Вместе до конца – Книга первая

Ремус не изменил своего решения насчёт дружбы с Блэком, Поттером и Петтигрю, хоть ему и стало легче общаться с ними. Осознание, что он не может заводить друзей, заставляло его чувствовать себя ещё более одиноким. Мальчишки садились с ним за ужином, шутили, смеялись и отлично проводили время, изо всех сил стараясь вовлечь Ремуса в происходящее... тем больнее ему было оставаться непоколебимым и отстранённым. Но никого это, похоже, не задевало: они продолжали болтать обо всём на свете. — Собираешься на встречу своей маленькой учебной группы? — спросил Блэк, когда Ремус после ужина начал устраивать на плече набитую книгами сумку. — Эм, д-да, — ответил он, обеспокоенный, что они захотят присоединиться. Ремус не мог представить, чтобы кто-то из них был способен тихо сидеть в библиотеке, работать над эссе и помогать другим с исследованиями и теориями. — А ты всегда туда ходишь? — поинтересовался Поттер, поправляя очки. — П-по возможности. Поттер и Блэк переглянулись. — Можем попробовать в другой день, — прошептал Блэк. — Лучше сегодня, — так же шёпотом возразил Поттер. Этот короткий диалог явно не предназначался для ушей Ремуса — друзья не рассчитывали, что он мог их слышать. Ремус почувствовал себя ужасно неловко, не зная, что сказать. Поттер и Блэк широко ему улыбнулись, пожелали хорошо провести время и добавили, что они увидятся позже. Терзаемый подозрениями, Ремус отправился в библиотеку. Встреча началась, а он по-прежнему был на взводе, продолжая оглядываться по сторонам и прислушиваться. "Они что-то задумали", — решил Ремус. И верно, где-то в двадцать минут седьмого раздался треск, и все в учебной группе вскрикнули, когда у них над головами начали разрываться фейерверки, осыпая искрами проходы в секции продвинутых заклинаний. Фэрроу завопил во всё горло, и к нему тут же присоединились оказавшиеся в эту минуту в библиотеке студенты. Ремус различил топот двух пар ног, и тут взорвался ещё один фейерверк. — Какого Мерлина?! — воскликнул Крафт, когда несколько искр приземлились на стол, за которым они занимались. В нескольких проходах от них послышался грохот, и Фэрроу снова завопил — в этот раз на виновников, угрожая убить их обоих, наложить запрет на посещение библиотеки на несколько недель и доложить обо всём Макгонагалл. Ремус разобрал шарканье ног и приглушённые смешки и предположил, что Фэрроу потащил Блэка и Поттера прочь из библиотеки. — Макгонагалл? — переспросила Пирс, и все обернулись на Ремуса, Эванс и Твайкросс. Но в основном на Ремуса. — Ч-что? — он пытался выглядеть озадаченным, хотя прекрасно знал, что произошло. — Это же был Поттер, да? И Блэк? — огрызнулась Твайкросс. — От— откуда м-мне знать?! — возмутился Ремус, чувствуя, что краснеет. — Ты дружишь с ними, разве нет? — спросил Боунс. Ремус покачал головой. — М-мы соседи по к-ко-комнате, то— только и всего. Я п-почти их не— не знаю. И я тут— тут н-н-не при чём! — он схватил перо и обмакнул его в чернильницу. — Д-давайте во— возвращаться к ра-работе... Когда Ремус поднялся в гриффиндорскую башню к установленному на семь вечера комендантскому часу, то сразу направился в спальню. Виновники сидели на кровати Поттера и шумно играли в подрывного дурака. Они весело поприветствовали Ремуса, и Поттер поинтересовался, не произошло ли чего-нибудь необычного. Ремус швырнул сумку на кровать. — И ч-чего вы эт-этим хотели д-добиться? З-зачем? В чём смы— смысл? — Понятия не имею, о чём ты кудахчешь, — ответил Поттер. Ремус скрестил руки на груди и изо всех сил попытался выглядеть сурово. — Я не дурак. Кто ещё это мог— мог быть? — Мы пробовали заклинание задержки, — Блэк бросил карту на покрывало, и она взорвалась. — Как ты можешь догадаться, оно не особо сработало. Фейерверки начали стрелять, когда мы успели отойти всего на пару футов. — Мне почти опалило волосы! — пожаловался Поттер. Ремус уставился на