OST: — Валерия — От любви и до разлуки (грусть Космоса и Лизы)
Космос даже рад тому, что под вечер к ним неожиданно нагрянули питерские родственники, потому что Лиза поменялась в настроении по щелчку пальцев. Она порхала от гостиной до кухни бабочкой, переоделась из спортивного в изящное синее платье и Косу только и оставалось, что ловить её на поворотах и втихомолку целовать, пока родичи заняты двумя милейшими спиногрызками. Лиза бы хотела отвязаться от мужа, чтобы не расслаблялся и помнил о том, что разговор ещё не закончен, но с этими медвежьими объятиями не поспоришь. Но она всё равно попытается. Работа у неё такая… — Красивая, посмотри на меня, — Космос не устает называть Лизу именно так. Он с каждым днём убеждается в том, что в жёны ему досталось невероятное сокровище. С зубками и когтями, но сокровище же! — Зарыли топор войны? — Думай о том, что я тебе сказала, Кос, — Лиза не спешит баловать мужа вниманием. Она ничего ему не забыла, о чём свидетельствует строгий прищур её голубых глаз. — Раскопками заниматься будем, когда будет что искать. А пока что лопаты нет. Ты всё расхерачил! — Я не хочу быть без тебя, — для Космоса это одна правда. Он не лукавит. — И не ври, что тебе без меня лучше. Мы же друг друга знаем? На больное давишь? — Не вставляй мне палки в колёса, — Лиза непрозрачно намекает на то, что будет вести себя так, как считает нужным. — Кос, отцепись. Мы два часа не можем побыть радушными хозяевами? — Да я на взводе, блять. Что за ёбанный день рождения? — Космос разводит руками, признавая полное бессилие. — Нет, Лиз, это бред. Я так не могу! — Хватит голосить, — Лиза показывает Космосу сжатый кулак и крутит им перед его носом. — Если надо пар выпустить, то иди на балкон и кури сигары. Твой подарок от дяди Лёни. Из самой Кубы. — Лучший мой подарочек — это ты, — Кос предчувствует величайший облом в жизни, если сейчас же не уговорит Лизу не раздувать из мухи слона. И не вешать на него с десяток новых ярлыков. — Смекнула? — Дети идут, — Лиза заметила, что из гостиной выплыли Аря и Настенька, увешанные цветастыми красочными пакетами с игрушками. — Иди в зал, а я на кухню. Сколько раз повторять? — Настя, тут взрослые разговоры, — появившаяся в коридоре Ариадна мигом сориентировалась, насмешливо глядя на родителей, лица которых читает сразу. Промза. — У меня бегемотов целая коллекция. И пингвины есть, пошли посмотрим? — А я львят привезла… — вдогонку ответила дочь Ёлки, прежде чем Аря затащила её в детскую. Умеет младшая Холмогорова ориентироваться на местности и мрачным родителям. Лиза выдохнула, глядя на обыкновенную детскую болтовню, а Космос требовательно взглянул ей в глаза в ожидании ответа. Но она смогла лишь щёлкнуть его по носу и резко вырваться из захвата. Ничего нового она мужу не сообщит, а день выдаётся бесконечно длинный. И ударить в грязь лицом перед дорогими гостями она не хочет. Хотя чем она удивит Ёлку? — Ночью поговорим! — громким шепотом предупреждает Космос, которому хочется скорее подогнать время, чтобы остаться наедине с женой. — Готовь кляп и наручники, — насмешливо процедила Лиза и впервые за двадцать четыре часа облегчённо рассмеялась. — Чтобы это не значило, Кос. — И плётку, — бурчит Холмогоров безрадостно, не оценив игривой фантазии Лизы. — Я на ней повешусь. Сойдёт? — Всё обещаешь, генерал, — сказала Лиза максимально хладнокровно, чтобы Кос и не подумал сбить её с толку. — Ни хуя себе заявы! — возмущению Космоса нет предела. — Ничего нового… На счастье Космоса и Лизы их разговор никто не подслушивал. Да и не хотели они впускать близких в свои звёздные войны. Никому не понять космонавтов.***
