Всё, что ты заслужил

Эмис постучала в дверь комнаты Леви. — Переодевайтесь, ужинать пойдём к Биллу в паб. Дождь то затихал, то усиливался, но так и лил весь день. Несколько человек приходило к девушке на приём, однако очень скоро они уходили. Переодевшись в уличное, они направились в заведение на другом углу площади. — Хоть какая-то польза от этой непогоды — люди сидят дома, а не ищут приключений… М-м-м, наверняка у Билла и отбивные остались, — устало говорила Эмис, закатывая коляску в заведение и принюхиваясь. Больше всего ей сейчас хотелось спать, однако она не могла оставить Аккермана без ужина; когда у нее самой сил на готовку не оставалось, она приходила есть в паб к Нортону, что был буквально через дорогу от ее дома. Немногочисленные посетители сразу же уставились на Леви и начали перешептываться, как только путники зашли. — Эй, Билли, выдели нам с моим гостем столик и неси, чего там у тебя осталось съестного. Бармен тоже покосился на Леви и с недоверием спросил у Эмис то, о чëм все подумали: — Это… Это что, тот самый демон с п… Парадиза, про которого в газетах писали? Паб затих в ожидании ответа. Казалось, все взгляды были устремлены в одну точку — на бледное лицо со шрамом. Леви не знал, как лучше отреагировать на такой выпад и только сжал челюсти, чтоб не ляпнуть лишнего. Конечно, он нередко сталкивался с предрассудками, однако сейчас был не в том положении, чтобы вступать в перепалку. — Ты что-то напутал, — громко и строго сказала Кор, чтоб еë услышали все, кто был в заведении, — перед вами, господа, мистер Леви Аккерман, герой титанической войны, один из тех, кто остановил Гул Земли. Именно благодаря ему, ВСЕ в этом городе сейчас продолжают жить. — Так ведь эти демоны-элдийцы сами и развязали войну! Если б не титаны… — гаркнул сутулый бугай за барной стойкой. Рассвирепевшая Эмис мгновенно подошла к мужчине вплотную, схватила за ворот и зарычала. — Да эти Люди сотню лет не знали, что за пределами их стен есть что-то, кроме титанов. Войну развязала Марлия, как и ещё сотни других войн по всему континенту! А вы, необразованные болваны, продолжаете читать их пропагандистские газеты и верить в непогрешимость Империи, на чьей совести кровь миллионов! Кор поняла, что перегнула палку, и все взгляды в пабе обращены уже к ней. Хотя злость кипела в ней, она отпустила рубаху бугая и, понизив голос, обратилась в зал. — Во что бы вы не верили, пренебрежительного отношения к своему гостю я не потерплю. Передайте это всем, кого знаете. Если хоть словом или взглядом кто-то оскорбит мистера Аккермана, то вся семья провинившегося может больше не рассчитывать на мою помощь. Никогда. Все ахнули. Бармен Билл непритворно схватился за сердце. Леви был шокирован не столько перепалкой и всем произошедшим, сколько переменой в Эмис. Из приветливой, но уставшей девушки она вмиг превратилась в грозную фурию. Девушка выдержала паузу, повернулась к бармену и стукнула кулаком по стойке. — Столик, Билл! И чтобы загладить этот неприятный инцидент — с тебя бутылка лучшего джина с содовой. — А-э-а, да-да, сейчас! Сюда, идите вот сюда, — спохватился мужчина и кинулся протирать стол полотенцем. Эмис потерла переносицу, подкатила кресло Леви в уголок, отделенный от посторонних глаз сервантом. Когда они уселись, Билл тут же принёс выпивку и еду, Кор заговорила: — Простите этих несчастных идиотов, они так долго жили с убеждениями об островных демонах, что даже когда угроза миновала, всё ещё не могут принять новый порядок вещей. Девушка уверенно открыла бутылку джина, налила по четверти бокала себе и Леви, добавила ещё по три четверти содовой. В три глотка она осушила свой