступить в библиотеку, как он застыл с открытым ртом в почтенном благоговении. Он ожидал чего-то похожего на книжный магазин. Но помещение было огромным, а на полках стояли тысячи... нет, десятки тысяч книг. Ремус моментально пожалел, что весь первый вечер прятался в общежитии и упустил возможность провести время здесь. "Так вот как выглядит рай", — подумал он, заходя внутрь и игнорируя взгляды, которые бросал на него библиотекарь. Ремус слышал перешёптывания, шелест страниц и тихий звук шагов. Я даже не знаю, с чего начать!.. Он устремился вперёд, позволив инстинктам вести его, и вскоре оказался в отделе литературы о магических существах. Решив, что это неплохая возможность поработать над эссе по ЗОТИ, Ремус отыскал пару книг о малых бесах и пикси. В библиотеке стояло множество столов — некоторые разместились вдоль полок, другие стояли посреди проходов. Ремус всё шёл и шёл, пока не оказался в дальнем от входа крыле библиотеки. Там он уселся на пол, скрестив ноги, разложил перед собой книги, достал перо и чернила и принялся работать над эссе. В окружении книг ему было невероятно уютно. Книги его не осуждали. Книги были его друзьями. С ними необязательно было говорить, и им можно было не врать. Книги уносили его в другой мир, где совершенно не имело значения, что он был монстром.