***
В тот вечер Ремус отправился на собрание учебной группы в одиночку — он понятия не имел, захочет ли идти Лили. Его надежды на то, что Твайкросс в этот раз не объявится, оказались тщетными: когда Ремус подошёл к их обычному столу, она, Боунс, Пирс и Крафт уже были там. Следом за ним появилась Баклинг, а без пяти шесть подоспел Сильверлок. Наконец ровно в шесть, крепко прижимая к груди сумку с учебниками, в библиотеку зашла Лили — бледная, если не считать двух ярких пятен на щеках. Она опустилась на своё привычное место между Ремусом и Твайкросс. — Снейп не с тобой? — спросила Пирс. Раздражённая вопросом, Твайкросс выразительно прочистила горло. Лили тихонько вздохнула. — Нет, он сказал, что это не для него, — ответила она неестественно высоким голосом, который вот-вот грозил надломиться, после чего принялась раскладывать учебники в нужном порядке. — Если у него появится желание, он может присоединиться к нам в любой момент, — добавила Баклинг, и Лили наконец улыбнулась. В общем и целом встреча прошла гладко, если не считать напряжения, висевшего между Лили и Твайкросс (а также между Твайкросс и Сильверлоком). Обратно Лили и Ремус возвращались вместе. Твайкросс ушла вперёд, не желая идти рядом с Лили (по пути она с надеждой взглянула на Ремуса, но тот её проигнорировал. Если Твайкросс ожидала, что он займёт её сторону, то она глубоко заблуждалась). С каждой новой минутой тишины Ремус чувствовал себя всё хуже — ему казалось, что он совершенно не справляется с ролью друга. На седьмом этаже он замер и дождался, пока Лили тоже остановится. — Я не успел с-сказать, но— но я не п-против, если он будет в группе. — Спасибо, — Лили подошла ближе. — Это много для меня значит. Ремус шаркнул ногой. — Я думаю, что— что слизеринцы и гриффиндорцы могут быть друзьями. Лили прищурилась — и улыбнулась шире. — Правда? — Правда... а почему нет? — не считая того факта, что они были заклятыми врагами. Совсем как Мотнекки и Капулетти (впрочем, Ремус надеялся, что у них при этом не будет такой же дурацкой концовки). — Мне кажется, вы бы поладили, — заметила Лили, когда они двинулись дальше по коридору. — Он тоже много читает. Та книга, которую ты читал пару недель назад... м-м-м... что-то там про единорога?.. — "Смерть единорога"? — Да, она. Северус тоже её читал. — Понятно. — Ремус не знал, что ещё сказать. Он совершенно не представлял себя другом Снейпа, даже если им нравились одни и те же книги. Он готов был вести себя вежливо — ради Лили, — но и только. — А как вы?.. Девочка какое-то время шла молча, но когда Ремус уже начал переживать, что обидел её, всё-таки заговорила. — Как мы стали друзьями? Мы росли вместе. Познакомились несколько лет назад... он увидел, как я, сама того не понимая, творю магию, и рассказал мне о ней. — Об этом Ремус уже слышал, но тогда Лили не упомянула, кто именно был тем самым мальчиком. — И после этого мы подружились. Он стал моим первым настоящим другом, не считая сестры. Лили как-то упоминала, что мальчишки были для неё иным видом... интересно, относилось ли это к Снейпу, раз уж она так настаивала, что Ремус отличается от всех прочих? — Как де-дела у твоей сестры? — Ремус надеялся, что его попытка сменить тему была не слишком уж очевидной. Ему не хотелось слушать о том, как сблизились Лили и Снейп. — Не знаю... — она нахмурилась. — Мама говорит, что у неё всё хорошо, но она мне больше так и не писала. Ну, Петуния. Моя сестра. Она мне больше так и не писала после того раза. — Мне жаль. — Но мы с ней скоро увидимся, — тень на лице Лили сменилась яркой улыбкой. — В Рождество. Не могу дождаться! У меня уже есть для неё подарок. Когда мы были в Косом переулке, я нашла там браслет с петунией, он зачарован пахнуть, как сам цветок. Потратила на него все карманные деньги, которые успела скопить за лето. — Звучит здорово, — улыбнулся Ремус. — Уверен, ей понравится! — Я тоже. Остров Цирцеи! — портрет распахнулся, и Лили пролезла в проход. Ремус последовал за ней, но упал и, больно ударившись об пол, почувствовал металлический привкус крови на языке. Девочка помогла ему подняться. — Ты как? — Нормально, — пробормотал Ремус, посасывая ранку. — Прикусил