них. — З-заклинания отложенного дей-действия очень п-продвинутые, мы начнём изучать их не— не раньше ч-четвёртого курса. И это как минимум. — Мы заметили, — вздохнул Блэк под взрыв очередной карты. Ремус смотрел на них ещё какое-то время, а затем опустился на край своей кровати. — Чего вы п-пытались достичь? С заклинанием всё— всё понятно, но почему в би-библиотеке? П-почему не уйти ту-туда, где вас не— не поймают? Поттер рассмеялся. В глазах у него вспыхнул огонёк. — Ну и какое в этом веселье? — спросил он таким тоном, словно они обсуждали что-то очевидное. — Минус только в том, что нам теперь нельзя в библиотеку до ноября. Но ты же поможешь нам в случае чего? — Поттер взял карту, но тут же со вскриком её выронил — она взорвалась прямо у него в руках. "А какое веселье в том, чтобы попасть в неприятности и получить запрет появляться в библиотеке?!" — с ужасом подумал Ремус. — С-сколько баллов вы— вы потеряли? — Всего по пятнадцать на нос, — успокоил его Блэк. — Макгонагалл решила вместо этого влепить нам побольше отработок. По четыре каждому, — подмигнул Ремусу он. — Вы... вы по-потеряли тридцать б-баллов, получили по че-четыре отработки и— и— и— запрет... посещать библиотеку... на месяц, — подытожил Ремус. Мальчишки кивнули. — Что ж, рад, что— что вы д-довольны собой. — Он по-прежнему не понимал, почему нельзя было протестировать заклинание подальше от посторонних глаз. Почему наказания были неотъемлемой частью веселья. Разговор сошёл на нет, когда в комнату вернулся чистенький и порозовевший после душа Петтигрю, который захотел присоединиться к карточной игре. Ремус свернулся калачиком на кровати с книгой, но вместо того, чтобы читать, он размышлял о том, была ли в Блэке с Поттером хоть капля благоразумия.

***

Во вторник на уроке полётов Хуч сказала всем разделиться на пары. Подразумевалось, что они будут учиться держать равновесие, перебрасывая друг другу мяч. Почти все гриффиндорцы хотели в пару с Поттером, особенно учитывая, что в этот раз у них были зрители. Несколько старшекурсников, заставших предыдущий урок, пришли и в этот раз и расселись вокруг в надежде снова увидеть, как Поттер выкидывает трюки. Ремус ожидал, что он объединится с Блэком, но тот выбрал вместо него Кассандру Инквуд. Решив, что Блэк будет с Петтигрю, Ремус огляделся вокруг. Он хотел предложить Эванс, но она уже была в паре с Колгейт. "Вряд ли кто-то захочет быть со мной", — подумал Ремус, глядя, как гриффиндорцы разбиваются по парам. Слизеринцев тоже было нечётное число. Неужели ему придётся быть с кем-то из них? Он украдкой бросил на них взгляд и заметил Сильверлока, который стоял в стороне со слегка расстроенным видом. Ремус поспешил к нему. — Н-н-напарники? — с надеждой предложил он. Сильверлок улыбнулся. — Было бы чудесно, — ответил он, и Ремус вздохнул с облегчением — он всё-таки смог с кем-то объединиться. — Но ты уверен? — А по— по-почему нет? — удивился Ремус, и Сильверлок указал подбородком в сторону. Ремус проследил направление и наткнулся взглядом на Блэка, который смотрел на них, наморщив лоб. На лице у него застыло хмурое выражение. Помешкав секунду, Блэк подошёл ближе. — Люпин, напарники? — Я ду— думал, ты б-будешь с П-петтигрю? — Я лучше с тобой, — просто ответил Блэк, а затем уставился на Сильверлока. — А тебе что нужно? — М-м-мы в па-паре, — пробормотал Ремус. Блэк снова нахмурился. — О, понятно. Ну, тогда в следующий раз. — Он одарил Сильверлока ещё одним полным неприязни взглядом, а затем вернулся к кучке гриффиндорцев и встал рядом с Петтигрю, на лице которого явственно проступило облегчение. — Если бы ты скорее предпочёл быть... с ним... то я пойму, — отвёл глаза Сильверлок, словно бы ждал, что Ремус тут же помчится вслед за Блэком. Ремус перекинул ногу через древко метлы в надежде, что занял правильное положение. — Нет, — ответил он, чем явно обрадовал Сильверлока. Когда все