Общее настроение Софы и Лизы под мотив: — романс из т/с «Черный ворон» — Одиночество
К Холмогоровым Софу занесла неизвестность. Когда самолёт из Дании приземлился в Шереметьево, она решила, что обязательно навестит Лизу и Космоса, но позднее. Выждать надо, чтобы мост дружбы латать, к тому же повод для молчания был сомнительного свойства. Делить Софе и Лизе нечего, давно стали взрослыми дамами, которые учат своих детей тому, что есть хорошо или плохо, а на обиженных воду возят. Но первым пунктом плана Софки стояли Филатовы. Не один раз же говорила Тамаре, что скоро приедет на свои старые добрые Патриаршие. Дом, милый дом! Милославская с нетерпением ждала момента встречи с любимым городом. Надоела русалочья родина, где дни, порой, окрашивались в серый, а любой праздник казался жалкой пародией на те, что когда-то с размахом отмечались в белокаменной. Телефон Томы в наличии имелся, родные маршруты из памяти не стёрлись и время для себя появилось после того, как отец забрал Тёмыча и уехал на дачу: чтобы внук, никогда не знавший России, увидел настоящую русскую зиму. Мальцу сугробы показать надо, чтобы повалялся от души, а закалка ему не повредит. Не фарфоровый купидон, не заболеет. Оставалось выйти на связь с Томой, но казалось, что проще было дозвониться до неё, находясь в Копенгагене. Томка звонки сбрасывала или трубки не брала, чего от неё ожидаешь меньше всего. Софа сердцем чувствовала, что неспроста абонент недоступен и нисколько не сомневалась, что Лиза знает причины резкого молчания. Не к Ольге же ехать вечерком по старой памяти за разгадкой ребуса? Говорят, что съехали Беловы с городской квартиры в высотке на Котельнической: уважаемым людям полагается жить в загородной резиденции. Но с женой Саши толкового общения не вышло ещё по юности из-за одного рыжего бедствия. Виновница драмы о том смутно догадывалась, а Софа забыть отчаяния и слез не могла, как не пыталась взвесить все «за» и «против». Не надо просить её о невозможном. Не фея. Судя по изумлённым лицам и удивленным восклицаниям, Космос и Лиза рады видеть заблудшую сибирскую язву, случайным образом попавшую к иностранцам аж на четыре с лишним года. Ничего не скажут против, приветливы и радушны, но лет шесть назад, застав голубков врасплох, Софка бы схлопотала по ушам. Сегодня же радость встречи перевесила на чаше весов: Софа не ошиблась в Лизе, которой не слишком хотелось припоминать прошлое. Скажут, что подруженции из них на троечку, но Софа и Лиза оставались близкими людьми, а это зачеркивало любые барьеры и недомолвки. — Холмогорова, ты плачешь? — Софа и сама поверить не могла, что столько лет не видела свою неугомонную Лизку, во взгляде которой по-прежнему плясали озорные искры. Бес или огонь? Это надо у Космоса спросить. Лучше него эту ведьму никто не изучил. — Это я должна разрыдаться белугой. Слышишь меня? — Пять лет, Голикова, в глаз попали, — Елизавета с трудом призывает себя к спокойствию, тем более рядом с Космосом появляется комнатная попрыгунья-стрекоза, — а вот и моя Аренька. Арюша, это тётя Софа! Раз не спишь, малыш, то познакомься… — Люби, доченька, свою старую-новую тётку и не жалуйся, — Кос не удержался от каламбура, несмотря на то, что всем существом принимал на себя молчаливый гнев жены. Наедине ему поставят «зачтено» за все грехи и попытаются придушить в порыве особо сильных чувств, но кто сказал, что он возражает? — Чума, с возвращением! — Зараза, а не муж!.. У Лизы не выходит обидеться на Космоса: утром ссора скатилась в боевую ничью во всех позах известного индийского трактата. Попытка выяснить, кто из них прав, а кому она собирает вещи и валит он, к лешему, на все четыре стороны, заранее была обречена на провал. К тому же Лиза в чемодан не помещается из-за длинных ног, а