Обряд

Омегу волокли за волосы к машине. На улице уже совсем стемнело, а фонари вдоль дороги еле чадили тусклым светом. Когда парень соглашался прогуляться после вечеринки в клубе с едва знакомым альфой, он и не подозревал, чем это может обернуться. Территория старого завода с одной стороны была отгорожена от города глухим бетонным забором, а с другой — сеткой-рабицей. Омега кричал и брыкался, джинсы и куртка были вымазаны в грязи после того, как альфы вываляли его в луже у обочины, когда тот пытался убежать. Он почти протиснулся в брешь в заборе, когда его настигли сзади, грубо схватили за шиворот и поволокли обратно к машине. — Помогите! — истошно проорал омега, царапаясь и отбиваясь. Его уже усадили на заднее сиденье. Двое альф сели по бокам и хватали за руки, удерживая, до боли сжимая запястья. Третий, сев за руль, завел автомобиль, но не успел тронуться. Перед машиной возникла высокая фигура в черном. Человек положил ладони на капот. — Гарик, поехали! — с заднего сиденья прорычал альфа, который и подцепил омегу в клубе. Водитель же смотрел глаза в глаза странному человеку и не двигался. Омега рыдал; один из альф кусал его губы, другой уже успел залезть под кофту, больно щипал нежную кожу на животе и груди. Теперь же насильники остановились. Они смотрели на то, как их товарищ безропотно заглушил мотор, вышел из машины к незваному гостю и долго стоял напротив, не отводя глаз, а после выбросил ключи куда-то в сторону и вернулся в машину. — Гарик! — прорычал альфа, сидевший прямиком за водительским сиденьем. Он не выдержал и выскочил из машины, но тут же наткнулся на гостя. — Какого хрена?! Не смотреть в глаза человеку не получалось — они будто светились яркими огнями, приманивая на свет глупых светлячков. Альфа быстро вернулся на свое место — он тоже молча смотрел перед собой. — Мить, ты чего? — испуганно толкнул друга в плечо последний альфа. Омега же притих. Тем временем странный гость обошел машину и открыл дверцу с другой стороны. Он схватил единственного обделенного вниманием альфу, и вытянул из машины. Тот попытался вывернуться и ударить, но тщетно: человек был выше и, несмотря на худобу, сильнее. Он крепко схватил альфу за плечи и заставил смотреть в свои глаза. Омега, воспользовавшись моментом, тихо выскользнул из машины, но уходить не спешил, а с ужасом смотрел на происходящее. Хотелось сбежать, но что-то удерживало его. Наконец, последний альфа двинулся к багажнику. — Кто ты? — омега подошёл ближе к незнакомцу. — Меня зовут Кит, — бархатный голос человека успокаивал. Омега вдохнул глубже и понял, что его спаситель — альфа. Последний несостоявшийся насильник обошел машину, открыл багажник и достал оттуда канистру. Кит знал, что она там есть — видел, как альфы заправляли свою развалюху. В канистре было немного бензина. Этого хватит. Альфа открыл крышку и подошел сначала к водительской двери, парень внутри открыл окно и позволил обрызгать себя бензином. То же самое произошло и со вторым пассажиром машины. Закончив, альфа вылил остатки на себя, поставил канистру на место и сел обратно в машину, закрыв за собой дверцу. Омега, стоя рядом со своим спасителем, трясущимися руками хватался за рукав его плаща, будто хотел предотвратить неминуемое; плакал и что-то шептал. Кит достал из кармана спички, зажёг одну и бросил в приоткрытое окно. Машина вспыхнула изнутри. Все трое альф сидели, не шелохнувшись, пока пламя пожирало их. В глазах омеги застыл немой ужас. Он отпустил ткань плаща и попятился от Кита в сторону забора, куда и собирался бежать раньше. Юра, не оборачиваясь, смотрел на горящую машину, на бесновавшиеся языки пламени. Альфа сделал шаг вперёд, лицо обдало жаром. Он достал сигарету и прикурил от пламени, вырвавшегося из приоткрытого окна, тяжело вздохнул и пошел вдоль забора, куда убежал омега.