Ёлка нарадоваться Арьке не может: кажется, что дочка Лизы — это ещё один её клон. Такая же голубоглазая и светловолосая маленькая стрекозка, симпатичная и смышлёная. Ёлке нравилось, что Арька мигом взяла шефство над её дочерью, всё показывала ей и объясняла. Настя тоже пребывала в восторге: и потому что у Ари много интересных игрушек, и потому что теперь они будут видеться чаще. А ещё Аря любит футбол, диснеевские мультики и игрушки из «Киндера». В этом они с Настенькой полностью совпали. Ёлка затискала бы обоих в приливе мамской нежности, но девицы, съев по порции салата и по пирожному «Картошка», со взрослыми за столом восседать не пожелали. Есть дела поважнее. — Какие же они у нас пригожие, — с гордостью отмечает Ёлка, легонько ткнув Рафа в плечо. Спросить бы у него, почему дочка полностью похожа на неё, и только глаза серые хитрость отцовскую выдают, но Лёня же не ответит честно. — Нет, Аря прям кукла. Вся моя Лиза. И немного я. Ты уж прости, Космос, теперь это часто слышать будешь. Вас в нашем новом доме будем ждать первыми. Летом тем более хоть обживитесь. Солнце, пруд. Хорошая идея после родных болот. И климат для ребёнка. Здоровее станет. — В добрый путь, — отвечает Космос, всё ещё мечтающий о том, чтобы и у них с Лизой был свой загородный коттедж. Место для побега ото всех. — А Арька на меня похожа. Взгляд, лицо. Мы с женой по такой схеме работаем. Я всё, а Лизка цвет волос. Вот и кукла получается из «Детского мира». — Здесь я не спорю, — Лиза кивнула головой, соглашаясь с мужем, — но всё равно это маленькая Лиза. Моя девочка!.. Приезд тётки с семьёй заставил Лизу снять с себя оковы усталости. Пока Кос развлекал гостей и принимал подарки, которым Ёлка никогда не знала предела, Лиза суетилась на кухне и пыталась краем уха ловить то, о чём говорили близкие. Признаться честно, новости обрадовали. Хоть и странно то, что Чернова согласилась на столь дальний переезд, но выбора у них не оставалось: умеренный подмосковный климат больше подходил маленькой Настеньке. На месте тёти Лиза поступила бы аналогично, но однажды их ситуация оказалась в корне противоположной: за городом Арька часто простужалась, да и другие обстоятельства заставили Холмогоровых продать злополучный дом. И не вспоминать про него лишний раз. Ужин проходил в спокойной обстановке. Космос и Раф каждые тридцать минут ходили курить на лоджию, закормленные с осени дети щедро обчистили вазу с конфетами и ушли смотреть мультики, поэтому у Ёлки и Лизы было предостаточно времени для того, чтобы поговорить. И если весть про переезд питерских в Подмосковье поменяла минор в глазах Лизы на мажор, то с Ёлкой дело обстояло ровно иначе. Во-первых, Чернова не услышала от племянницы ничего хорошего: новости о Филатовых не обнадеживали, Витя и Софа по отдельности тоже мало радовали. Одна вздумала подать на развод и находится в состоянии полнейшей неопределенности, а второй тоже не знает, что ему от жизни нужно. Во-вторых, Лиза аккуратно обходила тему себя и Космоса, а если Ёлка и задавала прямой вопрос о лечении, то выдавала односложные фразы, когда Космос уходил курить. И без лишнего энтузиазма. Играла. — Не юли, Лизка, — Елена знает, что после аварии двухлетней давности Кос притих. Всех убеждал в том, что с ним всё нормально, но было ли оно так? Справлялся ли сам, как сказал? — Бывших наркоманов не бывает, но это не значит, что твоего мужа нельзя обработать. Что