Белый кролик

—Передай мне апельсиновый пирог. —На тренировке по квиддичу снитч мне чуть в глаз не прилетел. Зато Руди в нос ударил. Вот он отлёживается в больничном. —Эта стерва Старскрим опять у нас почти десяток очков отняла. Кто вообще поверит, что она училась на пуффендуе?! —Ты видела как похорошел Физз? А я давно хотела ему этот отвар от прыщей сунуть! Знала что за прыщами личико хорошенькое. Друсильда с прищуром наблюдала за группой студентов за столом Гриффиндора, что подозрительно хихикая наблюдали за массивными дверями, явно кого-то выжидая. Рядом сидела Селена, с учёным интересом перемешивала тыквенное и картофельное пюре между собой, поливая сверху кисло-сладкой подливкой и сладким сиропом. Напротив Фауст, пухленький мальчик, с тоненькими блондинистыми волосками и большими зелёными глазами, товарищ Харш по факультету, вместе со своей кузиной Ромильдой. Ромильда была копией Фауста, но худенькая, как тростинка, и училась уже на факультете Селены, на втором курсе. Оба смотрели на Селену и её произведение кулинарной гастрономии с нескрываемым отвращением. —О-она ведь не будет это есть, верно? —зеленея, спросил Фауст. Сидящая рядом Ромильда прикрыла рот рукой и с усилием сглотнула. Друсильда же не стала обращать внимание на странные махинации Селены с едой. Всё её внимание было направлено на гриффиндорцев. В их компании можно было разглядеть гордые выражения кузенов Селены. Они чуть ли не светились, как хорошо натёртые блюдца. Оллин крутил в руках палочку, как бы играясь с ней, но уж слишком высоко она была и хватка на ней всё никак не ослабевала. С другого конца стола такие же подозрительные взгляды кидал другой кузен Селены, тот что постарше. Он постоянно отвлекался от своего диалога с миловидной хаффлпаффкой, хмурясь и вставая на носки, чтобы лучше разглядеть происходящее. —Мне кажется эти два оболтуса что-то задумали.—шепнула на ухо подруге Харш, дёргая её за рукав блузки, тем самым отвлекая от эксперимента. Та повернулась в ту сторону куда смотрела Друсильда, несколько секунда анализируя происходящее, разочарованно засопела и вернулась к своему кулинарному шедевру. —Вероятно они нашли способ доставить свою хлопушку Реддлу.—не слишком заинтересованно протянула Ашлинг, после чего подняла свою вилку и попробовала получившуюся субстанцию под неодобрительные звуки от Фауста и Ромильды. —Причём тут он? —Оу, я забыла тебе сказать. Они хотели чтобы я подкинула нашему мистеру загадка какую-то подозрительную штучку, похожую на напоминалку. Я, конечно, отказалась. Но это их видимо не очень остановило. Вот, сидят, сейчас всем братством самоутверждаться будут. —Ну что за идиоты. Сами на проблемы напрашиваются. Только посмотри на лицо Прюэтта! Как можно иметь настолько раздутое самомнение? Даже у Малфоя и всех Блэков вместе взятых оно не такое огромное! —гневно стукнув по столу, Друсильда чувствовала как из ушей струится пар от злости. Она не входила в число обожателей смазливого личика Прюэтта. Считая его лицо глупым и излишне заносчивым. По её мнению, настоящий мужчина не должен позволять гордыне ослепить себя и вести себя достойно, а не как примитивный вандал. Да и не было в этом избалованном мальчишке ничего стоящего, кроме его семьи и более менее симпатичной внешности. —Да ладно тебе.—лениво подперев голову ладонью, Селена лениво прикрыла глаза. Сегодняшний день её сильно утомил. Два урока трансфигурации подряд. Разве существует более жестокая пытка? Хотя Поттер довольно сильно помог ей, его остроумные шуточки скрасили довольно скучные два часа лекций. Он был удивительно одарён в трансфигурации, а по словам Друсильды ещё и блистал на зельях.—Не обращай на них внимание. Пусть чем хотят занимаются, всё равно потом достанется. —Ну… В этом ты права.