***
Когда Ремус вернулся в спальню после собрания учебной группы, Джеймс, Сириус и Питер как раз заканчивали варить зелье. Он хотел было напомнить им, что работать с котлами в общежитиях запрещено, но его внимание привлекло само зелье. Ремус прищурился. Что это могло быть? Рядом с котлом лежал учебник зельеварения, открытый на странице с зельем, которое они варили на самом первом занятии, а именно: средством для лечения фурункулов. И зачем оно им? — Шарики сегодня будем наполнять? — с энтузиазмом поинтересовался Питер. — Не-а, они, скорее всего, лопнут за ночь, сделаем это завтра, — ответил Джеймс. Ремус помешкал, выкладывая вещи из сумки на стол, но любопытство взяло верх. — Шарики? — Ага! — ухмыльнулся Джеймс. — Шарики с водой! Ну, точнее, с зельем! — Шарики со средством для— для лечения фурункулов? — Ремус не понимал, в чём состоял их план — одно с другим не вязалось. Зачем им шарики со средством от нарывов?! Сириус тоже ухмылялся — но его ухмылка была куда более зловещей. — Не совсем. Видишь ли в чём дело... Помнишь, что говорил Слагги, когда мы варили его в первый раз? — Он— он много чего говорил, — заметил Ремус, ломая голову над тем, что же они задумали. Логики в их действиях он по-прежнему не видел. Казалось, что его друзья слепили какой-то невразумительный план из двух совершенно не сочетающихся вещей. Впрочем, учитывая всё, что Ремус знал о Джеймсе и Сириусе, это было очень на них похоже. — Если зелье сварено неправильно, то оно само может стать причиной появления фурункулов, — процитировал Слагхорна Джеймс, с точностью подражая его манере речи. — И мы сварили его неправильно! — восторженно вставил Питер. — Специально, конечно, — Сириус наставительно поднял палец вверх. — И-и-и-и-и завтра мы наполним им воздушные шарики и—, — не договорив, Джеймс рухнул на пол в приступе хохота. — Плюх! — вскинул руки Питер. — Прямо на Мальсибера и Эйвери! Ну разве они не гении?! — добавил он, не скрывая восхищения. Сириус приосанился, а вот Джеймс был слишком занят, катаясь по полу от смеха. Ремус не знал, что и сказать. С одной стороны, это и впрямь было чертовски остроумно. С другой... — У вас будут— будут большие неприятности, — осторожно сказал он, прекрасно понимая, что их это вряд ли волнует. И действительно, они только отмахнулись от его слов. — Не будь занудой, — пожаловался Джеймс с пола, пытаясь отдышаться. — Мы же ради тебя стараемся, — заметил Сириус, который до этого сидел со скрещёнными ногами, а теперь поднялся во весь свой невозможно большой рост. — Чтобы отомстить за то, что Мальсибер с тобой сделал. — Я— я знаю, и я ценю это, — пробормотал Ремус и отступил на шаг назад. — Я просто не хочу, чтобы вы рисковали из-за подобных мелочей. — Я думал, ещё и потому, что они меня сегодня толкнули, — сказал Питер. — Это тоже, — отозвался Сириус, не сводя глаз с Ремуса. На Питера он даже не взглянул. — Если ты не хочешь, чтобы мы это делали... Ремус не сдержал улыбки. — Даже если я не хочу, вы всё равно это сделаете. — Сириус выглядел слегка пристыженно. — Я не против плана. Он блестящий, правда. Только прошу вас, будьте осторожны. — Прошу вас, будьте осторожны! — протянул Джеймс писклявым голосом. Питер рассмеялся, и даже Сириус смешливо фыркнул — так хороша была пародия. Ремус внезапно передумал: если они попадут в неприятности, то и пусть. Но сам лишь пожал плечами, делая вид, что ему всё равно. Ему не было обидно, только немного неловко — иногда он забывал, что говорит не так, как большинство детей его возраста, и терпеть не мог, когда это подчёркивали. — Тогда по— поторопитесь и уберите всё, пока— пока не пришёл Спиннет, — сказал Ремус, собирая вещи для душа. — Он не задумываясь сдаст вас— сдаст вас Макгонагалл. — Когда он вернулся из душа, никаких следов работы над зельем не осталось, а Джеймс сказал, что они разлили его до завтра по колбам.***
