OST: — ANNA ASTI — Пообещай
Лиза открывает дверь в квартиру свёкра собственными ключами, а после тихо скидывает кроссовки у порога и бросает сумку на трюмо. Она слышит, что голоса Юрия Ростиславовича и Арюши доносятся из гостиной. Судя по времени на часах — стрелки равнялись к трём, дочь упражняется в чтении. До школы оставалось целых полтора года, но академик решил, что его внучка должна преуспевать во всех начальных дисциплинах. Тем более Арька любит книжки и с ней совсем не хлопотно заниматься; чем раньше начать ковать железо, тем лучше дело пойдёт на учёбе. Лиза могла лишь поблагодарить свёкра за неоценимую помощь, временами проверяя знания Ари самостоятельно, но сейчас она обязана нарушить дисциплину урока, чтобы забрать дочку домой. Ещё лучше при этом было бы избежать неудобных родительских вопросов, а тем более вопросов о том, как поживает Космос. Эмоциональной встряски Лизе на сегодня хватило. Жить скучно? Но Кос подкидывал сюрпризы с завидной регулярностью, со скрипом идя на необходимые уступки. Проснувшись рядом с ним и переведя дух, Лиза впервые за долгое время задумалась: надо ли? Сколько можно дарить заветные шансы? Зачем Косу нужна семья, если он не отдаёт себе отчёта в том, что его своеволие идёт в разрез с благополучием жены и дочери? Вопросы так и не нашли ответов, потому что Лиза не могла сидеть на месте. У неё не было времени на то, чтобы ныть в углу и плакать, как это было в юности. И сомнительно, что в горе бы нашлись разгадки шарад Коса. Он снова должен выбрать сам. А Лиза лишь хотела оставить его наедине с мыслями. Пусть он и будет отпираться, демонстрируя нешуточное недовольство. Аря обнаружила присутствие матери рядом первой. Оторвавшись от букваря с изображением двух школьников, она выбежала ей навстречу, не очень переживая, что не закончила с уроками. Юрий Ростиславович перечить внучке не стал, и к тому же он сам ждал и невестку, и сына, но последнего здесь не оказалось. Выражение лица Лизы свидетельствовало о том, что Космоса не просто так нет с нею рядом. Что опять случилось? — Арька, не снеси маму! — Холмогоров-старший прикрикивает в спину внучке в привычной назидательной манере, зная, что егоза уже его не слушает. Слишком уж она ждала родителей. — Лиза, дочка, присядь. Потом со своей куклой поговоришь. Аря, слышишь? — Моя девочка ничего плохого не сделает, — со смехом замечает Лиза, принимая дочь в объятия. Рядом с этим маленьким добрым человечком она успокаивается. — Сейчас поедем домой, но перед этим немножко погуляем. Ещё успеем все задачки прорешать за десять лет школы и потом в институте. Правда, Арюша? — Правда, мама, — Арька сразу же прилипла к матери, и Лиза жалела лишь, что с трудом может поднять её на руки: принцесса растёт не по дням, а по часам и минутам. Дети растут быстро. — Я уже всё выучила. Теперь хочу в парк. Мам, вы же с тётей Софой обещали? И папа. Папа обещал, мам! — последнее произносится Ариадной едва ли не возмущённо. — Обязательно пойдём, котик, но дай взрослым отдохнуть, — Лиза легонько хлопает дочку по спинке, чтобы она помнила о времени, а не рассуждала о том, что кое-кто очень важный снова проштрафился. Аря ещё не знает, что это меньшее из зол её отца. — Прощайся с Тутанхамоном и убери книжки на столе, а я подожду тебя здесь. — Я быстро, — тоненько проголосила Арюша, вызвав на лицах деда и матери улыбки. — Ты не успеешь моргнуть, мама! — Хорошо, доченька. Через несколько секунд след ребёнка затерялся в детской, обустроенной заботливыми силами Юрия Ростиславовича, а Елизавета устало опускается на диван в гостиной. Ей почти ничего не хотелось, её искромсала