Вместе до конца – Книга первая

Ремус был так поглощён собственными мыслями и учёбой, что совсем упустил из виду противостояние, разворачивавшееся между Гриффиндором и Слизерином. Он знал об этом, знал даже кое-что из того, что происходило. Как Блэк запульнул в слизеринца яйцами болторыла на зельеварении, как слизеринцы напали на Петтигрю, как разгорелась перепалка на полётах... но это всё витало на задворках сознания и меркло в свете более важных вещей: занятий и домашних работ. И Дидьен. В понедельник защита от тёмных искусств прошла особенно плохо (он получил С за эссе. Слабо. Переделайте работу к следующему занятию), и Ремус едва подавил желание наорать на Дидьен. Он знал, что в эссе всё было правильно! Она судила его предвзято, теперь в этом не было никаких сомнений, она действительно судила его предвзято. И никаких "если", "но" и "или". Она поступает так со мной, потому что я оборотень. Ремус брёл по коридору в одиночестве — после урока он спрятался неподалёку от кабинета и подождал, пока все его одноклассники пройдут мимо. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, как сильно он был расстроен. К сожалению, это сделало из него отличную мишень. — Эй, гляньте туда! — раздался голос, который Ремус едва уловил, будучи погружённым в свои печальные мысли. — Там львёнок! Ремус споткнулся и, обернувшись, увидел шедших к нему слизеринцев. Их было трое. Мальсибер, Эйвери и известный своей жестокостью Булстроуд. У Ремуса душа ушла в пятки. Он развернулся и поспешил к лестнице, срываясь на бег. Мальчишки погнались за ним. Ремус успел преодолеть лишь половину лестницы, когда они настигли его. Кто-то схватил его и толкнул вперёд — так, что Ремус слетел со ступенек. Он вытащил палочку и направил её на слизеринцев, но Эйвери со всей силы пнул его по руке, и палочка отлетела в сторону. Ремус попытался отползти назад, пока внутри у него боролись друг с другом две сущности. Одной был страх при виде предвкушающего блеска в глазах обидчиков. Другой был волк, который расхаживал у него внутри взад-вперёд и раздирал ему душу. Кинься, вцепись, убей! Ремус попытался загнать волка обратно в глубины сознания, и у него тут же сбилось дыхание и разболелась голова. Такое случалось и раньше — волк пытался перехватить контроль над телом не только в полнолуние, но никогда ещё это не происходило так внезапно и с такой силой. Ремус боялся, что не сможет сдержать себя. — Не думаю, что ему одиннадцать, — сказал Мальсибер, широко расставив ноги по обе стороны от Ремуса, который вжался в стену. — Сколько тебе на самом деле? Десять? Девять? — Что за малыш, — усмехнулся Булстроуд. — Чт— чт— ч-ч-что я в-в-вам сде— с-сде-сделал? — кое-как выдавил Ремус, и слизеринцы расхохотались, а Эйвери даже согнулся пополам от смеха. — Чт— чт— что ты сказал? — передразнил его Мальсибер. — Эй, Солонис, помнишь, ты рассказывал, что твой кузен научил тебя очень... забавному заклинанию? — спросил Булстроуд. Эйвери захихикал, и Ремус почувствовал, как его пробило на холодный пот. — О-о-о, да, да, да, — протянул он писклявым голосом. — Опробуем его? Оно отлично подойдёт малышу. Ремус рванулся в сторону в попытке сбежать, но кто-то с размаху пнул его по рёбрам. Он вскрикнул и рухнул на пол, сжимаясь в комок и обнимая больное место. По щекам скользнули несколько слезинок, и слизеринцы, заметив это, расхохотались с новой силой и принялись скандировать: "Малыш! Малыш!" Эйвери пихнул Ремуса, и тот перекатился на спину. Слизеринец наставил на него палочку и прошипел заклинание. Ремус не