Седлай моего коня

Ночью было очень холодно. Мидория крутился с боку на бок, не мог уснуть. Луна сияла ярко: на небосводе не было ни облачка. Тодороки в шатре тоже не было. Изуку не знал, где он пропадает, мог только гадать. Не хотел себе признаваться, но уснуть не удавалось от беспокойства. Где там альфа гуляет? Найдёт еще проблем на голову, Мидории придётся его спасать… Шото мог где-то озорничать. Этот вариант был самым неприятным и одновременно самым реалистичным. Но слова Аоямы и бревна, лежащие неподалёку на поляне, вселяли в Изуку призрачную надежду. Но это не давало ответа на вопрос, где Шото блуждает в ночь! От волнения Мидория не смог уснуть до самого утра, а только свело солнце, отправился на поиски. Но о Тодороки никто ничего не слышал, даже его друзья только развели руками и пожали плечами, мол, кто знает. – Пусть-пусть! Застыдился наконец и ушёл. Не вспоминай о нем, – рассудил Бакугоу, когда омега все ему рассказал. Мидория вздохнул. – Не могу так! Я ж… сам с ним познакомиться решил, негоже так бросить… Да и чтобы Шото застыдился, – он фыркнул. Кацуки очень странно на него посмотрел и почему-то больше ничего не сказал. Утомленный, не спавший Изуку воротился к шатру, раздумывая над словами брата. Коли он прав, пора шатер сворачивать и в дом родительский возвращаться… Но по приходу Мидорию ожидал сюрприз: бревен стало больше. Альфы поблизости не оказалось. Изуку растерялся. Он решил отыскать жениха по запаху, но аромата Тодороки не почувствовал: вокруг росло много смородиновых кустов. Совесть побуждала его отправиться на поиски, но омега слишком устал. Он ввалился в шатер и мгновенно уснул. – И это я еще лентяй! – услышал Мидория сквозь сон. Чьи-то руки зашуршали по его телу, Изуку хотел возмутиться, но сил не хватило. Его переложили левее и отпустили. Рядом опустилось тело. – Когда спишь, столько места занимаешь! – возмутились. Омега сквозь сон заворчал. Ему требовалось всего лишь открыть глаза и связать пару слов, но и на это он был не в состоянии, так и продолжив спать. К моменту пробуждения в шатре он остался один. Даже усомнился в том, что здесь кто-то был. Может, ему это только и приснилось всё… Голова болела от сбитого режима дня, Мидория медленно выполз на свежий воздух и в ступоре замер. Бревен стало ещё больше. Он подошел к ним нерешительно, внимательно осмотрел и обнюхал. Те отдавали ароматом леса и крапивы, но следов альфы, как и прежде, не осталось. Изуку задумался. Тодороки всё нет-нет, где ж он шляется! Неужто дни и ночи напролет впахивает в поте лица? Мидория отправился умыться к реке и поспешил помогать в поле. Это его совсем не отвлекло: омега то и дело вспоминал про жениха и грустно вздыхал. – Пусть знакомы мы очень давно, Шото не перестает меня удивлять, – мягко сказал Эйджиро, когда они столкнулись у колодца. – Давай свои ведра, я помогу, – с улыбкой предложил он. – Спасибо, – омега тяжело вздохнул. – Хочешь сказать, ты не знаешь, где он может быть? – Совсем нет, – весело отозвался Киришима. – Я бы не удивился, узнав, что он ускакал в соседнюю деревню хвастаться. Или решил побороть самого сильного зверя в лесу, кто ж его знает. Но раз около шатра бревна, значит, он за голову взялся. Радоваться тебе надо! Мидория нахмурился. Он несколько секунд наблюдал за тем, как ритмично альфа крутит ручку колодца, от этого ещё сильнее захотелось спать. Омега вздохнул. – Ох, сложно в это поверить, сложно. Мне снилось будто, что он ночью пришел. Не знаю только, правда или нет… Как ж так совсем без отдыху? – Ты об этом даже не беспокойся. У него сил на пятерых хватит! – засмеялся Эйджиро. Изуку задумался. Звучало это многообещающе, но он уже узнал Тодороки и понимал, что толку от этого мало. – Сила есть – ума не надо! – Вот-вот, – подтвердила мимо идущая Очако. На неё удивленно обернулись. – Вы об этом бездельнике говорите, верно? На днях совсем мне отойти надо было, а он как раз неподалеку