распределились, Хуч раздала им красные мячи, которые назвала "квоффлами", а затем подула в свисток, сигнализируя всем подняться в воздух. Ремус оттолкнулся несколько раз, прежде чем ему всё-таки удалось взлететь, но тут же упал с метлы, как только Сильверлок бросил ему мяч. Все слизеринцы (и парочка гриффиндорцев) расхохотались, и Ремус поднялся с земли, покраснев до кончиков ушей. Он бросил мяч обратно Сильверлоку и снова забрался на метлу. — Я не хотел, — сказал взволнованный Сильверлок. — Я не заметил, что ты отвлёкся. "Я не отвлекался", — подумал Ремус, набирая по требованию Хуч минимальные пять футов от земли. — В-в-всё хо— хорошо, — кое-как выдавил он, осознавая, что на него смотрят не меньше, чем на Поттера. Теперь Ремус понимал, почему Поттер выбрал Инквуд: она неплохо держалась на метле. Их пара перебрасывала мяч на максимальной дозволенной высоте в пятнадцать футов. Поттер был значительно ловчее и точнее своей напарницы: он снова и снова ловил мяч самыми разными способами, чтобы повыпендриваться. Одной рукой, повиснув вниз головой, и даже во время виражей. Зрители неустанно ему аплодировали, и Поттер сиял ослепительной улыбкой с высоты, купаясь во внимании. Ремус повернулся к Сильверлоку, который осторожно бросил ему квоффл. При мысли о том, что ему нужно будет отпустить древко обеими руками, Ремус запаниковал. Ему совершенно не хотелось этого делать, а потому он попытался поймать мяч одной рукой, что закончилось полным провалом. Квоффл упал, и некоторые слизеринцы снова рассмеялись. Сильверлок нырнул к земле и подобрал его, даже не слезая с метлы. — Всё хорошо, давай попробуем снова, — подбодрил Ремуса он. — Мистер Люпин, вы должны научиться балансировать, не держась при этом за древко, — окликнула его Хуч. Ремус тяжело сглотнул и, пока Сильверлок набирал высоту, медленно отпустил древко сначала одной рукой, а затем ещё медленнее — второй. Он покрепче стиснул ноги и почувствовал, как у него кружится голова. Ремус снова упал с метлы — в этот раз даже не в попытке поймать мяч, — и все рассмеялись. Он лежал на земле красный как рак. Даже Петтигрю удавалось удержаться на метле, пусть он и делал это с трудом. Даже у грузного, гориллоподобного Булстроуда получалось. Хуч подошла проверить, не поранился ли Ремус при падении, а затем разрешила им с Сильверлоком продолжать в трёх футах от земли. — Малыш! — усмехнулся Мальсибер. — Эй, Хуч, может, посадить его к кому-нибудь ещё? — предложил Эйвери. — Так всегда поступают с детьми. Мгновением позже красный мяч на полной скорости врезался Эйвери в затылок и сшиб его с метлы. Все обернулись на пару Поттера и Инквуд, у которых теперь не доставало квоффла. Инквуд с негодованием уставилась на своего партнёра. — ПОТТЕР! — заорала Хуч. — Простите, из рук выскользнул, — ответил Поттер с невинной улыбкой. — Похоже, я всё-таки не так хорош, как думал. — Он лучше, чем думал я, — тихо заметил Сильверлок, так, чтобы его услышал только Ремус. — Он пра— правда н-настолько хорош? Сильверлок пожал плечами. — Если это была не случайность, то да. Попасть в такую маленькую цель с такого большого расстояния, да ещё и с достаточной силой, чтобы сбить кого-то с метлы? Поттер хорош. Даже очень хорош. Только прошу, не говори ему, что я это сказал. Не думаю, что его самолюбие нуждается в большем поощрении... Поттер выполнял замысловатые вращения под общие аплодисменты старшекурсников, а затем перевернулся в воздухе и поймал мяч, который ему гневно бросила Хуч. — Этого больше не повторится, — пообещал он. Оставшееся время урока Ремус и Сильверлок обменивались квоффлом, держась практически вплотную друг к другу. Сильверлок скорее передавал ему мяч, чем бросал, но Ремусу всё равно едва удавалось удержать его. Каждый раз, когда ему приходилось отрывать обе руки от метлы, Ремуса трясло от страха. Он испытал невероятное облегчение, когда им позволили приземлиться, и извинился