Выбор есть

      Изуку поплотнее кутается в плотное пушистое одеяло, сворачивается калачиком поудобнее устраивая голову на подушке. Волосы неприятно щекочут лицо, попытка сдуть их оборачивается провалом. Приходится подниматься, старательно заправлять пушистые колечки за уши. Шея неприятно ноет из-за долгого нахождения в одном положении, а Изуку лишь морщится и плюхается обратно на жалобно скрипнувший матрас. В квартире нет отопления, поэтому высовываться из-под одеяла идея опрометчиво глупая. Если опять заболеет, разбираться с этим придется самому. Шигараки в последнее время почти не находился в квартире, постоянно пропадал возвращаясь под вечер. На ногах и руках новые порезы да раны, а Изуку и не интересовало чем тот занят, это не его дело. Точно не его. Шигараки не стремился посвящать его, а он и не спрашивал, ограничиваясь устало-обеспокоенными взглядами в сторону старшего из-под пышных ресниц.       Томура ограничивался рассказами о своих кретинах-знакомых. Без имен и статусов, как они и привыкли. Ненужная информация о людях, с которыми Изуку не собирается никогда в жизни знакомится и так была до абсурдности бесполезной, а добавлять в поток информации имена, было уж слишком лишним. Так в речи Томуры и появилась куча личностей, о которых Изуку не знал ничего. Он не знал откуда они, не знал как те познакомились с Шигараки и кем друг другу приходятся. Знал только то, что одна из них — мелкая психопатка, другой, неуравновешенный придурок с кучей личностей, а ещё какой-то штопанный урод. А ещё он знал то, что Томура никогда не остаётся с ними, а предпочитает поскорее вернуться сюда. Вернуться домой. Вернуться к нему. От такого временами даже злорадная ухмылочка на лице появлялась, да желание выйти к ним ко всем да похвастаться. Мол вот он я, тот, кто лучше вас ублюдков. Изуку даже удивлялся появлению давным-давно забытого желания что-то сделать. Да вот пропадало оно так же быстро как появлялось. Изуку Мидория всё ещё мог делать всё, что хотел.       Изуку встрепенулся от неожиданного стука во входную, извечно открытую, — а-ля приглашения для него уйти —дверь. Томура не стучит, никогда не стучит. Томура всегда заходил без стука, куда угодно, особенно в своей квартире. Каждый раз возвращаясь домой, даже посреди ночи, будил спящего Изуку с очередной нелепой фразочкой, вытаскивал из рулетика одеяла и тащил на кухню. Поболтать. Просто блеск, особенно спросонья. А вот сейчас стучал, хотя, может, решил перестать себя вести так по-Томуровски после четырех дней отсутствия? Если так, очень мило с его стороны. Правда вот ситуация меняется не шибко, сейчас — раннее утро, и вставать и открывать ему, не лучшее чем мог бы заняться Изуку. Вот он и не идет, Шигараки додумается открыть сам. А вот тянущее постоянно преследующее его чувство усталости, скорее не физической, а моральной, не дает выползти из одеяла.       Стук повторяется, а Изуку понимает, что впервые за время его нахождения тут, выбора у него нет. Принимает правила этой маленькой игры. Раз стучат, — нужно открыть. Поднимаясь с кровати, стаскивает одеяло за собой, мерзнуть он не собирается, заодно и пол подметет. И Изуку застывает в коридоре как и всегда, стоит вперившись взглядом во входную дверь. Рука медленно тянется к ручке, он не привык, именно так. Дверь всегда открывал Томура, каждый раз любезно намекая что тот может идти, а вот сам Мидория открывал её лишь однажды, когда вернулся после прогулки под дождем. Входить внутрь не страшно, а вот выходить из места, которое стало для него до боли родным, привычным, чуть ли не единственным что он помнил, сложнее. Руку обжигает холодный метал дверной ручки, краткий выдох, и Изуку решительно распахивает её. Совсем не сложно. А вот за дверью Томуры не оказывается, зато — ого, какая компенсация — оказывается страноватая парочка.       — Воу, — хмыкает облокотившийся на стену мужчина с черными, явно крашенными волосами. Выглядит тот потрепано. — А я думал Лидера просто сильновато приложили головой о землю, — присвистывает он же.       — А его и, — блондиночка стоит чуть ли не вплотную к Изуку. Покачивается на мысочках, на глазу повязка, да и в целом выглядит не лучше своего спутника. — Головой об асфальт, сам же видел какой кратер был, — похихикивает она, прикрыв ладошкой рот. Изуку щурится, кажется в голове засела паталогическая ненависть к блондинам. В голове раздаются уже знакомые прозвища знакомым, хрипловатым голосом.       — Штопанный урод, — взгляд из-под приопущенных век на стоящего у стены мужчину. — И мелкая психопатка, — проговаривает скорее для себя. Оба переглядываются, расплываясь в глуповато-смешливых улыбках, а блондиночка, кажется, намеревается что-то сказать, да только вот не успевает. Входная дверь хлопает у неё прямо перед носом. Он не меняет своих решений, ему хватает компании и рассказов Томуры. Не хотел знакомится с окружением Шигараки, — значит не будет. Не хотел выходить отсюда, — значит не выйдет. Он сам в праве решать, да, всё так.       