фраза «взять своё» Косом воспринимается до крайности буквально! — Холмогоров, старую? — неприлично напоминать женщине про её возраст, а Милославская считала, что ей всегда восемнадцать. — Обалдел? Лиз, что ты в нём нашла, а? Говорила тебе, не ходи замуж. Каркает вечно! — Это он меня нашёл, а там уж, — Лиза не остаётся в долгу перед Космосом, раз уж они с Софкой решили показать ему, где раки зимуют, — без шансов… — Я образно, Софокл, — Кос вспоминает литературный язык и то, что он из семьи интеллигентов, — и ты, слышишь, змейка ленинградская, пошутил! — С этими шутками я седые волосы с головы снимаю. — Сколько раз тебе говорил, что не видно? — Я мастер маскировки… Ей Богу, Софа очень рада видеть эту любящую и забавную семью! Холмогоровы мало изменились. Только внешне Кос возмужал и совсем грозен видом стал; лицом потемнел и взгляд тяжелый — Софа, к собственному сожалению, понимала, что служило тому причиной. Лиза волосы остригла по плечи, фигурой будто стала справнее и ростом выше; в ушах всё те же алмазные фамильные серьги, а глаза уставшие, но такие же чистые и проницательные. Арька удачно соединяла в себе черты и матери, и отца, что сходу и не скажешь, кто же в ней преобладал в большей степени. Что Софа успела узнать о Космосе и Лизе? Тамара рассказывала о них бодро: живут в той же трешке на Кудринской, дочку воспитывают и в лучшие моменты не чают друг в друге души. Пытались за городом устроить быт, но Лизке не по духу пришлось. Космос плохо уживался в одной связке с Белым и Пчёлой, мира между ними не было, но из дела не выходил. Лиза гнула свою линию — кандидатскую защитила, преподавала. Лишь в девяносто пятом Томка обмолвилась, что у Коса появилась нездоровая тяга к кокаину, а у Лизы нервы на пределе из-за психов муженька. Космос на почве наркотического загула в аварию попал, в гипсе весь был и всех страшно перепугал. Вроде бы и лечиться согласился, что делал из рук вон плохо, заверяя, что с своей зависимостью справится сам. Но Лиза рук не опускала, если всё ещё с ним, никуда уходить не собираясь. Влипли! Но не разбежались… И Софа не удивилась тому, что и спустя продолжительное время отношения пары, в сущности, не поменялись. Балансируя на грани, Кос и Лиза не смотрели по сторонам, думая, что где-то и с кем-то другим будет лучше. Пытались решать накатившие проблемы совместно, но вопрос, насколько ли успешно? Возможно, что не без своеобразных побед. Ведь они ворковали бы себе дальше посредине коридора, пока вновь прибывшая Софка не подала знак. Сюрприз! И Ариадна Космосовна, услышав неизвестный ей голос, выбежала из комнаты знакомиться. На правах хозяйки. Очень приятно. — Софа Генераловна? — первым делом спросила Аречка, во все глаза рассматривая гостью, о которой раньше слышала урывками. И вот она стоит рядом. Красивая, как новогодняя игрушка. — Которая далеко уехала? Я маленькая была… — Софа Генераловна. Папка твой назвал однажды, так и прилепилось, — соглашается симпатичная брюнетка, ласково улыбаясь Арьке зелёным взглядом. В двадцать шесть Софка не могла привыкнуть к обращению, которым её пыталась наградить пятилетняя дочь Космоса и Лизы. — Но лучше «Софа». Как тебе такое, заяц? — Прикольно, давай, — не сказать, что Аря впечатлена, но она заметно оживилась, не вспоминая о том, что у неё режим. С окружением отца и матери Арька была, что называется, на короткой ноге, а с Софой тоже не будет скуки. — У меня есть дядя. Он тоже не любит важности… Он же и в Африке Пчёла! — Подмена исключена, — Кос прыснул от хохота, следом закашлявшись настолько сильно, что Лизе пришлось стучать ему между лопаток. — Алмазная, хватит отбивать мое сердце! — в противном случае оно воском станет. Космос не отказывает себе в хулиганской слабости. — Видишь, Софико, в этом