щёку. — Никак тебе этот проход не даётся, — хихикнула она. — Потому что замок не рассчитан на таких неуклюжих людей, — вмешался знакомый голос. Джеймс. Они с Сириусом околачивались неподалёку от портрета, пряча что-то за спинами. — Ой, заткнись, а? — Лили гневно уставилась на Джеймса. — Почему ты всегда такой бессердечный? И что это у вас там? — Ничего, — хором отозвались мальчишки. Лили начала притопывать ногой. — Ну если ты настаиваешь... — протянул Джеймс и, дождавшись кивка, выставил руки вперёд — в каждой ладони у него было по клубку червей. Лили с визгом отскочила в сторону. Джеймс и Сириус согнулись пополам от хохота. — Ты невыносим, Джеймс Поттер! — она яростно топнула ногой. — Где вы их только взяли? — Спёрли из кабинета Макгонагалл, — ответил донельзя довольный Сириус. — Видимо, мы скоро будем учиться их во что-то превращать. Интересно, во что. В палки? — В спагетти! — Джеймс поднёс горсть червей ко рту, словно собирался их проглотить. — МЕРЗОСТЬ! — завопила Лили. — Да ты сам хуже червя! — с этими словами она убежала, кипя от гнева. Джеймс рассмеялся ей вслед. Ремус скрестил руки на груди, из всех сил стараясь выглядеть строго. Получалось у него, судя по всему, не очень. — И что вы— что вы с ними будете делать? — Хотим разложить их по креслам. — Но почему? — А почему нет? — моргнул Сириус. Ещё раз оглядев их обоих, Ремус вскинул руки, признавая поражение. — Знаете, что? Мне без разницы. Делайте, что хотите. Поднявшись в спальню, Ремус первым делом проверил свою постель. Червей в ней не оказалось, но в комнате витал слабый землистый запах... который привёл его к кровати Спиннета: по ней ползали не меньше двух десятков червей. Ремус быстро сгрёб несчастных, намереваясь выбросить их в мусорное ведро... Позже вечером Спиннет, к вящему разочарованию Джеймс и Сириуса, преспокойно опустился на кровать и даже какое-то время на ней просидел. Зато их восторгу не было предела, когда он полез в шкаф за пижамой и обнаружил, что она вся кишит червями. Спиннет костерил Джеймса и Сириуса на чём свет стоит, а те в ответ клялись, что они тут не при чём. — Даже жаль, что нам это в голову не пришло, — добавил Сириус. Спиннет вылетел из комнаты, бранясь под нос. — Как они туда попали? — прошептал Джеймс. — Это ты?.. — Нет, — заверил его Сириус. — Питер? — А? — Это ты подложил Спиннету в пижаму червей? Питер скривился в отвращении. — Червей? Каких червей? Которые ползали сегодня по гостиной? Джеймс и Сириус переглянулись. — Но как тогда?.. Они дружно обернулись на Ремуса, который прятал улыбку за книгой. Он медленно поднял голову и взглянул на них искоса. — Что? — спросил Ремус как можно более невинным тоном. — Может, ему не стоило кричать на меня за то, что мне снятся кошмары. — Он отложил книгу на прикроватную тумбочку и погасил лампу. — Спокойной ночи, — Ремус задёрнул полог и уткнулся лицом в подушку в попытке скрыть смех. — Гениально, — выдохнул Сириус.***
Наступило утро, а Джеймс и Сириус всё никак не могли забыть шутку с червями. По дороге на завтрак мальчишки то и дело хихикали и беспрестанно поздравляли Ремуса, повторяя, как сильно они им гордятся. Питер тоже вставлял пару слов время от времени, но неизменно морщился при мысли о червях в его собственной пижаме. Похоже, он надеялся, что с ним такого никогда не произойдёт. Этот грязный трюк не был поводом для гордости, но Ремус ничего не мог с собой поделать — иногда Спиннет бывал просто невыносим и говорил ужасные вещи всякий раз, когда Ремус просыпался от кошмаров с криками. Да, ему было стыдно, он не хотел никого будить, но и поделать с этим ничего не мог, а потому ему казалось, что гнев Спиннета был несколько неоправданным. — Это были вы двое, я знаю, — прорычал Спиннет, проходя мимо Джеймса и Сириуса во время завтрака. — Больше некому. — Может, это кто-то из студентов постарше? — невинно предположил Джеймс (что в его случае даже не грешило против истины — Ремус и впрямь был на пару недель старше него). — Клянусь честью, мы этого не делали. — У тебя нет чести, — бросил Спиннет и ушёл, чтобы сесть как можно дальше. Вскоре после того, как совы начали приносить почту, к мальчикам подбежала Лили с коробкой в