Знакомые Томуры отвратительны, и это в очередной раз подтверждает распахнувшаяся входная дверь, которую он так и не запер. Изуку тяжело вздыхает, поплотнее кутается в одеяло, сон на сегодня окончен. Он плетётся на кухню, старается игнорировать шум за спиной. Почему-то мелькает глупая мысль, что соседи будут не рады. Питьевая вода давно закончилась, так что кофе — лучший вариант и лучший друг в данный момент. О любимом зеленом чае пришлось позабыть уже давно. На улице только начинает светать а серовато-черные облака уже успели заполонить небо, пыльные шторы всё так же задернуты, свет включать не хочется, возможно, от того что ему не хочется видеть дружков Шигараки. Резкий щелчок выключателя и ввалившие на кухню особы всё портят. Изуку бросает на них хмурый взгляд, миловидная внешность его явно не играет на руку.       — Я решил, что открытая дверь, это предложение зайти, — ухмыляется черноволосый. Скобы на его лице кажется в шаге от того чтобы соскочить, и Изуку невольно передергивает.       — Она всегда открыта, — зачем-то бросает, пожав плечами Мидория. — В любом случае, мне кажется, что закрытая дверь, намек на то, чтобы вы свалили.       — Ками, — театрально ойкает девчонка. — А характер Лидера заразен. Даби, Даби, как думаешь, если я буду проводить много времени с Шигараки тоже стану такой? — и тыкает пальцем в Изуку. Девушка никак не может найти себе места, всё ходит из стороны в сторону да не перестает теребить что-то в руках. Гиперактивная незнающая личных границ блондинка, Изуку прикрывает рот рукой, его точно вырвет. Вероятно Даби, имя которого младший предпочел бы не знать, молчит, отвечать этой чокнутой не намеривается. Изуку тяжело выдыхает, чем скорее он узнает зачем эти двое тут, тем скорее они уйдут отсюда. И из его жизни. Ему хватает знакомств.       — Хорошо, —последний вздох. — Зачем вы тут? — подросток непроизвольно скрывает лицо за растрепанными кудряшками, как же черт возьми неудобно находится рядом с другими людьми. Парочка переглядывается, а мелкая девчонка показывает Даби язык.       — Сдох твой патлатый, — произносит как-то слишком монотонно и пожимает плечами. Мидория поворачивается резко, поднимает в недоумение бровь. И о чем он… Зажатая в руках пустая керамическая чашка падает на кафельный пол разбиваясь в дребезги. Мелкие осколочки отлетают в необутые ноги Изуку, а он не замечает, стоит как стоял удивленно уставившись на Даби. Руки так и застыли будто сжимают любимую чашку Томуры. Девушка же чуть ли не с шипением запрыгивает на кухонный стол, и в недоумении наклонив голову смотрит на своего спутника. — Хей, не думал что ты так резко, ну, — крутит обожжённой рукой в воздухе. — Отреагируешь, — и вновь ухмыляется. А вот Изуку не может поверить, просто стоит чувствуя недостаток кислорода.       — Идиот! — вскрикивает Тога и задирает вздернутый носик. — Шутит он! — на этот раз уж точно шипит она и, с легким прыжком спускается со стола.       — Да я виноват что ли? — откровенно ржет Даби. А Изуку так мерзко на душе, что кажется аж до слез. — Дети больно впечатлительные пошли, — и вновь сгибается в приступе хохота. Злодейка хмурит ровные брови подскакивает к Изуку и успокаивающе поглаживает по голове. Мидория шарахается от неё как от прокаженной, спотыкается, валится на пол расположив ладони прямо на осколках. Девчонка удивлено прикрывает пальцами рот, но Изуку всё равно видит как та мимолетом облизывается. Усаживается на корточки, и слегка надрывающемся от непонятного прилива радости голосом проговаривает действительно важные слова.       — Всё в порядке с Шигарики, а этот, — кивок на Даби. — Просто бесчувственная скотина!       — Кто бы говорил, — парирует тот. — У тебя тоже намеренья явно не самые благие.       — Зато я, в отличие от некоторых, не веду себя как последняя мразь! — злобно вскрикивает она. По батарее раздаётся удар. Точно, соседи. — Я уверенна что аптечка валяется где-то в ванной, так что будь любезен, — Даби закатывает глаза но всё же скрывается в дверном проеме. Блондинка же поднимает одну из ладоней уже не сопротивляющегося Изуку. Пальчиками с длинными ноготками вытягивает осколок и — Изуку аж передернуло — прячет окровавленную керамику в карман сейфуку. Найденная Даби аптечка приземляется аккурат рядом с ней, и тот, буркнув что будет ждать на улице наконец-то валит. — Ну наконец-то! Я Химико, — начинает она обрабатывая рану на ладони. — Тога Химико, а ты, м? Томура перед тем, как отключится сказал только о том, что нам нужно передать что произошло тому, кого мы найдем в его квартире. А вот имени не сказал, ужас-ужасный!       — Что с Томурой? — резко встрепенается Изуку. На остальное плевать.       — Ооо, это длинная и сложная история. Пойдешь с нами, сам увидишь.       — На улицу? — невольно заикается.       — Ну конечно дурашка, — похихикивает она принявшись за перемотку ног. — А потом в больницу. Тут совсем не далеко, даже устать не успеешь, — проговаривает с какой-то слишком Каччановской интонацией, что аж ногой пнуть хочется. — Так что, — помогая подняться на ноги, продолжает она. — Иди переоденься во что-то потеплее, на улице дубак! А я пойду и прослежу за этим припадочным.       — Стой! — Изуку перехватывает чужую руку. Он не может. Не-может-не-может-не-может уйти. Это место связывало всё что он имел, а улица была чем-то пугающим, неизвестным, отвратительным. Он не привык к открытым пространствам. Он не привык быть без Томуры. Но он должен, должендолжендолжен идти. Он не может бросить Томуру, он не может уйти от настоящего, он не хочет вернуться в прошлое. — Прошу тебя, просто подожди меня здесь, — Химико смотрит удивленно, но кивает. Болотная теплая куртка и в прошлом любимые кроссовки нашлись слишком быстро, будто ждали своего часа. Ждали когда черного пальто и великоватых кроссовок Шигараки не окажется рядом.       — Ты точно в порядке? Выглядишь нездорово, — интересуется Тога. Изуку стискивает челюсть сильнее и сдержанно кивает. Но так и остается стоять в прихожей, когда Химико переступает через порог.       Он как невидимая преграда, что никак не даёт покинуть единственное место, в котором ему рады. Он прикрывает глаза, делает несколько неуверенных шагов и резко хватает девушку за руку. Та удивленно ойкает, но уже через секунду расплывается в ухмылке и позволяет ему прижаться к её руке. Он не доверяет Химико Тоге, но сейчас, она важна как никогда. Даби воздерживается от комментариев и лишь сдавленно хмыкает в ответ на эту картину. Изуку жмется всё ближе. Здесь, на улице до чертиков страшно, нет привычных родных стен, нет знакомого хриплого голоса.       — Знаешь, — тянет Тога и слегка приподнимает их переплетенные руки. — Мы выглядим как парочка, — щёки её залиты румянцем, толи от мороза, толи ещё от чего, Изуку не желает знать. Он вздрагивает, он не переносит такие определения, он не переносит когда кто-то говорит что-то такое. Мысли его перебивает на этот раз не сдержавшийся Даби. Тот от души хохочет, заставляя гуляющих с собаками людей в страхе обернуться на них.       — Ты ещё не поняла, — утирает фантомные слезы он. — Этот, — тычок Мидории в лоб. — Трахается с Шигараки, — Изуку распахивает в удивлении глаза и заливается румянцем пряча голову в воротник куртки. — Воу, — Даби отдергивает руку. — Я же пальцем в небо ткнул, хах. Ты реально..? Да ладно, — хмыкает он. – Молчу, — и вскидывает руки в знак мира. Химико тоже удивленно ойкает, но Изуку не отпускает, на какой-то собственнический манер прижимая к себе.       Больница в которую они шли оказалась зданием ухоженным да красивым. Изуку даже удивился на секунду, и как их туда пустят? Пропавшего девять месяцев назад мальчика и двух злодеев. Убийственное, в прямо смысле, комбо. Но проходят они без проблем, Мидория вспоминает мельком упомянутого Томурой доктора Гараки, и пазл складывается. На них никто не обращает внимания, каждый занят своим делом, медсестры, пациенты, врачи. Они проходят на второй этаж, там ещё больше воняет хлоркой и спиртом.       — Ну что ж, — наконец произносит злодей. — Добро пожаловать в палату для особо одаренных, — и обеими руками указывает на плотно закрытую дверь. Химико с неохотой выпускает Изуку из объятий, позволяет подойти к двери. Входить не так страшно как выходить, и Мидория уверенно распахивает дверь в надежде услышать знакомую, такую родную подколку. Да вот такого не происходит.       Тога с Даби просачиваются в палату за ним, встают по бокам от двери как стражи и смотрят. А Изуку не в силах что-либо сделать, что-либо сказать. Тело прибирает дрожь, все мышцы в теле неожиданно сводит, они будто бы подрагивают изнутри. Тошнота от внезапного шока и беспокойства нещадно подступала. Глаза застилали слёзы, Томура был там, лежал подключенный к целой куче пищащих аппаратов. Рука перевязана, заметно явное отсутствие пальцев. Шигараки Томура должен быть в порядке, он не может выглядеть так беспомощно, он не может выглядеть так. Изуку падает на колени, захлебывается в своих слезах не в силах сделать хоть что-то. Спасти. Он ударяется лбом о идеально чистую плитку и даже не сопротивляется, когда руки с холодными скобами подхватывают его под подмышки и усаживают на кресло. Томура должен быть в порядке, потому что Изуку хочет так.