городе всё один фиг. И мы такие красавцы остались. Закачаешься! — Соф, не слушай этого Винни-Пуха и его Пятачка, — иной раз Лизе казалось, что дочь полностью копировала манеры отца. Испытывают её терпение… Оба! — Аря, нет бы есть и спать пойти? Время видела? — Лиза, не уследившая за красноречием дочери, смотрит на Софу с долей обречённости. Не скрывая легкой усмешки, Милославская покачала головой, давая знак, что всё в порядке. Ребёнок прав. — Я у деда отдохнула, — кривя милое личико, Аря непрозрачно намекает матери, что отправить её спать будет довольно проблематично, — пап, скажи? — Мультики ты бесперебойно глядела, Ёж, отца не проведёшь, — Космос, помня о времени, берет Арьку на руки, чтобы малышка утихомирилась. Работал трюк с каждым днём всё хуже, но дочке нравилось, когда её таскали на руках. — Ладно, Арь, пошли, ты голодная. Мешать не будем. Не скучайте! Аречка, помахав рукой маме и Софе, сделала вид, что утихомирилась, скромно положив златокудрую головку на плечо папы. Ненадолго, как бы хотели того родители, но об этом станет известно через пару часов. Когда папа проморгает бессонницу дочери, заснув в детской, а Арька, зная, что до утра он спит крепко, укроет его своим розовым одеяльцем. И уйдет к маме, которая долго не ляжет спать. А Космос не намеревался мешать встречи двух подруг на своей территории. Лишь велел закусывать и не смешивать, если до бутылки дойдет, что доносил звуковой волной из кухни. Забота!.. — Знаю я ваши бабские посиделки за рюмкой чая. Гутарите, что потом экзорциста вызывай, — внезапный визит Генераловны — явление, сродни природному катаклизму. Кос обязан просчитать последствия. — Космос Юрьевич зря не скажет! — Кос, если через час Аря не будет спать, я спрошу с тебя, — шуточки мужу шутить хочется, а Лиза еле удерживает в голове водоворот событий, произошедших всего за два дня. И про Голикову вроде бы и знала, а всё равно неожиданно видеть. Впрочем, это в стиле Софки — появляться снегом на голову. Полет нормальный. — Да идём мы… Косу не привыкать, а опыт общения с маленьким человеком обязывал делать вещи, которые, как покажется, он не умел: накорми, напои, поиграй и спать уложи. Но Космос обманывал чужие ожидания лучше других, а ещё очень любил свою дочку. Её бы ожидания не обмануть. Сложностей в общении с собственным чадом он искренне желал избежать. И не стоит ставить ему в упрек то, что какие-то моменты её взросления безнадёжно упущены или будут упущены, если Кос что-то не поменяет в себе! Стоп-машина! — Не принцесса, а королевна выросла, — замечает Милославская, когда Кос и Аря уходят на кухню. Она не желает польстить Холмогоровым. Девчонка у них на загляденье пригожая. Смешливая и добрая, хотя взгляд тяжеловат, как и у отца. — Открыта миру, а пообщаться — одно удовольствие! — Главное, чтобы королевна научилась осторожности, — но Лиза рада тому, что её девочка умела располагать к себе, — думаю, что ты можешь понять меня. Но с пацанами проще? — Не с пацаном, у которого мои гены, — по сыну, которому минуло три года, Софа могла заключить — удался в неё характером. Шило в одном месте. Хорошо, что дед совладать с ним смог без разминки, — но, Лиз, вы с Косом неплохо справляетесь. — Нельзя быть папой и мамой вполсилы, — в противном случае у холодности и невнимания к собственным детям могут быть пагубные последствия. — Генераловна, в самом деле пошли. Не дело стоять у порога. — Иду, иду!.. Полагая, что Софа не забыла расположение комнат, Лиза ловко выхватывает из рук подруги сумки, заставляя её переместиться в зал. Разговор ожидался долгий.***