он хотел? Раз и всё? Но не выходит? — Может, это я многого от него хочу, — произносит Лиза сдавленно, словно не хочет, чтобы её мог кто-то ещё услышать. — Но теперь выбирает он. Эти шаги даются трудно. Со скрипом. Какие доктора? О чём ты, родная? Либо сам, либо никак. Иначе мы бегаем по кругу. Как два пони. — Повезло дураку, — Ёлка искренне завидует умению Лизы столько лет быть вместе с одним человеком, принимать его и терпеть, но не прибить, чёрт его дери! — Какие ещё шаги? Он либо обрубает шарманку, либо даёт тебе пожить. Я вас двоих знаю — мазохисты, но ты понимаешь, что тут другой вопрос? А если сорвёт крышу? Если начнётся по-старому? Арька старше. Хрен скроете что от неё! — Он мальчик умный и понимает, что в противном случае я сделаю всё, чтобы Арька его не видела, — Лиза не собирается бросать Космоса, но решение о временном переезде никуда не делось. — У меня квартира отцовская пустует. Поживу с Арей там. Подумаю. И Кос подумает. Не хочет, конечно, но иначе не получается. Не доходит. — Почему это ты должна уходить? — Ёлка начинает закипать, чувствуя обиду за Лизу. — Пускай не финтит про свою любовь и идёт к академику. Что ему в родительском доме, не хочется отца выслушивать? — Это моё решение, Ёлочка, — Лиза тянется к «Мишкам», с большим удовольствием съедая вафельную конфету целиком и запивая сладким чаем. — Мы с ним всё утро выясняли, как нам дальше быть. Не понимаем мы, что нельзя расслабляться. Нельзя быть, как покойный брат Фархад. Мне тоже надоело это подвешенное состояние. Я что, мать его, цербер? — Не хочешь здесь жить, так поехали к нам, — Ёлка радовалась тому, что сюрприз с переездом удался, но больше хотела, чтобы Лиза сменила обстановку на более здоровую. У неё в доме из вредоносного — только Раф, когда у него сигары заканчиваются. — А твоему Фантомасу, Лиза, я прямо сейчас и скажу, что даю тебе день на сборы. Против он, орать будет? Я как поженила вас, голубчики, я так вас и разведу. Это не шутки. С меня заржавеет? — Погоди ты, родимая, не начинай кричать, — Лиза понимает, что бесполезно успокаивать тётку, но слепо верит в чудо. Тем более с лоджии возвращались дядя Раф и Космос. Не хотелось бы превращать семейный ужин в разборки. — Если я уйду и топну ножкой, то проблема никуда не денется. А я хочу, чтобы мой Космос никуда не исчезал. Чтобы моя дочь не делала вид, что не догадалась. А ты права. Она всё стала понимать. Взрослеет. — Я зачем тебя замуж выдавала? — настойчиво интересуется Ёлка и закуривает красно-белые прямо за кухонным столом, не отойдя к форточке. Курить за шесть лет, прошедшие со дня свадьбы с Рафом, она так и не бросила. Её чудная Настенька даже мамку рисует с дымящейся сигареткой в пальцах, пусть и знает, что курить вредно. Вот такая Ёлка хреновая мать. — Чтобы к одной беде прилипла другая? Деньгами он ворочает, каждая собака в Правительстве Москвы его знает, а он чего думал, когда во всю байду с наркотой ввязывался? Железный? — Кто железный, Ёлочка? — вернувшись на кухню, Рафалович присаживается рядом с женой, а Космос встаёт за спиной у Лизы. Холмогоров чует: Лиза поделилась с Ёлкой тем, что хочет пожить одна. Бывшая чиновница умеет раскалывать племянницу. Но Косу не улыбается слушать упрёки в свой адрес ещё и от тёщи, которая наведывается к ним только по большим праздникам. Лиза, разумеется, поступит по-своему, слушая только себя, но Космос обязан отразить удар. Поэтому не отходит от Лизы, выжидая, что же скажет Ёлка в ответ на реплику мужа. Казнь близко? И отлетит его голова? Или