прохлаждался. Я попросила его за детьми присмотреть, он и согласился. Возвращаюсь, а он перед ними шашкой машет! Так бы и прирезала на месте! – она отпихнула зазевавшегося альфу в сторону и вылила набранную им воду в своё ведро. – А тебе спасибо, – похлопала его по плечу и быстро ушла. Мидория поежился. – И ничего он не бездельник! Работать пошел! Мне дом скоро построит, лучше всех других! – выпалил он. Урарака удивленно на него посмотрела. – Пусть сначала построит, – она фыркнула и ушла. Изуку проводил её озлобленным взглядом. Эйджиро подождал, пока бета отойдет, и только тогда спросил: – Ты зачем такое ляпнул? Сам же ещё ничего не знаешь! Вдруг он балду гоняет, тогда не только над ним, но и над тобой все смеяться будут! – обеспокоился он. Мидория заскрежетал зубами. – Злит, мочи нет! – рассердился он. – Каждый грязным словом его поливает, как я могу это вытерпеть! Я же должен… его защитить… – омега поник, скуксившись. Киришима сочувственно на него посмотрел, быстро наполнил ведра водой и поставил у ног Изуку. – Хороший ты человек, – протянул, почесав щеку. – И видно, что головастый. Шото именно такой омега нужен, я знаю. Он вроде и не дурак, сообразительный, хитрый, но никакого царя в голове. Ты ему должен говорить, что делать и чего добиваться. А как сделать и добиться, он сам разберется, вот увидишь. Мидория задумался. – Может, ты и прав, – пожал он плечами. – Но он меня не слушает! Я его даже найти не могу! Где ж черти носят. – М, да-а, – Эйджиро почесал затылок. – Задачка. Вечером Изуку долго не мог уснуть. Он сидел, вопреки словам Кацуки, около шатра и смотрел на волшебные языки пламени. Над костром бултыхался пустой котелок, который омега не удосужился, опустошив, убрать. Холодало, небосвод испещрили звезды. Мидория кутался в плед, который для него связал Масару. Глаза слипались, но Изуку не замечал усталости, только изредка тихо вздыхал. В кустах послышались шорохи. Омега вздрогнул, обернувшись. Он не знал, кого должен увидеть: маленькие зверьки, ведущие ночной образ жизни, боятся огня. Тяжелые вздохи и хрипы стали громче; Изуку поднялся, нахмурив сильно брови. Ему почудилось, что, поднявшись на задние лапы, к нему приближается медведь. Но вскоре фигура приобрела человеческие очертания. Тодороки взвалил себе на спину длинное бревно и пыхтел от тяжести, медленно шагая. Он скинул его к другим бревнам, с трудом разгибаясь. – Чего не спишь? Меня ждешь? – спросил, как ни в чем не бывало. Мидория опешил. Он скинул плед и подбежал, уставившись на альфу в негодовании. Злость вдруг охватила его, Изуку не сдержался и дал ему пощечину. Шото опешил не меньше. – Да! Жду! Ты где пропадаешь? Ни днем, ни ночью тебя не вижу! – рассердился омега. Сам от себя такого не ожидал. Тодороки в удивлении почесал щеку. – Ну и дела… Я думал, ты рад будешь, а ты меня совсем засрамить решил, – пробормотал он. Мидория нахмурился. – Я просто волновался, – пробубнил он, губы сжались в тоненькую полосочку. Шото удивился. – Осталось чего-нибудь в котелке? – спросил он с надеждой. Изуку мотнул головой и отступил. Столько мыслей закрутилось в голове, но что спросить, он так и не придумал. – Жа-аль, – протянул Тодороки разочаровано. – Ты, это, в следующий раз побольше готовь. И с самого утра, с самого утра! Я ещё три дня работать буду, потом спать надолго лягу. А как проснусь, накорми меня, – рассудительно проговорил он. Омега неуверенно кивнул. Шото не стал медлить, двинулся вновь в лес. Мидория хотел последовать за ним, но задрожал от холода и одумался. Потушил костер и забрался в шатер, надеясь выяснить подробности завтра. – Сейчас мне кажется, мне это снилось… – протянул Изуку со вздохом. Одним мощным движением он разрубил лошадиную голень вдоль. Пальцы испачкались в крови, омега только слегка поморщил нос. У него никогда не было проблем на кухне. – Ты сам себе это придумал, – отозвался Юга весело. – Тебе просто хочется, чтобы так было, вот и