борьба с Космосом и его неприятие простых истин. Настроение не располагало к душевным разговорам. Солнце снова выключили. Не спросили. — Выучила новую присказку наша Аря, — добродушно замечает Холмогоров-старший, не удивляясь причудам внучки. Арька — большая выдумщица, но и вся его радость заключена в ней. — Лиза, чаю будешь с бутербродами? Бледная вся, перекуси. Слышишь меня? — Нет, спасибо, дядь Юр, не хочется чего-то, — мрачного настроения скрыть от свёкра не получается. Лиза и не старается. — Хочу прогуляться с Арькой, погода пока хорошая. Завтра садик, завтра работа. Уже не так много времени. Тем более в институте народ пугала контрольной. С Вас пример беру. Хотя меня и так студенты называют той самой Холмогоровой, у которой муж… В пальто! — Не конкретизируй, — земля московская полна слухами. — Как насчёт погоды в доме, Лиза? — академик понимает, что сама невестка не расколется. Нужно клещами вытягивать из неё правду про Космоса. — Что Космос? Где он? — Наш Космос — известный метеоролог, — Лиза любит говорить загадками. — Тот ещё повелитель стихий. Я оставила его дома, чтобы случайно не убить вспышкой, как всякая дурная молния. Пацанам не до дел, дела в фонде не требуют внимания, а я хочу выдохнуть, гуляя с ребёнком. Заслужила же? — Опять? — Юрий Ростиславович задаёт один лишь вопрос, чтобы найти на него ответ в кристальных глазах Лизы. Грустных и усталых. Они говорили красноречивее всяких слов. Это был молчаливый крик. — Ему неймётся? Почему сразу не сказала? — Космос делает то, что считает нужным. А считает он, что всё предугадал. Что никому не будет плохо, что мы с Арькой в полном порядке. С ним и за ним. Я была бы рада, чтобы всё и в самом деле было так, но… — прикрыв лицо ладонями, Лиза потирает веки, на которых не найти и следа косметики. — Дядя Юра, я чувствую, что от меня ничего не зависит. Я могу лишь держать его, чтобы совсем в пропасть не прыгнул. У меня дочь, я о ней думаю. И пока он переваривает вчерашний день, я могу оставить его наедине с собой. Выбирать. Как иначе? Кто это сделает, если не он? — Совсем плохо? — только и может обеспокоенно спросить Юрий Ростиславович. Сил на большее у него не оставалось. — Нет, не успел, но намеревался. Значит, что снова стоит на старом, снова испытывает себя и меня. Закрыть глаза на это я не могу, и думаю о том… — Лиза собирается с силами, чтобы объявить своё решение свёкру. Если паузы не будет, то она не сможет ни дышать, ни распоряжаться собственной жизнью. Космосу ещё предстоит об этом узнать. Но от его укоров здесь ничего не зависело. — Я уверена в том, что Кос сам себе хозяин. Он всегда принимал главные решения в нашей жизни. Я же отойду. Мне тоже нужно время. Не знаю, чёрт дери, сколько. У нас же и разъехаться по-человечески никогда не получалось. А Аря… Они с Косом очень друг к другу привязаны. Я люблю их обоих, но понимаете… Дядя Юра, Вы всё прекрасно понимаете. Он должен сделать выбор для себя. А я не хочу стучаться в закрытые двери. — Я могу попросить тебя лишь об одном, Лиза? Строгое лицо Юрия Ростиславовича темнеет. Он понимает, что права не имеет влиять на решения Лизы. Если она вздумает уйти и всё бросить, то так оно и верно. Ей тяжелее других, ей сложно мириться с тем, что тот, кого она любит, сознательно подводит себя под монастырь. Но Холмогоров всё же надеется, что сын одумается. И не упустит из рук то, что много лет строил. Тех, ради кого Космос готов сбросить маски. Он же сможет? Юрий Ростиславович не перестаёт верить в сына. Знает его темные стороны, разочаровывается и негодует, но верит. Такова доля родительской любви — Не пугайте меня, дядя