—наконец успокоилась Харш, отодвигая от себя опустевшую тарелку—Давай, заканчивай это извращение. Пойдём, прогуляемся на свежем воздухе. Погода пока ещё хорошая. —Мне кажется будет дождь. —Пройдёмся по коридорам, поищем секретные ходы про которые писал твой брат.—предлагала Друсильда, желая уйти подальше от разворачивающихся неприятностей— Может ещё в библиотеке посидим. —Ой нет! —вдруг вскрикнула Ашлинг, уронив вилку в тарелку и, наконец, повернувшись к подруге. —Что такое? —Я же пишу проект с Реддлом! —с видимым отчаяньем в глазах, Селена взялась за руку Харш—Они же поэтому и попросили у менч помощи. И мы должны были сегодня встретиться в библиотеке и начать его писать. —Как тебя угораздило из всех людей попасть в пару к Реддлу?! —искренне недоумевая вопрошает Друси, пытаясь отдёрнуть руку. —Ну ты же знаешь мою удачу! Всё самое худшее, что только может произойти, обязательно произойдет со мной! —обречённо вскрикнула Селена, только что подсевшая Аманда весело фыркнула. —Не то слово. Я бы сказала, что у тебя сверхъестественная неудача.—хихикнула она, но осталась не замечена. Друсильда схватила Селену и одним движением поднята на ноги. —Пойдём отсюда подальше. У меня плохое предчувствие. —Предчувствие? Я читала в новом выпуске «Магия, магия и ещё раз магия!», что так называемое «предчувствие» рождается из-за магических всплесков, вызванных неустойчивым эмоциональным состоянием волшебника или ведьмы. Один из экспертов утверждает, что это вызывает истончение оболочки магического ядра и вызывает внезапные всплески магии, сопровождаемые галлюцинациями и бредом.—с умным видом поделилась статьёй Ашлинг, но была разочарована раздражением на лице хаффлпаффки. —Ты сейчас слово в слово процитировала? —хоть она и стояла спиной к Селене, но той и таланта провидца не нужно, дабы понять, что Друсильда саркастично закатила глаза. Обиженно надувшись, Ашлинг буркнула: —Упрощённо, для особо одарённых.—момент обиды не продлился дольше пяти секунд, так как заметила пепельно-русую макушку Яксли, что опять препиралась со своим близнецом Ланселотом. Он гордо вздёрнув нос, стоял в своей изумрудной мантии, выслушивая явно разгневанные речи сестры. Он выглядел настолько не впечатлённым, что это наверняка ранило Авалон. —Селена! Обе замерли на полпути к дверям, одновременно повернулись и недовольно уставились на приближающегося Гейра. Он был высокий, весь в своего отца, но необычайно худой. Его лицо было лишено мягкости, состоя из выпирающих скул и чёткой линии подбородка. Он не был красив. В нем не было харизмы Вестера. А уж до её красавца брата ему было как до Луны. Но это не мешало ему быть по своему очаровательным. Правда сейчас, всегда ехидное выражение на его лице, сменилось взвинченной хмуростью. —Да-да? —быстро спросила Селена, стараясь перейти сразу к делу. —Чем ты насолила Оллину и Реиду? Я вчера хотел попросить у них выяснить у тебя кое-что. Так они от возмущения чуть не лопнули. Говорят, мол зазналась, как и все рэйвенкловцы себя самой умной считаешь, их ни во что не ставишь. «Вот он, образец благородства!»—подумалось Селене и та сразу замотала головой. —Ничего не произошло. —Врёшь ведь. —Нет! —Да! У тебя шея краснеет когда ты врёшь. Рука младшей Ашлинг сразу принялась ощупывать шею. Гейр хмыкнул и нагнувшись, ущипнул Селену за щёку. Друсильда неодобрительно зыркнула на него. —Ты знаешь, что они там замышляют? —голова парня дёрнулась в сторону двух кузенов, Прюэтта, Вейна, Хупера и Бланша. Поодаль неодобрительно кидали взгляды оставшиеся первокурсники и второкурсники. Старшие ученики сидели в самом конце стола. —Возможно.