четвертование сразу? — А это у Космоса надо спросить, Лёня, — не хотелось бы портить приятный вечер, но видеть поникшую Лизу Ёлке больно. — Да, сынок? Ты же помнишь, что я тебе говорила? Лизке повторила, и тебе скажу: как поженила, так я вас и разведу, если твой грёбанный балаган и дальше будет продолжаться. Этого хочешь? — Лена!.. — громко осекает жену Леонид, смекнувший, что обстановка накаляется. Но Ёлка в гневе. Ёлку не спасает то, что в квартире находятся сразу двое детей — Аря и Настя, которые обязательно вылезут из детской, чтобы погреть любопытные ушки и спросить о том, что происходит. Она хочет высказать Космосу не пару ласковых, а нецензурно напомнить, что шесть лет назад, женившись на Лизе, он взял на себя ответственность, помноженную на сто с рождением ребёнка. Упорного нежелания лечиться от зависимости Ёлка не понимает. Как можно считать, что он всё сможет, что всё идёт по плану? Если бледное лицо и уставшие глаза Лизы говорят сами за себя. От дьявольского круговорота может заглохнуть даже самое любящее сердце. А Лиза жить без Космоса не может, если за столько лет не смогла от него отказаться, да и он далеко не уйдёт. И как быть? Кто должен разрешить проблему? Кто в этой семье мужик, если не сильный и удалой Космос? — Храмы стал строить, торговые центры, всё легально и для людей. Можно поверить, что людьми приличными с твоим Беловым во главе стали! — Ёлка гневно сверкает глазами в сторону Лизы и Космоса, которые не спешили друг от друга отпрянуть. Лиза опустила очи вниз, а Космос расположил ладони у неё на плечах, прикрывая от света. — Про это, Космос, я наслышана. А как насчёт того, чтобы свою крышу подлатать? Вижу, что не туда ведёт тебя дорожка. Оно тебе надо? Мало приключений? — Не усугубляйте, Ёлка Владимировна. Никто и никуда разбегаться не собирается. Надо Лизке жить в родительской — это наше дело, — Космос остужает пыл родственницы, когда она делает попытку навести порядок у него в мозгах. — Я свои проблемы сам решу. Не обещаю, что быстро, но решу. Лиза будет со мной. Какой ещё дом в Подмосковье? — Позор на всю Ивановскую! — Ёлка не может успокоиться. Кос походил на льва, защищающего свой прайд, но какого его львице знать, что он себя губит? Сердце может оборваться. — Лиза, скажи хоть слово? До чего себя доводите? — Мы остаёмся в Москве, — Лиза понимает, что сил на игру в догонялки, как в юности, у неё нет. У Космоса тоже. Это излом. И они должны его пережить. — Ёлочка, успею тебе надоесть. Поверь. — Ну вот что, дорогие родичи, — Раф говорит спокойно. Он понимает, что Лиза устала и строить из себя обиженную, и разбирать проблемы взрослого мужика в одиночку. Но прочие разборки нужно отложить. На короткое время. — Мы сейчас разойдёмся, время позднее. Повидались, вводные получили. Остальные морские узлы обмозгуем завтра. Ёлочка, сходи в детскую? Наша рыбка — та ещё пружинка, собирать долго будем. Сигнал пойман? — Космос, ты меня понял, — ещё раз бросила Ёлка, прежде чем встать с табуретки. Она предчувствует, что жизнь в Москве пойдет куда более тревожная, чем мятежном Питере. Но ей нельзя сойти с подводной лодки. — Лиза, пойдём! — Да иду я… — отзывается Лиза чуть рассеянно. Дядя Раф спас ситуацию. На время. Чтобы после всплеска неконтролируемых эмоций, все выдохнули. Особенно Ёлка. Лиза бережно накрывает ладони Космоса своими, нежно сжимает их и аккуратно высвобождается, чтобы уйти вслед за тёткой. Она кожей чувствует, как Кос не хочет её отпускать, как беспокойно шарашит его пульс, но ничем не может ему помочь. Пока. Лизе нужна одна спокойная безбрежная ночь. Без снов, тревоги и внезапных пробуждений. Иначе она с ума сойдёт. Не вывезет.***