знал, чего ждать, однако ничего не произошло. Эйвери нахмурился и попробовал снова, и в этот раз Ремус разобрал корни некоторых слов — похоже, Эйвери пытался заставить его обмочиться. Заклинание (к большому облегчению Ремуса) не работало, и Эйвери убрал палочку, а затем схватил Ремуса, рывком поднял его на ноги и потащил за собой. Тот упирался и пытался вырваться, а внутри у него щерился волк, требуя, чтобы его выпустили на свободу. О, Ремус знал, что мог бы с лёгкостью пересилить Эйвери, если бы уступил место волку. Да что там, он, пожалуй, справился бы и сам — в нём было куда больше силы, чем в любом нормальном ребёнке одиннадцати лет. Но Ремус не хотел прибегать к этой силе. Он боялся, что может сломать кому-нибудь кость, и это вызовет подозрения, а потому он просто упирался и плакал, пока его затаскивали в огромную старую и пустую туалетную комнату. Ремуса впихнули в одну из кабинок, и, прежде чем он успел что-либо осознать, его голова оказалась в унитазе. Мальчик закашлялся и начал захлёбываться, вода хлынула ему в рот. Затем его резко выдернули и швырнули на пол — Ремус при этом едва не стукнулся головой об кафель. — Самый жалкий гриффиндорец, которого я только видел, — сказал Эйвери, нависая над ним. — Говорить нормально не можешь и всегда один... — Ремус отполз назад и забился в щель между стеной и унитазом, всё ещё откашливая воду. — У тебя ведь даже в Гриффиндоре друзей нет, да? — продолжил Эйвери. — Ты чудик, все так говорят. — Он сгрёб горсть пыльной туалетной бумаги, окунул её в воду и швырнул Ремусу в лицо. Затем взял ещё комок и собирался было его намочить, как из унитаза прямо на Эйвери с пронзительным визгом выскочило привидение. Эйвери закричал и отшатнулся назад, врезавшись в Мальсибера и Булстроуда. Привидение ринулось на них, вытягивая к ним руки и завывая могильным голосом. Слизеринцы припустились прочь, вопя от страха перед призраком, которого они никогда не видели и понятия не имели, мог ли он что-то им сделать. Ремус утёр лицо от мокрой бумаги и расплакался, поскольку это было единственное, что он мог сделать. Он свернулся в клубочек рядом с унитазом и принялся всхлипывать, пряча лицо в ладонях. Что я им такого сделал? Почему они на меня напали? За что? ЗА ЧТО?! — Ты в порядке? — послышался едва различимый женский голос. Ремус продолжал плакать, решив, что какая-то девчонка зашла в туалет и застала его в таком состоянии. Он попытался сжаться ещё сильнее, мечтая совсем испариться. Внезапно что-то холодное коснулось его спины, и Ремус дёрнулся в сторону, ударившись головой о стену. — О-о-о, — вновь прозвучал тот же голос, и Ремус наконец понял, что с ним говорила девочка-приведение, которая теперь сидела на краю унитаза и с интересом разглядывала мальчика. — Ничего. Я прекрасно тебя понимаю. В таких ситуациях нет ничего лучше, как поплакать, — она болтала в воздухе ногами и выглядела весьма довольной. Это разительно отличалось от утробных криков, которые она издавала перед этим. — Ты же не умер, да? — рьяно поинтересовалась девочка. — ...