Эльфы любят только раз

      Мы наконец оказались на противоположном берегу Андуина. Долго тянулась безлесая и какая-то безжизненная местность. Может, это наше войско разогнало всю живность, а может, птиц и зверье отпугивала близость Дол-Гулдура. Я-то уж точно ощущала себя здесь неуютно.       Не так уж мало я прожила на свете, но ни разу еще не покидала Лотлориэна. Каждый чужеземец, с кем мне приходилось общаться, говорил об удивительной красоте и гармонии, царящих в Лесу, но только сейчас я поняла, с чем, собственно, сравнивали Лориэн. Я как будто вышла из теплого дома на мороз. Или шагнула из чистой купальни в жидкую грязь. И дело даже не в том, что здесь, в Лихолесье, природа была погружена в зимний сон, а в Лориэне даже зима оставалась временем цветенья. Нет, было еще что-то… Ощущение небезопасности.       Даже когда Лориэн сдерживал один штурм за другим, я не чувствовала себя такой уязвимой, как сейчас – когда мы наступали. И то сказать: первые дни мы беспрепятственно продвигались все ближе и ближе к Дол-Гулдуру, практически не встречая сопротивления. Орки отступали к крепости, лишь изредка будто огрызаясь на преследователей. Раненые, если и были, справлялись с лечением почти самостоятельно и оставались на ногах.       Все изменилось, когда пустоши закончились и началась лесистая местность. Здесь орки осмелели. А, может, наоборот, напасть на нас их побудил страх.       Как бы то ни было, теперь мы двигались медленнее, все чаще на нашем попечении оставляли раненых воинов. А вскоре нам был отдан приказ разбить постоянный лазарет. Работы прибавилось, и я была отчасти даже рада этому, потому что обступивший нас лес меня пугал не меньше мыслей об орках. Корявые безлистые деревья выглядели враждебно, тут и там нам встречались обрывки паутины такой толщины, что я дрожала при мысли о ее создателях. Леголас мне в красках рассказывал о тварях, наводнивших Эрин Гален в последние столетия, но я, признаться, считала, что он преувеличивал, желая произвести впечатление. Что ж, кажется, он напротив – щадил меня. Впрочем, ничего по-настоящему страшного не происходило. При свете дня и в окружении эльфов я не раз смеялась над своими ночными страхами, но ночью было не до смеха – мне подолгу не удавалось успокоить воображение и уснуть.       Неужели я действительно хочу выйти замуж за жителя этого леса и навсегда променять цветущий и безопасный Лориэн на таинственное и жуткое Лихолесье? Что-то мне не верилось, что разгроми мы Дол-Гулдур, лес сразу преобразится.       Впрочем, на подобные размышления у меня оставалось все меньше и меньше времени. От постоянно поступавших к нам на попечение воинов я узнала, что вот уже несколько дней ведется битва у стен Дол-Гулдура. Ее исход казался предопределенным, никто не сомневался в победе. Вопрос был лишь в цене.       Многие целители – в основном мужчины – оставили лазарет, чтобы быть ближе к войску и врачевать на месте. Наши палатки были переполнены ранеными, и оставшимся целителям хватало работы.       Шел, кажется, десятый день похода. Я проснулась еще до рассвета и, торопливо позавтракав, обходила палатки со своими выздоравливающими. Сменить повязки, напоить лекарством, утешить боль мазью и каждому улыбнуться, каждого приободрить – к полудню я мечтала лишь о минуте отдыха и миске горячего обеда.       Мне оставалось навестить последнего пациента в небольшой палатке на краю лагеря. Все шло как обычно: я перевязывала рану на бедре, он шутил о своей неуклюжести, из-за которой получил эту «царапину». Вдруг Халлон замолчал на полуслове и встревоженно прислушался.       – Орки! – выкрикнул он через мгновение и вскочил.       – Куда ты?!       До меня еще не дошел смысл происходящего, и я лишь досадовала, что не успела толком закрепить повязку. А Халлон тем временем достал из-под лежанки меч и рассек ткань палатки.       – Орки! – повторил он настойчиво и попытался выпихнуть меня в прорезь. – Беги в лес и затаись где-нибудь.       Только тут я наконец услышала звуки сражения, неразборчивые крики, визг – и все это стремительно приближалось. Голова у меня тогда уже плохо соображала, но я поняла, что от Халлона толку в сражении будет мало. Я перекинула его руку себе через шею, цепко схватила за талию и практически поволокла за собой в прорезанную дыру. Он попытался было вырваться, но я зашипела: «В лазарете я твой командир!» – и он-таки подчинился.       