***

Дома Кит достал кипу старых писем, которые он писал своему деду в детстве. Ему их отдал Ян пару лет назад перед своей смертью. Все до одного. Сначала они были написаны почерком Нику. Потом их писал уже сам Юрий. Когда они с Яном остались вдвоем, омега предложил продолжить писать, несмотря на то, что альфа уже знал о смерти деда. Юра подходил к этому делу со всей серьёзностью: рассказывал обо всем, даже о самом страшном. Но больше всего в последних письмах альфа сокрушался, что Ян не смог устроить свою личную жизнь. Главной причиной, по которой омега так и не смог в своё время выйти замуж, оказалось бесплодие. В деревне, где родился Ян, говорили, что он проклят дедом — колдуном. Страшное клеймо приклеилось к омеге ещё в юности. Про таких, как он, говорили: «И лечит, и калечит». Ян решил не разочаровывать злословящих соседей: омега занимался травничеством и приворотами, делал аборты, лечил бессонницу, избавлял от опухолей на ранних стадиях, помогал справиться с кожными заболеваниями или наоборот. Ян феноменально разбирался в растениях — этому его научил дед-цыган, ушедший в свое время отшельником в лес. И только Ян навещал родственника, носил ему еду. Взамен же получал бесценные знания, которые впоследствии передал Юре. Но даже ему Кит никогда не рассказывал, что с ним произошло в лесу, а Ян не спрашивал. Ребенка в семье Марко в тот день не появилось. Зато Сури обнаружил утром в собачьей будке странного щенка непонятной породы — помесь дворняги и волка. Животное было ласковым, но диким. Мысли, что все, что с ним произошло, — ужасный сон, не покидали голову Юрия. В тот страшный день десять лет назад Ян нашел его на противоположном берегу реки с распоротым боком и без сознания. В больнице состояние ребенка назвали шоком. Все время, что альфа был в отключке, ему снились красочные сны о прошлом и будущем. Когда Юра очнулся, первым делом он обрадовался увидев Яна у своей постели. И сразу следом попытался повторить омеге фразы на незнакомом языке, которые услышал у костра в лесу — его сильно волновало, почему они засели в его голове. Но Ян в ответ лишь замахал руками, делая вид, что ничего не понимает. Юра же чувствовал: понимает. С тех самых пор к альфе вернулись видения. Они стали ярче и точнее, а способности к гипнозу сильнее. Ян научил его некоторым техникам и развивал способности приемного сына. Альфа и омега жили вдвоем в квартире отца Юры. Оказалось, что Ян все это время следил за жильем и оплачивал коммунальные услуги — беспокоился о том, чтобы с наступлением совершеннолетия у альфы не было проблем. Никто не стал выяснять, откуда у Юры появились новые родственники: на тот момент, когда Ян фактически выкрал альфу, в государстве были более важные проблемы, нежели судьбы оставшихся без попечения мальчишек. Первое время Юрию оказалось тяжело находиться в своей квартире; он пугался каждого шороха, плохо спал и бегал каждую ночь к Яну под бок. Так было до тех пор, пока во сне к нему не пришёл дед. Он попросил внука найти галстук и выкинуть его. На следующий день Юра пересказал сон Яну. Альфа и омега первым делом перевернули все шкафы в поисках галстука. Юра хорошо помнил его: зелёный в полоску. Но галстука нигде не было. Ян достал из-под кровати старый чемодан и принялся разбирать его. Внутри лежали фотографии. Юра закусил губу и сел на кровати рядом с омегой. Они решили отвлечься от поисков и перебрать фотографии. Ян с интересом рассматривал отца Юры и деда, а сам альфа вздыхал над каждым изображением, потому что видел образы родственников, будто наяву. Вдруг Юра выхватил фотографию с последнего юбилея деда. На ней мужчина лежал в постели, а внук и сын сидели рядом. Мальчик провел рукой по изображению и показал Яну — галстук висел на спинке кровати. А затем Юра просунул руку между спинкой и матрасом, залез глубоко и подцепил кусок