OST: — Валерия — Самолёт (грустная история Ника и Софы)
Никита никогда не понимал, чего ожидать от Софы. Он знал её с малых лет, был ей другом и на свою беду стал супругом, но так и не разгадал того, что ей надо. Чего она хочет? О чём мечтает и грезит во снах? Почему Софа никогда не бывает с Ником до конца откровенной? Ведь это он дал ей всё, что составляет личное счастье любой женщины: семью, статус и уверенность в завтрашнем дне. А что же получается в итоге? Софочка к отцу уехала вместе с сыном и своё пресловутое «завтра», как кажется Нику, больше не связывала с ним и статусом жены дипломата. Или Ник не воспринимал всерьёз стремления Софы? Не слышал тихих просьб и не учитывал желаний, которые казались ему детским лепетом при его-то служебном положении? С какого лешего ей бегать по улицам с фотоаппаратом наперевес, чтобы быть свидетелем чужих свадеб, рождений и праздников? Как насчёт своих? Взрослеть же когда-то приходится. Почему Софа не может взять это в толк? Ник искал прозаичные причины поведению Софы. Он помнил, что однажды она уже сделала выбор не в его пользу. Выбрала себе в спутники не Ника — студента МГИМО из хорошей семьи, который мир к её ногам хотел положить, а Витьку Пчёлкина — босоту с окраины Москвы. Что её манило в изменчивом дураке? Глаза печальные и голубые? Морда бандитская? Или же вкус свободы, который сопровождал Пчёлу на каждом шагу? Этого Софе не хватало, если вспомнить, как строго покойная Марина Владленовна регламентировала её жизнь. Так получила Софа свободу и бесновалась вдоволь, но не знала, как внезапным богатством распоряжаться. Особенно когда бросила злополучного Пчёлу, уехала в Сибирь и закрылась в себе после смерти матери. Ник Софу, как сам верил, из дыры вытащил и глаза ей открыл на людей, но со временем звание спасательного круга наскучило. Не было между Милославскими подлинной взаимности и никакой близости мыслей: они смотрели на одинаковые вещи по-разному. Софа не считала нужным скрывать то, что жизнь в Дании — это не то, что ей нужно, как и совместное житьё с Ником, который не принял её погружения в воспитание сына и полную апатию к тому статусу, который она имела. На этом Ник и оскорбился. Пошло-поехало. Загулял, не простила. Взрыв не заставил себя долго ждать. Милославский искал утешения на стороне и в свободное от службы время ловил случайные знакомства, что не скрывал от Софы. Опомнившись, она устраивала скандалы, невольным свидетелем которых становился сын и жалобно плакал. Софка говорила, что обязательно уедет, ей осточертела чужая страна и полное одиночество вдвоём, а Ник, остыв, признавал вину и не желал отпускать жену домой. Перемирия были краткими и призрачными, Ник их по пальцам одной руки пересчитывал. А потом чёртов круговорот начинался сначала. Ник стал забывать, какой счастливой выглядела Софа, когда они поженились и когда у них родился Артём. Ник стал забывать настоящую неунывающую Софу. Она же больше не стремилась его узнать, поэтому первой решила, что брак себя изжил. Надо отдохнуть друг от друга или рвать. Ник наотдыхался. Отпускать от себя жену с сыном не хотелось. А Софа не раз намекала на то, что готова рвать. И что два месяца в Москве без него были самыми лучшими за пятилетку, и что Софа наконец-то чувствует себя собой. Примерно такие фразы услышал Ник в последнем телефонном разговоре, понимая, что Софка плюёт на