Наверное, в одиночку я бы смогла убежать и найти подходящее укрытие, но Халлон не мог двигаться быстро, а корни деревьев, казалось, нарочно вырастали у нас под ногами.       Может, мы производили слишком много шума, а может, нас выдал запах крови из открывшейся раны Халлона, но вскоре я услышала за спиной шум преследования.       Халлон остановился у дерева и развернулся, готовясь принять бой.       – Беги! – выдохнул он – Если не справлюсь…       Я не побежала. Сложно сказать, почему. Возможно, страх остаться в одиночестве в тот момент был сильнее страха вступить в схватку. Я подобрала с земли ветку толщиной с мое запястье и встала у левого плеча Халлона – палка дрожала в моих руках.       Их было двое. К страху примешалось омерзение. Маленькие злые глаза, криво торчащие изо рта зубы, кожа землистого цвета (или то была налипшая грязь?) Увидев, что мы остановились, они тоже замедлили бег, начали молча обходить нас с разных сторон.       Один из них сделал резкий шаг в мою сторону, и я не выдержала напряжения – завизжала, выпуская наружу весь свой ужас. Орки вздрогнули, да и Халлон едва не упал – так я не кричала никогда в жизни ни до, ни после. Крик, визг, верещание – этот звук шел не из горла, он рвался из сердца, из желудка и словно не подчинялся моей воле. Я смогла замолчать, лишь когда голос сорвался. Орки оскалились и переглянулись. Я покрепче перехватила палку и сжала зубы. Нет, страх не ушел, но я собиралась сражаться.       Они напали одновременно. Я слышала, как с лязгом столкнулись мечи Халлона и первого орка, а сама взмахнула веткой в сторону второго. Должно быть, он заранее считал меня легкой добычей, поэтому мой неловкий выпад достиг цели и даже повалил его на землю. Вот только он тут же вскочил, и на сей раз был уже настороже. Он не спешил напасть снова, но явно примерялся к следующему удару.       Халлон одолел первого орка. Я услышала предсмертный хрип и удар тела о землю и почти поверила, что мы выкарабкаемся. Но Халлон был обессилен этой схваткой, и, когда на него напал второй орк, мог лишь защищаться. Я пыталась помочь своей веткой, но удар тяжелого меча обрубил ее надвое, а меня отбросил назад.       Я с трудом поднялась на ноги и… побежала прочь! Что меня раньше удерживало возле Халлона? Что теперь толкнуло к тому, чтобы бросить его? Я не знаю. В тот момент я уже совсем потеряла способность осознанно принимать решения.       За спиной раздался сдавленный крик. Халлон! А потом я услышала звуки погони: топот орка, его шумное дыхание. Надежды на спасение не было. У него меч, а у меня нет даже ножа. И все же я не сдавалась до последнего. Теряя дыхание, перескакивала через корни, подныривала под ветки. Орк приближался. Поняв, что он настигает, я подхватила с земли длинную палку и крутанулась с нею. Орк успел пригнуться, а я едва не потеряла равновесие. Пока перехватывала палку, он выпрямился и начал медленно приближаться.       Весь мир для меня свелся в одну точку – буро-зеленая морда орка. Я до сих пор помню ее в мельчайших деталях. Одна ноздря его была порвана, на щеке кровоточил свежий порез, на плоской голове криво сидел грубый шлем, явно не раз принявший на себя удары оружия. В маленьких глазах орка злоба мешалась с весельем, и вот тут-то я поняла, что это конец. Мне не отбиться от вооруженного воина деревянной палкой. Он убьет меня, и его гнусная рожа будет последним, что я увижу в своей жизни.       Вдруг орк насторожился и повернул голову направо. Не раздумывая, я шарахнула его палкой по голове. В общем-то, не очень удачно – палка скользнула по шлему и лишь слегка задела плечо. А в следующую секунду в воздухе что-то сверкнуло, и голова орка отделилась от тела, пролетела по низкой дуге и покатилась между деревьев.       Я не могла отвести от нее взгляда, пока она наконец не остановилась – улеглась на левое ухо.       – Эй, ты как? Это ты кричала? – голос доносился будто сквозь толщу воды: у меня звенело в ушах.       Я резко повернула голову на голос. Как?! Как я могла не заметить появление третьего лица? Так подействовал на меня страх смерти?       