ткани. Галстук был весь мятый и выцветший, покрытый пылью. От него в голове вспыхнул новый образ: этим галстуком отец задушил деда. Галстук выбросили вместе с кроватью. Юра ещё несколько дней спал рядом с Яном, пока тот не купил софу в комнату. Дед пришел к альфе во сне ещё раз, но уже с благодарностью. И больше не появлялся. С возрастом Кит стал замечать, что он не боится огня и любит тепло. Но его оно распаляло таким образом, что появлялась необычная жажда — желание прочувствовать чужое несчастье, боль или даже смерть. Чужое горе подпитывало его силы. Кит будто горел изнутри. В квартире Юрия всегда были распахнуты окна, чтобы охлаждать внутренний жар. Позже, с первым гоном, Юра научился утолять свой голод в постели с омегами. Но чем сильнее становился, тем больше ему требовалось отрабатывать энергию. Кит потеребил серёжку-кольцо в ухе, и найдя в стопке письмо, которое он написал деду после смерти Нику, взял зажигалку и поджёг пожелтевшую бумагу. Письма он сжигал по одному раз в неделю с того самого момента, как погиб Ян. Его смерть Юрий переживал тяжело — пил несколько дней, не отпускал омегу. Ян был все это время рядом. Кит видел его, разговаривал с ним, будто с живым, готовил на двоих и плакал. А спустя неделю омега попросил отпустить его, не страдать, а взять себя в руки и жить дальше. Юра попрощался с омегой, но на могилу ходил ещё пару месяцев каждый день. Выйдя из запоя, Кит осознал, что раньше мертвых видел только во сне. Поначалу он списал все на алкогольную интоксикацию. Но потом снова увидел мертвого около одного из немногочисленных клиентов, которые перекочевали к нему от Яна. Омега тогда сказал, что недавно умер его двоюродный дядя. Мертвец просил забрать его собаку, о чем и сообщил Кит его племяннику. Омега сначала не поверил, а через несколько дней пришел с благодарностью. Письмо горело ярко. Юрий грустно смотрел на пламя. Босой омега бесшумно прошёл мимо Кита и сел напротив в старое кресло. На нем ничего не было кроме длинной майки, едва прикрывавшей пах. — Я могу идти? — омега стыдливо опустил глаза, краснея. Его руки слегка подрагивали, помня сумасшедшие оргазмы, которые получил их хозяин в ванной комнате чужой квартиры. Омега не помнил, как оказался у незнакомого альфы, не помнил, как тот раздел его, но зато в памяти осталось каждое прикосновение к коже, особенно между ног, горячий член внутри и сладкая истома. — Да, — Кит поднял глаза на омегу. — Но больше с незнакомцами не связывайся. Не все такие же благородные, как я. И ещё! — альфа достал пузырек из-под глазных капель. — Выпей прямо сейчас. — Что это? — омега покрутил флакон. — Оральные контрацептивы натурального происхождения. Экологически чистые и безопасные, — альфа усмехнулся. Безопасные для омеги, но не для возможных последствий бурной ночи. Омега кивнул и, не задумываясь, выпил залпом содержимое. — Бе! Ну и дрянь! — он поморщился и закрыл рот рукой, чтобы не извергнуть проглоченное наружу. За стеной послышался стук. Омега его не услышал, зато Юра понял короткие отрывистые сигналы. — Собирай вещи и проваливай! — резко проговорил Кит. — Дверь захлопни. Быстрее! Омега странно посмотрел на Юру и ушел в коридор, где так и остались разбросанными его вещи. Спустя пару минут хлопнула входная дверь, а стук из-за стены раздался сильнее. Кит прикурил от догоравшего письма, затушил остатки пламени и поднялся с дивана. Он подошёл к двери в маленькую комнату и провернул ключ в замке. В помещении царил мрак из-за того, что шторы с утра так и не раздвинули. Омега сидел, забившись в угол за письменным столом. Юра вытащил ремень и, подойдя ближе, ударил парня по бедру. Сури вскрикнул и вжался в стену. — Снимай одежду! — скомандовал Кит. Омега рыдал, но повинуясь, снял обувь, блузку и джинсы. Кит закусил сигарету и дёрнул Сури за ноги к себе. Тот стал брыкаться и стучать