Разогрев стакан молока и достав из пачки остатки «Юбилейного», Космос отнёс лакомство в детскую, надеясь, что дочь не откажется перекусить. Сну способствовать должно, но пока и здесь вышел прокол, потому что заморская Софа в гости с пустыми руками не ходит, от неё веет весельем и озорством, а по маме Аря просто соскучилась. Интересно рядом со взрослыми ушки погреть. Это папа успел надоесть вредностью всего-то за два часа, потому что кошку домой брать не хотел. Непробиваемый! — Мультик посмотрим или сказку почитаем? — спросил Кос у дочери, когда после быстрого перекуса она задумчиво посмотрела в сторону своего письменного стола, на котором лежала большая книга и две кассеты с мультфильмами. — Сказку, пап, — чмокнув отца в щёку в знак благодарности, Арька указала отцу на «Волшебный сундучок» — потрепанный со временем (книга ещё детские проделки Пчёлкина и Лизы помнит), но любимый, — кассеты я сегодня смотрела. Скука! — Ты не заболела? — обычно сказку Арька выбирала реже. Кос лоб дочери ощупал на всякий пожарный, чтобы убедиться в том, что прогулки на свежем воздухе не дали дрозда в самый неподходящий момент. — Нет, нормально, скоро в сад пойдешь. — Не пойду, — старая песня не прекращалась, — я — выходной! — Это мы завтра у мамы выясним, — если после чая с тётей Софой мама будет решать вопрос о том, кто и куда завтра идёт, — так, Ежатина, какую сказку тебе? — Ты же обещал по-новому про «Цветик-семицветик» рассказать, пап, — строго по тексту и не изменяя содержания, — а не как тогда… — Чего тебя в прошлой версии не устроило, звоночек? — Космос плохо помнил, как он заговорился, засыпая под свое чтение, но прокол Арюша зафиксировала. — Женька вышла из дома, а потом сказала мальчикам, что всех их перестреляет! — Арь, — Космос помнил про свой прокол, но от медали «Отец года» не откажется, — но это же лучше, чем мамкино «села коза на лавочку и закурила»? — Коза не курит, а Женька не стреляла, — и вообще, Космос Юрьевич, про курение и перестрелки — это не те страницы вашей биографии, про которые следует знать дочери, — это плохо! — Твоя правда, — Кос устраивается на кресле, деловито закинув ногу на ногу, и, раскрыв перед собой достаточно тяжеловесную книгу, — с какого места начнем? — Про игрушки, — папа устало перелистывает страницы, а Арька усаживается на кровати, обняв подушку, — много-много игрушек!.. — Как у тебя, мультик, — Космос сосредоточился: подпирает кулаком щёку, удобно укладывает книгу на коленях и принимается с выражением читать, надеясь, что дочке будет интересно: — Женя обиделась и решила больше с мальчишками не водиться, а пошла на другой двор водиться с девочками. Пришла, видит — у девочек разные игрушки. У кого коляска, у кого мячик, у кого прыгалка, у кого трехколесный велосипед… — И там куклы побегут!.. — с воображением у Ариадны проблем нет, и она очень живо представила себе ужастик, в котором оказалась её ровесница из сказки. — Из Москвы и Ленинграда!.. — Побегут, но наворотила девчонка делов, — Кос решил интерпретировать сказку на свой лад, — и глазища у неё стали козьи. Бэ-е-е! Помнишь, Арь, как козы делают? — Папка, опять… — не любила Арюша отступления от сценария, — коз там нету! — Будь по-твоему, — еле-еле заставляя веки не слипаться, Космос продолжает чтение текста, который скоро сможет цитировать наизусть, — и в тот же миг откуда ни возьмись со всех сторон повалили к Жене игрушки… Кос читал и диву давался. Как для детей всё легко рисуется. Неужели он и сам когда-то в такое верил? И мальчика Витю быстро вылечили, и желание Женя своё безропотно пожертвовала. У взрослых комбинации жёстче и благие намерения в ад скатываются, а у него что не день, так русская рулетка. Будет что рассказать благодарным потомкам, если кукушка накукует ему длинную линию жизни? Накукует ведь?.. Но дети должны верить сказкам. Они же для них написаны, чтобы сеять разумное, доброе, вечное. Поэтому Космос и читает, чтобы дочь человеком росла. А