чудиться! – То есть, хочешь сказать, на самом деле он не строит дом? – насупился Мидория. Аояма засмеялся. Они собрались вместе, чтобы приготовить вдвоем обед. И сподручнее, и веселее. – Я просто шучу, – он улыбнулся. – Скажи, – блондин хитро прищурился, прокрутив прядь золотых волос на пальце, – а тебе больше ничего не думалось? Может, снилось? – он захихикал. – Чего? – насторожился Изуку. Он стянул с мяса кожу, тяжело выдыхая. – Ну как чего, – удивился Юга. – Как он тебе приятно делает, чего же ещё! – и весело засмеялся. – Как ты лежишь на спине, а он между ног твоих тебя губами ласкает… – мечтательно проговорил омега. Мидория вспыхнул и рассердился. – Не снятся мне такие сны! Бесстыдник, молчи! И как у тебя только язык поворачивается такое говорить! – Ой, ну не смущайся, не смущайся, – по-доброму отмахнулся Аояма. – Главное, чтобы у него язык поворачивался! – пошутил он ещё раз. Изуку от негодования стремительно начал краснеть. Эта была та сторона Юги, с которой он ненавидел мириться. Аояма с первой течки все уши ему прожужжал про альф. Обо всех-всех своих поцелуях и ночах на сеновале рассказывал, с подробностями. Мидории поначалу было страшно интересно, он тоже к альфе присматриваться начал, а потом с Каччаном дважды поругался и передумал. С тех пор такие разговоры его только злили. – Какой ты скабрезный, – пропыхтел себе под нос Изуку, погружая мясо в воду. Он с трудом поднял котелок и потащил его к печи. – Я об этом… даже не думаю, – протянул омега кисло. Юга посмотрел на него внимательно, хитро улыбнулся. – Ты голову глупостями всякими не забивай! Раз есть возможность, надо ей воспользоваться! А брат твой и не узнает ничего, – весело сказал он. Мидория поморщился, обернувшись. Он неуверенно переступил с ноги на ногу. – От альфы в доме польза должна быть, я только об этом думать и могу! – Ну так, – Аояма захихикал, – это и есть самая большая польза. Сделает тебе приятно, ты будешь счастлив. Поверь мне, это – в семье самое главное! А всё остальное приложится. – Ой, глупостей не говори, – Изуку замотал головой. – Самое главное… самое главное совсем другое. – А что? – удивился Юга и с любопытством на него посмотрел. – Дело чтобы спорилось, – вздохнул Мидория. – А он дуралей! – озлобленно стукнул кулаком по столу. Приборы синхронно подскочили. – Ну, зато ты умный, – улыбнулся Аояма. – Направь его силу в нужное русло, и будет у вас идеальная семья. – А потом уж… и о приятностях можно подумать, – качнул Изуку головой. Юга рассмеялся. – Так тебе хочется, признайся! Хочется же. Ты не думай, что этот момент оттягивать надо, наоборот! Скажешь ему, что он тебе приятно сделал, похвалишь, он потом первый будет бегать всё делать, только бы ты его снова хвалил! – Не собираюсь я его хвалить, – насупился Мидория. – Вот ещё. – Экий ты гордец, – фыркнул Аояма. – Ну ладно, – смягчился он, – хочешь, я тебе приятно сделаю. А-то совсем нервный стал, без удовольствия совсем в твоем возрасте жить уже нельзя! – Юга! – Изуку зарычал, уперев руки в бока. – Шото, случаем, не твой брат? Такой же балабол! И шутник! Аояма захихикал. Мидория посмотрел на него утомленно и вдруг подумал, что друг пьян. Или влюбился, кто ж его знает… Следующим утром омега проснулся рано, надеялся застать Тодороки в шатре, но того и след простыл. Изуку с тревогой подумал, что он не спал и вовсе не возвращался. Полный беспокойства Мидория выбрался на свежий воздух и обнаружил, что все запасы еды, которые он приготовил вчера, были изничтожены. Никем иным, как Шото. Омега немного успокоился. Тодороки не соврал: в ближайшие три дня он только и делал, что приносил из леса бревна, срубленные где-то далеко в чаще. Изуку ещё ни разу не ловил его на вранье, но ожидал, что альфа слов своих держать не будет. Поздно ночью Шото ввалился в шатер. Мидория ему удивился и поприветствовал молча, ожидал объяснений. Но Тодороки без сил упал на ковер и уснул. Омега растерялся. Бревен