Эльф – я сразу поняла, что лихолесец, а не лориэнец – сидел верхом на огромном, опасно выглядящем коне. Даже по его недоброму взгляду, обращенному ко мне, было ясно, что это боевой конь, куда более привычный к виду и запаху крови, чем я. Всадник не уступал своему коню. Шлем, почти целиком скрывавший лицо, и прочее боевое облачение выглядели легкими, но явно таковыми не были. Зато уж точно были весьма дорогими. Да, даже в момент, когда я едва отступила от чертогов Мандоса, я невольно в первую очередь оценивала состоятельность и статус нового знакомого – очевидно, он был какой-то важной фигурой, может, даже военачальником. Я перевела взгляд с доспехов на длинный меч. С него капала кровь. Только тогда я осознала, почему у орка вдруг отвалилась голова и что за блеск я видела перед этим.       – Он был один? – всадник так и не дождался ответов на первые вопросы: звук его голоса, как и смысл слов, доходил до меня по-прежнему с большим трудом.       Эльф огляделся кругом, а потом тронул коня вперед и наклонился ко мне, поймал мой взгляд и требовательно повторил:       – Отвечай, орк был один?       Тон эльфа, привыкшего отдавать команды и не повторять приказов. Я почувствовала себя новобранцем, попавшем в немилость к генералу, и поспешила загладить свою вину в нерасторопности.       – Нет, – попыталась сказать я, но сорванный в крике голос не осилил и этого слова. Я прочистила горло и повторила чуть громче: – Их было двое.       – И где второй? – эльф вновь выпрямился в седле и приподнял меч.       – Мертв.       Эльф повернулся ко мне и впервые в его холодных голубых глазах промелькнуло что-то кроме суровости – удивление. Он оглядел меня с головы до ног, потом уставился на палку в моих руках. Я тоже посмотрела на нее и с большим трудом заставила себя разжать сведенные судорогой пальцы. Палка упала к ногам.       – Ты?!... – недоверчиво начал эльф.       – О, нет! Его убил… – я осеклась, вживе вспомнив крик Халлона, и, не договорив, бросилась обратно – к месту нашей первой схватки с орками. Быть может, Халлон только ранен?       – Стой! Куда ты? – понеслось вслед, но на сей раз властность голоса моего спасителя не возымела действия.       Халлон лежал навзничь возле убитого им орка. Я осторожно перевернула эльфа на спину, склонилась, проверяя дыхание, и не смогла сдержать стона, когда убедилась, что он мертв.       – Мне жаль.       Я резко вскочила, отпрыгнула в сторону и развернулась. Сердце билось где-то у горла, кулаки сжались.       В пяти шагах от Халлона стоял мой спаситель. Я с облегчением выдохнула и разжала кулаки.       Эльф уже спешился и убрал свой страшный меч, но все равно выглядел внушительно из-за высокого роста, широких плеч и металлических доспехов. На мои дикие прыжки он отреагировал вздохом – то ли усталым, то ли сочувствующим. Одной рукой стянул с головы шлем – на плечи упали светлые волосы, заплетенные в косы, – вторую руку протянул мне:       – Мне жаль твоего друга. Но ты жива, и тебе больше ничто не грозит. Идем.       Я вцепилась в протянутую руку и просипела:       – Спасибо! Спаси…       Тут я услышала стук множества копыт, и меня накрыла новая волна страха. Мой спаситель досадливо прицокнул языком:       – Больно.       Оказалось, я впилась ногтями в его ладонь.       – Орки не ездят на лошадях, – произнес он успокаивающе и повернулся на звук. – Это мой отряд.       Между деревьев показалась дюжина всадников. Один из них направился прямо к нам, сделав другим знак рукой – они разъехались в разные стороны и тут же скрылись из глаз, а у меня возникло чувство, что нас взяли в кольцо.       Внешний вид оставшегося всадника, когда он приблизился и стянул с головы шлем, побудил меня спрятаться за плечо спасителя. И если бояться стука конских копыт было действительно глупо, то в этом случае мне не в чем себя упрекнуть. Лицо темноволосого эльфа пересекал бледный шрам: от левой брови до верхней губы. На месте левого глаза было бельмо, а правый – ярко-зеленый – сверкал таким неприкрытым гневом, что я почувствовала себя очень неуютно, оказавшись под прицелом этого взгляда.       Впрочем, меня он разглядывал лишь мгновение, равно как и два тела на земле. Все его внимание было обращено на моего спасителя.       – Это недопустимо! – прошипел он, спешиваясь возле нас. – Поразительная безрассудность! В одиночку кинуться в неизвестность!       Странно: он распекал моего спасителя, хотя, судя по одежде, скорее был его подчиненным, а не командиром.       – Разве не должна охрана сама следовать за мной, не дожидаясь приглашения? – лениво ответил спаситель, подтверждая мое предположение об их статусах.       – Если бы мы – каждый из нас! – в этот момент не были немного заняты!.. А твоя помощь не помешала бы и там, где ты нас оставил.       – Вы прекрасно справлялись, – отмахнулся спаситель, все так же не реагируя на недопустимый тон своего… телохранителя? – А я услышал женский крик и понял, что чья-то жизнь вот-вот оборвется. У меня был шанс помочь, и я им воспользовался.       Спаситель небрежно кивнул в мою сторону, и телохранитель зыркнул на меня своим единственным глазом так злобно, будто я была причиной всех бед в его жизни.       – Прекрасно! Ты спас одну жизнь и чувствуешь себя героем. А если бы сам погиб? Такие мелочи тебя, конечно, не заботят.       – Конечно. Ведь этот вопрос находится в сфере твоих обязанностей, – голос спасителя изменился, стал сухим и колким. – По-твоему, её спасение было ошибкой? – он вновь едва мотнул головой в мою сторону. – Довольно ворчать. Пусть уберут тела тех орков, а эльфа перенесут в лагерь. Там уже все кончено?       – Кончено, – телохранитель состроил мрачную гримасу, от которой у меня по спине мурашки побежали. – Какой же идиот этот Келе… – эльф осекся и кинул мне: – Сама дойдешь?       – Я довезу, – голос спасителя вновь приобрел тягучие ленивые ноты. – Ты безнадежно очерствел, мой друг.       – Зато ты что-то уж очень весел сегодня. Война еще не закончилась, пусть мы теперь и наступаем.       Спаситель глубоко и с наслаждением вдохнул воздух.       – Разве ты не чувствуешь? Его больше нет. Наш Враг побежден.       Телохранитель подался вперед:       – Откуда тебе знать?       – Знать неоткуда, но я это чувствую. И не стану сдерживать своей радости, даже если рискую рассердить тебя. Пусть мой поступок и не был примером рассудительности, но разве вырвать юное прекрасное создание из лап смерти – не достойная награда за безрассудство? Отвезем девочку в лагерь, заодно решим, что делать дальше. Созови всех.       Телохранитель последний раз уколол меня взглядом и, отвернувшись, оглушительно свистнул.       Спаситель без предупреждения обхватил меня ладонями за талию и усадил боком на коня. Наездницей я была совершенно неопытной. Если бы мне предложили право выбора, то предпочла бы бежать следом. Но мне не предложили, а сама я в тот момент не была способна и двух слов связать, да и в мыслях царил полный кавардак. Мой спаситель сел позади меня и щелкнул языком – конь тронулся. Я хотела вцепиться в гриву, но побоялась рассердить этим животное. Хозяин коня казался более миролюбивым, и я прислонилась к его груди, обхватив за талию. Он придержал меня за плечи. Постепенно страх отступал, на его место пришла новая эмоция – благодарность.       – Спасибо, что сделал глупость и спас меня. Я успела поверить, что мне суждено умереть сегодня.       Голос мой так и оставался сиплым и скрипучим. А после такой длинной фразы еще и кашель разобрал. Эльф молча протянул фляжку. Я думала, что там вода, и сделала большой глоток. Крепкое вино стало большой неожиданностью, и я несколько секунд пыталась удержать внутри выпитое. Отдышавшись, сделала еще один маленький глоток и вернула фляжку.       – Очень… душистое.       – Лучшее вино в Эрин Гален, – усмехнулся эльф и тоже пригубил фляжку. – Я тоже рад, что не проявил должного благоразумия и осторожности. Пью за свою глупость и за твою жизнь, ммм… Как тебя зовут?       – Эмлинэль. А ты?..       – Эй, ты слышал? – не ответив на мой вопрос, спаситель подъехал ближе к своему телохранителю. – Ее зовут Эмлинэль! Твоя тезка. Вас свела сама судьба, – мы с телохранителем обменялись взглядами, которые одинаково выражали наше сомнение в том, что судьба в этом смысле была к нам добра. Спаситель же явно получал удовольствие от происходящего. Он объяснил: – В детстве мы его звали Эмлиндилем. Он как-то подобрал двух птенцов и носился с ними все лето. Осенью птенцы улетели, а имя прилипло надолго, – спаситель вновь повернулся к телохранителю. – Удивительно, каким ты был добрым и чутким ребенком. Как нас все-таки меняет время.       – Зато ты с тех времен не изменился. По крайней мере, не поумнел, – еле слышно буркнул телохранитель и обогнал нас.       Мой спаситель лишь добродушно усмехнулся.       Рука эльфа на плече согревала, а конь ступал осторожно и плавно. Меня вдруг одолела усталость. После того, что я пережила, самое лучшее – забраться в палатку, укутаться в одеяло с головой и проспать двое суток. Или трое. Вернусь в Лориэн – и больше ни ногой оттуда. Лихолесье не для меня.       В момент, когда я приняла это решение, корявые деревья-уродцы расступились, и мы выехали к лазарету. То, что открылось моим глазам, заставило вздрогнуть и резко выпрямиться.