Юра, — Лиза знает, что советов без толку её свекр не раздаёт, а нравоучения распространяет только на Коса. — Я же никуда не ушла. И он всё понимает. Но с чего-то взял, что его хватит на всё. Никаких следов, а мы можем жить дальше, не оглядываясь. Но как? Если я боюсь, что однажды его потеряю… — Тебе сложно, — академик резюмирует то, что давным-давно всем ясно. Его сын никогда не был подарком, а его образ жизни диктовал особые правила игры, шитые белыми нитками, но Лиза осталась с ним. Они любят друг друга, что выпадает далеко не каждому, и можно ли разрушить эту хрупкую связь? Перечеркнуть? Это же ударит по обоим. А Космос и вовсе утратит всё человеческое, если Лиза его оставит. — Я сама уже не знаю, что со мной, — Лизе хочется и кричать, и смеяться одновременно. Открыть домашнюю дверь ногой, чтобы высыпать на голову мужа тысячу проклятий, но не работала эта беспроигрышная женская схема. — Не мне говорить о том, что тебе делать, но, Лиза… — Юрий Ростиславович выдерживает недолгую паузу. Потому что сказать легко, а сделать трудно. Как и судить с высокой колокольни. Но он точно уверен в том, что Лиза с Космосом нужны друг другу. Не только ради Ари, которая обожает родителей, но ради самих себя. Чтобы не потеряться и не затухнуть. — Не бросай Космоса. Я прошу, Лиза, не бросай… Словив на себе тяжелый взгляд Лизы, оттеняемый зеленью камней в её фамильных драгоценных серьгах, Юрий Ростиславович замолкает. Он не может знать, что на душе у этой ещё очень и очень молодой женщины, но он хочет верить в то, что она никуда не уйдёт из жизни Космоса, что она удержит его и тогда, когда не смогут помочь другие. Что Лизе хватит сил на то, чтобы привести Космоса к порядку. Заставить сменить пластинку, широко раскрыть глаза и попрощаться с тем, что делает его жизнь и жизнь семьи невыносимой. Да, стареющий академик, давно упустивший собственного сына, многого хочет. Раньше думать надо было, как неугомонное чадо к порядку призвать. Единственный сын ведь. Но что ему оставалось? Надеяться на осознанный выбор взрослого человека. Рискованное предприятие, но других вариантов не оставалось. — Кажется, что моя девочка уже собралась, — шаги Ари слышны в коридоре, а отвечать на просьбу Юрия Ростиславовича Лиза не желает. И без всяких прогнозов Лиза верит в то, что Космос никогда не станет для неё чужим человеком. Но Лиза до ужаса боится, что тревожный момент наступит и она не сможет удержать мужа. Не увидит в его синих глазах то, что грело её и не давало упасть. Он вконец закроется и станет для неё чужим человеком. — А Кос ждёт дома. Наверное, злой как чёрт, но я справлюсь. Вот такие заморозки. Среди тёплого апреля. Снежный ком Лизы Холмогоровой. — Дедуль, кота кашей не корми, — Аря влетает в гостиную стрелой, чтобы сразу же разрядить обстановку своим присутствием. У неё всё прекрасно. Жаль только, что добрый волшебник зажал парк и карусели. — И я его не гладила. Только в носик щёлкнула легонько. Я помню, что он старый и усталый. А у меня аллергия. — Не беспокойся, золотце, — чаяния Арьки проще. Юрий Ростиславович охотно выслушивает её наставления насчёт заботы о домашнем питомце. — Не расстраивай маму, а в следующий раз приводи папу. Скажи ему, что мы будем долго разговаривать. — Скажу, — словно понимая, что обещание деда не сулит для любимого папки ничего хорошего, Аря хватается за руку матери, поторапливая её. — Пойдем, мам, я ещё не была на улице. Пока, дед! — Спасибо, дядь Юр, мы пойдём, — Лиза услышала и пропустила через себя слова отца мужа, но комментировать их не будет. — Встаю, доченька. Карусели в парке не обещаю, но прогуляемся. — Осторожнее, девочки! — напоследок Юрий Ростиславович даёт наставление, надеясь, что Аря отвлечёт мать от грусти. — Всё будет хорошо, — невпопад бросает Лиза, кивнув свёкру в знак прощания, — я это точно знаю… Аря беззаботно скачет вперёд, светя миру искренней улыбкой, а Лиза с облегчением выдыхает и старается думать только о дочери. Порадовать свёкра не удалось, как бы того не хотелось, но Лиза не считала, что это был её ход. Всё зависит от Космоса.***