было нарублено достаточно, на следующем шаге их требовалось обточить и вырыть яму для основания дома. Утром альфа не проснулся. Изуку не собирался его будить, думал, что жених и без того хорошо постарался. Но и к вечеру Шото не оклемался и через день. Мидория собирался уже его лечить, но по исходу второго дня Тодороки открыл глаза. Омега в тот момент жарил на костре мясо. Шото бесшумно подкрался к нему со спины и схватил, прильнул, напугав. Изуку отстранился, нахмурившись. Собирался возмутиться, но посмотрел на улыбчивое лицо альфы и передумал. – Есть будешь? – Ещё спрашиваешь! – Тодороки весь засветился. – Долго ждать? – Не долго, – Мидория неуверенно улыбнулся. – А ты… – он осмотрел жениха внимательнее, – иди мыться! – выпалил, вновь начав сердиться. Он не замечал этого прежде от волнения, но Шото весь перепачкался в земле, а его естественный запах больше обычного осел на одежде. – Сначала еда, – решительно заявил альфа. – Фу, грязнуля! – Изуку нахохлился. – Иди, купайся. Если от тебя и дальше будет так пахнуть, я с тобой спать не буду! – заявил он категорично. – Ты и так со мной не спишь, – фыркнул Тодороки и хитро на него посмотрел. – На земле ночевать будешь! Несколько секунд они буравили друг друга глазами. Вернее, это только Мидория буравил, а Шото добродушно ему улыбался. – Купаться, так купаться, – со вздохом согласился альфа вскоре, поняв, что отказываться от слов своих Изуку не собирается. – Вроде от меня не так уж и воняет, – протянул он, понюхав свою рубаху. Омега глаза закатил. Тодороки ушел к реке, а Мидория опустился на прежнее место. Он переложил мясные куски в казан и засыпал их доброй порцией риса, вернув всё на костер. Сидел ещё минуту, пока не понял, что Шото давно пора одежду не только застирать, но и поменять. Быстро Изуку побежал в родительский дом. Сшил рубахи для будущей альфы он уже давно, будучи совсем юным, мечтал когда о скором браке. Но за столько лет совсем запамятовал. В сенях Мидория столкнулся с Кацуки, влетел в него со всех ног. С трудом Бакугоу удержал равновесие и не упал. Он начал ругаться, а Изуку только виновато кивал. Узнав, в чем дело, альфа разозлился ещё сильнее. – Ты на кой с ним всё ещё возишься! Бросай! Он совсем никого не уважает и тебя уважать не будет. Бросай! Омега только руками развел и побежал обратно. Кацуки три дома следовал за ним, но потом отстал, прокричав угрозы вдогонку. Изуку, держа в руках одежды, медленно вышел к реке. В такой час ребятни здесь было много: отовсюду доносился смех и звук водных всплесков. Мидория начал принюхиваться. Найти Тодороки таким образом в этот раз оказалось намного легче. Шото сидел по пояс в воде за высокими скалистыми камнями. Туда пролезть мог далеко не каждый, омега совсем не удивился, обнаружив его там. – Пришел за мной подглядывать?! – встрепенулся альфа, только заметил его. – А сам недотрогу из себя строил! – он засмеялся. Изуку ощетинился и зашипел. – Я вещи тебе принес! – он чуть не бросил их жениху в лицо. – Больно надо мне на тебя смотреть! – заявил рассерженно. Но, вопреки своим словам, с интересом начал изучать Тодороки взглядом. Слова Юги сами собой всплыли в голове; Мидория нахмурился, надеясь скрыть свои покрасневшие щеки. Шото всё понял и засмеялся. Он направился в сторону Изуку к берегу, остановился перед ним и широко улыбнулся. – Чего ты так смотришь? – вдруг нервно, удивительно для себя спросил омега и отступил. – Присоединишься? – спросил альфа весело и взял его за руку. – Тут же дети рядом! Ты о чем думаешь? – А ты о чем думаешь? – Тодороки сделал лицо невинной овечки. – Я купаться тебе предлагаю, и только! – Ври больше, – фыркнул Мидория, вручил ему одежду и отвернулся, скрестив руки на груди. Шото посмотрел на него добродушно и засмеялся, начав размахивать головой во все стороны. Капельки холодной воды разлетелись во все стороны с его волос. Изуку закричал и отбежал в сторону. Смех альфы стал громче.