кулаками о пол. Альфа перевернул омегу на спину, стянул оставшееся на нем белье и закинул одну ногу себе на плечо. Кит навис над телом Сури, припечатывая его руки своими к жёстким паркетным доскам. Омега скалился, рычал и вертел головой, пытался брыкаться, но все безрезультатно — Кит был сильнее. Альфа выпустил дым в лицо омеге, а затем пригнулся и затушил почти истлевшую сигарету о кожу на его груди. Сури вскрикнул, но быстро затих, когда Кит прикусил его сосок, а следом осторожно зализал место укуса. Омега невнятно проскулил, а альфа коленом почувствовал, как мокро стало у парня между ног. Кит усмехнулся и облизал щёку брата. Они называли друг друга братьями, поэтому Сури пришел за помощью к Юре. Адам грозился сдать его в наркологическую клинику. И омега решил, что Кит укроет его на время, даст пересидеть, пока не утихнет скандал по поводу его зависимости. И Юра согласился. Пустил в квартиру трясущегося омегу. Сури выглядел жалко: был бледным, лоб покрыт испариной; он раскачивался из стороны в сторону, когда стоял на месте, и бездумно шарил глазами по помещению. Кит отвёл его в комнату, которую использовал как кабинет после смерти Яна, и запер там. Сури испугался, колотил в дверь, кричал, потом — когда устал –просто выл. Кит делал вид, что не слышит и занимался своими делами. Вечером он ушел на охоту — ему нужна была разрядка: хорошенький податливый омега, согласный на все. Но получилось, что получилось. Зверь внутри не дремлет! Теперь и Сури придется хлебнуть неуёмной энергии альфы. Юрий схватил омегу за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Слюни, сопли и слезы были размазаны по опухшему лицу омеги. — Не надо, — прошептал Сури, когда Кит сильнее сдавил пальцами подбородок и щеки. — Зачем ты жрешь эту дрянь? — грозно прорычал Юрий. Омега под ним сжался и снова заплакал. — Я больше не буду, — в глазах Сури плескался животный ужас загнанной волком лани. Его рыжие кудрявые волосы разметались по полу. — Пиздишь! Сколько ты уже сидишь на синтетике? — гневно рыкнул Кит. — Год, — хрипло ответил Сури, чувствуя, что мокро между ног стало не только из-за возбуждения. Омега отвел глаза от стыда — его ломало. Он слишком долго терпел. — Я хочу спасти тебя, — произнес Юрий спокойнее. — Но мне нужно твое согласие и полное повиновение. Сури молчал. Кит отпустил его подбородок и коснулся молнии на своей ширинке. Глаза омеги расширились от ужаса. — Нет, нет, нет, нет! — шептал Сури. — Мы же братья. Я люблю тебя, Юра. Кит посмотрел на омегу — тот был такой же, как и когда-то давно в детстве: добрый, ласковый, с большими темными глазами и веснушками, только худой и бледный, лишённый воли. В последнее время они общались с переменным успехом, но, по крайней мере, Сури не отталкивал альфу. — И я люблю тебя, Су, — с этими словами Кит вошёл в омегу и обнял его, крепко прижавшись к телу, целуя лицо, шею, прикусывая мочку уха и медленно двигаясь внутри него. Сури открыл рот и тяжело дышал. Лицо исказила гримаса страдания. Альфа то набирал темп, то снова сбавлял. Он кусал, щипал, целовал нежную кожу омеги. Сури едва исполнилось восемнадцать, но Юра был у него не первый и даже не второй — всё папины гены. Разница лишь в том, что Сури узнал, что такое презервативы до первой течки, в отличие от Адама. Омега сжался, чувствуя, как оргазм прошёлся от затылка до кончиков пальцев по его телу. Кит не останавливался, но успел выйти из Сури и кончил ему на живот, разминая набухший узел. Омега тяжело выдохнул, пожевал пересохшие губы и прикрыл глаза. Кит ещё некоторое время боролся со своим телом и желанием продолжить. Второй раунд был бы кстати. Даже несмотря на то, что он уже сегодня отымел другого омегу и не один раз. Кит скинул с плеча ногу Сури и поднялся, застегнув ширинку. Он взял омегу на руки, отнес в ванную, налил горячей воды и оставил отмокать. Сури