—стыдливо отвела взгляд Селена. —Что ж, будем ждать когда тётушка пришлёт громовещатель? —Селена хихикнула на добродушную шутку кузена, на что он потрепал её по волосам—Не обижайся на нас красавица. —Не обещаю. Тем временем, Том Реддл незаметной тенью скользнул в Большой зал и прямо направился к своему излюбленному месту. Так как стол слизеринцев почти всегда был полупустой, он садился ближе к дверям. Там, как правило, никогда никто кроме него не сидит. Это заметили Прюэтт и Друсильда. В какой-то момент их взгляды встретились и она неодобрительно сжала губы в полосочки, в её глазах читалось неодобрение. «Что бы ты не задумал, не смей.»—читалось в её глазах без всяких слов. Алисандр никак на это не отреагировал, шепнул одному из братьев что-то на ухо и отвел взгляд. Тот радостно заулыбался, наконец взмахнул палочкой и что-то зашептал себе под нос. В следующее мгновение Большой зал пронзила оглушительная череда хлопков, после который пошли крики учеников и гигантские клубы чёрного дыма. И Селена, и Друсильда вжались друг в друга, неосознанно пятясь подальше от эпицентра. Гейр же наоборот, ринулся вперёд, грязно ругаясь и выкрикивая неразборчивые фразы подоспевшим старостам. Когда дым немного развеялся, Селена с удивлением отметила, что эпицентром взрыва был вовсе не слизеринский стол. Реддл невозмутимо сидел, попивая свой чай и расслабленно читая «Историю Хогвартса». Его губы украшала уродливая, совершенно не подходящая его очаровательному лицу, ухмылка. По спине Селены прошёл холодный разряд, из-за которого она заметно вздрогнула. Его магия зловеще кружилась, как бы заворачиваясь в спираль, и излучала радостное злорадство. Девочка сильнее вжалась в тело Друсильды, которая обхватила её плечи и повела в сторону выхода. Так решило поступить большинство учеников. Они все кашляли, а некоторые выглядели так, будто перепачкались сажей. —А ну, посторонитесь! —прозвучал голос профессора Дамблдора, за ним, подняв полы своей пышной мантии, спешила мисс Эва. Больничное крыло было совсем рядом, а Дамблдор видимо как раз направлялся на поздний обед. Обычно, он опаздывал на обед по средам и пятницам. Это было его маленькой странностью. —Что твои кузены наделали?! —неожиданно прям под ухо послушался визг Чепмен. Всё её лицо было испачкано, а волосы стояли чуть ли не дыбом. Всё вокруг суетились, толкались и не знали куда себя деть. Харш так сильно тянула Селену за руку, будто намеревалась оторвать её. Она даже не дала возможности ответить Чепмен, которая смотрела слишком обвиняюще. Будто это она, Селена, устроила весь этот балаган, а не кучка полоумных мальчишек, у которых слишком много свободного времени. Они еле как смогли прорваться к внутреннему дворику, на котором Селена буквально упала на мокрую траву. Друсильда опёрлась на колёни, пытаясь отдышаться и отогнать навязчивый запах аммиака. —Меня сейчас стошнит.—еле как выговорила Друси, смахивая прилипшие ко лбу волоски. Селена развалилась на траве раскинув конечности, не обращая внимание на медленно мокнущую рубашку. —Им здорово влетит от тётушки.—смотря на медленно плывущие облака, рассеянно сказала она. Друсильда сразу же вспыхнула: —О чём они вообще думали?! В любом бы случае про это прознали. Неужели всё это только ради того, чтобы поиздеваться над грязным отпрыском простаков? —У них даже это не вышло. Взрыв даже не задел Реддла. Похоже он подкинул им их же подделку.—хмыкнула Ашлинг, растворяясь в лучах полуденного солнца. —Надо же было настолько облажаться.—невесело заметила Харш. Она отошла в сторону, к скамье под деревом и села там. Впереди был ещё целый день, а они обе уже были полностью измотаны. Уроки вряд ли отменят, а отсиживаться на истории магии совершенно не хотелось. Птички беззаботно щебетали, им были безразличны людские ненастья. Лёгкие дуновения ветра шевелили травинки и листья деревьев. Всё это вгоняло в дрёму. Друсильда облокотилась на шершавую кору, умиротворённо прикрыв глаза. На краю между сном и реальностью, в сознании Селены вспыхнула злая ухмылка Реддла. Волоски на руках сразу же встали дыбом и её опять прошибла дрожь.

