Эльфы любят только раз

      «Здравствуй, отец…       Каждый раз, когда Трандуил читал первую строку писем Леголаса, его сердце на миг сжималось.       «Здравствуй, отец.       В Итилиэне наступила весна, и птицы от зари до зари распевают песни. А я невольно уношусь мыслями в Эрин Ласгален. Ночи у вас еще холодны, да и птицы ведут себя потише. Как бы ни был прекрасен и цветущ мой нынешний дом, а сердце все же тоскует по Лесу. Поэтому я особенно люблю, когда ты в письмах рассказываешь о нем.       Ты спрашивал в последнем письме, вспоминаю ли я Эмлинэль и с каким чувством. Признаюсь, увидеть ее имя, написанное твоей рукой, мне было странно – прежде ты всегда выбирал другие слова: лориэнка, бывшая невеста, преступница… Мне казалось, что это имя причиняет тебе боль, даже после того как ты объявил о помиловании.       Что обо мне… я вспоминаю об Эмлинэль нечасто, и воспоминания эти не мучительны. Она оказалась права: мое чувство не было любовью – сейчас я уверен в этом. Осознал бы я это, если бы мы поженились? Не знаю.       Почему ты вдруг вспомнил о ней?       Еще ты писал, что твоя поездка в Гондор – вопрос решенный, и ты покинешь Эрин Ласгален весной, как только проснётся трава. Но я уловил между строк твои сомнения: не рухнет ли государство и не опадут ли все листья с деревьев, если ты покинешь Лес. Не рухнет и не опадут! И я это пишу не только потому, что соскучился и с нетерпением жду нашей встречи. Помни, ты обещал приехать! Дал слово короля!       Что же касается твоего вопроса о поставках железа…»       Трандуил свернул письмо и спрятал за пазуху, протянул руки к костру — ночь выдалась холодной. Много раз он уже перечитывал это письмо, и каждый раз сердце начинало биться тревожнее при мыслях о предстоящей встрече. Больше пяти лет прошло с побега Эмлинэль, больше пяти лет Трандуил чувствовал, как разлука с ней постепенно убивает его, и больше пяти лет он собирался с духом, чтобы сказать Леголасу правду – сказать, что тот не его сын. И только в последнюю зиму почувствовал, что готов. Немыслимо было доверить это бумаге, поэтому Трандуил запланировал поездку в Гондор. Будет полезно лично встретиться и с королем Элессаром – укрепить торговые связи, договориться об увеличении поставок и снижении пошлин. Но главная цель поездки – рассказать Леголасу правду… и при этом не потерять его.       Они с отрядом уже несколько дней назад покинули земли эльфов и теперь двигались на юг, к Гондору, стараясь избегать людских городов и селений. Как бы активно ни торговал Эрин Ласгален с Озерным городом, как бы ни изменился мир после войны, а Трандуил все равно предпочитал поменьше встречаться с людьми. Эльфы неизменно вызывали у людей повышенный интерес, и Трандуил наперёд знал: дети будут тыкать в них пальцами, девки — строить глазки, парни — задирать его воинов. Поэтому королевский отряд передвигался едва ли не тайно — объезжая поселения и разбивая шатры на ночь в лесу подальше от тракта.       Вот и сейчас они встали лагерем в сосновом перелеске, разожгли костры, сварили простой походный ужин. Кони были накормлены, шатры разбиты, но спать еще никто не собирался. Эльфы вокруг костра перекидывались шутками, кто-то уже достал флейту и примерялся к мелодии. Трандуилу же сейчас хотелось тишины и одиночества. Он поднялся, прошелся по лагерю, а потом углубился в лес.       — Непохоже, чтобы ты радовался скорой встрече с сыном, — заметил Куинон, догоняя его. — Чем мы ближе к Гондору, тем ты сумрачнее. Что-то случилось?       Трандуил некоторое время продолжал молча идти дальше. Проигнорировать телохранителя или ответить другу?       Скоро он все расскажет Леголасу, а затем и своим подданным. Так, может, облегчить себе душу уже сейчас — рассказать Куинону? Вдруг станет легче? Еще мгновение сомнений — и Трандуил решился.       — Мне предстоит нелегкий разговор, — сказал он, не поворачивая головы. — Леголас не мой сын, и я собираюсь рассказать ему об этом при встрече.       Куинон за спиной Трандуила издал какой-то сдавленный звук, но и только. А Трандуил продолжал говорить, действительно чувствуя облегчение с каждым произнесенным словом.       — Я узнал об этом не так давно. И даже не могу спросить у Таурин, кто его настоящий отец.       — И… как ты? Злишься на нее? — по голосу Куинона нельзя было определить, насколько сильно он удивлен сказанным, а Трандуил не находил в себе силы встретиться с ним взглядом, чтобы лучше понять чувства друга.       — Наш брак был ошибкой, и мы оба в какой-то момент это поняли. Нет, я не злюсь. Да, мне горько, что я потерял сына… Но если бы не измена Таурин, его бы у меня и не было никогда. Леголас останется моим наследником: он сын королевы. Знать бы еще, кто его отец. Возле Таурин всегда крутилось много мужчин, но кто из них… — Трандуил остановился и наконец повернулся к Куинону: — А ведь ты был ее телохранителем в те годы. Как же умудрился пропустить любовника?       Куинон смотрел на него спокойно и выжидательно, словно учитель, который дает время ученику своим умом дойти до ответа. И ответ пришел.       Трандуил не успел еще облечь ослепившую его мысль в слова, когда его кулак уже летел к челюсти Куинона. Тот почти успел уклониться, и удар получился смазанным, но эльфа все же отбросило на землю.       — Предатель, — взревел Трандуил, приподняв над землей Куинона за ворот и вновь ударив по лицу. — Мои жена и сын! Ты отобрал у меня обоих.       Куинону наконец удалось вырваться, свалить Трандуила на землю ударом под колени.       — Нет, это ты их у меня забрал, — почти спокойно ответил он, отступая и утирая локтем кровь, струйкой бегущую из носа.       Трандуил вскочил на ноги, пригнулся, готовясь к новому прыжку. Противники двигались по дуге, напряженно следя друг за другом.       — И все эти годы ты был рядом, — процедил Трандуил. — Я считал тебя другом!       — Я и был твоим другом. Хотя ты и сделал несчастной Таурин. Хотя мне и пришлось отдать тебе сына.       — А, так это я во всем виноват! — Трандуил вновь бросился вперед, на сей раз целясь кулаком в живот, но Куинон сумел перехватить его руки, и они закружились на месте, вцепившись друг в друга. — Я верил тебе, как себе. Лжец!       — Не тебе обвинять меня во лжи.       — Что?!       — Не тебе, лжецу и преступнику, обвинять меня! Может, вспомнишь, что ты сделал в ночь, когда узнал, что Леголас не твой сын?       Куинон наконец отбросил от себя Трандуила. Тот ударился спиной о дерево с такой силой, что у него перехватило дыхание. Глаза его расширились.       — Что я сделал когда?! — спросил он, когда ему наконец удалось вдохнуть.       — Или точнее — с кем.       Трандуил подался вперед, уже не пытаясь напасть.       — О чем ты?       — Об Эмлинэль. И не пытайся отрицать.       — Откуда ты...       — Эмлинэль сама мне рассказала.       Трандуил поднял руку, словно желая защититься, но тут же уронил ее. Эмлинэль рассказала Куинону о преступлении Трандуила в ту злосчастную ночь… Искала защиты?..       — И ты ничего не сделал? — прошептал Трандуил.       — Сделал, как только узнал об этом, — Куинон усмехнулся. — Помог ей сбежать.       Трандуил сделал несколько шагов к Куинону — тот отступил.       — Ты?! Это был ты? Где она?       — Не знаю.       — Опять ложь! Где она?!       Ярость, с которой были сказаны эти слова, словно убедили Куинона добавить подробностей.       — Человек, который увел ее, больше не появлялся в Лихолесье. Быть может, она даже не знает, что ей ничто не угрожает. А может, знает, но не верит.       — И ты ничего не сказал мне, даже когда я объявил о помиловании?! — Трандуил продолжал наступать, но Куинон держал дистанцию.       — Я не дурак.       — О, да, ты не дурак… — протянул Трандуил, — и должен был видеть, что я места себе не нахожу. Что я не оставляю поисков. Что для меня ее побег — это незаживающая рана.       — Потому что Эмлинэль может открыть правду о тебе.       — Потому что я беспокоюсь за неё! Если она рассказала тебе о… той ночи, то ты знаешь и то, что мы любим друг друга.       — Возможно… По крайней мере сама Эмлинэль верила в это. Вот только я не верю. Ты не способен на любовь. Разве что на любовь к власти.       Трандуил сжал и тут же разжал кулаки. Что-то в последних словах Куинона заставило его принять поражение. Он тяжело оперся на сосну, рядом с которой стоял, отрицательно качнул головой.       — Так было раньше. Но сейчас… я еду к Леголасу, чтобы сказать правду. Потому что он ее заслуживает и потому, что я люблю его. Люблю так, что готов потерять, но открыть истину. Когда-то Эмлинэль велела мне выбрать между нею и ложью. Пусть поздно, но я сделал этот выбор.       — Однако правда об отце Леголаса тебя почему-то не устроила, — Куинон осторожно коснулся пальцами челюсти и подвигал ею.       — Да, не устроила. Я старался не думать о нем вообще и полагал, что он уплыл вместе с Таурин. Если бы я позволил себе поразмышлять на эту тему… быть может, догадался бы. Но как ты мог?! И почему она выбрала именно тебя?       Куинон ответил не сразу, а когда заговорил, в его голосе звучали так несвойственные ему нотки грусти и тепла:       — Она была несчастна с тобой, Трандуил. А я полюбил ее с той секунды, как увидел. Как и ты, я меньше всего ожидал, что Таурин обратит внимание на такого урода. Я просто был рядом и старался сделать ее жизнь не такой невыносимой. А потом…       — Спроси меня час назад, какое слово описывает тебя лучше всего, я бы сказал: преданный. Что ещё я не знаю о тебе?       — Увы, я предан тебе, — поморщился Куинон. — Можешь сам посчитать, сколько раз я спасал тебе жизнь.       — Только затем, чтобы сделать ее невыносимой?       — Не неси ерунды! Если бы не эта проныра Эмлинэль, ты бы и знать не знал, что твоя семейная жизнь не идеальна.       Трандуил вскинул голову:       — Ты вернёшь мне ее! Найдёшь того человека — и он приведёт меня к ней.       — Не думаю. Мы с Эмлинэль договорились иначе.       Трандуил подошел вплотную, медленно и тяжело опустил ладони на плечи Куинона, притянул его к себе и упёрся лбом о его лоб.       — Куинон, помоги мне найти Эмлинэль. Я люблю ее. Она нужна мне.       Ночь, тишина и два то ли друга, то ли врага бесконечно долго смотрят друг другу в глаза.       — Когда — или если — ты расскажешь Леголасу правду, я назову тебе имя человека, который вывел ее из Лихолесья, — наконец ответил Куинон.       Трандуил кивнул.       — Я расскажу Леголасу все, в том числе про меня и Эмлинэль, хоть и боюсь, что он после этого возненавидит меня.       — А я боюсь, он возненавидит нас обоих.