сердце у неё большое и трепетное. Не троньте! — Я бы тоже с большим удовольствием побегал с тобой, но, к сожалению, это невозможно. Ничего не поделаешь. Это на всю жизнь… — глаза по-прежнему механически бродили по страницам, он, скорее, сам себя спать укладывал, но Космос медленно продолжает рассказ. — Ах, какие… пустяки ты… говоришь, мальчик!.. — А дальше, пап? — Аря потряхивает отца за локоть, когда он стал сонно клевать носом и запинаться. — Побежит? — Дальше, доченька, развязка, — Кос часто заморгал, обеспечивая себе ещё минут пять без спячки, — а девчонка молодец оказалась… Женя подарила мальчику желание, а он возьми и забегай шустро по дорожке. И жили они долго и счастливо, а следующую сказку Арьке читает мама. Её очередь. — Папка… — Аря тихонько прикоснулась к отцовскому запястью, когда Космос Юрьевич закончил чтение. — Папка, ты чего?.. Но папа провалился в сон, не найдя в себе сил подняться с кресла. Аря знала, что так будет, но не обижалась. Устал. Не растерявшись, Ариадна осторожно убрала книжку в сторону и укрыла отца одеялом, а сама, наступая на ступни полностью, пробралась в коридор. Но папа её всё равно не услышал: Космос не шелохнется, забываясь крепким сном до самого утра.***
Софа на ходу успевает фиксировать увиденное в квартире Холмогоровых: стенка в гостиной новенькая, паркет темнее положили и «Sony Trinitron» красовался на самом видном месте. Но каждая скрупулёзная мелочь, будь то оставленная на журнальном столике книжка или стоящие на полках цветастые фигурки животных, говорили о том, что в доме хозяйничает ребёнок. Аря и вела себя, как маленькая хозяйка, а родители охотно принимали эту игру. Никаких тебе вычурных кинжалов с дарственной надписью на стене. Ничего того, что могло бы свидетельствовать о том, чем занимается Космос. Большую половину шкафа занимают книги — влияние Лизы, и фотографии разных лет. Многие, к слову, сделанные Софой. Особенно радовала карточка, датированная первым января девяносто первого года — новогодней ночью, где все друзья собрались вместе. Советский союз ещё дышал, телевизионное поздравление Горбачева делали громче, а студентка Голикова связывала свои слепые надежды с Витей Пчёлкиным. Наивная!Софочка опять спешит сделать вкладку в свой фотоальбом. Лица друзей всегда будут ей улыбаться, и однажды она припомнит слова подруги о счастье, и поймет, что они не являлись ничтожным звуком…
Филатова была права. Какие они были юные и счастливые! Лиза, Софа и Тома… Родина флаги сменила и гимны без слов пела, прежние идеалы растворились в темноте зимней ночи. Трем подругам судьба карты разной масти подбросила. Счастлива каждая по-своему, несчастны тоже неодинаково, потому что от невзгод спасались по-разному: Лиза не стремилась просить помощи, Софа считала все подозрения на свой счёт призрачными, а Тома и вовсе не думала, что в чем-то ей плохо жилось. До поры. И теперь надо думать, как себя в руки взять, вопреки тому, что Лиза тревоги не выдает: заботливо располагает Софу в гостиной, не обращая внимания на то, что подругу одолевает любопытство. Давно не виделись! — Я по твоему лицу унылому вижу, Лизка, — Софа берет слово первой, когда Лиза усаживается напротив, закончив с сервировкой стихийного чаепития, — что дело — труба. Приехала, называется, тётя Софа с подарками. Выпивка, духи и шоколада куча. Думаю, понятно, что и кому? — Чур, я заберу подарок Коса, а то свихнусь, — медленно раздавливая кусочек лимона в чашечке, Лиза обдумывает, как помягче рассказать Милославской о том, что произошло с Филом. — Оставь пакеты в покое, Соф, отдохни. Арька шоколадки от тебя не потеряет — у неё на конфеты нюх, а чай стынет. — Фу, Холмогорова, какая же ты Павлова! — Софка наигранно возмущается, удобнее вжимаясь спиной в мягкое