Эльфы любят только раз

Трандуилу удалось выйти из своих покоев незамеченным. Он чувствовал себя мальчишкой, затеявшим шалость под носом у взрослых. В Черном саду был давно приготовлен фонарь и ключ от новой камеры Эмлинэль. Забирая их из потайного места, Трандуил подумал, что в глубине души давно знал, для чего они ему пригодятся. Душа его пела, словно птица, выпущенная из многолетнего заточения в клетке. Предощущение безбрежного счастья кружило голову. Король не думал о том, что идет признаваться в любви преступнице. Не думал о завтрашнем дне. Он не хотел сейчас давать волю мыслям о преградах и сложностях – он целиком отдался чувствам. Наконец та самая дверь. Трандуил прижался к ней лбом, прошептал: – Эмлинэль… – внутри послышался шорох, и Трандуил произнес чуть громче: – Эмлинэль, я люблю тебя. Слова эти легко сорвались с губ, оставив приятное послевкусие. Хотелось произнести их снова. И снова. Шепот Эмлинэль: – Войди. Бесшумно отперев замок и закрыв за собой дверь, Трандуил чуть усилил свет фонаря. Тот отразился в глазах Эмлинэль. Взгляды встретились, и стало ясно – слова больше не нужны. Их разделяло лишь пять шагов, лишь два взволнованных удара сердца. Вдох, выдох – и их больше не разделяет ничто. Трандуил провел ладонью по щеке Эмлинэль, по шее. Пальцы заблудились в ее волосах. Губы прикоснулись к губам. Еще минуту назад казалось, что это и есть счастье. Но утолив жажду первых прикосновений, первого поцелуя, Трандуил тут же ощутил, что этого нестерпимо мало. Он скользнул рукой к талии, крепче прижал к себе Эмлинэль. Она вдруг дернулась в его объятиях, резко оттолкнула от себя. – Нет, нет, не трогай меня, – быстро и горячо прошептала она, отступая назад и не опуская выставленных рук. – Что случилось? Я сделал тебе больно? – Трандуил шагнул было вперед, но тут же остановился. Эмлинэль била дрожь, и даже в слабом свете фонаря было видно, как она побледнела. Но не это остановило Трандуила, а страх в ее глазах. – Я ошиблась. Тебе лучше уйти. – Ошиблась в чем? Ты не любишь меня? Не простила? – Трандуилу показалось, что пол уходит из-под ног и он падает в бездну. – Люблю. Простила, – все тем же напряженным голосом ответила Эмлинэль. – Но, оказывается, этого мало, чтобы позволить тебе… коснуться меня. – Я не сделаю ничего против твоей воли. – Я верю. И я хочу… Но не могу... Эмлинэль обхватила себя за плечи, ссутулилась. – Тебе лучше уйти, – повторила она. Трандуил не мог уйти. Не мог сейчас оставить Эмлинэль один на один с ее страхом. Он и сам удивился, как быстро огонь страсти сменился в его душе тёплой нежностью и жалостью, желанием защитить и успокоить. Если бы он только мог доказать ей, что жуткое прошлое не повторится, что отныне и навсегда он ни в чем не пойдет против ее воли! Если бы он только мог показать Эмлинэль свои чувства. Вдруг Трандуила озарило. – Помнишь, на суде ты была готова открыть мне мысли, чтобы доказать свою невиновность? Сегодня я сам прошу тебя об этом. – Осанвэ? – подняла брови Эмлинэль. – И ты не боишься? Трандуил задумался лишь на мгновение и сам себе удивился: – Не боюсь. Навряд ли мир моих мыслей тебя восхитит, но почему-то я уверен, что и не разочарует. Ты смогла проникнуть в мою голову и без осанвэ, теперь же… если пожелаешь и будешь достаточно пытлива, увидишь все мои недостатки, все мои страхи, зависть, глупые обиды и не менее глупые мечты. Но я даже хочу, чтобы ты это увидела. Я не боюсь быть с тобой самим собой. Я хочу этого! Эмлинэль опустила голову, прикрыла глаза. Несколько долгих секунд длилась тишина, Эмлинэль принимала важное решение. Осанвэ – это беседа разумов и душ. Всегда искренняя и всегда взаимная. Каково будет Эмлинэль, мастеру смены личин, показать