***
Благодаря работе в стиле «принеси, подай, отойди и не мешай» я смогла заглушить своё похотливое подсознание. Дни, словно пазлы мозаики, стали наконец складываться в полноценную картину. Октавия оказалась самым улыбчивым и дружелюбным человеком на площадке. Ни один, даже самый матёрый оператор не мог устоять перед ее женским обаянием. Именно с ее подачи один из них согласился дать мне краткий курс по правильной постановке кадра и настройке камеры. Сначала его раздражало мое абсолютное непонимание деталей, но чем чаще мы встречались, тем терпимее и обходительнее он становился. Калебу чуть за тридцать, но он рано попал в мир кино и теперь является главным оператором на площадке. Если в первый день я видела откровенное нежелание во всех его движениях, то теперь, как только я появлялась на горизонте, он озарял меня лучезарной улыбкой и заключал в крепкие объятия. Мне было комфортно с ним, тепло. Одолжение превратилось в долгожданные уроки для нас обоих. Мы много смеялись, обсуждали остальных членов команды, появились свои локальные словечки. Линдси же была строга, но справедлива. Она поддерживала все мои начинания, критиковала за торопливость и хвалила инициативность. Благодаря ее советам и наставлениям мне удавалось глубже проникнуть в сознание актеров, посмотреть на процесс с их точки зрения. Так и повелось: утром мы с Октавией и Маккенной проходились по запланированным сценам, дальше я выполняла все поручения Марка, а потом, во время стопов, мчалась к Калебу, который словно учитель детского сада показывал мне азы. В обед к нам присоединялась Линдси и мы болтали ни о чем. Не знаю как, но женщины догадались, что понятия «материнская любовь и забота» для меня мало знакомы и стали вести себя как опекающие тётушки. Сначала было неловко, хотелось быть коллегой в их глазах, а не потерянной недолюбленной девочкой. Через пару дней я спрятала свои колючки и, помимо работы, мы все больше стали говорить о личном. Единственная тема, которую я поднимала очень нехотя — парни. О бывших рассказывала легко, но то, что переживала в настоящем, оставалось в рамках абстрактного. Конечно, они это замечали, но учтиво улыбались и, будто наивно веря в мою неприкрытую ложь, понимающе сворачивали тему. Благо, эти дни Крис был необычайно молчалив и незаметен. Мы мало контактировали, и то, по поручениям Марка. Его будто стало меньше за кадром. Всегда громкий и веселый, он практически все время проводил в трейлере. Иногда я ловила взгляд Криса на себе, но старалась долго не смотреть в ответ. Особенно пристально он следил за мной, когда видел рядом Калеба. Проходя мимо нас, Эванс одаривал парня недовольным взглядом, но потом с нежностью здоровался со мной. По большому счету, плевать я хотела на такое поведения взрослого мужика, однако иногда, всего на минуточку, задумывалась о причинах таких разительных перемен. Ещё одна очень интересная тема всплыла на перекуре после обеда — Дженни. Линдси, Октавия и Калеб видели, как я лезу вон из кожи, чтобы угодить ей и каждый раз было что-то не так. Кофе не той температуры, раздражающая интонация, громкая вибрация телефона, что отвлекает от вычитки текста. С каждым днём у неё появлялось все больше претензий ко мне. Само собой, Марка это мало волновало, но для остальной съемочной команды это было очевидно. Мы с Дженни — бомба замедленного действия, которая вот-вот взорвется. Мне точно хватит выдержки не надерзить и продолжать быть обходительной, пока она не переходит на личности. Однако мы медленно, но верно движемся к открытому конфликту с взаимными обвинениями и рукоприкладством. Обмозговывая каждое своё действие, я топталась на месте и не могла понять, что послужило причиной таких взаимоотношений между нами.***
Вернувшись после очередного выматывающего дня, не разуваясь, прыгаю на кровать вниз лицом. Приятная прохлада кондиционера окутывает спокойствием. Улыбаюсь как дурочка и переворачиваюсь на спину. Марк дал нам всем завтра выходной, чтобы перевести дух и с новыми силами вернуться в понедельник. Октавия и Линдси предложили сходить на шоппинг и ланч. Калеб хотел взять раритетный фотоаппарат семидесятых годов и отправиться на поиски самые зрелищных видов Саванны. Сморщиваю носик и опускаю взгляд на ноги. Они пульсируют и просят сжалиться, побаловать их новым педикюром и массажем. Не долго думая, достаю телефон из кармана и начинаю поиск салона. Набрав номер ближайшей, подходящей по всем параметрам студии маникюра, закрываю глаза в ожидании ответа. Занято. Повторю попытку через минуту, а пока в душ. Открываю кран с горячей водой и, не вчитываясь в этикетки, смешиваю в воду пару вкусно пахнущих баночек. Оставшись в одном нижнем белье, вздрагиваю от настойчивого стука в дверь. Чертыхаюсь и оглядываюсь в поисках халата. Накидываю его кое-как и прошу подождать секундочку. Не снимая цепочку с двери, но оставляя достаточно места, чтобы увидеть нежданного гостя, приоткрываю дверь. — Анастейша Грейс? — молоденький портье смущённо откашливается и опускает глаза при виде меня. Киваю и закрываю дверь, чтобы снять цепочку. Открыв ее снова, потуже затягиваю халат. — Все верно. Что-то случилось? — из-за возни с халатом и дверью не сразу замечаю небольшую корзинку с белыми розами в руках парня. — Вам просили передать цветы, — он неуклюже протягивает руки вперёд. Я хмурюсь, но принимаю цветы. — От кого они? — мой взгляд мечется между букетом и лицом портье. — Отправитель пожелал остаться анонимным, мисс. — произносит тот, словно извиняясь. — Спасибо. — ещё раз киваю. — Секунду, — закусываю нижнюю губу и ставлю корзинку на тумбу. Расстегиваю сумку и достаю из неё двадцатку. — Ещё раз спасибо, — прищуриваюсь, чтобы прочитать имя на бейджике, — Томас. Том улыбается и убирает чаевые в нагрудный карман пиджака. Закрываю дверь и опускаюсь на колени перед загадочным подарком. Одиннадцать молодых белых роз расположились в небольшой белой корзинке явно ручной работы. Вдыхаю аромат и улыбаюсь. Отстраняюсь и еще раз кручу корзинку в руках. Вдруг мое внимание привлекает небольшая записочка, примостившаяся между стебельками и стенкой. Раскрываю приятную, плотную, слегка шершавую бумагу молочного цвета. Из-за терпкого мускусного запаха, что ярко контрастирует с ароматом роз, не сразу сосредотачиваюсь на размашистых каллиграфических буквах:«В десяти милях западнее пляжа
есть катерный порт,
откуда открываются завораживающие виды.
Не забудь очки и крем от загара.
Буду ждать в 11.
К.»