Они знали, что когда у гриффиндорцев заканчивалась защита, слизеринцы спускались к кабинету откуда-то сверху (вероятно, с истории), а потому во время обеда Джеймс и Сириус сбегали за колбами с испорченным зельем, и как только закончился урок, мальчишки приступили к выполнению плана. Они собирались подловить слизеринцев, когда те будут спускаться по лестнице. Питер к ним присоединился, и Ремус скрепя сердце последовал его примеру. Он знал, что шанс попасться был велик, но ему хотелось увидеть результат их трудов. Хотелось увидеть, как двое придурков покроются нарывами с ног до головы. Друзья сидели в небольшом боковом коридоре, который не было видно с главной лестницы, и наполняли зельем шарики, зачарованные взрываться при столкновении с чем-либо, так что делать всё приходилось осторожно. Питер в перчатках для работы с зельями держал шарики, пока Джеймс аккуратно переливал в них зелье, а затем передавал их Сириусу, который — тоже в перчатках — завязывал хвостики. Ремус поглядывал — ну, скорее послушивал — по сторонам. Наконец зелье было разлито, и у мальчиков в распоряжении оказалось около двух десятков шариков. — Слизеринцы на подходе, — предупредил Ремус и юркнул за угол, скрываясь из виду. Они подождали, пока слизеринцы пройдут мимо, а затем последовали за ними на расстоянии. Джеймс и Сириус перегнулись через перила, нависавшие над открытой площадкой, от которой в разные стороны вело несколько лестниц. Слизеринцы как раз спускались по одной из них, и Мальсибер с Эйвери шли позади всех. Идеальный момент. — Готовься... — друзья разложили шарики на полу, и Сириус с Джеймсом взяли по одному. Ремус присел, выглядывая между балясинами перил. С такой позиции его лица не было видно, но кто бы ещё мог оказаться четвёртым в компании Джеймса, Сириуса и Питера? — Целься... Пли! Джеймс зарядил Мальсиберу точно в лицо. Сириус промахнулся на пару дюймов, и шарик взорвался у ног слизеринца. Мальсибер и Эйвери вскрикнули от неожиданности, и последний чуть не упал. Остальные слизеринцы остановились и обернулись, а затем задрали головы вверх — туда, откуда летели шарики. Все тут же бросились врассыпную, пока Мальсибер стонал от боли — по всему лицу у него начали выступать фурункулы. Третий шарик попал Эйвери по голове, покрывая ему лицо и шею нарывами. Другой угодил в Снейпа (Ремус подозревал, что это не было случайностью), и ещё один — в Булстроуда. Но в основном снаряды градом сыпались на Мальсибера и Эйвери, которые вскоре промокли насквозь и лежали у подножья лестницы, свернувшись и плача от боли. Последний шарик попал Эйвери в грудь, после чего гриффиндорцы припустились прочь. Джеймс, Сириус и Питер — умирая от хохота. Ремус — едва сдерживая смех. Ремус думал, что ему будет стыдно за содеянное, но не испытывал и капли раскаяния. Единственной мыслью, проскользнувшей в голове при виде Мальсибера, который корчился на полу от боли, было: "Он заслужил это за то, что сделал на матче". Плохо, наверное, что мне его не жаль, но... Добравшись до башни, друзья рухнули на диван, задыхаясь от смеха. Все, кроме Питера, который не сел, а встал на него и начал делать вид, что бросает шарики (сопровождая представление звуками разрывавшихся маггловских бомб). Вскоре Джеймс и Сириус стали изображать Мальсибера и Эйвери, заходившихся в приступах боли и стонах. Ремус сдался и тоже рассмеялся. Никто не стал их одёргивать, только парочка других студентов косо посмотрела в их сторону.***
