Вместе до конца – Книга первая

— Эй! Профессор Макгонагалл сказала, что тебя хочет видеть профессор Дамблдор, — сообщил Поттер, едва Ремус опустился на скамейку в Большом зале, чтобы поужинать. Поттер и двое других мальчишек сидели дальше за столом, но стоило Ремусу занять место, как они тут же к нему присоединились. — С-с-спасибо, н-но я знаю, я уже— я уже с ним в-встретился, — ответил он. — Что от тебя нужно было директору? — прошептал Блэк, склонившись к Ремусу вплотную. — Что ты такого натворил? — Ничего! — пискнул Ремус, отпрянув от него. — Это— потому что— это—, — он терялся, что сказать, пока ему в голову не пришла идеальная отговорка. — Это из-за моей— моей мамы. П-понимаете, она больна, и иногда у неё случаются сильные рецидивы. П-профессор Дамблдор хотел ска-сказать, что если мне понадобится уехать, чтобы— чтобы повидаться с ней, я могу это сделать. Ч-что они обо всём позаботятся в случае чего. — Вот оно! Идеальная отговорка! И идеальный предлог, под которым он может исчезать каждый месяц! — Ничего себе, — разинул рот Поттер. — С ней всё хорошо? В смысле, я понимаю, что в этом нет ничего хорошего, но... это... всё и правда так плохо? — Иногда, — тихо ответил Ремус, понимая, что стоит ему отмахнуться от этого, как от чего-то незначительного, и его ложь тут же станет куда менее правдоподобной. — Я— я п-предпочитаю быть с ней, когда— когда всё совсем плохо. Не то чтобы я мог что-то с этим по-поделать, но... нам обоим кажется, что это помогает. — Мне очень жаль, — тревожно нахмурился Поттер. Он протянул руку и положил её Ремусу на плечо в попытке его утешить. Блэк молча буравил Ремуса своими серебристыми глазами, словно бы знал, что он врал. На его красивом аристократичном лице застыло нечитаемое выражение. О, как дорого бы Ремус дал за то, чтобы владеть легилименцией и знать, о чём Блэк думал в этот момент! Внезапно словно из ниоткуда появилась Эванс и, отпихнув Поттера, уселась на его место рядом с Ремусом. — Эй! Поаккуратнее, Эванс! Мерлин, да ты и тролля в армрестлинге побьёшь! — возмутился Поттер с пола. Эванс даже не взглянула в его сторону. — Всё в порядке? У тебя же нет неприятностей, да? Ремус пообещал, что всё хорошо, и повторил ей ту же ложь, что и другим. И тут Эванс сделала то, чего Ремус от неё совсем не ожидал: она обняла его. Он оторопело таращился поверх её плеча на Поттера, который поднялся с пола и вновь уселся на скамейку. Поттер ухмыльнулся и начал хихикать. — Мне так жаль, — сказала Эванс, отстранившись. Её руки по-прежнему лежали у Ремуса на плечах. — Если я чем-то могу помочь— понимаю, что вряд ли, но если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь на меня положиться. — С-с-спасибо, — выдавил он, чувствуя себя не в своей тарелке из-за прикосновения и изо всех сил стараясь этого не показывать — это действительно было очень мило с её стороны. К сожалению, объятие привлекло нежелательное внимание, и вечером в общежитии Спиннет начал дразнить Ремуса, называя Эванс его "подружкой". Поттер, Блэк и Петтигрю присоединились к нему. Они спрашивали, понравилось ли Ремусу обниматься, и шутили, что учебная группа была всего лишь предлогом. Свои пять копеек не стал вставлять только Стразерс; впрочем, у Ремуса сложилось впечатление, что если бы Поттер и Блэк промолчали, Петтигрю бы тоже не стал ничего говорить. — Люпин и Эванс вскочили на метлу! И полетели друг с другом миловаться на луну! — танцуя распевал Поттер магический аналог известной дразнилки. При упоминании луны у Ремуса кровь прихлынула к щекам, а внутри заворочался волк. — П-п-прекратите! — Сначала под ручку по парку гуляют! — пропел Блэк, кружась по комнате. — Потом на свадьбу гостей зазывают! — И вот уже вместе пелёнки меняют! — хором завершили Блэк и Поттер и согнулись пополам от хохота. Ремус чувствовал, что у него всё сильнее и сильнее горит лицо. Петтигрю и Спиннет тоже смеялись. Внутри бурлил гнев, грозясь вот-вот взорваться. На мгновение он даже пересилил желание расплакаться, и Ремусу захотелось наложить на Поттера и Блэка заклятие обезноживания, чтобы опрокинуть их на пол. Вместо этого он остался стоять неподвижно, мысленно задвигая жажду мести подальше. Защищаться — это одно, мстить — совсем другое. "И зачем я только помешал тогда Спиннету ударить Блэка!" — разгневанно подумал Ремус, стоило Блэку и Поттеру затянуть песенку по новой. "Нельзя, — мысленно приказал он волку, который раздирал его изнутри. — Нельзя!" Ремус схватил со стола школьную сумку и закинул её за плечо. — Раз так, вы двое можете сами делать своё исследование, вы— вы— вы— ядовитые кривобокие ЖАБЫ!* — бросив оскорбление, Ремус вылетел из комнаты и спустился по лестнице в гостиную. В восьмом часу вечера там по-прежнему было весьма оживлённо. Ремус направился к одной из ниш и с лёгкостью скрылся из виду, нырнув за кресло. Он уселся со скрещёнными ногами на полу и яростно принялся вытряхивать книги из сумки. "И как я только мог согласиться им помогать! — думал он, раскладывая учебники. — Эти двое просто невыносимы!" Ремус выглянул из-за кресла и увидел Блэка, который оглядывался по сторонам. Он начал расспрашивать других учеников, но никто не видел, как маленький мальчик скрылся за креслом, так что Блэку пришлось вернуться в спальню ни с чем. Ремус уселся обратно и яростно принялся работать над эссе, хотя едва мог сосредоточиться. К глазам снова подступили слёзы, потому что, очевидно, единственное, что он мог делать, это плакать. Иногда Ремус гадал: это происходило из-за волка внутри него или из-за того, что он действительно был малышом, как утверждали полтергейст и слизеринцы?