Трандуилу собственное лицо? Страшно ли ей? Сомневается ли она? Эмлинэль подняла голову, расправила плечи и улыбнулась. – Я согласна. Трандуил уже целую вечность не открывал никому своих мыслей. Осанвэ было хорошо использовать на заре мира, когда эльфы говорили то же, что думали, по крайней мере своим близким. Но король Лихолесья давно жил по иным законам. Трандуил глубоко вздохнул, открывая разум, и направил Эмлинэль самое важное: «Я люблю тебя». Вложив в эту мысль все: нежность, вину, жалость, любопытство, желание, восхищение… Эмлинэль распахнула глаза шире. В мыслях ее взметнулось неверие: «Это всё мне?..» «Ты знала о моей любви раньше меня, и ты удивлена?» Трандуил увидел: за нерушимой стеной уверенности Эмлинэль, которую она являла миру, укрывалась сомневающаяся, полная страха и надежды душа. И прямо сейчас она сжалась под пристальным взглядом того, кого боялась и на кого надеялась. «Я люблю тебя ещё сильнее, чем час назад», – Трандуил сделал шаг к Эмлинэль. И в тот же миг получил такое же признание. Любовь Эмлинэль не была похожа на то, что он ощущал в себе. Его чувство только что вырвалось из-под гнета запретов и отрицания – оно бурлило, искрило и желало излиться наружу. А любовь Эмлинэль жила в ней уже больше пяти лет и стала ее частью. Она сквозила в каждом движении мысли, подспудно влияла на все, что жило в разуме Эмлинэль. «Твоя – как цветущий куст роз. Моя – как трава», – откликнулась на его мысли Эмлинэль. Она опустила руки, до этого сжимавшие плечи, шагнула к Трандуилу. Он, боясь вновь ее напугать, стоял неподвижно. Эмлинэль медленно подняла руку, коснулась лица Трандуила. Пальцы изучающе и трепетно скользили по его скулам, подбородку, губам. Когда пытка стала казаться Трандуилу невыносимой, Эмлинэль положила его ладони себе на плечи. Трандуил все ещё чувствовал волну страха, шедшую от Эмлинэль, поэтому позволил себе лишь нежно обнять ее за плечи. Некоторое время они стояли без движения, пытаясь разобраться с новыми ощущениями. Трандуил осторожно погладил Эмлинэль по волосам и почувствовал ее внутреннее одобрение. Поцеловал – и его удовольствие от поцелуя смешалось с удовольствием Эмлинэль. Это мгновенно опьянило Трандуила, и он крепче стиснул Эмлинэль в объятиях. Всполох тревоги в ее мыслях – и Трандуил ослабил напор, позволив Эмлинэль взять инициативу в свои руки. Она была осторожна и нежна. Она касалась Трандуила так, будто он был чем-то столь же опасным, сколь и манящим. Но как Трандуил заразился ее осторожностью, так и Эмлинэль постепенно поддалась его сметающим границы эмоциям. Она становилась смелее, и удовольствие, удвоенное благодаря осанвэ, распаляло обоих, пока разгоревшийся огонь не испепелил последние остатки страха. Одежда упала на пол, а два сплетенных объятиями эльфа – на узкую и жесткую тюремную койку. Но двоим влюбленным не было дела до внешних неудобств: их счастье росло каждую секунду, пока не взорвалось для обоих двойным фейерверком экстаза. Крепко обнявшись, они переводили дыхание. Трандуил, вдыхая аромат волос Эмлинэль, произнёс: – Как страшно, что этого могло бы не произойти. – Если бы ты не спас меня от орков… – Если бы ты все-таки вышла замуж за Леголаса… – Если бы ты все-таки казнил меня. Эмлинэль произнесла это без тени осуждения, и даже в ее мыслях не мелькнуло ничего подобного. Уловив его удивление, Эмлинэль прошептала, приподнявшись на локте: – Разве это так плохо – простить друг друга? Я не хочу жить с камнем за пазухой. – Но забыть такое… – Я не забываю. И ты помни. Трандуил попытался осмыслить сказанное Эмлинэль, но она отвлекла его поцелуем, который быстро из нежного стал требовательным. Нет, эта ночь была создана не для разговоров и не для размышлений…