безвольно лежал, отрывисто дыша. Кит вышел и вернулся с полным стаканом мутно-зеленой жутко вонючей жидкости, с поверхности которой поднимался дымок. Сури приоткрыл глаза и посмотрел на Кита, севшего на край ванны. — Что это? — тихо спросил омега. — Меньше знаешь — крепче спишь. Пей! — Юра протянул стакан. Сури недоверчиво посмотрел на содержимое, а затем понюхал, еле сдержав рвотный позыв. — Это чтобы я поскорее откинулся? — Сури не решался сделать глоток. Он перевел взгляд на Юру. — Пей! — более грозно произнес альфа. Он по-прежнему был в одних джинсах и омега смог заметить татуировку на его худом подтянутом теле около сердца. — Что она означает? — Сури сделал глоток и потянулся рукой к рисунку на теле Кита, но тот отбил руку омеги в свойственной ему грубой манере. — Ау! Сури сделал ещё пару глотков. На вкус жидкость была вовсе не противной, а даже напоминала отдаленно коктейль с ягером. Омега пил молча. Кит дождался, когда содержимое стакана опустеет, дёрнул пробку в сливе и указал на полотенце, висевшее на крючке. — Прими душ, вымой голову, сделай, что тебе нужно и приходи в комнату. — Я не хочу ночевать там, — Сури нахмурился. Он помнил, что произошло, и стыд коснулся его щёк, окрасив их пунцовым. — Нет, ко мне в комнату, — бросил уже в дверях Кит. Он захлопнул дверь ванной, оставив омегу одного. Сури вышел спустя полчаса. За окном светало. После адского пойла дико хотелось пить. Омега в душе глотал воду прямо из лейки, но жажду утолить не смог. Он прошел на кухню. На плите стоял чайник. Сури взял его и стал жадно пить из носика. — Сушит? — голос Кита напугал омегу. Он вытер губы тыльной стороной ладони и посмотрел на альфу, кивнув. — Есть хочу, — Сури переминался с ноги на ногу. Из одежды на нем было только полотенце, обмотанное вокруг тела и едва прикрывавшее пах. Глаза Юры сверкнули — он тоже почувствовал голод. Но совсем иной. — Я что-нибудь придумаю, — Кит смог удержаться от соблазна и прошел мимо омеги к холодильнику, хотя хотелось повалить парня на пол и взять снова. Сури уселся на стул и положил ногу на ногу. — Спишь со мной сегодня, — не оборачиваясь проговорил Кит. — Нет, Юр, я … — запнулся Сури. — Приставать больше не буду, — перебил альфа. — Если будешь слушаться. Кит залез в холодильник, достал хлеб и упаковку плавленого сыра. Альфа отрезал от батона кусок и намазал сверху сыр. Сури схватил его и съел. Юрий намазал ещё один. После незамысловатой трапезы он повел омегу в комнату. Кит дал Сури свои футболку и шорты и уложил на диван, который разложил для них двоих, застелив чистым бельём. Юра остался в джинсах и с голым торсом — ему было жарко и от того, что окна пришлось закрыть, чтобы омега не мерз, и от самого этого омеги рядом. Было трудно сдержаться, но насиловать Сури несколько раз за одну ночь он не собирался. Омега сам его ещё попросит о близости, но позже. И тогда Юра не откажется. — Ты пробовал спасти Яна? — Сури увидел фотографию, стоявшую в серванте у противоположной стены. На ней был омега и Юра-первоклассник. — Пробовал, но не смог, — тяжело выдохнул Кит. Он лежал с краю, обнимал Сури, вдыхая его запах, и боролся с возбуждением. — Водил его через дорогу за руку месяц. Он ещё возмущался, что я прилип к нему, как банный лист к заднице. — Прости … — Я лишь отсрочил, — Кит проглотил ком в горле: прошло два года, а ему по-прежнему тяжело говорить о Яне. Юра погладил омегу по голове. — Спи. Кит поцеловал Сури в лоб и прикрыл одеялом. Омега уснул быстро. Его дыхание щекотало кожу на плече альфы. Во сне Сури прижимался к Киту и улыбался, от него пахло розовым маслом, как в детстве. Юра хорошо помнил этот запах. Похожий был у Адама, но с примесью чего-то ещё. Кит пролежал рядом с омегой, пока тот сам не отпустил его и не повернулся на другой бок. Только после этого альфа позволил себе подняться с постели.