***

21/09/71

Дорогие мама и папа! Другие мальчишки дразнят меня, и это ужасно злит! Но не волнуйтесь, я ничего не сделал, просто ушёл из комнаты. Мне хотелось как следует их встряхнуть, но я поступил разумно и не стал этого делать. Они говорят очень обидные вещи. Но пусть уж лучше они дразнят меня, чем пытаются подружиться. Сегодня со мной говорил профессор Дамблдор. Он рассказал, что есть вид магии, который называется ле-ги?-ли-менция (легилименция или легелименция, думаю, всё-таки через "и"), когда волшебник может читать воспоминания и чувства других. Он также сказал, что существует а-клю-менция (аклюменция?), это когда человек защищает свой разум. С его слов, такие способности встречаются редко, но он считает, что мне на всякий случай стоит освоить аклюменцию. Никогда не думал, что мне нужно будет скрывать свои собственные мысли. На трансфигурации Макгонагалл провела тест: она высыпала каждому на парту по целому спичечному коробку, чтобы посмотреть, как быстро мы сможем превратить все спички в иголки, и я справился быстрее всех, даже смог трансфигурировать две за раз. Макгонагалл сказала, что её впечатлила моя работа, и дала десять баллов Гриффиндору. В четверг у нас проверочная по зельям, и я не уверен, что смогу сделать её хорошо. Пап, ты знаешь какие-нибудь заклинания, которые позволили бы приглушать запахи? Это моя основная проблема на зельеварении. Я пытался искать сам в свободное время, но не нашёл ничего подходящего, кроме парочки не самых приятных заклятий. Одно из них заставляет волосы в носу расти с бешеной скоростью, а с помощью другого можно заставить людей чихать пудингом. Люблю вас, очень по вам скучаю и не могу дождаться Рождества. Мне нравится в школе, но... здесь становится довольно одиноко, хотя привидения и добры ко мне. С любовью, Ремус