грядущий Париж, Софа собирается прочно обосноваться в Москве и жить с отцом. О своём старом-новом окружении она не умалчивала, лишь поясняя то, что прощать умеет. И ценить связи с людьми, ставшими ей семьёй. Безуспешно заготавливая для Софы убедительные аргументы в пользу их брака, Ник назначил ей встречу в старом сквере на Патриарших — в незапамятном месте встреч под плакучей ивой. Софа явилась с пятиминутным опозданием. Она понимала, что плохой идеей было не приглашать законного супруга за порог квартиры сразу и не пускать его к сыну, но сначала следовало поговорить без свидетелей, а потом запоздало припоминать, что он тоже родитель, пусть и постоянно отсутствующий. И Артём ждёт папу. Несбывшиеся мечты и бешенство от присутствия Ника рядом — это исключительно заскоки Софы, и она не собиралась делать ребёнка заложником отношений двух взрослых запутавшихся людей. Никита мог бы покорить любую крепость: серый костюмчик с иголочки, букет белых лилий и большая коробка с игрушечным внедорожником, перевязанная пёстрой лентой. Настоящий дипломат! Его поклонницы всех возрастов и рангов млели бы от высокого кареглазого блондина, но чары Диониса сегодня оказались направлены только на Софу. На что он рассчитывает? На то, что гневная жинка поплывёт моментально, признав, что целый год они просто дурака валяли? Вздор! Или Ник хочет проиграть красиво? Или вовсе не проиграть, потому что история с Софой набила оскомину. Надо раз и навсегда избавиться от той, которая не научилась испытывать к нему искренней любви. Которую Ник и сам по-настоящему не любил и не понимал от сердца. Лишь когда-то в детстве мальчик Никитка был по-семейному привязан к девочке Софе, а в беззаботной юности увлекся симпатичной зеленоглазой брюнеткой. В остальном Ник прикрывался мнимым чувством долга и тем, что в глазах обществах они с Софой друг другу во всем подходили. Выгодная партия. Негоже же разводиться перед самым Парижем? Но Софа знает, что Ник и тут выход найдёт, чтобы на хлебном месте оказаться. И на этот раз без её участия. — Где сына спрятала, Софийка? — первым делом спрашивает Ник, протягивая Софе цветы. Она поднимает брови вверх, делая вид, что удивлена, но букет принимает. Старался же, батенька. — Или ты решила, что слезы радости после? — Я подумала, что сначала лучше поговорить без его присутствия, — или спустить друг на друга всех собак? Софка не знает, что ей больше по душе. Плохо осознавать, что они с Ником разбили прежние надежды. Свои или чужие? Непонятно до сих пор, но Ник должен её услышать. — Тем более мой папка уже вернулся с работы. Ему не стоит видеть, как мы не рады встрече. Правда, Ник? — Я приехал сказать, что у тебя осталось не больше двух месяцев на валяние дурака, — Никита не скрывает, что о чём-то догадывается. И что Софа настроена на развод, и что старая компания друзей её снова стала сильно привлекать. Видимо, и Пчёлу своего ненаглядного простить смогла. Отболело. Но Нику казалось, что именно этот рыжий гад стоял между ними чёрной тенью. Вот поэтому и не смогла Софа ломать комедию перед Ником. Не задалось с самого начала. — Назначение почти в моём кармане. Временно я в отпуске, но дальше сама знаешь. В Копенгагене тесно. На Париж. — Полегче, Наполеон, ещё недавно ты был простым советским гражданином, — с иронией отмечает Софа, чем спускает Никиту с небес на землю. — Ты не понял? Наелась заморской жизни. Тебе тут душно, а я в эти Европах задыхаюсь. Дышать нечем. — Смотри, Софа, — Ник держит лицо. Змей. Жену упускать не хочется, но надо