не— нет? — выдавил Ремус, потирая голову. Слёзы продолжали катиться у него по лицу. — Просто ты так сильно стукнулся головой, — ответила она, и в глазах у неё скользнуло разочарование. — Ты плачь, плачь, не стесняйся, это и правда помогает. — Ремус на мгновение усомнился, не поддразнивает ли она его, но её выражение лица и даже голос говорили об обратном. — Я всегда чувствую себя лучше после того, как поплачу, — она обернулась на распахнутую дверь кабинки, а затем снова посмотрела на Ремуса. — Они уже издевались над тобой раньше? — он покачал головой. — Ясно. Меня вот постоянно травили, пока я была жива. Ремус подтянул колени к груди, обхватил их руками и устроил на них подбородок. — Не понимаю, за что они со мной так. Я же ничего им не сделал. — Задирам не нужна причина, они делают это просто так, — прошипела девочка. — Наверное, ты права. — Ремус ещё раз громко всхлипнул и почувствовал, как слёзы постепенно начали сходить на нет. Он утёр лицо рукавом, а затем стащил с себя мантию, чтобы попробовать высушить ею волосы. — Как тебя зовут? — Миртл, — ответила она, а затем соскользнула на пол и села рядом с Ремусом, частично пройдя сквозь унитаз. — А тебя? — Ре— Ремус, — он приподнял голову и пригляделся к привидению повнимательнее. "На вид она лишь немногим старше меня", — подумал он, но не стал ничего спрашивать. — Я их слышала. Они сказали, что у тебя совсем нет друзей. Это правда? — Эм, по-пожалуй так. П-п-прости, мне, наверное, пора. Не хочу, чтобы кто-нибудь зашёл и увидел, как я плачу. — Всё хорошо! — выпалила Миртл и потянулась к нему — её рука прошла сквозь плечо Ремуса. — Это мой туалет. В него никому нельзя заходить. Там даже знак висит, чтоб люди сюда не совались. Никто сюда не ходит. Можешь плакать, сколько хочешь. — Твой туалет? — удивился Ремус. — Угу. Я тут умерла. Вон там, в той кабинке, — сказала она, указывая пальцем. — О... Мне очень жаль, — искренне ответил он, и выражение лица у девочки стало довольным. — Хочешь посмотреть? — Ремусу не особо хотелось, но ему показалось грубым ей отказать, особенно после того, как она была к нему так добра. Так что он кивнул, поднялся на ноги и последовал за ней к той самой кабинке. Девочка зависла перед дверцей, и лицо её просияло. — Вот здесь, моё тело лежало прямо здесь! — Ремус со скорбным видом окинул взглядом участок пола, не зная, что сказать, но Миртл, похоже, это не беспокоило. Она взмыла вверх и уселась на дверцу кабинки. — Если тебя ещё будут обижать, можешь приходить сюда. Правда, это женский туалет, но поскольку он мой, это не страшно. Ну, или если захочешь поболтать. Хотя вряд ли ты захочешь разговаривать со мной. — Я не против, — ответил он. — Привидения всё равно куда интереснее, чем люди. Когда ты поступила в Хогвартс? — В тысяча девятьсот сороковом, — девочка соскользнула на пол. — А умерла в сорок третьем. Я была в Рэйвенкло. — И каково это было? — Умирать? — с готовностью спросила она. Ремус моргнул и смахнул мокрую чёлку с глаз. Он имел в виду Хогвартс в сороковые. — Эм, ну да. Миртл в красках принялась расписывать свою смерть, а затем, не скрывая ликования, поведала, как обидчица нашла её тело. Ремус сидел и слушал, не имея ни малейшего желания куда-либо идти в ближайшее время. Он боялся, что слизеринцы по-прежнему околачивались неподалёку, а ещё был расстроен и чувствовал, что может снова расплакаться из-за любого пустяка. Ему удалось свернуть разговор к тому, какой была школа во времена жизни Миртл, и девочка принялась трепаться про занятия и учителей. Это было так интересно, что Ремус совершенно потерял счёт времени и очнулся, лишь когда в животе у него громко заурчало. Волосы к тому моменту совсем высохли, и Ремус подозревал, что прошло как минимум полтора часа, если не больше. — Мне правда очень жаль, — сказал он, поднимаясь и чувствуя покалывание в ногах, — но уже поздно, я даже не заметил, как пролетело время. — Тебе... было со мной... интересно? — спросила девочка, паря рядом с ним. — Да, — ответил он. — С тобой приятно