***

В спальню Ремус вернулся уже к полуночи. Он замер на пороге, прислушался и, лишь убедившись, что внутри тихо, на цыпочках прокрался в комнату. Вытащив пижаму, Ремус вышел в ванную, чтобы переодеться, а когда вернулся, Блэк — сна ни в одном глазу — сидел на кровати. Ремус на мгновение замер, а затем решил сделать вид, что не заметил его. Он затолкал форму в корзину для белья, залез в кровать и задёрнул полог. Ремус слышал, как Блэк вылез из постели и преодолел несколько футов, разделявших их кровати. — Пс-с-ст. Эй, Люпин. Пс-с-с-ст. Я знаю, что ты не спишь, никто не может уснуть так быстро. Ну же, открывай. — Уходи, — прошептал в ответ Ремус. Блэк сам отодвинул полог, и Ремус, перекатившись на спину, уставился на него. — Я сказал, уходи! Эй! Ч-что ты делаешь! — возмутился он, когда Блэк бесцеремонно залез к Ремусу и уселся на его кровати. — Прости меня. — За что? За вторжение в моё личное пространство? — шёпотом спросил Ремус. Ему ужасно хотелось попросту вытолкнуть Блэка из кровати на пол, и он бы, пожалуй, так и сделал, если бы не боялся поднять шум и разбудить остальных. — За то, что дразнил тебя. Над замком висел тончайший серп растущей луны, и в спальне царил почти что кромешный мрак. Но даже в таком слабом свете бледная кожа Блэка будто сияла в темноте, и Ремус отчётливо видел его пронзительные серебристые глаза. — Уходи, — наконец повторил он и перекатился на бок, спиной к Блэку. — Эй, послушай, я— я не особо умею извиняться, — Блэк подсел поближе к Ремусу. — Я не так уж часто это делаю, так что не придирайся и дай мне шанс. — Дело не в том, что ты плохо извиняешься, просто мне сейчас не до этого, — пробормотал Ремус в подушку. — А что за краборукие жабы? Ремус распахнул глаза и повернулся, вытаращившись на Блэка. — Чего? — Ты назвал нас ядовитыми краборукими жабами, это как? — спросил Блэк, склонив голову набок. — Кривобокими, — поправил его Ремус. — Так, ерунда. Это оскорбление. Шекспировское. — Классное оскорбление. Ничего, если мы будем использовать его на слизеринцах? Готов поспорить, они взбесятся, если назвать их ядовитыми краборукими жабами. — Кривобокими. — Ну да. Так что, извинение принято? "Нет", — подумал Ремус, вновь отворачиваясь в другую сторону, лицом к пологу. — Просто уходи. Прошу тебя. Он чувствовал на себе взгляд Блэка — даже когда тот уже вылез из кровати. По ощущениям прошла целая вечность, прежде чем он задёрнул полог и вернулся к себе. Ремус тихонько вздохнул и перекатился на спину. Он улёгся, закинув руку за голову, и уставился в потолок, размышляя о том, почему почти не заикался во время разговора.