перед Сильверлоком за то, что был таким никудышным напарником. Сильверлок улыбнулся в ответ и заверил его, что не имел ничего против. — Малыш, — поддели его проходившие мимо Мальсибер и Эйвери, а Мальсибер ещё и намеренно врезался в Ремуса, заставив его пошатнуться. На другом конце поля Поттер болтал со старшекурсниками, среди которых особенно выделялись крепко сложенный парень и раздражительная с виду девушка. По мере разговора на лице Поттера отражался всё больший восторг, а затем он пожал руки обоим собеседникам и вприпрыжку вернулся к Блэку и Петтигрю. — Это были Дрю Таннер и Патриция Белл, — разобрал Ремус слова Поттера. — Сейчас Таннер — капитан гриффиндорской команды по квиддичу, но он в этом году выпускается и уверен, что Белл займёт его место; она видела меня на прошлой неделе и привела Таннера посмотреть. Он сказал, что со мной в составе у команды будут большие надежды! — Ого! Поздравляю, Джеймс! — воскликнул Блэк и дал другу пять. — Но что если ты не пройдёшь отборочные? — спросил Петтигрю. — Второгодки ведь редко попадают в команду? Поттер упёр руки в боки и уставился на Петтигрю. — Я пройду их! Второгодок берут не хуже прочих... ну, ладно, обычно в запас, но я точно попаду в основной состав. Вот увидишь, ещё как попаду. Таннер сказал, что если бы не дурацкое правило, запрещающее брать первогодок в команду, я мог бы быть в резерве уже в этом году. Только погодите, я напишу об этом папе с мамой, и они купят мне самую лучшую метлу следующим летом!.. Таннер сказал, что я могу приходить к ним на тренировки... — Поттер не умолкал насчёт своего разговора всё то время, пока мальчишки удалялись прочь от поля. В какой-то момент Блэк остановился и оглянулся на Ремуса. — Эй, Люпин! Поторопись! — помахал он ему рукой. — Увидимся вечером, — сказал Сильверлок. — О, эм, я— меня не— не б-будет, есть... есть д-дела, — извиняющимся тоном ответил Ремус. Он вернул метлу Хуч и, присоединившись к трём другим мальчишкам, тоже поздравил Поттера.

***

После ужина (всё время которого Поттер не умолкал насчёт квиддича) Ремус поднялся к пустующему кабинету на пятом этаже, где должны были проходить его занятия с мисс Фаули. Она уже ждала его, сидя на большом фиолетовом диване в центре комнаты. Ремус закрыл за собой дверь, а мисс Фаули взмахом палочки заперла её на замок. — Проходи, милый, — она похлопала по дивану рядом с собой. Ремус нерешительно подошёл и сел рядом, слегка провалившись в огромные диванные подушки. — Волнуешься? — Н-н-немного. — Можно понять, — мисс Фаули заправила прядь седых волос за ухо и сложила руки на коленях. — Не вижу никаких причин откладывать. Тебе известно что-нибудь об окклюменции и легилименции? Обсуждение растянулось на добрых десять минут — в основном Ремус пересказывал по памяти прочитанное, а мисс Фаули с улыбкой кивала, довольная тем, что он нашёл время изучить вопрос. Затем она сказала ему изо всех сил постараться очистить разум и погасить эмоции. "Ничего хорошего из этого не выйдет", — подумал Ремус, закрывая глаза и пытаясь выбросить всё из головы и избавиться от эмоций. Это оказалось сложнее, чем он думал. Он одновременно нервничал из-за предстоящего и боялся его. — Всё будет хорошо, Ремус. Постарайся успокоиться. Я не жду от тебя каких-то значительных результатов в ближайшие несколько уроков и даже в течение первого года. — Он почувствовал, как её пальцы коснулись его лба. — Для легилименции мне достаточно прикосновения. Большинству волшебников требуется заклинание или зрительный контакт. Раньше я тоже так могла... — у неё с губ, точно искорка, сорвался лёгкий смех. — Но по сути моя легилименция ничем не отличается, пусть я и применяю её иначе. Если сможешь научиться противостоять мне, то справишься и с другими... по крайней мере, с теми, кто не превосходит меня по уровню. — А у вас он— он в-в-высокий? — спросил Ремус, не открывая глаз. — Угу. А теперь... никаких