Когда они спустились на ужин, у дверей Большого зала их уже ждала Макгонагалл. Ремус едва удержался, чтобы не сказать: "А я вас предупреждал". С куда более отчётливым чем обычно шотландским акцентом она потребовала пройти в её кабинет, по пути не прекращая говорить о том, как сильно она в них разочарована, и что она не может поверить в случившееся, и как им только в голову пришло что-то подобное — и так всю дорогу до кабинета. Дверь за ними закрылась, и Ремус подумал, что даже оглушительный хлопок был бы лучше этого тихого щелчка. Макгонагалл села за преподавательский стол и повела подбородком. Стёкла её очков блеснули. — Не потрудитесь объяснить, что произошло сегодня днём? — Она оглядела своих учеников, задерживая взгляд на каждом из них. Когда очередь дошла до Ремуса, он не смог посмотреть ей в глаза и опустил голову. — А что произошло? — невинно поинтересовался Джеймс. — У нас была защита от тёмных искусств, а после этого мы вернулись в гостиную. Макгонагалл склонилась вперёд, упёршись в стол с такой силой, что кончики её пальцев побелели. — Шарики с водой, в которых была не вода. Несколько человек видели, как вы двое... — она перевела взгляд на Сириуса. — ...напали на четверых слизеринцев, двоим из которых придётся провести ночь в больничном крыле. — Макгонагалл прищурилась, и Сириус поспешил замаскировать свой смех под кашель. — И вы двое, — она обернулась к Питеру и Ремусу, которые слегка дрожали, — тоже там были. — Ну правда, профессор, Мальсибер и Эйвери нас ненавидят! Они готовы обвинить нас с Сириусом в чём угодно! И их тоже, — Джеймс кивнул на Ремуса и Питера. — То есть вы не имеете никакого отношения к произошедшему? — уточнила Макгонагалл, приподнимая брови. — Никакого, — пообещал Джеймс. Ремус спрятал лицо в ладонях. Он уже знал, что за этим последует, и даже мог бы сказать следующие слова хором с Макгонагалл. — Тогда откуда вы знаете, что пострадали господа Мальсибер и Эйвери? Повисла гробовая тишина. Джеймс застыл с улыбкой на губах, из-за которой раздался едва слышный стон. — Я... угадал? — Макгонагалл молча сверлила его яростным взглядом. — Ну ладно, ладно, но во вторник Мальсибер пытался убить Ремуса, а ему только пальцем погрозили! — К сожалению, я не могу повлиять на то, какие наказания профессор Слагхорн выбирает для своих студентов, — Макгонагалл начала барабанить пальцами по столешнице. — Правильно ли я понимаю, что случившееся было местью? — Профессор, ну вы же видели, в каком состоянии был Ремус? — требовательно спросил Сириус, указывая на него рукой. — Помфри сказала, что он переломал себе почти все кости! Мальсибер сделал это нарочно! Мало того, он ещё и избежал наказания! Он— — Мне прекрасно известно, что произошло во вторник, и хотя я вынуждена согласиться, что это, скорее всего, не было случайностью— — Скорее всего?! — взорвался Сириус. — Тишина, мистер Блэк! — Макгонагалл была вне себя от гнева из-за того, что её посмели перебить. — И хотя я вынуждена согласиться, что это, скорее всего, не было случайностью, это не значит, что вы имеете право заниматься самосудом, и уж тем более использовать для этого испорченные зелья! Вы даже не представляете, что подобное зелье может сделать с человеком! Более того, к вашему сведению, мы с Горацием разбирались в ситуации. Наказание, которое получил мистер Мальсибер, было промежуточным — пока мы не узнаем, что именно