бы знать Софочке, что если будет и дальше себя так дурно вести, то найдёт Ник другую супружницу. Или её это не пугает? — Шанс упускаешь, а могла бы удачно сидеть в столице Франции и никогда не возвращаться в это болото. Дать всё лучшее нашему сыну. Неужели Тёма того не заслуживает? — Чем тебе это болото не угодило, Никитушка? — спрашивает Софа язвительно, понимая, что Ник решил давить на больное. Про сына вспомнил. — Это болото тебе блага человеческие дало со всеми удобствами, выучило и со службой не бросило, когда твои ровесники у края оказались. Пачками. А ты? — У меня по-другому жизнь сложилась, — видит по лицу Софы Никита, чего она хочет. Обмозговала, пережила внутри бурю. И решила дёру дать. Но на этот раз окончательно. — Прежде чем сына увидеть дашь… — Ник выдерживает паузу и прочищает горло. — Ты скажи мне, что решила? Скажешь, что два месяца по разные баррикады нужны только мне? — Надо было с самого начала играть с тобой честно, Ник, — но в девяносто втором Софа и подумать не успела, как оказалась замужем. Из ямы выпрыгнула, освободилась от прошлого. Чтобы через несколько лет окончательно в себе запутаться. — И тебе тоже не жениться для того, чтобы галочка была проставлена. Поэтому я решила, что мы с Артёмом остаёмся в Москве. Хочешь ты этого или нет. Сына один ты не воспитаешь. Он за месяц здесь жизни больше увидел, чем на тех плоских датских улочках. А нас так вообще лицезрел часто орущими и недовольными. — Кто ещё из нас двоих дипломат? — задаётся вопросом Ник, не понимая, почему Софа не может сказать ему простое слово — развод. И дело с концом. Пускай и не хочется ему с кем-то строить быт заново. Привык Ник к проверенным людям. Но Софа, когда-то бывшая смешной и родной, больше не хочет ждать. — Странные танцы с бубном. Ради чего встретились? — Милославский, хрен бы с тобой! — выпалила Софа, которой смертельно захотелось закурить от напряжения, что она и делает, с наслаждением затягиваясь табачным дымом. Цветы возвращаются к Нику, потому что Софе неудобно удерживать в руках довольно увесистый букет. К Софе потихоньку подступает её знаковая пиратская смелость. Почти как вчера в ресторане при разговоре с Белым. — Представь себе, я подаю на развод. У меня и в Дании было время подумать. Как видишь, всё стабильно хреново с тобой. Не склеивается ваза. Доволен? — Ларчик-то просто открывался, — Никита избавляется от букета, положив его на лавочку, и, покачав светлой головой, затягивается тем же «Camel», понимая, что лишь так может выплеснуть эмоции. Привык. Впрочем, от Софы он другого и не ожидал. Москва ей голову закружила, а то, что жены у него больше нет, Ник понял, когда его с порога не пустили к сыну. Интересно, Артём его вообще узнает? — Прочь твою великую дипломатию, — Софе ненавистны цветы, которые принёс муж, как и он сам. Возможно, что через некоторое время она остынет, но сейчас понимает, что сказала Нику всё, что могла. — Выждешь пять минут, а потом пойдешь к мелкому. Он ждёт. Препятствий тебе чинить не буду. Об остальном поговорим через три дня. Телефон обрывать мне не надо. А при отце моём сделаешь вид, будто сто лет меня не видел. Мы друг друга поняли? — Не наигралась? — Ник знает, что спорить с Софой бесполезно. Он ей противен, она не даёт ему и шанса крохотного. Может, Ник бы смог всё исправить? Нет, самому смешно. — Слушай, Софа, кому приветы передавать за твою решительность? Подружке твоей лучшей, которая на горбу всю жизнь шкафа дурного тащит? Или её братцу Пчёле? — Знаешь, Никита Мэлсович, чем ты