***

В среду Ремус изо всех сил старался избегать других мальчишек и их попыток попросить прощения. Блэк так и не повторил того, что сказал ночью, а вот Поттер извинился несколько раз. "Они просто хотят, чтобы я сделал за них исследование", — думал он на заклинаниях, гневно зажигая и гася волшебную палочку — они снова работали над заклинаниями "Люмос" и "Нокс". Палочка Ремуса загоралась ярче всех — Флитвик приглушил свет в кабинете, чтобы видеть, насколько хорошо справляется каждый из них. К этому моменту худо-бедно зажечь огонёк на конце палочки получалось у всех, хотя у Петтигрю он был довольно тусклым и продолжал мигать, точно светлячок. У Ремуса свет был ровным и почти таким же ярким, как у Флитвика. Неплохо выходило и у Эванс, её палочка мигала лишь изредка. К недовольству Ремуса, Блэк и Поттер тоже никаких трудностей не испытывали, но вместо того, чтобы практиковаться, они принялись дурачиться и устроили шуточный поединок — разве что вместо мечей у них были зажжённые палочки. — А есть заклинание, чтобы писать слова в воздухе? — внезапно спросил Поттер. — Я хочу написать в Большом зале "Снейп — мерзкий слизняк", — шёпотом добавил он так, чтобы услышал только Блэк. Тот хихикнул. — Есть, но оно довольно продвинутого уровня, так что мы не будем заниматься им в ближайшие годы, — ответил Флитвик, и Блэк с Поттером надулись. Вместо того, чтобы как следует пообедать, Ремус стянул из Большого зала сэндвич и съел его по пути в библиотеку. Ему хотелось побольше разузнать о магии, про которую говорил Дамблдор, так что он разыскал небольшой раздел, посвящённый легилименции и окклюменции. Там Ремус выбрал пару книг и уселся прямо в проходе на полу, пролистывая страницы. Многие тексты оказались старыми и сложными для восприятия, но в целом он понимал, о чём шла речь. "Не хочу, чтобы кто-нибудь наткнулся на меня здесь", — подумал он, заслышав других студентов неподалёку. Ремус гадал, не заподозрит ли чего-нибудь мистер Фэрроу, если попробовать взять какую-нибудь из этих книг с собой. Есть только один способ узнать. Он выбрал один том, посвящённый окклюменции, и подошёл к стойке. Мистер Фэрроу окинул Ремуса недоверчивым взглядом, но книгу выдал, и Ремус выскользнул из библиотеки. Он устроился в тихом и спокойном уголке и углубился в "Защитные чары для разума: практическое руководство по противостоянию легилименции". Не прошло и пяти минут, как строки захватили его с головой... "Окклюменция — это способность противостоять легилименции посредством закрытия разума. Она издавна используется для того, чтобы воспрепятствовать легилиментам, способным проникать в чужой разум и чувства, а также влиять на них. Волшебников, владеющих этим искусством, называют окклюментами. На продвинутом уровне легилименция может применяться невербально и без использования волшебной палочки, но в большинстве случаев для успешного проникновения в разум жертвы необходимо использовать заклинание ("Легилименс"). Легилименты способны распознавать ложь и считывать эмоции, мысли и, чаще всего, воспоминания". Ремуса передёрнуло от одной только мысли о том, что кто-то может заглянуть к нему в голову и увидеть воспоминание о трансформации. О том, как Дамблдор произносит слово "ликантропия", стоя посреди их гостиной. О том, как сотрясающаяся в рыданиях мама обнимает его и клянётся, что любит его даже несмотря на то, что он превращается в чудовище раз в месяц. В этот момент взгляд Ремуса упал на строчку, которая встревожила его ещё больше. "Чем более эмоционален человек, тем сложнее ему успешно противостоять легилименции". — Мерлин, — вздохнул Ремус, подтягивая колени к груди и глядя на книгу так, словно это была её вина. Ему ничего не стоило расплакаться — эмоции всегда брали над ним верх. Худо-бедно Ремусу удавалось держать себя в руках лишь в приступах гнева, и то потому, что он прекрасно знал, что может произойти, если он выйдет из себя. Что, если я не справлюсь? Что, если я никогда не смогу научиться защищать себя только потому, что я такой плакса? Хуже всего было то, что от этих мыслей у Ремуса на глаза снова навернулись слёзы, однако ему удалось загнать их назад. С тяжёлым вздохом он захлопнул книгу и отправился на ЗОТИ — последний на сегодня и наименее любимый свой урок.