***

Селена чувствовала себя Алисой, которая каждую ночь гонится за кроликом и падает в его нору, прямиком в страну чудес. Но вместо красочных пейзажей, Чеширского кота и Безумного Шляпника, она как будто падает в какой-то бесконечный кошмар. Петля. Всё по одному, ужасающему сценарию. Комната с зеркалом, та самая которая снилась ей целую вечность назад, становилась всё более и более заполненной. С каждым разом витраж ведал ей новую историю, а зеркал становилось больше. Разные формы, размеры, даже цвета. Ни одно не было похоже на другое. Сны так же становились всё более длинными, казалось проходили недели, пока она сидела неподвижно рядом с пустующей кроватью бабушки Азалии. Ничего нового. Только бесконечное повторение. Как плёнка магловского кино, с каждым разом изображение будто выжигалось, теряло краски, жизнь и отходило от своего оригинала. Селена чувствовала себя простой частью интерьера. Когда она стоит перед зеркалами в какой-то неизвестной комнате Хогвартса, как она предполагает, Селена чувствует себя статуэткой. Хрупкая, маленькая, такая же никому не нужная и забытаяя, покрытая толстыми слоями пыли. Такая же как и все остальные вещи в этой комнате. Красивые, но истёкшие свой срок. Уже бесполезные и вульгарно старомодные. Это почти ранит, если признаться. В реальности нет ни одной причины чувствовать себя так. Но отчего-то это кажется таким знакомым чувством. Интересно почему? Когда она сидит около пустой кровати бабушки Азалии, она ощущает себя одной из её вазочек, красиво стоящих на её комоде. Как и статуэтка, хрупкая, с тоненькими стеночками, с красивым и необычным узором. Но пустая. Некому положить в эту вазочку цветы, некому поухаживать за ней. Больше нет этой суровой, чопорной и традиционной старушки, которая бы следила за всеми этими бесполезными вещами, которые дядя Ленард всегда называл «старческим хламом». И было страшно одиноко, пусто и холодно одновременно. Как будто Селена была изолирована от мира, застряла в неподвижном моменте, пока мир идёт вперёд. Будто те несчастные картины предков на стенах фамильного дома, картины великих и не очень ведьм и волшебников, все они лишь отголоски былого. Когда то живые, дышащие, по настоящему чувствующие и совсем другие на каком-то странно душевном уровне. Картины хоть и двигаются, выглядят, говорят и даже думают как живые, таковыми никогда уже не станут. В них нет души. Вот так себя чувствует Селена находясь в конкретно этом сновидении. Так плоско и неподвижно. Так бездушно. Запретный лес был ещё одним повторяющимся местом. И вот там Селена могла освободиться от этих давящих чувств. Под яркими лучами солнца она может быть кем угодно. Яркими, буйными и девственно чистыми цветами. Зелёной травой, тянущейся ближе к солнцу и покрывающей почти всё в этом лесу. Игривой и шаловливой бабочкой, которая летит над кустами с цветами, манимая сладким ароматом. А может быть и пугливой ланью, и пушистой крольчихой, и даже занятой пчёлкой. В этом лесу она всегда могла почувствовать буйство жизни, её круговорот и красоту. И всегда она натыкалась на маленького оленёнка, тощего, совсем юного. Но смотря на него в её сердце расцветало странное чувство, которое было так непонятно двенадцатилетней Селене. Но хватит о снах. Как бы Ашлинг не хотелось сейчас дремать в своей уютной постели, у неё были менее приятные, однако важные, дела. К великому сожалению Селены, эти планы были тесно связаны с Реддлом. Сидеть напротив мальчишки который в этот же день, можно сказать, подорвал её двоюродных братьев и устроил настоящий переполох в большом зале, при этом выйдя абсолютно сухим из воды. Не самое приятное времяпровождение, если вы спросите Селену. Однако, есть ли у неё выбор? Нет. Точнее да, но он несет за собой нежелательные последствия, так что даже не расстраиваться. И вот он. Худощавый, такой худой, что даже нелепо, в своей обычной школьной мантии. В целом, как всегда, опрятен и собран. Серьезное выражение которое было на его лице, совершенно не вязалось с его явно детской внешностью. Это выражение которое носит её отец когда занят делами или читает новости из утренней газеты, потягивая свой утренний чай, смешанное с честолюбивым взглядом тётушки Аниты. Как будто перед ним была не его одногодка, а какой-то незначительный жучок. —Здравствуй, Ашлинг.