произошло. По крайней мере, Макгонагалл, похоже, не подозревала, что они испортили зелье намеренно. Ремус прикинул, что иначе у них были бы куда более серьёзные проблемы. — Мистер Люпин, мистер Петтигрю, свидетели утверждают, что видели шарики в руках только у мистера Поттера и мистера Блэка. Однако вы были там, не так ли? Питер и Ремус переглянулись, не зная, что сказать. — Д-да, — наконец подтвердил Ремус. — Вы бросали шарики? — Нет! — тут же ответил Питер. Макгонагалл вздохнула, пытаясь понять, что делать с ними дальше. — По пять баллов с Гриффиндора. — Она кивнула на дверь. — Подождите в коридоре, пока я разберусь с Поттером и Блэком. В ожидании Ремус и Питер устроились на лавочке напротив двери. Ремус грыз свои и без того короткие ногти, чувствуя, как его подташнивает от волнения. Он надеялся, что у Джеймса и Сириуса не будет слишком серьёзных неприятностей — в каком-то смысле, виноват во всём был именно Ремус. Ему казалось несправедливым, что его друзья пострадают сильнее него. Я должен поговорить с Макгонагалл, когда она с ними закончит, объяснить ей всё. Ремус подобрал коленки к груди и крепко обхватил их руками. Хотелось бы ему слышать, что происходит внутри, но наложенные на дверь чары блокировали все звуки. Наконец — по ощущениям прошла целая вечность — дверь отворилась, и Джеймс с Сириусом вышли в коридор. Питер тут же подскочил к ним, выспрашивая, как всё прошло, а вот Ремус поднялся на ноги нехотя. — То же, что и у Мальсибера, — проворчал Сириус. — По десять баллов с каждого и по три отработки. — М-м-могло быть хуже, — заметил Ремус. — Да, но если они решат, что он виноват в случившемся с тобой и должен быть наказан жёстче, то же самое будет и с нами. — Джеймс цыкнул. — Мне бы не хотелось, но он этого заслуживает... Даже не знаю, чего именно я хочу. — Он закинул руку Сириусу на плечо. — Ладно, парни, пойдёмте поедим. — Я нагоню вас через пару минут, — сказал Ремус. — Мне— мне надо поговорить с профессором Макгонагалл кое о чём. — Дверь в кабинет по-прежнему была приоткрыта, но он всё равно постучал и дождался, пока ему разрешат войти. При виде Ремуса Макгонагалл слегка удивилась. Он сел на прежнее место и заикаясь принялся объяснять, что его друзья только пытались отомстить за него, и если так посмотреть, то это он был во всём виноват и он заслуживал наказания вместо них. Макгонагалл сняла с носа очки и потёрла лоб. — Вы сказали им это сделать? — Ну... н-нет, но— — Вы всё спланировали? — Нет, но— — Может, вы попросили за вас отомстить? — Прикусив губу, Ремус покачал головой. — Тогда я не понимаю, как это может быть вашей виной, мистер Люпин. — Они сделали это— сделали это ради меня, — пробормотал он. — Из-за меня. Это моя вина! — Вы просили мистера Мальсибера разбивать вам голову? — Нет! Едва сдерживая улыбку при виде его решительности, Макгонагалл сцепила пальцы. — Вы в этой ситуации жертва. И хотя вы не остановили своих друзей, когда они бросали шарики, вы и не просили их этого делать. Это была их затея и их действия. Вы не можете контролировать других — если только не используете запрещённое заклятие Империус. Господа Поттер и Блэк из тех, кто всегда найдёт предлог, чтобы набедокурить. И тот факт, что в этот раз предлогом были вы, не делает вас виноватым. Всё ясно? Ремус поёрзал на месте, дёргая за торчавшую из джемпера ниточку, и что-то невнятно пробормотал в ответ. Поднявшись на ноги, Макгонагалл поманила Ремуса за собой и, мягко приобняв за плечи, проводила к двери. — Идёмте на ужин. Она не могла не почувствовать, что его била мелкая дрожь.