Космос мрачен и угрюм. Он вовсе не рассчитывал, что проснётся один в холодной кровати, но следовало вспомнить про то, что он шесть лет отец, а его дочь почти сутки квартировала у деда. Именно за ней уехала Лиза. Однако Космос не знал, с каким настроением жена вернётся домой. Заснуть рядом с ним — она заснула, пригрелась и оттаяла. Космос до победного стерёг спокойствие Лизы и любовался тем, как её трогательное лицо расслабляется и становится безмятежным, пока сам не уснул. Но что она решит по его заблудшую душу? Что скажет, когда зайдет за порог и посмотрит на Космоса ясными алмазными глазами? Пошёл к чёрту, надоел? Провались сквозь землю, чудище инопланетное? Какие тут могут быть ещё варианты? Ничего приглядного. Иногда Кос всерьёз боялся строгого зимнего взора Лизы. Приговор свой читал в её глазах. За столько лет в одной лодке научился понимать все её реакции без слов, какой бы не казалась Лиза Павлова молчаливой и таинственной. Она закроется и заморозит, но для Космоса любые барьеры бессмысленны, потому что он любил. Кос безумно любил свою голубоглазую Лизу и не желал потерять всё то, что заставляло почувствовать себя живым человеком, а не чурбаном при тачках и авторитете. Тем более трудно привыкать к одиночеству. Для него так теперь невозможно. Немыслимо. Минут пятнадцать Холмогоров лежит без движения, тупо уставившись в потолок и едва-едва мирясь с тем, что вокруг него сплошная зияющая тишина. Пять минут он уговаривал себя подняться, чтобы Лиза увидела перед собой хотя бы жалкое подобие своего мужа, а не призрак. Хотел набрать Пчёлкина, чтобы впервые за долгое время спросить совета и поговорить про то, какой же он дурень, но вовремя вспомнил про то, что у брата и личных загонов — вагон и маленькая тележка, особенно в свете вернувшейся из Дании Софы. И не нужно забывать, что за сестру Пчёла может устроить разбор полётов и будет прав. Поэтому искать дорожки к Лизе Кос решил сам, каких бы усилий ему это предприятие не стоило. Он на опыте. Чего он не сможет? Вскоре в коридоре слышится возня: звякают ключи в двери, а затем раздаются детский голосок-колокольчик и тихий женский голос. Одиночество Космоса нарушено. Аря рассказывает матери о том, что завтра она с удовольствием пойдёт вместе с ней на работу в юридический институт, а Лиза грозит ежонку тем, что придётся высиживать за последней партой одной и молчать целых полтора часа. И Арька будто бы и согласна на это, потому что в саду ей скучно: у Татки ангина, Павлик нарывается на новый стакан компота за шиворот, а остальным интересно лишь играть в её игрушки. Аре лучше с мамой. Садик подождёт. — Чего там делать, мам? — плюсов в детском саду Аря не видит. С родителями куда веселее. Можно с тётей Софой, потому что у неё забавный Тёмыч и она много игр знает. — Они все в мои игрушки хотят играть, а не со мной дружить. Тата болеет. А в прописях я давно лучше всех пишу. Скажи? — Арюша, как ты раньше без Татки в детсад ходила? — Лиза выставляет последний аргумент, который, впрочем, не переломит уверенности дочери в своей правоте. — Я на работу хожу, у папы в офисе дел полно, а твоя работа — садик. Потом школа, к которой