разговаривать. Миртл хихикнула. — Можешь заглядывать в любое время. Ремус замер у двери, положив ладонь на дверную ручку. — Хорошо, я ещё вернусь, — сказал он и, выходя, заметил удивление на лице привидения, словно она совсем не ждала такого ответа. Я сделал что-то не так? Он на цыпочках вышел из туалета и вернулся к тому месту, где на него наскочили, но его школьной сумки и палочки и след простыл. Кто-то их подобрал. Надеюсь, их отнесли к другим потерянным вещам. Сперва он поднялся в башню, чтобы принять душ и переодеться в чистую форму, пусть даже занятия уже закончились, а затем спустился в Большой зал, где к Ремусу, стоило ему только сесть за стол, тут же подошла Макгонагалл. Она протянула ему сумку, из кармана которой торчала волшебная палочка. Естественно, преподавательница хотела знать, в чём дело. Ремус хотел было сказать, что споткнулся, но это бы не объяснило, почему он не подобрал сумку после. А потому он просто сидел и молча смотрел на Макгонагалл, пока та ждала ответа. — Вам не следует оставлять палочку без присмотра, — строго сказала она. — Я зна— знаю, п-п-простите... — все сидевшие поблизости гриффиндорцы бросали на него любопытные взгляды, за исключением Блэка — тот наблюдал за сценой нахмурившись. — Что случилось? — спросила Макгонагалл, и Ремус склонил голову, изо всех сил стараясь не смотреть на слизеринский стол. Ему не хотелось признавать, что на него наскочили, избили и сунули головой в туалет. Макгонагалл немного поглядела на его макушку, а затем тихо вздохнула. — Идёмте со мной, мистер Люпин. — Он перекинул ноги через лавку и побрёл следом, пока они не вышли из Большого зала и не оказалась в небольшой комнатке, где первогодки ожидали распределения. Там Макгонагалл скрестила руки на груди и устремила на него выжидающий взгляд. — Кто-то напал на вас? — бок, по которому его пнули, давно зажил, но на мгновение его вновь прострелило болью, словно бы она могла видеть его насквозь. Ремус уставился в пол. — Не могу себе представить, чтобы кто-то по доброй воле бросил свою палочку. Сумку с книгами ещё может быть, но не палочку. Если только вы не были вынуждены бежать и не могли за ней вернуться. — П-прошу вас, — наконец прошептал он. — Я в порядке. — Мистер Люпин— — Я в порядке, — снова сказал он, сжимая руки в кулаки и пытаясь удержать обуревавшие его эмоции под контролем. — Это была слу— случайность, т-только и всего. — Случайность, — повторила Макгонагалл, и он кивнул. — Это сделал мистер Спиннет? Ремус резко вскинул голову и уставился на неё во все глаза. — Чт— что? — Это он попытался отомстить вам за заклятие обезноживания, которое вы наложили на него две недели назад? Вы поэтому покрываете напавшего? Потому что он тоже гриффиндорец? — Нет! Нет, они были со С—, — он быстро прикусил язык и отчаянно покраснел. — Это— это был н-н-не Спиннет, это— на меня... никто не нападал... Макгонагалл прищурилась, а затем выхватила палочку, и Ремус вскрикнул, отшатнувшись назад, однако она наставила палочку на дверь и распахнула её. Блэк и Поттер, потеряв равновесие, ввалились в комнату и распластались на полу. На лицах у них застыло виноватое выражение. — Вам двоим что-нибудь об этом известно? — спросила Макгонагалл, не утруждая себя лекцией о неприемлемости подслушивания. — Нет, профессор, — ответил Блэк, пока мальчики поднимались с пола. — Мы не знали, что на него напали, — добавил Поттер, обеспокоенно глядя на Ремуса. — А если бы знали, то уже что-нибудь бы с этим сделали, — гневно добавил Блэк. — Ну же, Люпин, кто это был? Слизеринцы? Они