кресло. — Не замёрзну я без чефира твоего, а приехала сюда на такси. Опять загадками говоришь. Или не договариваешь? — Смотрю на тебя, Соф, голова кругом, — тряхнув золотистыми волосами, лежащими волнами по плечам, Лиза силится сдержать потревоженные чувства, — а начать с чего? Надо ли Голиковой знать, что человек, с которым она когда-то стремилась связать молодую жизнь, чуть не сделался трупом? По вине дружков, один из которых, о Боже, муж Лизы, свято убеждающий её в том, что не имел иного выхода в подстроенной западне. Все просто: Белый заклинал ему верить, Витя всех и всем простил, Космос встал и стряхнул с дорогого костюма пыль вчерашних ошибок, а Лиза должна остыть и заниматься семьёй. Будут себе жить дальше по привычным обычаям, Филатовым помогая. Зачем смуту сеять? Чушь собачья! Однако не успокаивал настрой Космоса Юрьевича его жену. Ни на йоту. — Начни с правды, — не любит Софа оттягивать момент истины, — я честно скажу, что к Томке собиралась. Предупредила, что к отцу не на один денёк еду, а тут… — о себе Милославская пока умолчит. — Чего случилось? Ночи не спите, космонавты? — Лучше бы два дня эти сном стали, — потерев ноющие виски, Лиза делает попытку спокойнее рассказать о происшествии с Филом, — а если коротко, то я тебя не обрадую… — Не тяни, — не отличается Софа терпеливостью, — изведусь же! — Валера в коме, — приглушённый голос Лизы вспышкой разрушает вакуум, в котором Софа задыхалась, — со вчерашнего дня… Холмогорова внимательно наблюдает за тем, как меняется выражение лица подруги. У самой снова к горлу ком подкатывал, потому что сознание отказывалось до конца принимать суровую правду. С такой жизнью, кажется, ожидать трагедии и следовало, но не могло же с ними произойти беды. Заговоренные! Или нет? — Как? — Софа чуть не выронила из рук чайную пару, наконец понимания, почему Тамара пропала из зоны действия сети. Тут бы имя собственное не забыть, с ума не сойти. Но сомнительно, что Филатова думает про свой рассудок. — С Томкой что?.. — Надеюсь, что спит, — Лиза диву далась тому, на каком автомате Филатова, отказавшись от помощи, смогла отвезти Марусю к своим родителям, а после снова вернуться к мужу, — видеть никого не хочет. Сама понимаешь… Ничего Софа не понимает. Глазами хлопает, руки холодеют и чай ей не помогает. Лишь один вопрос в голове… — Кто?!.. — Один известный в узких кругах… — сказать бы в каких конкретно кругах известен Кордон более всего, нежели чем в бизнесе, но Лизе противно от упоминания противоестественных особей, которые смели называть себя мужчинами. — Короче, одна богемная шкура Филу бабки крупные задолжала. Бомбануть тачку решил, взрывчатку подкинул. Устройство сработало, когда в машине с Валерой Кос и Саша ехали. Прыгать пришлось. Мой самый невредимый, Сашке руку поранило, а Фил без сознания. Крови — тьма… И подозрений… На кого подумали-то, молодчики?!.. Лиза не готова говорить о Пчёле. Софе бы забыть его, как сон кошмарный. Но Холмогорова до сих пор содрогалась от мысли, что Белова с Максом не успели бы достать камеру. Возможно, что этот поступок перечеркивал пропасть, стоящую между женами Космоса и Саши — Лиза благодарна Ольге за спасение единственного брата. Но подругами они не стали, а с новым утром каждая осталась при своём. Ольга запросто могла хлопнуть дверью, не принимая правил игры Белова. Лиза оставить Космоса не могла. Не из-за того, что одиночества боялась и ради ребёнка никуда не уходила — знала же, что и прекрасно воспитала бы дочку одна, а потому что пришлось пройти через многое и трудное, прежде чем стать мужем и женой. И так безропотно всё потерять? Не на этот раз… — Софа, прости, — похвастаться нечем, но и плакать больше не хочется. Лиза оставит слёзы тем, кому они действительно приносят облегчение. Но