бокал и налила снова. — Поверить не могу, что они меня так опозорили! Ещё раз прошу прощения за этот инцидент. — Я частенько слышал такое в свой адрес и давно смирился с человеческой природой. Людям нужно кого-то ненавидеть, тогда их жизнь обретает какой-то смысл. Раньше я бы без лишних слов выбил из того идиота всю спесь, однако передвигаясь на коляске, быстро учишься смирению. Если честно, я даже начал переживать за этого детину, вы его чуть не задушили. — О, я бы могла. Глупость, нет, тупость — это то качество, что всегда вызывает во мне жгучую ярость, — Эмис закрыла ладонями глаза. — Эти идиоты забыли, что ещё тридцать лет назад Норфолк был небольшим отдельным островным государством, со своим языком, историей, фольклором и технологиями. А потом пришли марлийцы, перебили всех сопротивляющихся и установили здесь свои имперские порядки. Захватили газеты, насадили свой язык, запретили иную веру, и всё увещевали об общем враге — демонах с острова, увезли всех толковых ученых и присвоили наши технологии. Вы наверняка не знали, что дирижабли придумали норфолкцы? Так вот более того, их придумал мой отец. Он усовершенствовал технологию воздушного шара, создал устойчивый, удобный для дальних перелётов аппарат. Отец хотел увидеть мир без границ, но вместо этого лишился и мечты и жизни: осознав потенциал такого открытия, его детище украли Марли и превратили в орудие убийства тысяч человек. А самого отца пристрелили и оставили умирать, истекая кровью, в какой-то канаве… В общем, потому я так вспылила. Простите. Эмис выдохнула и замолкла, уставившись в тарелку. Леви осторожно спросил: — И поэтому вы стали врачом? Решили спасать жизни? — А? Ах, да. Наверное. Я ведь не знала отца, мне было 2 года, когда его не стало. Однако порой с зовом крови не поспоришь, меня всегда тянуло к исследованиям, хотя очень скоро я поняла, что марлийцы любое открытие могут извратить в угоду своим милитаристским целям, и решила сосредоточиться на операционном исцелении, меньшем из зол. Хотя у меня есть прорывные разработки и в других областях, я не уверена, что когда-либо решусь опубликовать их — только из страха, что всё это может быть осквернено и извращено в угоду войне. Ведь жестокость никогда не заканчивается, хотя её и стало меньше после Гула. — Теперь ваши мотивы стали мне понятнее. Выходит, мы с вами в чём-то похожи, с той лишь разницей, что на вашем острове не было стен и демонов за ними, — грустно заметил Леви. Эмис прогнала свои мысли и сфокусировалась на собеседнике. — Пока люди не перестанут ненавидеть, демоны всегда будут среди нас, мистер Аккерман. — Однако всегда находятся и те, кто им противостоит. Например, вы. Все в зале ахнули, как только вы им пригрозили. Похоже, вы действительно толковый хирург, раз они так испугались отсутствия вашей помощи. Расскажите, как в итоге стали врачом. — Как раз во многом благодаря Биллу. У нас здесь к женщинам относятся не так, как в Марлии или Элдии. Так сложилось, что в Норфолке всеми важными делами обычно ведают мужчины, они сидят в островном Совете, они учат в школах и университетах, они лечат в больницах и работают в полиции. С приходом империи это устаревшее положение отменили, однако на деле ничего особо не поменялось. Мне было сложно добиться зачисления в медицинский ВУЗ, а там приходилось терпеть насмешки однокурсников, которые не блистали ни умом, ни способностями. Когда я только начинала работать, то, конечно, никто не спешил идти к неопытной девчонке. Обычно мне поручали только грязную работу, но я была рада любой практике. В один из дней в госпиталь вломился Билл — его жена Энни никак не могла разродиться. Тамошний