те ещё придурки. — Мистер Блэк, — осадила его Макгонагалл, а затем вновь повернулась к Ремусу. — Вам незачем защищать своих обидчиков. — Я в порядке! — в отчаянии воскликнул Ремус, желая, чтобы всё это просто закончилось. "Надо рассказать ей, кто это был, и что они сделали", — прошептал один голосок у него в голове. "Нет! — тут же возразил ему другой. — Ты не должен доставлять другим проблемы!" Ремуса затрясло от этих двух сил, разрывавших его на части. Он понятия не имел, что ему делать. "Я не должен доставлять другим проблемы, — наконец решил он. — Надо просто делать вид, что ничего не произошло, ни во что не ввязываться, не давать никому повода думать, что мне здесь не место, пусть даже это и правда, и я не заслуживаю быть в школе". — Я в порядке, — повторил он, на этот раз спокойнее. — Ни— никто на меня не нападал. — Мистер Люпин— — Никто на меня не нападал! — огрызнулся он, и Блэк с Поттером обменялись потрясёнными взглядами при звуке тона, в котором он ответил преподавательнице. Та вскинула брови и поджала губы. — Я в порядке. Мо... м-можно я п-пойду? Макгонагалл продолжала смотреть на него, и ей явно было, что ещё сказать. — Да, — всё же ответила она, и Ремус выскользнул из комнаты прежде, чем кто-либо успел ещё что-нибудь добавить. Однако он по-прежнему мог слышать доносившиеся оттуда голоса. Он слышал, как Макгонагалл поинтересовалась у двух других гриффиндорцев, есть ли у них догадки, и как Блэк принялся настаивать, что это были слизеринцы, а Поттер пообещал, что они будут приглядывать за Ремусом, после чего Макгонагалл спросила, знают ли они хоть что-нибудь, на что Блэк ответил, что Ремус не говорит с ними, а Поттер добавил: "Он вообще ни с кем не разговаривает". Наконец, Ремус вернулся в Большой зал, гул которого полностью поглотил голоса его однокурсников и преподавательницы. Он рухнул на лавку в дальнем конце стола и принялся дрожащими руками накладывать еду на тарелку, подозревая, что его покой не продлится долго... и верно, выйдя из комнаты, Блэк и Поттер направились к нему и сели рядом. Поначалу они беззаботно болтали о ерунде, и вскоре к ним присоединился Петтигрю. Поттер попытался расспросить Ремуса о том, что произошло, но тот ел молча и не поддерживал разговор. "Прекратите спрашивать, просто оставьте меня в покое!" — думал он, раздражённо тыча вилкой в кусок курицы. В конце концов он бросил взгляд на слизеринский стол, где Эйвери, Мальсибер и Булстроуд сидели рядом и смеялись над чем-то. Скорее всего, над ним. — Это были они? — спросил Блэк, проследив взгляд Ремуса. Ремус вновь упёрся глазами в тарелку. — Нет. Поттер открыл было рот и начал что-то говорить, как Ремус понял, что больше не в силах это выносить. Он отодвинул тарелку, встал и, игнорируя извинения, вышел из Большого зала. Кипя от злости, Ремус добрался до библиотеки и рухнул на стул там, где обычно после ужина собиралась учебная группа. Он разложил книги на столе и уронил голову на учебник по заклинаниям. — Прошу прощения... могу я здесь сесть? Он поднял голову и первым, что бросилось ему в глаза, был слизеринский галстук. Ремус отшатнулся и быстро взглянул на лицо подошедшего, но это был не один из его обидчиков, а кто-то совершенно другой. Невысокий бледный мальчик с длинными светлыми, почти белыми волосами и бледно-голубыми глазами. Не такой низкий, как Ремус, скорее ростом с Поттера. Ремус снова взглянул на слизеринский галстук. Слизеринец опустил на стол стопку книг, которую держал в руках, и скользнул на место рядом с ним. — Я не причиню тебе