не ей. — Обычно к таким новостям готовят. Я же с порога… — Не выдумывай, — и на то Голикова и чума, что не из пугливых, — я сама напросилась. — С бала, — жила себе Софа в Дании, бед не ведая, но приспичило же вернуться, — на наш небезопасный корабль… — Всё лучше, Лизка, чем галопом по Европам! Судорожно сделав глоток чая, Софка стучит ноготками по стеклянной поверхности стола, стремясь осмыслить то, что вкратце обрисовала ей Лиза. Хотела ли Софа не узнать о том, что случилось с Филатовыми, мирно изображая роль неприкаянной гостьи, какой явилась к Холмогоровым? Нет, нет и ещё раз нет. Не были же они чужими людьми, безразличными и далекими. Если надо, то Софа поднимет на уши мужа, связи которого позволяли выйти на квалифицированных зарубежных врачей. Не зря же знакомствами обрастал. Должна же быть и от Ника какая-то польза. Не икается ему там ещё? Супругу. Если Милославский, конечно, думал о чем-то земном, а не о своих космических амбициях. Посол папуасов, черт его дери! — Спасибо за подарки, Соф, — обратив внимание на три разноцветных картонных пакета, Лиза хочет ненадолго сменить тему, — потом вместе с Арей откроем. Любит она это дело… — Подарки тебе сейчас очень кстати, развейся, — Софа понимает, что нужно сменить пластинку. То, что всё в одночасье стало очень плохо, они уже выяснили. Жизнь же продолжается? Верно?.. — Ты скажи, — поздно спохватившись, Лиза принимается расспрашивать Софку о семье, — то, что сына ты деду вручила, я поняла, — не только у Ари есть дедушка, ведавший её воспитанием чаще лучше родителей, — а Никита? Одних пустил? — Человек занятой, — настолько, что Софа перестаёт понимать, зачем нужна ему семья. Для галочки? — Назначение новое скоро. В Париж, им и бредит. — А тебе, стало быть, дым отечества сладок и приятен? Софа не таит усмешки, услышав вопрос Елизаветы. Дым приятен, но главное, чтобы «Самцом» ненароком не повеяло. — Отпуск положен от жизни в браке, — говорил один старый знакомый Софы, что хорошее дело браком не назовут. Из-за этого он не решился ей кольца подарить? Надо поинтересоваться, если возможность себя обнаружит. Или чур её?.. — Соф, а как сбежать от себя? Руки-ноги и вперед? У Лизы, например, не получалось. Мимо. Грабельки не отпускали, а бег с препятствиями ничего не решал. Им не по восемнадцать. — Умная ты больно, мать, от этого и страдаешь, — Софу скручивает, когда Лиза начинает философствовать. Если подумать, то проблемы со здоровыми и характерными мужиками не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас приходилось переживать Тамаре. — Ты глянь, что я привезла, — зеленоглазая тянется к пакетам, вытаскивая из самого большого фигурку зайца, запакованную в серебристую фольгу. — Специально для Косовны, а её папаше Ник коньяк передал. Тебе духи от меня. Твоя цветочная муть, как ты любишь… — Не цветочная муть, а весеннее благоухание, — вычурные ароматы не клеились с образом Елизаветы, — спасибо, Софокл. Эти два дня настолько сумасшедшие, что я никогда бы не подумала, что приедешь ты. Чудеса какие-то! — «Аэрофлот» поспособствовал, — а Копенгаген опротивел, и Софа не бесится с жиру, — но, Лиз, прошу, подробности потом. Эта тема мне плешь скоро проест, а я ещё отдохнуть сюда приехала. — Отдохнёшь здесь… — Сойдет, а я дама неприхотливая! Даром, что с детства жила на всём готовом и никогда не нуждалась. — У вас подарки? — звонкий детский голосочек заставил Софу и Лизу резво обернуться назад. — Без меня? Появившаяся в проходе Арька, зарубила на корню шанс продолжения разговора в серьезном ключе. Не шел сон к девчушке, а папа заснул, не заметил подвоха. Что ж, это у них семейное. Лиза однажды тоже заговорилась и уснула, рассказывая дочери сказку про «Волка и семерых козлят». С курящей козой-мамашей. — Беги