***

Сури проснулся и сел на диване, осматриваясь. Сквозь занавески прорывались лучи солнца. Омега потянулся. Часы на стене показывали двенадцать. Он чувствовал себя превосходно отдохнувшим, впервые за последнее время. До него доносились вкусные запахи. Сури встал с дивана и босиком пошел на кухню. Юра был одет также, как и ночью. Омега ещё раз взглянул на сухое тело альфы и одинокую татуировку — пересечение двух треугольников и ромба с короткими линиями у двух вершин сверху и снизу. — Проходи, — хрипло проговорил Кит, не вынимая зажатой в уголке рта самокрутки. Сури сел в кресло, подогнув под себя ногу. Юра тут же поставил перед ним наполненный вонючей жидкостью стакан. — Опять?! — воскликнул омега. — Ещё пять дней, — усмехнулся Кит. Он резал охотничьи колбаски, которые позже отправились в кастрюлю на плите. — А потом? — Сури нахмурился и неуверенно сделал глоток, будто бы впервые пробовал варево. — А потом, как отрежет. Я сделаю так, что ты больше не сможешь принимать то дерьмо, которым тебя пичкали то ли твои друзья, то ли любовники — мне похер, — Кит строго посмотрел на поднявшего на него глаза омегу. — Что здесь? — Сури сглотнул слюну и отставил стакан. — То, что очистит твою кровь. Мозгами займёмся позже, на последнем этапе нашей реабилитации, — Юрий открыл банку с маслинами и вылил все содержимое в солянку, помешал и закрыл крышку. — Пей, закусывать будешь потом! Сури тяжело вздохнул, зажал нос и стал пить варево; сегодня оно показалось не таким приятным на вкус. — Вчера было вкуснее, — омега высунул язык и показал Киту пустой стакан. — Вчера была лайт-версия, — усмехнулся альфа. Он затушил окурок в пепельнице. — Что ты куришь? — Сури укоризненно посмотрел на Юру. — Уж не то ли, отчего меня взялся лечить? — Нет! У меня все экологично и безопасно, — Кит достал с полки несколько банок с засушенными травами и кусок папиросной бумаги. — Мать-и-мачеха, календула, ромашка, шалфей и гвоздика. Юра умело собрал самокрутку, прикурил и передал Сури. — Это можно курить? — омега взял в руки получившуюся папиросу, но не спешил затягиваться. — Это нужно курить, а не всякие там ваши сигареты, — с этими словами Юра достал пачку «Винстон» и закурил. Сури рассмеялся и тоже затянулся. Вкус был странный. Кит помешал суп на плите и выключил газ. — Я буду здесь пять дней? — спросил Сури, шмыгнув носом. Окно было раскрыто нараспашку, свежий воздух заполнил кухню. Омега замёрз, а вот Юрию было комфортно. — Ты можешь быть здесь столько, сколько захочешь, — Кит прикрыл окно, вынул сигарету изо рта и присел на корточки перед Сури, поставив локоть на его колено. Омега смотрел на альфу сверху вниз. — Ты вчера был груб, — Сури склонил голову набок. — И трахнул меня, не спрашивая моего согласия. А мы ведь братья! Кит закатил глаза. — Инцест — дело семейное, — альфа затянулся. — Но вот только братьями нас сделало простое проживание под одной крышей, да и то не очень долгое. Мы взрослые люди. Ты пришел ко мне за помощью, и я готов ее оказать. Но плата будет высока. — И сколько же я буду тебе должен за курс реабилитации? — Сури вопросительно выгнул бровь и уставился прямо в тёмные медовые глаза альфы. Он знал, что денег у Юры «кот наплакал» — у него не было постоянной работы; он нигде не учился и скрывался от военкомата. — Жизнь! Я сделаю так, что даже мысль о том, чтобы купить где-то дрянь, убьет тебя, усёк? — взгляд альфы почернел, Сури это напугало. — Усёк! Вот только условия в вашем пансионате не соответствуют заявленной стоимости. Где мой завтрак?! — решил отшутиться омега. Кит улыбнулся и поднялся, чтобы достать с полки тарелки.