ты так усердно готовишься. Завтра ты подождёшь меня, а после трёх я тебя заберу. Раньше, чем других детишек. Да, Арюш? — Нет, я пойду с тобой, — Арю не переубедить. — Мам, чего тут думать? — Ладно, уговор, — на первый раз Лиза решила поддаться уговорам дочки, — но потом не жаловаться и не говорить о том, что тебе было скучно. Мы друг друга поняли? — Если мама не хочет, то я тебя с собой возьму и будешь со мной дротиками в Пчёлу кидаться, — Космос, шаркая ногами, появляется в коридоре. Лиза делает вид, что ей интересно рассматривать своё отражение в зеркале, а Арька стоит на месте оловянным солдатиком, посматривая то в сторону отца, то в сторону матери. — Как тебе такая идея, Ёж? — Я не люблю играть в дротики, — Аря не забыла, что папа перед ней проштрафился. — Я с мамой на работу пойду. Мама, скажи? — Пойдешь, Арюша, а пока иди и переоденься, — командует Лиза. — Скоро за стол. — Ежатина?.. — вопрошает Кос недоуменно, но гордо прошагав мимо папаши, Аречка уходит в детскую. Космос потерял дар речи от удивления, а Лиза насмешливо хмыкает. — А чего ты ждал, папашка? — Лиза не удивлена тому, что дочь обижена. — Обещал парк и сладкую вату, а сам отвёз под вечер к деду и утром не забрал. Сложно быть папой? Конечно, куда легче быть круче, чем вареные яйца. Ребёнку это доказывать не нужно. Расхлебывай теперь. — Не вышло сегодня, так будет Арьке парк завтра, — Космос от слов своих не отказывается, а аттракционы он и сам любит. — Или ты чего-то ей сказала? — Побойся Бога, муж, наши с тобой хреновые отношения на Ареньке не зеркалят, — Лизе не понять тех женщин, которые злость на мужей и горькую долю вымещали на детях. Легче причинить боль маленькому и слабому. Но Лиза такого бы себе не простила. — С какого хуя они стали вдруг хреновыми? — Космос не хочет признавать поражения. — А тогда, когда у тебя крыша от кокса поехала, — без обиняков говорит Лиза, — и вчера концерт продолжился. На, Лизка, получи и распишись. Спрашивается, какого чёрта мне эта кутерьма сдалась? Ну, Космос, скажи мне? — Чё ты хочешь, мать? — раздражённо буркнул Космос, проходя вслед за Лизой в спальню. Всё-таки не выйдет у них без космической войнушки. Не легкой и не победоносной. — К докторам? Думаешь, землю жрать буду в неадеквате? Обломись, я и сам всё могу. Сам в порядке. Что ещё? — А то, Холмогоров, что задолбалась я искать выход из этого дерьма, — Лиза старается не говорить громко, чтобы дочь точно услышала, как мама и папа друг другом недовольны. — Думаешь, мы закончили? Нет, дорогой, у меня для тебя пару вариантов. Но всё в любом случае зависит от твоего поведения. Не от меня. Не я же тебя нюхать под шумок заставляю? — Громче скажи, Павлова, — не получается у Лизы и Космоса мирного разговора. Лёд, холод. Ничего более. — Что у тебя опять в голове? Ленинград? А, прости, моя алмазная, забыл… Питер! — Нет, — фигура Лизы скорбна: понуро опустив плечи, она стоит у окна, смотря на вечерний город сквозь полупрозрачные занавески. — Нет, Кос. Пока ты будешь решать, что с собой делать и куда ты катишься… Я ухожу с Арей родительскую. Или съезжаю на дачу. Уже тепло, а я при колесах. Так всем будет лучше. Лучше, Кос. — Это что такое? — Космос и не думает повышать голоса на жену, но разворачивает её на себя и грызёт тучным взглядом. Лиза безразлична к его бешенству. Увы. — Какого хера? Ты это придумала, чтобы я вздёрнулся? — У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать о том, что с нами происходит, — и у Лизы тоже, — а Арьку ты сможешь видеть, когда захочешь. Давай хоть раз нормально подумаем о том, что происходит, Кос? Я прошу тебя… — Нормально? — всё, о