разительно отличаешься от Пчёлкина? — Софа хочет рассказать об этом Нику спустя много лет знакомства. Не знает, когда ещё будет случай. — Поделись, милая моя, — Нику очень интересно услышать мнение жены. Всю жизнь его этот вопрос интересовал. И ответ на него. Разгадка загадки природы. — Этот рыжий гад, какие бы у нас не были отношения, послушав наш разговор, взял бы и пошёл бить тебе морду, — Пчёла был таков. Софа не сомневалась, как бы с ним не приходилось обжигаться. — А ты бы стоял и сопли на кулак мотал. Кстати, шкафина моей Лизки уже бы тебя прикончил. Хотя бы морально. Такая математика. Поэтому мы по разные баррикады. Не обессудьте, гражданин посол! — Драки не начинаю, — сухо отвечает Ник жене, анализируя её эмоциональную тираду. Не стоило надеяться, что он уговорит Софу не делать резких движений, потому что она первой сделала решительный шаг вперёд. — А если я не хочу с тобой разводиться? — По суду разведут, куда денешься? — Софа вскакивает с лавки, отряхивает светло-голубые джинсы и салютует Нику правой ладонью. Ей больше нечего ему сказать. — Чао, бамбино! Ловить в полёте не будешь? — Не рискну, — Ник буравит Софу недовольными глазами, — а дружочкам своим привет передай! — При Тёмыче вздумаешь что-нибудь брякнуть, Никитушка, я тебя сразу за порог налажу! — в злости Софа и с лестницы спустить может. — Такая смелая, а мы же ещё не разведены, — Ник возвращает себе скупость фраз. — Вопрос времени… У Софы гора с плеч. Ник прекрасно знает то, что теперь не сможет её остановить. Нет смысла. Можно снова называть себя Голиковой. Так правильно, так привычнее. Её право. Её… Поздним вечером Софа обязательно позвонит Холмогоровой, чтобы разузнать, как у неё дела. Лиза не захочет говорить о себе, сказав лишь о том, что устала и Ёлка зовёт её к себе в гости в Подмосковье, и Софа найдет решение проблемы. Моментально. У неё у самой похожая ситуация. — Завтра с шампанским и песнями отметим мой развод, — безапелляционно объявляет Софа. Развод для неё — дело решённое. Плевать ей на всех бывших и будущих. Она хочет жить здесь и сегодня. Своим умом. — Косу не достанется. Вякать будет, Лиз, так я тебя реально в Саратов увезу. Скоро лето, Волга, плавки. Поедем, фиг бы им всем. Задолбали. — У меня скоро сессия, я же препод, — Лиза ждёт того, что Софка объявит её занудой, но она ничем не может обрадовать подругу. Помечтала и хватит. — Да, Соф, скучная я, как и мой тошнот Холмогоров. Но мне надо переварить то, что случилось. И вообще, дорогая, хочу свалить в родительскую. Обнулиться надо. — Спать ложись, жена-героиня, — Софа и в самом деле не представляла, за какие грехи Лизе упало счастье под два метра и дурью на все сто процентов. — Косу пинка дай. Высели под кровать. Ему полезно. — Спокойной ночи, Софа, — Лиза покорно выслушивает подругу. Она хочет последовать её совету. — Об остальном подумаем завтра. Обещаю. Чмокни Тёму в лобик и скажи, что тётя Лиза и Арька ждут его в гости. С мамой. — Целуй Арю в обе щёки, — добавляет Софа, — я проверю. — Обязательно, Генераловна… И Софа пропадает с радаров. Лиза вновь остаётся наедине с тишиной. Аречка спит у неё на коленях, не чувствуя, как мать ласково гладит её по голове и осторожно перебирает светло-русые шёлковые прядки, а Кос… Кос молча наблюдает за женой и дочкой, стоя в дверном проёме. Он дал Лизе необходимый ночной мрак. Как ей надо. Как она хочет. Чтобы завтра она его не оттолкнула? Чтобы никуда не уходила… Ведь Лиза и Арька — это всё, что Космосу дорого. Но почему он снова на изломе?..