акушер воспользовался щипцами и вытащил синюшный плод с пуповиной вокруг горла, констатировал, что ребёнок скорее всего не выживет или будет с отклонениями, а я увидела глаза Энни и схватилась за того малыша, как за последний шанс. Я словно заранее знала, что смогу его спасти, и спасла. Полчаса я реанимировала его, несмотря на насмешки, обвинения в надругательстве над телом и даже угрозы других врачей. Даже, кажется, треснула кого-то из них, когда меня одернули. И через эти полчаса малыш закричал, хоть это и было невозможно. Тогда все эти дурни и заткнулись. С тех пор как Билл на каждом шагу рассказывал о спасении сына, ко мне потянулись пациенты. Так добрая молва разлеталась, а среди коллег меня стали ещё сильнее ненавидеть из зависти. Я быстро скопила на квартирку на окраине, открыла там свою практику и ушла из госпиталя. Я не просила денег за услуги — люди сами оставляли ту сумму, которая была для них подъемной. За это многие признательны мне до сих пор, каждый знает, что я помогу, даже если им нечем оплатить мои услуги. Зато в благодарность они помогают мне с уборкой или стиркой, приносят свежие газеты или достают расходники для опытов, чинят крышу или собирают лекарственные травы. Вот уже много лет Билл кормит меня ужинами, если я в городе, или приносит продукты. Его семья и многие другие спят спокойнее, зная, что могут на меня рассчитывать и… Я ещё не утомила вас рассказами? — Нет, продолжайте, мне действительно интересно. К тому же я должен лучше вас узнать, раз останусь в вашем доме на несколько месяцев. — Да, у нас будет много времени на разговоры. Хотя бы поешьте, пока я болтаю, а то еда совсем остынет. И вы не притронулись к бокалу, не пьете алкоголь? Попросить воды? Кофе? Чай? — Не стоит. Я попробую. Попозже. Леви начал жевать. Эмис кивнула и тоже запустила в рот кусок мяса. — На чем я остановилась? Ах, да. Вслед за обычными пациентами, ко мне все чаще стали обращаться богачи: я не болтлива, аккуратна, не задавала вопросов, откуда у них пулевые ранения или нежелательные беременности, а они соответствующе платили. Так за несколько лет я скопила на приличный дом и четыре года назад переехала сюда, в центр. Это и спасло меня, когда пришли титаны. Та первая квартирка в Западном районе превратилась в камни и щепки, а до центра Норфолка гиганты не дошли. Благодаря вам. Взглянув в глаза собеседника, Кор поняла, что призраки прошлого неотступно следуют за Аккерманом. Сколько же сил у этого человека, чтобы выдержать их давление и не сломаться? Эмис сдержала порыв, хотя ей очень хотелось расспросить Леви, как проходила та битва, и как он потерял пальцы, заполучил шрам и ранил ногу, но прикусила язык и оставила этот вопрос для более подходящего времени и обстановки. — Извините, я думаю, вам тоже тяжело вспоминать о том дне. Давайте сменим тему. — Всё в порядке, — ответил Леви. Девушка не знала, как продолжить разговор и просто глотнула джина с содовой. — Я никогда не задумывался о взгляде со стороны, — продолжил Аккерман. — Выходит, когда получил ранение, то спас вас, сам того не зная, а теперь вы попробуете спасти меня. Мир все-таки чудное место, и мне его никак не понять. — Я думаю, это и невозможно. Мир необъятен и многообразен, истина для каждого своя, но всё взаимосвязано. Мне иногда представляется, что мир — это песочные часы — где-то убыло, где-то прибыло, мы находим, теряем, снова находим, и так по кругу. Леви поднял бокал и глотнул коктейля, тот оказался вполне ему по вкусу. — У вас есть семья? — вдруг спросил он. Эмис медлила с ответом. — Скорее нет. Про отца вы уже знаете. Матери не стало почти сразу после него — не вынесла потери и