чём говорит Лиза, для Космоса нереально. Он не мог и не хотел отрываться от неё, от дочери и собственного дома. Он привык к иной жизни, нежели другие мало-мальски приличные люди из его окружения. Это не искоренить. Как иначе? — Надоел? Заебал? Уйду или в коридоре на порожке спать буду. Но легче станет? Мне, тебе? Или мелкой, которую таскают по норам, как собачонку? Была на этом месте, Лизка? Подумала? — А Арьке нравится видеть, Кос, как мы огрызаемся? — Лиза прекрасно понимает, как нелегко пришлось мужу в детстве, когда его родители вздумали развестись. Но она говорит совершенно не о том. Пусть проще действовать по принципу: с глаз долой — из сердца вон. — Мамочка, а почему ты такая грустная? Папа что-то сказал? Папа заболел? Нет, тогда почему ты одна приехала? Он сказал, но не сделал? Да, Кос, именно этими вопросами меня атаковала наша дочь. Она всё видит и подмечает. Себя в этом возрасте вспомни. Как за отцом с матерью шпионил втихомолку. — Никто не куда не уйдёт и не уедет, — хрипловато проговаривает Холмогоров, пристально всматриваясь в лицо Лизы. — Сам знаю, как всё хуёво. Но мне ты рядом нужна, понимаешь? Чё ты со мной творишь, Лиз? Куда я от тебя? Куда? — Ты всё можешь, Кос, — Лиза пытается унять бешенное волнение сердца, быстро сжимая и разжимая кулаки. Костяшки белеют. — Но от души не хочешь. Может быть, только пока. Ситуации не меняет, мы живём здесь и сейчас. — Я не хочу, чтобы ты передёргивала, — и напрасно за него волновалась, разводя реки слёз. — Лиз, зачем? — Не будет иначе, пока ты сам себя закапываешь, — Лиза не говорила о других подводных камнях и течениях, но чего стоило Космосу выйти из игры? Знает только Бог! — Поэтому надо спихнуть меня за порог? — Космос плохо представлял, как жить без Лизы. Забыл. Вспоминать не желал. — Съехались, разбежались, бля… Чё это за хуйня? Детский сад! — Нам это нужно, — слёзы катятся по щекам Лизы, не спрашивая разрешения. Больно внутри, душа в тисках, но ей необходимо донести до Космоса свою правду. — Делай, что хочешь — слова не скажу. А мне… Лиза запинается. Нужные слова забыты, когда хочется так много сказать. И когда Кос вытирает её слёзы большими пальцами, в душе против воли рождается щемящая нежность. Её ничем не спугнуть. Не перебить. Она сильнее холода. — Что? — Космоса разрывает от своего бессилия и грусти Лизы, но он понимает, что новой вспышкой гнева убьёт наповал любой шанс на мир. — Мне надо подумать, что с нами случилось… Что случилось? Не сегодня, не вчера. Но одним днём весны. Когда юный Космос решил идти извилистым путем к авторитету и большим деньгам, а Лиза направилась к новой жизни рука об руку с ним, не смотря по сторонам. Она ни о чём не жалеет и не думает роптать на судьбу, но знает, чего можно было точно избежать, вырвав страницы из собственного извилистого пути. — Алмазная… — слёзы жены ввергали Космоса в стан полнейшего ничтожества. Мало ли, что не делал того, что от него ждали, так ещё и играл на нервах. — Алмазная, не плачь, слышишь? Кос мягко привлекает Лизу к себе, и она укромно прячет растерянное лицо у него на груди, понимая, что больше не может произнести ни слова. Она устала быть сильной. И ей не стыдно показывать эмоции тому, кому они принадлежат. Впрочем, рядом с Холмогоровым понятие «стыд» давно испарилось. Они слишком прочно друг в друге увязли. Без секретов и рамок стеснения. Ладони Лизы с силой зарываются в волосы Космоса, оттягивают тёмные пряди и невесомо их покручивают. Он не сопротивляется и не шелохнется, чтобы ей не вздумалось никуда бежать. Кос хочет поцеловать Лизу со всем пылом, подхватить её на руки, избавить от