The Unforgiven/ Непрощенные

      Драко перенес дрожащую Гермиону к кровати и постарался аккуратно уложить девушку на нее. Призвал с помощью палочки ее аптечку и в полутьме комнаты стал искать нужное ему зелье. Да где же оно?! Посмотрев на дрожащую гриффиндорку, он позвал Тинки.       — Принеси мне успокоительное, оно в моей спальне, живо! — стараясь не кричать на ни в чем не повинного эльфа, быстро приказал Малфой. Тинки только лишь испуганно кивнул и через десяток секунд снова вернулся, застав Малфоя на том же месте и в той же позе.       — Хозяин, в вашей аптечке нет этого зелья, — пропищал домовик. — Тинки посмотрит в аптечке на кухне?       Малфой опешил. Он забыл закупиться лекарствами? Твою мать, что теперь делать?!       — Стой, там точно нет! Разыщи Блейза Забини, аптеки уже закрыты, поэтому спроси, может, у него есть. Все-таки отчим у него известный зельевар в Италии, — расхаживая по комнате, говорил Драко.       — М-мал... Малф-ф... — Гермиона пыталась сесть, зубы так громко стучали, что Драко слышал их стук, находясь в нескольких метрах от кровати.       — Грейнджер, лежи смирно! — он подошел к ней в несколько широких шагов, и тут же цепкие руки вцепились в его запястье.       — З-зел... Зелье... Ег-го... Н-нет... — она смотрела на него невидящими глазами, которые безмолвно кричали о том, что просят помощи.       — Конечно нет, тупая твоя голова, как можно забыть купить лекарства, которые сохраняют тебе жизнь?! — слизеринец начал кричать, но быстро осекся. Он ведь и сам забыл купить такое же зелье для себя, зачем же теперь орет на нее?! Но злость закипала в венах, которые набухли от напряжения и стресса и стали отчетливо видны на сильных мужских руках.       — Ай! — Гермиона схватилась за свой рот и коснулась рукой языка. Капля крови показалась на ее пальце. — Я... Прикус ... Прикусила... Яз-зык.. — она шептала дрожащими губами, а ее тело дергалось в таких конвульсиях, что казалось, будто где-то сзади к ней подвели оголенный провод с током.       — Да помолчи ты, Грейнджер, язык откусишь себе! — тихий хлопок эльфа заставил Драко почти подпрыгнуть на месте. — Ну?! — он нетерпеливо сверлил взглядом заплаканного домовика.       — У мистера Забини нет таких зелий, хозяин, он просил передать, что свяжется сейчас же с отчимом, — Тинки заламывал тонкие ручонки, вытирая слезы фартуком.       — Понял, можешь идти, — холодно ответил парень эльфу. Что делать? Насколько опасно оставлять ее в таком состоянии? Насколько опасно не давать лекарства, когда у нее приступ? Он подошел ближе к истерично всхлипывающей девушке, которая запустила пальцы в свои волосы и со всей силы сжала кулаки.       — Так, я это делаю только потому, что это крайняя мера! — обратился он скорее сам к себе, нежели к Гермионе и, обхватив ее за плечи, развернул к себе и лег рядом, крепко стискивая в своих объятия. Она не вырывалась, лишь сильно дрожала и издавала хлюпающие звуки носом.       Холодные тонкие пальцы коснулись груди парня поверх ткани пуловера. Они лежали в такой позе, наверное, несколько часов. Или минут? Время остановилось, но ее дыхание все же выровнялось, а тело расслабилось.       — Я ненавижу себя, — уже более четко прошептала девушка, отодвигаясь на другую половину кровати. Слизеринец почти незаметно вздрогнул, напуганный ее голосом, так резко разорвавшим тишину, и нахмурил брови.       — Это новая стадия атаки, или ты правда себя ненавидишь? — он старался говорить безучастно.       — Ненавижу. Я устала. У меня нет больше сил все это переживать снова и снова, — она лежала на спине и смотрела на высокий потолок.       — А я вот себя, — тихо ответил Драко, заложив руки за голову.       — Я тебя тоже. Во всяком случае, в протоколах Адамс записал именно это, когда проводил терапию. Я считаю тебя и твою семью виноватыми в том, что моя психика сказала мне «пока». Правда, очень удобно обвинять других в своих бедах?       Малфой смотрел на Гермиону, не ожидавший, что когда-то они об этом поговорят.       — Ты права, отчасти я виноват в этом всем, — он потянулся, чувствуя, как начинает колоть затекшее предплечье. — Я тоже ненавижу себя за это, поверь. Поэтому я также, как и ты, на антидепрессантах. Хотя дозировки стали уже поменьше...       В комнате было тихо, только учащенное взволнованное дыхание двух молодых людей доносилось до их же ушей.       — Этот мир — полное дерьмо, — прошептала Гермиона. — Я устала. И я не уверена, что смогу долго так продержаться.       — Что ты имеешь ввиду? — парень повернул голову, пытаясь в тусклом свете луны разглядеть ее лицо.       — От меня отвернулись почти все, Малфой. Вот ты лежишь рядом со мной по неведомой мне причине, а Джинни не разговаривала со мной полтора года из-за того, что я бросила Рона. И ей было плевать, что я не могу иметь детей, она ни разу не спросила, что я чувствую по этому поводу, — Гермиона судорожно вздохнула, подбирая слова. — Рон, понятное дело, устроил истерику и еще долго писал мне гневные письма. Виктор сначала был рад, что я согласилась с ним попутешествовать, но затем честно сказал, что не готов к моей болезни, да и у него загруженный тренировочный график... Гарри метался между мной и всеми Уизли. Я не оправдала их ожиданий, правильная девочка сделала выбор в пользу себя, как же я так посмела?! — она эмоционально вскинула руки наверх. — Гарри... Только он помогал мне. Поддерживал. Я его должница. Но больше у меня ничего нет. И никого. Кроме расхераченной непонятно кем квартиры, подержанной машины, пары гитар и стольких же психических расстройств.       — Почему ты мне это рассказываешь? — холодно спросил Драко, чуть хмурясь. Он был удивлен услышанным. Это с точностью до наоборот описывало то, как он думал живет все эти годы Героиня войны. Правда оказалась не такой радужной.       — Не знаю, — она слегка пожала плечами, — кроме пса, не понимающего, что я ему говорю, и кроме эльфов, которые боятся меня, выслушать меня можешь только ты, получается.       Драко разминал затекшие руки, чувствуя, как противные иглы колят пальцы.       — Я не буду тебя жалеть, Грейнджер.       — Это последнее, что мне надо...       — Но одно могу сказать точно... — понизив голос, он продолжил: — Это все надо пережить. Я вот до сих пор изгой в обществе. Я могу до конца жизни винить Темного Лорда и своего отца во всей той херне, которая произошла, но это уже случилось, и нужно как-то учиться жить с этим. Не думал, что скажу это когда-либо, но ты, Грейнджер, намного сильнее, чем думаешь. И покончив с жизнью, ты никому ничего не докажешь и не сделаешь чью-то жизнь проще, если лишишься своей.       Она повернула голову к парню, которого все школьные годы яростно ненавидела. Он действительно многое пережил. И никто, и никогда не думал, что Малфой чувствовал, о чем думал, какие мысли сводили его с ума все военные годы, а особенно в то время, когда война закончилась. Он был Пожирателем, и это клеймо осталось с ним на всю оставшуюся жизнь.       — Я не собираюсь кому-то что-то этим доказывать. Но меня все равно запрут в Мунго, Малфой. Все вышло из-под контроля. За все это время мне стало только хуже, и я не позволю затравить себя теми зельями, которые делают из человека овоща. Я так не смогу!       Слезы подкатили к ее глазам, а ком встал в горле. Она задержала дыхание, не желая, чтобы Малфой был свидетелем очередной истерики.       — Я должен признаться, что такие мысли не раз посещали и меня, пока я сидел сначала в Азкабане, а потом в поместье в полном одиночестве.       Гермиона притихла, боясь спугнуть душевный порыв неожиданного собеседника.       — Я нашел утешение в алкоголе. Я пил намного больше тебя, напивался так, что выпадал из жизни на несколько дней, а как только приходил в сознание, то напивался снова! Я разгромил половину Менора в пьяных агониях, виня всех в своей участи, — он резко сел, упираясь руками в матрас, и усмехнулся. — Даже тебя, Грейнджер. Тогда я думал, что как же тебе круто! Ты упиваешься славой, свалившимися деньгами, а все тебя любят и не кидают проклятья, когда ты проходишь мимо! В таких мыслях прошли два года ареста. Потом проверяющий принудил меня к лечению у маго-нарколога. Агонии, истерики, похмелье, зелья — это была и моя жизнь тоже, Грейнджер. Я все это пережил, поэтому то, что происходит с тобой, мне знакомо. Я не испытываю к тебе жалости, все также тебя не перевариваю, хотя ты больше и не та занудная заучка, что была в школе…       Гермиона села и поджала к себе колени. Это была самая длинная речь, которую она слышала от этого парня. Повисло очередное затяжное молчание. Малфой почувствовал облегчение, что рассказал часть своих мыслей кому-то, кто хоть на долю понимал, что он чувствовал. Но тут же возненавидел себя за слабость, которую проявил перед девушкой. Он — трусливый Пожиратель смерти решил, что Героиня войны поймет его и простит?! Размечтался!       Только Драко сдвинулся с места, чтобы встать с кровати и уйти, как почувствовал слабую хватку девичьей ладони на своем предплечье.       — Малфой, — хрипло произнесла его фамилию Гермиона, пытаясь привлечь к себе внимание.       Он ничего не ответил, но остался сидеть на месте и легко повел плечом, сбрасывая ее руку.       — Не уходи.       Драко резко повернулся, не веря своим ушам, и нахмурил брови. Что?!       — Останься, — еще раз попросила Гермиона, читая недоумение в его почти черных из-за темноты глазах.       — Грейнджер, что, мать твою, ты творишь?! — прошипел Малфой, но голос предательски сорвался, не звуча так холодно, как он хотел.       — Я не заразная, идиот, психические болезни не передаются простыми касаниями, — она вяло улыбнулась, хватаясь за его руку. — Ложись, — ладонью два раза хлопнула по одеялу.       — Я похож на Ника, чтобы повестись на это и прыгнуть сейчас рядом с тобой в постель? — он сверлил взглядом ее плохо различимое в темноте ночи лицо.       — Если только чуть-чуть. Для полноты картины надо убедиться, нет ли у тебя хвоста, как у него, — она засмеялась и осеклась поняв, что сказала нечто неподходящее и двоякое.       — Хочешь проверить? — он поддался, когда она потянула его сильнее за руку, и парень упал на живот.       — И не мечтай! Не вставай, Драко.       Малфой замер, услышав свое имя, и почувствовал, как она села на него в районе поясницы, а ее руки опустились на его плечи, нежно проминая напряженное тело. Он попытался встать, но оказался прижатым ее руками обратно к кровати.       — Я понимаю, Малфой, что ты привык к другому формату благодарности, но отсасывать тебе в туалете немного не в моем стиле, — заговорила Гермиона, проминая пальцами мужскую спину.       — Хренового же ты обо мне мнения, — ухмыльнулся Драко и охнул от того, как расслабляется его спина. Он раньше частенько ходил на массаж, но никто из его бывших пассий не предлагал ему такую услугу.       — Я тебя не знаю, поэтому лишь строю догадки из известных мне сплетен, — девушка провела ладошками еще ниже от лопаток к пояснице.       — Не верю своим ушам, — чуть кряхтя, пробормотал Драко. Его голос был приглушен из-за того, что парень уперся лицом в постель. — Гермиона Грейнджер в школе слушала сплетни обо мне вместо того, чтобы учиться?       Гриффиндорка ребром ладони стукнула его по ребрам, призывая замолчать, но не сдержалась и хохотнула.       — Мои соседки в комнате были нереальными болтушками, мне приходилось их слушать!       — Ну и что дальше, будешь вместо эльфов готовить мне завтраки и стирать носки, в знак благодарности? — он слегка улыбнулся, зная, что ее это взбесит, и скривился, когда Гермиона с силой ущипнула за кожу на спине. — Эй!       — И не мечтай, я делаю тебе массаж, и мы квиты. Завтра надо попросить эльфа сходить в аптеку и разобраться, наконец-то, с тем, почему я не могу отсюда уйти и вернуться домой.       Малфой молчал. Уже больше недели Грейнджер маячила у него под носом в его собственном доме, а он так и не узнал, почему сам не может трансгрессировать ни по территории поместья, ни куда-либо еще.       — М-м-м, не отвлекайся, Грейнджер, — парень приподнял чуть-чуть спину повыше, заставляя ее руки вновь массировать забитые мышцы. Опустив пальцы до края пуловера, она скользнула ими под ткань, соприкасаясь подушечками пальцев с гладкой кожей Драко. Тихий стон сорвался с его губ.       Не встретив сопротивления, Гермиона повыше задрала его кофту и стала водить кончиками пальцев по всей спине, тем самым задевая нервные окончания и расслабляя их. Водя ладонями по коже школьного врага, она пыталась понять, что чувствует. Того отвращения, которое должен вызывать этот блондинистый нахал, она не ощутила.       Наоборот, ей было приятно до него дотрагиваться, будто она открывала старинную книгу или вела пальцами по струнам новой гитары. Интересно, как два ее увлечения слились в образе Малфоя.       Драко прикрыл глаза, но не мог заставить себя отключить мысли. Что чувствует? Раньше он не раз был посетителем массажного салона, где ему профессионально проминали все косточки и расслабляли каждый нерв. И сейчас, парень мог поклясться, его спина расслаблялась точно также. Если отбросить мысли, что именно Грейнджер делает ему массаж, сидя на нем, лежащем на ее кровати, в его поместье, то массаж был отличным!       Святой Салазар, да скажи ему такое кто-то пару лет назад, то этот кто-то стал бы предметом всего малфоевского запаса словарного яда, которым он частенько принижал людей. Сейчас Малфой ощущал лишь блаженство и умиротворение, тело расслабилось, а разум терялся в облаке призрачных мыслей, которые, словно сети, ловили его в свои пушистые объятия...