убилась. Меня воспитывала тётка, но мы не виделись с тех пор, как я начала самостоятельную жизнь, а она продала дом, оставив мне немного денег, и переехала на континент. Эта глуповатая, хоть и добросердечная женщина всё надеется, что я выйду замуж. — А вы не хотите? Эмис снова тяжело вздохнула и заговорила очень медленно. — Быть одной намного проще. Конечно, у меня были мужчины, но они слишком глупы, чтобы связывать с ними свою жизнь. Моя работа для меня в приоритете, мало кто согласится на это. Но если начистоту, главная причина против замужества — я боюсь душевной боли. Я знаю, что для многих измены — в порядке вещей, а я не приемлю ложь. Я многих теряла, и эта боль не уходит даже спустя время, это тяжело. Я вижу, что жить долго и счастливо в этом мире практически невозможно, так стоит ли открывать душу, если её могут растоптать? Нет, мистер Аккерман, я просто хочу прожить долгую жизнь и посвятить ее высшей цели. — Но ведь другие люди как-то живут. — Они либо слишком глупы, либо это очень сильные люди. Мне не до глупостей, а все свои силы я отдаю исцелению. Эмис взглянула на Леви с грустной ухмылкой, казалось, он был во всём с ней согласен. Спрашивать про его семью она не стала, догадывалась, что он тоже одинок, раз жил в компании Габи и Фалько. — Знаете, я вдруг поняла, что уже давно ни с кем не говорила по душам. А сейчас это так просто и естественно, я словно говорю с лучшим другом и знаю, что он меня поймёт. Быть может, это джин развязал мне язык, а может мы с вами действительно очень похожи. «Даже слишком похожи. Не припомню дня, когда я в принципе болтал так долго», — подумал Леви про себя. Отужинав, они молча вернулись домой. Коляску и обувь Эмис просила оставлять у входа и по дому передвигаться с костылями. Она показала Леви полки с бакалеей и кружками, научила включать плиту и нагревательную колонку в ванной комнате, выдала бутылки с кремом и мылом и уточнила, не нужно ли ему еще чего-нибудь принести, на что получила вежливый отказ. — Чтож, тогда доброй ночи, мистер Аккерман, зовите, если что-то нужно будет, — сказала Кор, поднимаясь по лестнице. — Эмис, подождите. — М-м? — Зовите меня по имени. Просто Леви. — Х-хорошо. — Доброй ночи. Несмотря на усталость, Эмис долго не могла уснуть, воодушевленная тем, что её амбициозная задумка может воплотиться в жизнь, ей не терпелось приступить к обследованию Леви Аккермана. Помимо этого не давал забыться стыд: Кор понимала, что наболтала много лишнего, зря сорвалась на посетителей в пабе, а уж ляпнуть про истерики в тихой комнате — что это вообще было? Однако девушка сделала несколько глубоких вдохов и успокоилась, сказанного не воротишь. Да чего ей скрывать от пациента, ведь если все пройдет успешно, то через несколько месяцев он навсегда уедет и забудет её болтовню. Главное сейчас, что она заполучила сильнейшего подопытного, который поможет ей наконец проработать её новую методику. «Хоть бы не было слишком поздно. Хоть бы всё прошло удачно!»— просила она всех известных ей богов, засыпая. После бесконечно долгого дня Леви расположился в кресле. Перед этим он сходил в душ и приготовил чай из запасов Эмис, радуясь свалившейся на него свободе. Всё складывалось слишком хорошо, и оттого ему казалось, что происходящее больше похоже на чудесный сон, чем на реальность. На его кровати можно было положить четверых, в удобном кресле можно было сидеть и читать часами напролет. Полки стеллажа ломились от книг, научных и художественных — на любой вкус. И чистота повсюду. Уже проваливаясь в сон, Леви ощутил странное желание, когда у него появится свой дом или квартира, то именно так он обустроит свою комнату.