На свете не бывает совсем одиноких людей.

В ванной комнате влажно и ненавязчиво пахнет цветочным мылом. От наполненной до краёв ванны к потолку поднимается белый пар и откуда-то время от времени капли стукаются о поверхность воды, прерывая тишину. — А-ах, как же хорошо! — протягивает Нами, широко улыбаясь. — Тебе не кажется, Робин, что когда Санни мягко качается, принятие ванны очень похоже на нахождение на горячих источниках, если закрыть глаза? Госпожа Навигатор блаженно потягивается и Робин в который раз убеждается, что прозвище «кошка-воровка» рыжей девушке невероятно подходит. Стараясь не в наглую пялиться на розоватую кожу Нами, она коротко отвечает: — Есть немного.. Закрыв большие глаза, всегда смотрящие на тебя с хитрым огоньком, Госпожа Навигатор погружается в ванну до самых ноздрей. Несколько прядей рыжих волос намокают и слегка темнеют под воздействием воды. После двухлетней разлуки видеть Нами с такими длинными волосами было непривычно. Слишком резко она превратилась из весёлой юной леди, в которой ещё играла простодушная наивность, в созревшую девушку с серьёзным, полным решимости, взглядом. — Пока я была на острове Погоды, — вынырнув, резко начала Нами. — я многое успела обдумать. Не против, если я поделюсь с тобой? — Робин мягко кивнула. — Отлично. Там, живя среди беспечных, не знающих горя старичков заражается от них каким-то трезвым взглядом на жизнь. Десятилетия они тратят на изучение погодных условий, всецело отдаваясь этому занятию... Понимаешь, их не волнует личное прошлое, ведь время, что уделяется обдумываю над тем, какой ты бедный несчастный, по факту, проводится бессмысленно. Ничего не меняется. Но ты теряешь бесценный ресурс. Вместо вечных терзаний от воспоминаний лучше поработать для будущего; наслаждаться безоблачным настоящим. — ненадолго Нами замолкла, словно уйдя вглубь себя, а затем наивно, по-детски улыбнулась. — Я, наверно, говорю какой-то бред, да? — Вовсе не бред. Я согласна с тобой. Госпожа Навигатор подняла милую головку и уставилась в потолок. Пряди волос намокли, но всё равно стремились прикрыть собой блестящую грудь. — Часто ты вспоминаешь прошлое, Робин? — Бывает. — девушка слегка пошевелилась и по воде пробежали миниатюрные волны. — Но с вами всеми, ребята, мне больше не страшно думать о будущем... А что на счёт тебя? Чистый лобик на мгновение нахмурился. — Понаблюдав за теми старичками и немного впитав в себя их философию, думаю, что перестала терзаться от ненависти к Арлонгу. Ничего ведь больше не поделаешь с этим прошлым... Белл-мере-сан тоже не вернёшь к жизни... И снова тишина. Взгляд Робин приковался к татуировке на плече Нами. Раньше там был знак Пиратов-Рыболюдей. — К тому же, — снова весело заговорила рыжеволосая девушка. — мы есть у друг друга. Я, ты...ребята. Я с уверенностью могу назвать всех вас не только накама, но и семьей. Я ценю каждый день с вами. И особенно ценю наше с тобой, Робин, вечернее принятие ванны! Спасибо, что позволяешь мне быть откровенной с тобой. — и она широко улыбается, от чего у Робин что-то кольнуло в сердце. — Не находишь забавным, что ты откровенничаешь со мной, будучи обнажённой. Так сказать, двойная нагота. — осторожно смеётся Робин. — И правда! — и эхо звонкого смеха бегает от стены к стене, временами застревая в облаках горячего пара. Миллиарды звёзд сверкают в чёрном небе, отражаясь в спокойной морской глади. Таузенд Санни тихо рассекает ночь. Команда спит. Видят спокойные сны все, кроме того, кто сейчас управлял кораблём и кроме Робин. Но эта скрытная и замкнутая по натуре девушка вовсе не тревожна сейчас. Она старается дышать как можно тише, чтобы, не дай бог, не разбудить уставшую Госпожу Навигатор. Сегодня Нами уснула в объятиях подруги. Эти мгновения жизненно необходимы, как воздух. Когда-нибудь они станут приятным воспоминанием с солёным привкусом на языке. Чужое дыхание размеренное, с лёгким посапыванием и мелькающей на губах улыбке; от летнего солнца щёки и нос мисс штурмана усыпало веснушками, как маленькими мандаринами. Тихо вздымается грудь. Приятно пахнущие рыжие локоны разбросаны по подушке. Сухие и подрагивающие губы легко касаются фарфорового лба. Проступающие сквозь тонкую кожу венки и веснушки напоминают Робин ночное звёздное небо. Такое необъятное, прекрасное и... бесконечно далёкое.

You're hard to hug, tough to talk to Тебя трудно обнять, с тобой сложно поговорить, And I never fall asleep, when you're in my bed Я никогда не могу уснуть, когда ты в моей постели, All you give me is a heartbeat Все, что ты мне даешь — это биение сердца, I've turned into a statue Я превратилась в статую, And it makes me feel depressed И это подавляет меня, Cause the only time you open up is when we get undressed Потому что ты открываешься мне, лишь когда мы оба раздеты...