мыслей... никаких эмоций... это может показаться странным... В голове замелькали воспоминания, сменяя друг друга на головокружительной скорости, словно кто-то очень быстро перелистывал книгу, и Ремус дёрнулся в сторону. Перед глазами у него вставали эпизоды из собственной жизни. Они появлялись в обратном порядке... этот год, он пригибается в дверном проёме и слышит, как Дамблдор в разговоре с его отцом понимающим тоном произносит "ликантропия"... ему семь, он видит из окна проходящих мимо детей, хочет присоединиться к ним и бежит попросить разрешения у мамы, которая говорит ему, что этого никогда не произойдёт... совсем теперь малыш, он лежит в тёмном подвале, изломанный, истекающий кровью, и в слезах зовёт маму, не понимая, что только что произошло и откуда взялась эта боль... Задыхаясь, Ремус упал с дивана, чувствуя, как слёзы текут у него по щекам. — Мама, — выдохнул он, даже не осознавая этого, по-прежнему чувствуя себя тем самым малышом из последнего воспоминания. Мисс Фаули хранила молчание, пока он поднимался с пола и снова усаживался на диване. На её лице застыло печально-хмурое выражение, но она не стала предлагать никаких слов утешения. — Готов попробовать ещё раз? Ремус шмыгнул носом. — Д-д-да. — Никаких эмоций, — напомнила мисс Фаули, и Ремус задался вопросом, как ему теперь отпустить все эмоции! Он не хотел заново переживать тот ад, через который прошёл, когда ему было четыре. Ремус не помнил своего первого обращения и не хотел его вспоминать. Мисс Фаули протянула к нему руки и вновь прижала холодные кончики пальцев к его лбу. — Я постараюсь не уходить в этот раз так глубоко, милый. Вспышка, и Ремус стоит на платформе девять и три четверти, дрожа с ног до головы, а над ним рыдает его мать. Вспышка, он сидит на табуретке, и Распределяющая шляпа шепчет ему на ухо: "Оборотень". Вспышка, Дидьен говорит, что он не в состоянии себя контролировать. Вспышка, вчерашний день, класс заклинаний, Блэк улыбается ему. В этот раз, когда они вынырнули из воспоминаний, Ремус всё-таки усидел на диване, зато у него начала болеть голова. — Я не— не спра-справился, д-д-да? — Не совсем, но в этом нет совершенно ничего удивительного, — ответила мисс Фаули. — Давай передохнём пару минут, а ты за это время постараешься очистить разум, хорошо? Тем вечером Фаули пробовала ещё три раза, вскользь просматривая его поверхностные воспоминания о последнем месяце, проведённом в школе. Ремусу не удалось ей противостоять, но школьные воспоминания были и в половину не настолько плохи, как те, которые они увидели в первый раз. Ярче всего после занятия он чувствовал всепоглощающее одиночество. А ещё — головную боль, и для оборотня это был полный отстой. Боль накатывала волной, а затем затихала из-за волчьей регенерации, лишь чтобы снова вернуться мгновение спустя. Эти приступы изматывали и вызывали тошноту, а Ремус и без того чувствовал себя обессиленным и дезориентированным после попыток применить окклюменцию. Фаули наказала ему как можно чаще практиковаться в опустошении сознания и добавила, что они увидятся снова через две недели. А затем, рассмеявшись, коснулась шрамов вокруг глаз. — Ты знаешь, что я имею в виду. — С-с-спасибо вам, мисс Фаули, — сказал Ремус, потирая виски. — Я по— по-постараюсь. — Мистер Люпин... — Да? Фаули встала, сжимая в руках трость. — Я... я изгой в своей семье, поскольку заняла сторону моей сестры. Все прочие её избегали, даже наши родители отказались от неё. Она была в реестре, и это ни разу не принесло ей ничего хорошего. Тебе очень повезло с родителями. Ремус почувствовал лёгкий прилив гордости. — Да, спа— спасибо, я знаю, что— что они могли п-п-просто бросить меня. — Я вижу, как тебе одиноко... это отчётливо прослеживается в твоих воспоминаниях. И тем не менее... — Я п-понимаю, — вставил он прежде, чем мисс Фаули успела закончить. — Будь осторожен. — Я б-буду. Спасибо.