***

Отец стоял у ворот колонии — за пятнадцать лет он очень изменился. К своему стыду, Юрий отметил, что не узнал бы его, встретив где-нибудь на улице. Альфа вышел из машины, припаркованной через дорогу, и направился к омеге, который явно не ожидал увидеть сына. Кит улыбнулся и, как только перешёл по переходу к воротам, бросился к отцу и крепко обнял. Он был выше омеги — тот едва доставал ему до плеча. Юра не помнил запах отца, он показался альфе тяжёлым и терпким. — Ты так повзрослел, — отец протянул руку и робко погладил альфу по голове. Кит молчал — прикосновение к отцу принесло не облегчение, а огромное потрясение. Юра отстранился и повел омегу к такси. Дорога домой заняла чуть больше времени, чем планировал Кит. Отец устало положил голову на плечо сына и задремал. Потом омега не мог переступить порог квартиры, где последний раз был пятнадцать лет назад. Когда же Юре удалось договориться с отцом, он прямиком повел того в большую комнату и усадил на диван. Днём ранее Сури провел генеральную уборку: пропылесосил ковер на стене и полу, вытер пыль, вымыл в очередной раз полы и купил продукты. Кит отпустил его ещё неделю назад, но омега все равно приезжал каждый день. И он не отказался помочь альфе подготовиться ко встрече родного папы. — Я приготовил картошку с курицей, — Юра вернулся в комнату. Утомившийся омега прилёг на подушки, разложенные на диване. Их тоже принес Сури, отметив, что так будет уютнее. — Кто это на фотографии рядом с тобой? — тихо спросил отец, зевнув. Кит обернулся на сервант. — Это омега, который меня вырастил, — ответил альфа. — А где он сейчас? — отец взволнованно взглянул на сына своими светлыми глазами. — Он погиб, — Юра сглотнул. Меньше всего он сейчас хотел вспоминать о Яне, потому что боль потери состоявшейся и грядущей сжимала сердце. — Жаль. Я ему благодарен за то, что ты у меня такой, — отец улыбнулся, протянул руку и погладил сына по ноге. — Пойдем, тебе надо поесть, — Кит закусил щёку изнутри. Омега с трудом поднялся и схватился за руку сына. Юра довел его до кухни, положил ему в тарелку кусок куриной ноги с картошкой и принялся нарезать помидор. — Ты меня балуешь, — омега снова улыбнулся. — А есть у тебя выпить? Кит грустно посмотрел на отца, и открыв дверцу шкафчика, достал бутылку водки, чтобы поставить ее на стол. Омега потянулся к крышке, открыл ее. — Выпьешь со мной? — спросил он. — Нет, — коротко ответил Кит. Он встал у окна и достал самокрутку, но не ту, что курил при Сури, покрепче. — Тогда подай стакан, — отец облизал пересохшие губы. Юрий подал единственную в его доме стопку. — Сохранил? — удивился омега. — Ты неважно выглядишь, — вдруг проговорил альфа, выпуская в приоткрытое окно дым. — Да, — махнул рукой омега и налил немного водки в стопку. У него тряслись руки. Отец одним глотком выпил жидкость, не поморщившись. — Что говорить обо мне. Расскажи о себе. Ты учишься или работаешь? — Я работаю, — Кит мельком посмотрел, как отец снова взялся за бутылку. — В армию ходил уже? — отец решил не выяснять, где работает сын. — Нет, я не годен, — соврал Кит. — Жаль, дед бы расстроился, — омега взялся за вилку и принялся есть, довольно вздыхая. — А омега у тебя есть? — Нет, — вопросы отца почему-то начинали раздражать. — А в доме пахнет молодым хорошеньким мальчишкой, — по-доброму усмехнулся омега. — Это мой брат, — Юра недовольно вздохнул. — Сынок того омеги? — отец снова налил себе водки. — Племянник. — Не злись, мой мальчик, я так давно тебя не видел. Я очень скучал, — отец опрокинул стопку и заел помидором. Он ел медленно, смакуя каждый кусок пищи, будто последний. Юрия напрягала атмосфера, повисшая на кухне. Он так желал встречи с папой, но понимал, что близки они уже никогда больше не будут. От наивного несчастного мальчика не осталось и следа, а отец… Он поплатился за свою слабость. Закончив с трапезой, омега порывался помыть посуду, но Кит не позволил. Он повел отца в комнату, устроил его на диване, в сам сел рядом, борясь с собой. Так же плохо ему было, когда не стало Яна. Тогда Кит решил, что больше никогда в жизни не будет идти против судьбы — потому что после попыток спасти