одежды и раз за разом растворяться в ней до потери сознания, отдавая ей всего себя, но он терпеливо ждёт. Ждёт, что она скажет. Как посмотрит на него. Но Лиза затихла. Внутри у неё нет никаких желаний: только обнимать Космоса, слушать гулкое биение его сердца и постепенно приходить в себя. Знать, что он рядом. Что они не зря столько пережили и переживут ещё, что мир меняется, а они вместе и никто и взгляда косого не сумеет бросить в их сторону. Достаточно того, что Лиза смотрит на Коса с надрывом, будто душу украсть у него хочет и испытывает на прочность. Но долгого противостояния не хочется никому, и Лиза прислоняет лоб ко лбу, обнимает мужские плечи и ловит сухими губами любимые губы. Космос не теряется и целует её жарко, жадно и оголтело, чтобы начисто стереть всё то, что мешает быть им вместе. Неожиданно Лиза отвечает не менее порывисто и страстно, прижимаясь к Косу всем телом и сильнее увлекая его в томительный поцелуй, который рушит все границы между ними. Уничтожает лавиной. Пусть Лиза не ждёт чуда. Она ждёт решения Космоса. Одного шага, который не позволит ей уйти. — Да мне хреново от мысли, что из-за всей этой мути ты потеряешься, Кос, — Лиза озвучивает один из своих главных страхов. Проснуться, понимая, что нет рядом её мужа. — Что ты на это мне скажешь? — Давай не будем страдать хернёй, — Космос недовольно хрипит, но его руки сильнее обвиваются вокруг талии Лизы, не давая ей отойти от него. — У меня одна ты. Я сделаю всё так, как ты хочешь. Перестанешь плакать? — Так сделай, Кос, соберись, — Лиза не устает говорить мужу одни и те же вещи. — Я готова всё с тобой разделить. Только перестань ты думать, что баловство коксом тебе не вредит. Это тебя разрушает. Я с тобой живу, я тебя всего знаю. Я вижу и чувствую. И люблю. — Не бойся, — Кос с выражением полного спокойствия смотрит в глаза Лизы. Они совсем не холодные и не зимние, как казалось в минуты гнева, а растерянные и доверчивые. С них спала пелена. — Куда я денусь? — Ты полон загадок, — в самый неподходящий момент. — И хочешь быть вместе? Думай! — Устал думать, — голова у Космоса раскалывалась из-за того, что с ним происходит. — Нет, Холмогоров, — Лиза качает головой, не желая верить в бессилие мужа. — Пообещай!.. И что же теперь? Молния или яркий свет? Ударит ли с неба или громыхнёт? Может, и не то всё вовсе, что им кажется? — Мам, па-а́-ап?.. — пора просыпаться. И в прямом, и переносном. Куда отбросит? Каким ветром? Нет, маленькой грозой. С синими глазами, небесными и чистыми. Её зовут Ариадна, и она цепко обхватывает ручками фигуры высоких родителей, смотря на них с совершенным обожанием и радуясь тому, что они вместе. Аря уже не думает обижаться на папу, она забыла про развлечения, которые ей были обещаны. Она любит маму и папу всем своим детским беззащитным сердцем. И всё же хорошо? Никто никуда не уходит, а маме лучше? — Прости, что забыли про тебя, принцесса, — Лиза мигом отрывается от мужа и отдаёт всё внимание дочери. — Папка побудет с тобой, а я пойду и сделаю нам покушать. Космос, хорошо? — Пойдём, Ёж, — Кос берёт дочку за руку, наблюдая за ней с нескрываемым облегчением. Арька отходчивая и добрая. В этом она похожа на Лизу. Космосу вообще нравится подмечать то, как дочь похожа на жену. Это к лучшему. — А там телефон звонил, пап, — Аря уводит отца в детскую, потому что вечером воскресенья они, как правило, смотрят мультики на кассетах или гуляют. Но прогулка отменилась из-за усталости родителей и весеннего дождя. — Я трубку взять не успела. — Гостей не ждём, — Космос сам включает видик и запускает кассету с «Королём Львом», — а надо, Ёж, сами