***

      Хаос.       Побоище.       Половина палаток смята, всюду кровь, отовсюду стоны.       Воины-лихолесцы оттаскивают трупы орков в одну сторону, а трупы эльфов – в другую. Целители носятся от одного раненого к другому, никому не помогая толком. Я попыталась окликнуть одного из проходивших целителей, но мой сиплый голос не достиг его ушей. Легко ткнув своего спасителя в бок, я попросила:       – Позови Салабдила, – и кивнула головой в сторону того.       – Салабдил! – звучно и властно произнес спаситель.       Тот резко обернулся. Таким растерянным и бледным я Салабдила никогда не видела. И куда исчезла его обычная невозмутимость?       Дождавшись, когда он подойдет ближе, я просипела:       – Что здесь происходит? Где Галукамэ?       – Ох, Эмлинэль, – Салабдил произнес это так, что остальное я поняла без слов. А потом и увидела.       При жизни всегда спокойное и чуть насмешливое выражение не покинуло лицо Учителя и после смерти. Он лежал в одном ряду с остальными погибшими, его одежда набухла от крови. Я непроизвольно рванулась к нему, и, если бы не спаситель, свалилась бы с коня. Застонав от тоски и горя, я прижалась щекой к груди спасителя. Он крепче обнял меня.       – А Настадрэн... тоже?.. – спросила я Салабдила. Тот обреченно кивнул. – Кто же руководит в лазарете?       Салабдил огляделся вокруг, будто ища этого самого руководителя, и я наконец поняла причину беспорядка. Кто-то должен был обуздать хаос.       – Найди четырех эльфов, пусть поставят две большие палатки, – произнесла я, ловя взгляд Салабдила. – Затем пусть перенесут в одну самых тяжело раненных эльфов, во вторую – тех, кто ранен легче, но не может сам о себе позаботиться. Вели кипятить воду. А сам наведи порядок в лекарствах, – я кивнула на поваленный шатер, в котором хранились все инструменты, бинты и снадобья. – Кто из Старших Целителей… остался на ногах?       Салабдил назвал два имени.       – Пусть оба работают в первой палатке. Приставь к ним помощника. Я буду во второй. Туда же присылай всех свободных эльфов.       Салабдил кивал каждому моему слову и не остановился, даже когда я замолчала. Пришлось хлопнуть в ладоши, чтобы вывести его из этого состояния.       – Выполняй!       Салабдил кинулся прочь, а я повернулась к спасителю:       – Мне нужно хотя бы шесть воинов для помощи в лазарете. Возвести остальные шатры, носить воду, рубить дрова, перетаскивать раненых… Лучше не шесть, а восемь.       Спаситель несколько мгновений молча изучал мое лицо, потом кивнул.       – Куинон, – подозвал он телохранителя, которого некогда за доброту к птенцам прозвали Эмлиндилем. – Ты и еще семеро остаетесь тут до ночи. Остальных я поведу дальше.       Куинон очевидно был категорически не согласен со своим командиром, но вслух этого не произнес – лишь скрипнул зубами и кивнул, одарив меня очередным злющим взглядом.       Но мне уже было не до того. Я коротко объяснила, чего жду от воинов, и соскользнула на землю. Сделав несколько шагов в сторону лазарета, опомнилась и вернулась к спасителю.       – Ты так и не назвал своего имени.       Спаситель рассмеялся и повернулся к телохранителю, который отдавал распоряжения собравшимся вокруг эльфам:       – Ты слышал, Куинон? Я так отвык от того, что меня может кто-то не знать в лицо! А это, оказывается, приятное чувство. Не хочу расставаться с ним, – он наклонился ко мне и ласково провел ладонью по щеке. – Прощай, Эмлинэль. Теперь твоя очередь спасать жизни.       