человека от его участи становилось только хуже. Юрий чувствовал себя виноватым, мучился, давал слабину. Отец проспал до вечера, а Кит просто сидел рядом, боясь побеспокоить его сон. Альфа не хотел касаться омеги, не хотел больше испытывать боль. Ближе к ночи, Юрий решил, что не может находиться под одной крышей с единственным близким человеком; от этих мыслей стало тошно. Внутри все кипело. Альфа оделся, накрутил самокруток на кухне, а потом вернулся в комнату. Отец не спал. Он лежал, глядя на фотографию сына и незнакомого ему омеги. Кит встал на колени перед папой и слегка погладил его плечо. Образов в голове не возникло. Юра выдохнул с облегчением. — Я убил дедушку, — вдруг прошептал отец сквозь слезы. Он ладонью погладил щёку сына. — Я знаю, — Юра передвинул ладонь отца к губам и поцеловал. — Ты все ещё видишь будущее? — язык омеги странно заплетался. — Я вижу больше, — проговорил Юрий и заплакал. — Почему ты плачешь, мой мальчик? Альфы не плачут, — улыбнулся отец, не отпуская сына. От каждого прикосновения омеги становилось не по себе, холодок пробегал по коже мурашками. Кит отвёл взгляд — боялся в глазах отца увидеть то, что чувствовал. — Альфы плачут, — коротко отрезал Кит. — Куда ты собрался, сынок? — тихо спросил омега. — Мне нужно идти, — грустно ответил Юрий. Он потянулся и поцеловал омегу в лоб. — Я надеюсь, что ты никогда не окажешься там, где был я. Никогда не совершай глупостей, не ломай свою жизнь, — тихо произнес отец. Юра блуждал по улице, хотя ему следовала находится рядом с отцом — об этом кричал разум… а чувства заставляли бежать. Он сел на последний автобус и поехал за город. Хотелось поговорить с кем-нибудь, разделить свою печаль. Сури отлично подошёл бы, но у Кита до сих пор не было его номера телефона. Он пришел к дому, в котором когда-то жил. Калитка превратилась в железные неприступные ворота. Кит нажал на звонок. Дверь долго не открывали. Кит скурил целую самокрутку, прежде чем за забором послышались шаги и лай собак. — Что тебе надо? — голос Рано был глухим и грозным. — Мне нужен Сури, — Юра подошёл ближе к двери. Омега не открывал. — Его нет дома. Проваливай! — А где он? — Кит насторожился. — Проваливай, я сказал, иначе собак спущу. Тебе здесь не рады. И оставь в покое Сури — он только в себя пришёл! Дальше послышались удаляющиеся шаги и хлопок двери дома. Юра тяжело вздохнул. Недотраханный Рано бесил его еще с их последней встречи на похоронах Яна, где омега закатил настоящий скандал, когда Кит пришел на поминки. Марко осадил сына, но они с Нико волками смотрели на Юру. Только Адам и Сури искренне соболезновали альфе и приняли его. Кит решил не мотать себе нервы и отправился вдоль улицы к проселочной дороге. Дальше его путь лежал к обрыву. Юрий не стал спускаться к реке. Он лишь присел прямо на землю и смотрел сквозь темноту на воду. Где-то вдалеке выли собаки. Несмотря на август, погода последние недели выдалась прохладной. Альфа просидел на обрыве с час, а после пешком двинулся в город. Юра устал, ноги гудели, но это спасало от мрачных мыслей. Чужое горе питало, а свое забирало силу. Альфа почувствовал, что замерзает, но домой он решился вернуться только утром. Кит вошёл в квартиру и осмотрелся, захлопнув дверь. — Пап! В ответ — тишина. В комнате омеги не оказалось. Юра посмотрел на дверь кабинета. Он держал ее запертой, и сейчас все было, как и прежде. Кит прошел на кухню. На столе одиноко стояла допитая бутылка водки, на сковороде расковырянная куриная нога лежала в окружении остатков картофеля. Юра шагнул в коридор, предчувствуя страшное. Ванная оказалось пустой, оставался туалет. Собравшись с духом, Юра потянул за ручку, дверь поддалась. Щеколда была не защелкнута. Омега сидел на унитазе со спущенными штанами; его голова склонилась к груди, а глаза были закрыты. — Пап, — альфа коснулся плеча отца, но тот не пошевелился. Кита резко прострелило в районе затылка — омега был мертв. Юра попятился назад к коридорной стене, а когда упёрся в нее, то медленно сполз на пол, уткнулся лицом в колени и завыл от отчаяния. На свободе отец провел меньше суток, но теперь его уже никто и никогда не лишит её.