сюда, таможня, — Милославская подзывает Арюшу первой, заметив её энтузиазм, — раз не спишь, то принимай добро… — Кукла моя пришла, — Холмогорова протягивает руки к дочери, чтобы прижать её к себе и усадить рядом, — как же без тебя? С тобой, котёночек! Папка спит? — Ага, я его одеялом укрыла, — приватизировав материнскую чайную чашку, Аря довольно поглядывает то на маму, то на Софу, — а что это за зайчик? — Ушастый к тебе из леса прискакал, — Софа передает шоколадный презент в надежные ручки. — Посмотрим, Арюшка, что принёс? — Посмотрим, — синие глаза Ариадна счастливо загорелись, — мам, он красивый!.. Возня с ребёнком понемногу сбавила обороты грусти Лизы и Софки. Они рады поболтать с копией Космоса, вдобавок разрешившей большим тётям съесть самую большую шоколадку из подарка. Но когда Аря, вдоволь наговорившись и напившись теплого чая, ушла спать, Лиза все-таки открывает подарочный коньяк мужа, понимая, что иным образом не успокоит свои отнюдь не стальные нервы. Не за встречу выпить и не за надежду на светлое завтра, так хотя бы за то, чтобы трём подругам больше не разлучаться. И чтобы Фил на ноги встал. Это главное. — Слушай, Лиз, это удобно? — после первой стопки у Софы голова болеть перестаёт, война план показывать начинает, но московские происшествия не перестают удручать. Когтями на душе скребутся. — Чего? — Холмогорова недоуменно косится на Милославскую, отламывая от шоколадной плитки сразу четыре аккуратных дольки. Хороший датский шоколад! — Пьём конь, который я Косу привезла, — не то, чтобы Софу совесть мучает, но для приличия переспрашивает, — мужу твоему распрекрасному… — Не возбраняется, и я не хочу его печень по ковру ловить, — хватит Лизе того, что временами приходится ловить Космоса по всей столице, а после быть притчей во языцех всех сплетников, — у матросов есть вопросы? — Глупость спросила, — Холмогоров простит женушку, но Софка продолжила свой временный список грехов, — но поедать подарки ребёнка нам не стыдно? — Ёж разрешил, — индульгенция есть, а дочку Лиза не обидит, — и не понимаешь ты, Софа, ничего в колбасных обрезках. Главное, чтобы киндеры не тронули. Скоро фишку рубить начнёшь, раз пришвартовало… — К бабке не ходи — я здесь надолго, — сонно заключает Софа, поглядывая на золотые наручные часики — старый отцовский подарок. — Блин, ехать пора. Первый час, засиделась на теплых харчах. Такси вызовешь? — Хрен тебе, Голикова! С непонятными водятлами в такое время? Нечистая подгоняет? — ну куда Лиза отпустит Софу в холод и темноту? — Постелю на диване, а пока посидим… Поговорим? — Замётано, — Софа покорно соглашается, понимая, что с Холмогоровой лучше не поспорить, особенно когда она чем-то расстроена и чуть пьяна, — а ты признаешься мне, красота, как докатились до судьбины жестокой. Но без авансов, не жалей. Это ты Томке половины не скажешь. Не знаю, думаешь? — А вы, кумушки, успели поставить нам диагноз, — жили Космос и Лиза себе припеваючи, а потом возник из ниоткуда кокс. Карты спутал. Но кого-то ведь устраивал ход событий, — неизлечимым… — Видно, подруга, любит он тебя, — главное в отношениях Холмогоровых не укрылось от взыскательного взгляда Софы, — а никак тебе ветер не переменится? — И я его очень люблю, — Лизе сложно говорить о себе и Космосе, — с ветром договорюсь. Но тяжко в полымя кидаться. Тяжко… Обжигает Холмогорову. Алмазная мечтательница превратилась в белокурую ведьму с глазами-осколками. Не родись красивой!.. — А сбегать в другие города и страны — тоска, — не намекает на себя Софа, а факт лишь констатирует, — даже с принцем… — Опыт ошибок трудных? — И буйная голова, — над которой без конца вороны черные вьются, — беспокойная… — Верю! Всё же то, что нас не убивает, делает сильней? Не хотела Лиза больше думать. Не сегодня.