***

— Бой, — Дидьен, стоя посреди класса, обвела глазами учеников. — Мы уже две недели занимаемся тёмными существами, полагаю, пришло время узнать и пару полезных заклинаний. Ученики тут же начали взволнованно перешёптываться. Дидьен попросила всех убрать сумки к стене и взмахом палочки перенесла стулья и столы в дальний конец класса. — Я разделю вас на пары. Встаньте друг напротив друга вдоль начерченных на полу линий, — сказала она и заглянула в список. — Блэк с Колгейт, Инквуд с Мэгпай, Эванс с Петтигрю, Макнаб с Поттером, Неттл со Спиннетом и Стразерс с Твайкросс. — Она отложила пергамент, и все разошлись, в то время как Ремус так и остался стоять на месте. — Ах да, у нас тринадцать человек, — добавила Дидьен, словно это не она только что сверялась со списком, где определённо видела имя Ремуса. — Вы будете со мной. Когда все выстроились вдоль линий, Дидьен начала объяснять, как сотворить сноп искр. Она продемонстрировала движения палочкой и отчётливо произнесла формулу заклинания. — Не беспокойтесь, даже если вам удастся сотворить заклинание, вы пока недостаточно сильны, чтобы навредить другим. Вердимиллиус! — воскликнула она, и с кончика её палочки на пол осыпался поток зелёных искр. — Готовы? Начинайте. Все принялись размахивать палочками, целясь в партнёров, и на разные голоса выкрикивать заклинание. Поттер делал это весьма настойчиво и свирепо, в то время как Петтигрю едва слышно бормотал себе под нос и в конце концов вовсе выронил палочку. — Вердимиллиус! — попробовал Ремус, но ничего не произошло. — Это элементарное заклинание, мистер Люпин, — сказала Дидьен, хотя никто в классе пока не преуспел. Ремус покраснел. — Вердимиллиус! — Ничего. Ремус глубоко вдохнул и как можно отчётливее представил зелёные искры. — Вердимиллиус! — кончик его палочки загорелся зелёным и погас. Ремус улыбнулся, весьма довольный собой. Дидьен только нахмурилась и покачала головой. — Вы должны выпустить искры, а не зажечь свет. Для этого есть заклинание "Люмос", — недовольным тоном заметила она. "Я ПЫТАЮСЬ!" — захотелось сорваться ему. Внутри заворочался волк. Ремус оглянулся на одноклассников — никому из них не удалось добиться хоть какого-нибудь прогресса. У него, по крайней мере, загорелась палочка, и всё, что он получил в ответ — выговор. — Вердимиллиус! — упорно повторил Ремус, и с кончика его палочки сорвалась зелёная искра. "ЕСТЬ!" — подумал он и победоносно оглянулся на Дидьен. Что ты теперь скажешь? Но она даже не смотрела в его сторону, повернувшись вместо этого к Поттеру, который так яростно размахивал палочкой, что та отлетела в сторону. — Мистер Поттер, мы учимся атаковать, а не танцевать, — осадила его Дидьен, но в её голосе не было и доли того раздражения, которое звучало в адрес Ремуса. Ремус почувствовал, как волк внутри него зарычал. "Она даже не смотрит на меня, — подумал он, глядя, как Дидьен начала поправлять всех остальных. — Ей плевать. Ей плевать. Она мой учитель, но только и делает, что игнорирует меня!" Да, Ремус был монстром, а не человеком, но ему казалось, что он хоть немного заслуживает того, чтобы к нему относились как и ко всем остальным, а не поворачивались спиной. Макгонагалл говорила, что считает его таким же, как и все, обычным учеником. Даже если профессор Дидьен ненавидит меня за то, кто я есть, почему она не может дать мне хотя бы маленький шанс? Она по-прежнему уделяла внимание всем, кроме него — объясняла Петтигрю, как правильно двигать запястьем, и поправляла произношение Инквуд. Раздражение, копившееся из-за плохих оценок, достигло своего апогея. Ремус поднял палочку. — Вердимиллиус! — на пол осыпался пышный каскад зелёных искр — ещё больше и ярче, чем тот, который демонстрировала студентам Дидьен. Все остальные ученики ахнули и начали ему аплодировать, в то время как Дидьен резко обернулась и уставилась на угасающие искры. Ремус расправил плечи и напряжённо выдохнул. Он поднял глаза на Дидьен, зная, что та не может оставить это без внимания. Все его видели. Он первый справился с заклинанием и сделал это блестяще. Она просто не могла это проигнорировать. — Мистер Люпин, — холодно начала Дидьен, и Ремус понял — она и сама знает, что не может в этот раз промолчать. — Как вы посмели напасть на своего партнёра со спины! Ремус моргнул. Что? — Дуэльный кодекс и истинный спортивный дух приписывают никогда не атаковать соперника со спины! Десять баллов с Гриффиндора! — Вы почти всё время простояли ко мне спиной! — взорвался Ремус. — Я что, вообще не должен был практиковаться?! Блэк согнулся пополам, подавившись воздухом. Поттер стоял с разинутым ртом, Петтигрю с писком выронил палочку, а Эванс громко ахнула, прижав ладонь ко рту. Все остальные застыли в шоке от того, что Ремус — Ремус! — посмел дерзить преподавателю. Один за другим они медленно переводили взгляды на Дидьен, которая, казалось, даже немного посинела. — Ещё десять баллов с Гриффиндора за ваше нахальство и отработка. "Это не честно, не честно, НЕ ЧЕСТНО!" — стиснул зубы Ремус, чувствуя, как его крошечное тело начала бить дрожь. Дидьен, похоже, поняла, что творится у него внутри — в её глазах мелькнул страх. — А теперь покиньте кабинет, поскольку вы, очевидно, не в состоянии себя контролировать. Ремус знал, что последняя часть была не предлогом, а прямым приказом. Он убрал палочку в карман, подошёл к стене, чтобы подобрать сумку, а затем вышел в коридор, оставив позади точно громом поражённых одноклассников.