руках. Она вклинилась между Ремусом и Джеймсом, спихнув последнего на пол, и уселась на его место. — Мама прислала мне выпечку! Ты всегда со мной делишься, так что я тоже хочу поделиться с тобой! — Лили открыла коробку, которая источала богатый аромат шоколада. — Да-да, я в порядке, спасибо, что спросила, — возмутился Джеймс, поднимаясь с пола и отряхиваясь. — Ты всегда будешь так делать? — Вот, держи, — Лили, не удостоив Джеймса и секундой внимания, протянула Ремусу два сочившихся шоколадом брауни. Питер смотрел на неё с надеждой, но его она тоже решила не замечать. — Надеюсь, тебе понравится. Ремус отломил от одного пирожного кусочек, положил его в рот и тут же счастливо зажмурился. — Очень вкусно. Твоя мама отлично готовит. — Твоя тоже, — улыбнулась Лили. — Спасибо, что поделилась. — Не вопрос. Ну, увидимся позже! — забрав коробку, Лили вернулась к своим подругам. Питер продолжал поглядывать на брауни с надеждой, так что Ремус скрепя сердце разделил второе пирожное на три части. — Не, оно твоё, — возразил Сириус и пихнул в плечо потянувшегося было за угощением Питера. — Н-ничего, берите. Питер тут же схватил кусочек под недовольным взглядом Сириуса, который нахмурился ещё больше, когда Джеймс, пожав плечами, взял второй. Вздохнув, Сириус поблагодарил Ремуса и только после этого забрал последнюю часть. Джеймс и Питер, спохватившись, тоже сказали спасибо. Ремус, склонив голову, доедал пирожное и надеялся, что Лили не заденет его решение поделиться с остальными.***
21/11/71
Милый Ремус, думаю, лучше подождать с этим решением до каникул, а там видно будет. Может, ты вообще не захочешь возвращаться в Хогвартс. Будем решать проблемы по мере их поступления. С любовью, Мама Строчки плыли у него перед глазами. Ремус перечитал письмо снова. И снова. И снова. Выйдя из Большого зала, он нашёл ближайший туалет, заперся в кабинке и перечитал эти несколько строк ещё раз. — "Там видно будет", — повторил он, прослеживая пальцем витиеватый почерк матери. — "Не захочешь возвращаться". — Что она имела в виду? Бред какой-то! — "Там видно будет"? Что "там видно будет"?! — Ремусу так и хотелось вытянуть из этого письма — да даже не письма, записки! — то, чего там не было. Больше слов. Какое-то объяснение. О чём ты говоришь, мам? Какое "там видно будет"? Что значит "НЕ захочу возвращаться"?! — Как— как я могу не захотеть? — спросил он у листа бумаги, сжимая руки в кулаки. К горлу подступила тошнота. Ремус подскочил на ноги, склонился над туалетом, и его тут же вырвало. Где-то через минуту он на ватных ногах вышел из кабинки, чтобы сполоснуть изо рта вкус обжигающей горечи. Поплескав водой на лицо, Ремус уставился на своё отражение в зеркале, перебирая в памяти все отправленные домой письма. Неужели по ним казалось, что ему так грустно? Так одиноко? Он постоянно писал об уроках и домашних заданиях, о том, как сильно ему нравилось в школе, как маме могло прийти в голову, что он не захочет вернуться? Может, ей казалось, что ему здесь страшно? Но нет, он подчёркивал, что чувствует себя в безопасности. Тогда что она имела в виду? Протянув руку, Ремус коснулся пальцами зеркала и подпрыгнул с перепугу, когда в отражении позади него мелькнуло привидение. — Привет, Ремус, — Миртл выглядела настолько же мрачно, насколько Ремус себя чувствовал. — Я была в дальней кабинке и услышала, что кого-то тошнит, вот и решила посмотреть, кого это так угораздило. А это всего лишь ты. — Привет, Миртл, — Ремус по-прежнему смотрел в зеркало, на себя и на привидение. Глаза у обоих казались зловеще пустыми. — Что-то случилось? — Какие-то девчонки жаловались, что мой туалет не работает, — надула губы Миртл. — Но ведь это не так. Они могли им воспользоваться, если бы сильно захотели. — У него не было настроения болтать. Ремус лишь надеялся, что не звучит совсем уж жалко — впрочем, именно это как раз могло бы порадовать Миртл. — Никто не хочет туда заходить, — девочка присела на раковину. — А ты на завтрак какую-то гадость съел? — Нет, мне сегодня просто нехорошо, — ответил Ремус, убирая записку матери в карман. — Тогда прогуляй, — оживилась Миртл, — и приходи посидеть со мной. Соблазн был велик. Не провести