перезвонят. Дед знает, что у нас всё путём. — Деда сказал, чтобы в следующий раз я приходила с тобой, — Аря щебечет совсем беззаботно, устроившись на руках отца, как в своём тёплом коконе. Любимый птенец Космоса. — Он хочет с тобой долго разговаривать, папка. Ты набедокурил? Как я в садике? — Набедокурил… — многозначительно потягивает Кос. — Разберёмся. Дед он на то и дед, чтобы учить всех. И ты в садике всё правильно сделала, заяц, за себя надо стоять. А будет этот козлище ещё раз машинки твои ломать, то я сам туда пойду. — Этот Пашка всех дразнит, — Аря морщит личико при мысли о ненавистном детсадовце. — Надо будет, пап, я ему снова компот за шею вылью. За себя и за Татку. — Молодец, это по-нашему, — знал Космос, почему у Арьки с пацаном тёрки первые возникли. Зависть — человеческое чувство, тем более когда папаша мелкого на побегушках у уважаемого человека не год и не два. А за Холмогоровых молва всегда вперёд шла. Мчалась на лихой тройке. — Так, мы в прошлый раз остановились на том, как кабан и Тимон жрали жуков? — Вкусные и сытные, — дополняет Аря, перематывая на нужный момент, — а дальше там Хакуна Матата, помнишь? — Как я могу про это забыть, Ёж?.. — какую только глупость Кос не запоминал по воле дочки. — Ты про парк забыл, — не знала Аря, что родителям не до массовых зрелищ, но шокировать её не стоило. — А кто будет жалеть папку? — задаёт Космос резонный вопрос. — Надо у мамы спросить, — отвечает Арюша с хитренькой улыбочкой, прежде чем приковывает взгляд к телевизору. — Что верно. У Космоса нет аргументов против. Словами своего сметливого младенца он умыт. Папа и дочь так бы и продолжили ждать того, когда мама позовёт их за стол, если бы относительную тишину квартиры на Кудринской не нарушила трель дверного звонка. Кос, нехотя, оторвался от просмотра телевизора, и Аря увязалась следом за ним, чтобы через пару секунд увидеть на пороге неожиданных гостей. Убедить данных граждан приехать в Москву — редкое везение. Но кажется, что в этот раз Лизе было просто не до того, чтобы уговаривать тётку приехать в столицу. Сумасшедшая весна! С порога на Космоса и Арю смотрела Ёлка, держащая за руку свою порядком подросшую дочурку, а также разудалый Раф в тёмно-малиновом пиджаке. — Что за тишина? — гаркнула Лиза с кухни, где у неё во всю кипела готовка. — Аря!.. Но Арька уже кружила по коридору маленькую Настю, которая в свои пять лет стала таким же в меру шкодливым ребёнком, а Кос вежливо пропускал за порог «любимую тёщеньку» и братался с её деловитым мужем. — Тишина тебе сегодня не грозит, умница-дочь, — с улыбкой вещает Ёлка, оглядываясь по сторонам. — А что такие похоронные лица, Космос? Приём, зятёк! — Мы уж думали, что в Питер сами, — Кос негромко отнекивается, — а тут… — Разве вас всей хеврей московской дождёшься? — спрашивает Раф, скорее, риторически. — Уж лучше мы к вам. Здорово, Космос! — Что тут происходит? — Лиза появляется в коридоре с непроницаемым лицом. Но вскоре усталое выражение сменяется крайним удивлением. — Да ладно? — Моя девочка! — по-матерински потягивает Ёлка, заключая своего старшего и самого беспокойного ребёнка в объятия. — А ну, Лизка, иди сюда… — Боже ж мой, Ёлочка! — впервые за два последних дня случилось то, чему Лиза рада. Приехала Ёлка, присутствия которой ей действительно не хватало. Как и всегда, как и во все времена. — Каким ветром? — Аэрофлотом, ничего необычного, — удивить племянницу Ёлка и в самом деле не может, но вот Лиза… Что в ларчике скрывает? Чернову не обманешь: чувствует, что нагрянула в гости не зря. И она должна во многом разобраться и многое рассказать. Жизнь меняется…