вреда, — сказал он, и Ремус вздрогнул. — Я... эм, слышал, как они хвастались этим в слизеринской гостиной. — Потрясающе, — пробормотал Ремус. Теперь о его унижении знала вся змеиная гостиная. Не сказать, что это особо его удивило, скорее заставило чувствовать себя ещё более беспомощным. — Меня зовут Эйджис, — мальчик протянул ему руку, но Ремус не шелохнулся. — Эйджис Сильверлок. Ты ведь состоишь в учебной группе, которая собирается здесь после ужина, не так ли? Фамилия насторожила Ремуса, и он неохотно пожал протянутую ему руку. Сильвер. Серебро. — Ну д-да? — Я... весьма заинтересован в том... чтобы присоединиться, — Сильверлок явно чувствовал себя неловко, поскольку принялся ёрзать на месте. Очевидно, он сомневался, согласятся ли все принять слизеринца, и Ремус тоже был не слишком уверен на этот счёт. Лично он после всего произошедшего не хотел иметь никаких дел со слизеринцами, но решать было не ему. — Д-думаю, надо спро— спросить у Эванс, это она ос-основала группу. — А кто из них Эванс? — поинтересовался Сильверлок. — Девочка с длинными рыжими волосами и зелёными глазами, — ответил Ремус, хотя в этом не было нужды — он слышал её шаги, приближавшиеся к ним по проходу. К этому моменту он уже различал её походку. Эванс ступала легко, быстро и энергично, словно бы хотела быть в тысяче мест одновременно. — Вы тут обо мне болтаете? — с яркой улыбкой спросила она и положила свои книги на стол. — Кто это? — Эйджис Сильверлок, — представился он и протянул ей руку. — Ты не будешь возражать, если я присоединюсь к учебной группе? Эванс пожала руку и даже глазом не моргнула, когда Сильверлок начал нервно теребить узел своего галстука, словно бы хотел скрыть тот факт, что был слизеринцем. — Конечно, здесь всем рады, — ответила она. — Остальные скоро подойдут. Ты хорошо разбираешься в зельях? — Эм, полагаю, что да, — сказал он. — Я далеко не так талантлив, как Снейп, но пока справляюсь неплохо. — Вот здорово. У всех остальных тут проблемы с этим предметом. — Кроме те-тебя, — заметил Ремус. Эванс слегка покраснела. — Не так уж я и хороша. Я пыталась убедить Северуса присоединиться, но он наотрез отказывается... Ремус на мгновение задался вопросом, кто такой, чёрт возьми, Северус. — Нет, ты от-отлично с-с-справляешься. Даже Слагхорн так ска-сказал. Эванс с невероятно довольным видом принялась раскладывать учебники на столе. Постепенно начали подтягиваться остальные члены группы, и Сильверлок представлялся каждому из них. Боунс, Пирс и Баклинг, похоже, не имели ничего против, а вот Крафт и Твайкросс в ответ на его приветствие недовольно скривились. — Что от нас надо слизеринцу? — прошептал Крафт Баклинг, садясь рядом с ней на своё привычное место. Места за столом в целом почти всегда делились по факультетам. На одной стороне сидели Ремус, Эванс и Твайкросс, сбоку от них — Боунс и Пирс, а напротив — Баклинг и Крафт. Ремус гадал, отойдёт ли оставшаяся сторона стола слизеринцам, но Эйджис остался сидеть рядом с ним. — У тебя всё в порядке? — прошептала ему на ухо Эванс. — Я видела, как профессор Макгонагалл подошла к тебе за ужином, вы куда-то вышли, а потом ты вернулся и вскоре совсем убежал. — Я в порядке, — ответил он, опасаясь, как бы Сильверлок чего ни сказал, но тот держал рот на замке. — Д-давай начнём ра-работать над зада— заданиями. — Ему хотелось показать всем своё эссе по ЗОТИ и спросить, правда ли он так сильно облажался, но он не хотел, чтобы другие знали о неприязни Дидьен к нему. Это могло вызвать вопросы, и Ремус хотел этого избежать.