время с Миртл, но пропустить занятия. Ремусу хотелось где-нибудь спрятаться и перечитать записку ещё на миллион раз в попытке вытянуть из неё хоть что-нибудь. — Я загляну к тебе после уроков, — пообещал он. — Мне нельзя прогуливать. Хотя и хотелось бы. — Ну ладно, — жалобно вздохнула Миртл. — Тогда увидимся позже. И только попробуй меня обмануть, — мрачно добавила она, прежде чем скрыться в водостоке. — Я приду! — прокричал Ремус ей вслед, склонившись над раковиной. Он был уже в паре минут ходьбы от класса трансфигурации, когда внезапная мысль заставила его замереть на месте: какой чёрт побрал Миртл ошиваться в мужском туалете?***
Похоже, Макгонагалл заметила, что Ремус был чем-то обеспокоен, поскольку ничуть не удивилась, когда после занятия он остался на месте, хмурясь и одёргивая рукава мантии. У него ушло несколько попыток, чтобы наконец выплеснуть все свои страхи насчёт того, как ему вернуться в школу после Рождества. Что полнолуние захватывает первое число, и он не сможет сесть на поезд, что его отец не владеет парной аппарацией и ненавидит пользоваться общественными каминами, подключёнными к сети летучего пороха. Ремус заламывал пальцы и срывающимся на шёпот голосом объяснял, что боится и не знает, как ему вернуться. Он рассказал, что написал матери, но та предложила отложить решение до каникул, а он не мог ждать так долго, он хотел быть уверен, что с этим можно что-то сделать. Об остальном содержимом записки Ремус решил умолчать. "Там видно будет. Может, ты вообще не захочешь возвращаться", — продолжало вертеться у него в голове. От этих слов сдавливало грудь. Макгонагалл внимательно его выслушала, а затем сотворила две чашки чая и корзинку с печеньем, хотя у неё самой вот-вот должен был начаться следующий урок, а Ремусу надо было спешить на историю. — Признаю, мы упустили из виду этот момент, — сказала она, когда Ремус взял себе печенье. — Не переживайте, мы что-нибудь придумаем. Возможно, вам придётся воспользоваться порталом. Ваш отец умеет их делать? — Я н-н-не знаю. — Вы когда-нибудь путешествовали с помощью портала? — спросила Макгонагалл. Ремус покачал головой. — Вы знаете, что это? — Да, мадам. Я только не— не уверен, умеет ли мой отец их с-создавать. — В качестве альтернативного варианта вас мог бы забрать кто-то из преподавателей, но, насколько я знаю, в школе ни у кого нет лицензии на парную аппарацию с несовершеннолетним... — она отпила небольшой глоток чая. — С другой стороны, мы могли бы зачаровать портал таким образом, чтобы он сработал в определённое время. Тогда вы сможете взять его с собой и воспользоваться им второго числа. Но путешествие через портал может быть... изматывающим... Я не уверена, сможете ли вы физически выдержать его после полнолуния. — Смогу, — поспешно ответил Ремус. Он не знал, насколько "изматывающими" могли быть порталы, но не сомневался, что выдержит. Даже если у него откроются раны, они быстро заживут. — Это ведь проще, чем искать преподавателя, который мог бы меня забрать? — Да... — Макгонагалл сделала ещё один глоток чая, внимательно разглядывая своего юного ученика. — Но мне начинает казаться, что это опасная идея. Вам всего одиннадцать, и если вы случайно сорвётесь— — Не сорвусь. — И это не говоря о ранах— — Я справлюсь, — снова заверил её Ремус. Макгонагалл опустила глаза на чашку, в которой мерно покачивался чай. — Не волнуйтесь, мистер Люпин, мы найдём решение. Я переговорю сегодня с Альбусом, и мы свяжемся с вашими родителями, чтобы узнать их мнение на этот счёт. Выберем вариант, который покажется им наилучшим. — С-спасибо, профессор, — Ремус запихал в рот остаток печенья, одним глотком осушил чашку практически до дна и встал с места. Он поднял было руку, чтобы утереть рот рукавом, но в последний момент осознал, что это будет невежливо, и взял салфетку. — Я очень— очень ценю всё, что в-вы и другие преподаватели для ме-меня делаете. Макгонагалл проводила его к выходу из класса. — Хорошего дня, — сказала она. Ремус потянул за ручку и чуть не столкнулся лбом с Сириусом, который пытался подслушивать под дверью. Джеймс и Питер отирались неподалёку. — Три балла с Гриффиндора. А теперь марш на историю.