Я взглянула на него последний раз, постаравшись запомнить лицо, вновь наполовину скрытое шлемом, – суровое, но аристократичное лицо эльфа, спасшего мою жизнь. С болью в сердце вспомнились мне слова Галукамэ о том, что новых знакомых нужно оценивать не по регалиям, а по делам. Что ж, этот эльф в одиночку бросился на помощь, услышав мой крик. Спас меня. Напоил вином. Заботливо довез до лагеря. Мое сердце переполняла благодарность и восхищение. И неважно даже, что эльф вдобавок ко всему был красив и знатен. Спаси меня одноглазый телохранитель, я бы и его считала в тот момент самым прекрасным существом на земле. Но Куинон меня не спасал.       Салабдил суетливо носился по лагерю, передавая мои распоряжения, и их, что удивительно, выполняли. Постепенно действия окружающих стали более осмысленными и спокойными. Я сама подошла к Старшим Целителям, попросив сосредоточиться на самых тяжелых пациентах. Оба они и сами были легко ранены. Я вошла во вторую большую палатку, куда уже внесли нескольких эльфов, и, отогнав лишние мысли, принялась за работу.       Промыть рану, обработать, зашить, наложить бинт, распорядиться о лекарствах – тяжелый труд прерывался лишь редкими визитами Салабдила, который требовал от меня новых распоряжений или решения вопросов. Иногда в мою палатку заглядывал и Куинон. Вскоре я уже перестала вздрагивать при взгляде на его лицо и с облегчением признала, что его присутствие в лагере было более чем полезно.       Он не только выполниял все, о чем я просила, но и сам предлагал помощь. Уже через несколько часов после налета на наш лазарет был сложен огромный костер с подветренной стороны, на котором сожгли трупы орков. Всюду был восстановлен порядок, а несколько воинов постоянно несли дозор, чтобы возможное новое нападение не застало нас врасплох.       В редкие минуты передышки я задавалась, конечно, вопросами, почему мы оказались беззащитны перед нападением и как обстоят сейчас дела у нашей армии, но получить ответы все равно было не у кого.       День уже близился к закату, когда я закончила обрабатывать последнюю – самую легкую – рану. Я зашла в палатку к Старшим Целителям, которые вдвоем пытались вернуть к жизни лежащего без сознания эльфа. Я ничем не могла им помочь, а видеть смерть было уже выше моих сил, поэтому я незаметно выскользнула на воздух. И тут же наткнулась на Куинона.       – Где ты пропадаешь? – уже привычным мне недовольным тоном спросил он. – Приехал вестовой – тебе нужно ехать, доложить вашим Владыкам о случившемся.       – Мне ехать?! Куда?!       Куинон небрежно махнул рукой в сторону Дол-Гулдура.       – Да ни за что! Я не отправлюсь прямо в лапы орков! И вообще, почему я?!       – Потому что ты тут главная. Это во-первых. Во-вторых, это безопасно.       Первый аргумент меня удивил, а последнему я не поверила, но ответить не успела. Куинон вдруг странно скривил лицо, и лишь после его слов я поняла, что это была улыбка:       – Дол-Гулдур разрушен, Эмлинэль! Война закончена! Мы победили!       – Победили?..       Наверное, у меня был глупый вид, потому что Куинон захохотал и тряхнул меня за плечо:       – Очнись, целительница! Нас ждут короли.       Я подняла руки к голове, ощупала волосы. Наверняка косы растрепались за день, а лицо испачкалось. Платье тоже выглядело плачевно.       – Мне нужно привести себя в порядок.       Куинон снова захохотал и кивнул в сторону лошадей своих воинов.       – Выбирай любую и поедем.       – Я не умею. Как-то не приходилось…       – Вот и научишься. Бери Белого – он самый смирный.       С этими словами Куинон оседлал своего коня и кивнул вестовому. Я с большим трудом и без какого-либо изящества взгромоздилась на Белого и подтолкнула его пятками. Он неохотно последовал за Куиноном, и мы покинули лагерь.       Я выжила после нападения орков… Дол-Гулдур пал… Мне придется предстать перед властителями эльфов в мятом платье и растрепанными волосами… Как знать, что еще готовит мне этот день…