—он сидит прямо, но явно напряжённо, так будто сдерживается дабы не ссутулиться. Почти забавно наблюдать как он пытается казаться взрослее. Хотя он и Селена старше своих однокурсников, они всё ещё недостаточно старше, чтобы даже считаться подростками. А он уже ведёт себя почти так же как её покорная бабуля. —Здравствуй, Реддл. Как поживаешь? Мы так давно не беседовали, даже вспомнить не могу когда и про что.—Селена отвечает по-своему, не дружелюбно, но довольно открыто и так будто она и Реддл закадычные друзья. Впрочем она просто действовала ему на нервы, намеренно ещё сильнее чем обычно растягивая слова. И кажется это возымело свой результат, его брови дёрнулись вниз, а между ними появилась еле заметная складочка. —Да, действительно.—сказал он, а его верхняя губа дёрнулась в каком то презренном жесте, а глаза закатились. Он кажется уже устал от её общества. Ну что ж, похоже это взаимно. Взгляд Реддла будто пробивал в её черепе дыру, дабы залезть в её мягкие и розовые мозги. Кажется он пытается прочитать её мысли, может он вспоминает инцидент в большом зале, думает причастна она или нет. Реддл достаточно проницателен, вот почему Селена почти уверена что он прекрасно осознает что текущие взаимоотношения между кузенами мягко говоря натянуты. Конечно, они не ненавидели друг друга, уж слишком юны для чувства этого, даже в полной мере не понимая этого слова и чувства. Но общение вызывало неприятный осадок, который на протяжении как минимум недели прилипал к стенкам желудка, постоянно напоминая о себе. Иногда Селена жалеет что Барри не рассорился со всеми, как сделала Ерания ещё до рождения дочери. По крайней мере Селене не приходится терпеть своих истеричных тёток, ей хватает тётушки Аниты и тётушки Даены. Марлен же большую часть времени проводила со своими детьми, вообще не разговаривая большую часть времени. —Думаю ты будешь не против, если я отложу работу над проектом на время.—и на его тонких губах появляется улыбка, хорошо отработанная, такая вежливая и наигранно дружелюбная. Так обычно улыбаются продавцы, которые желают что-то тебе впихнуть.—Я хотел бы поговорить о сегодняшнем инциденте. Возможно Селена переоценила аналитические способности Реддла. —Я не могу повлиять на их действия. Они делают всё, что только захотят. Я им не преграда и уж точно не авторитетная фигура.—она безразлично пожала плечами, отводя взгляд куда-то в сторону. —Мне это понятно, Ашлинг.—Реддл прозвучал так оскорбительно снисходительно, будто Селена сказала самую очевидную и глупую вещь на свете. Это задело её и её бледные щёки покрылись красными пятнами. —Тогда зачем тебе…—Ашлинг беспардонно перебили. —То что было сегодня, лишь начало. Если твои кузены, их дружки или ты попытаетесь встать на моём пути. Я сделаю так что вы пожалеете что родились на свет.—он обратился к ней с явным нажимом, его лицо было почти плоским, безжалостно смотрящим на неё своими тёмными глазами. Его глаза нельзя назвать карими, уж слишком темным и густым был цвет, настолько, что она с трудом могла разглядеть зрачок. Его челюсть была с силой сжата. Как бы он не пытался, а он пытался, скрыть свой гнев и откровенную ненависть во взгляде, Селена отчетливо видела это в мелочах. Реддл был юн, поэтому не вызывал страха, но этот холод, хищность его магии и враждебность, делали своё дело. Он неприятен. Дети не ведут себя так. Откуда он вообще знает столько жестоких слов? Даже Малфой и Блэк, которые хоть и были избалованы и высокомерны, смеялись и дурачились с друзьями. Улыбались, грустили, боялись. А Том Реддл показывал лишь одну эмоцию. Это была ненависть, чистый гнев и злорадство. Мог ли он чувствовать что-либо в принципе? Были ли у него друзья в приюте? Он когда-нибудь привязывался к людям? Знал ли он вообще что означает радость, веселье, счастье? Селена уже давно решила для себя, что он не способен на чистые и «светлые» эмоции. Так было легче жить. Том Реддл злой. Чистый, уродливый, маленький сгусток зла.