забудь, не вспоминай.

Спустя несколько минут после случившегося, на месте стали собираться люди. Некоторые вызывали милицию. Юра прибывал в лёгком шоке, ведь та, которую сбил Аркаша, была Аня. Ладно бы просто, но она была с огромным животом. — Она, что, беременна? — спросил Аркадий у Шатунова. — А ты, что, сам не видишь? — ответил тот и закрыл лицо руками. Люди что-то настороженно говорили на немецком, Юра понимал некоторые слова, но старался не вникать. Приехал лейтенант, тот, который сегодня утром помогал искать Владу. Кудряшов начал с ним диалог. Через пару минут подъехала скорая и девушку уже грузили на каталку. Юра стоял и молча смотрел на это всё, всё, как во сне. К нему подошёл виновник этого «торжества» — Кудряшов. — Да ладно, не печалься, Юр, я заплатил деньги, — сказал он, похлопав Шатунова по плечу. — В смысле? — спросил Юрка, в его глазах были наполнены ненавистью, — Какие деньги? — Ну откуп, я в тюрьму не хочу, — ответил ему тот, за что тут же получил по лицу от Юры. Их разнял лейтенант, пригрозив арестом. Конечно, после такого Юра не хотел ехать с Кудряшовым в Берлин на концерт, но подводить людей, которые уже купили билеты — нехорошо, поэтому ему пришлось сесть в такси. Таксист был русским, из-за чего с ним было очень комфортно общаться. Мужчина рассказал, что живёт с семьёй в Германии, потому что в России у него достаточно долгов. Его было интересно слушать, но обида на Кудряшова за Аню, за взятку, не давало Юре покоя. Доехали до аэропорта, они расплатились с таксистом и отправились на рейс. Юра позвонил Маше, сообщил, что он уже не месте, как прилетит — скажет, спросил всё ли хорошо, и, конечно, дал рекомендации, что опять нужно делать, потому что она беременна. — Так, съешь овощи, они в холодильнике, — говорил он, — Побольше спи, отдыхай, попробуй гимнастику, очень поможет. — Юрчик, ну что мне всю беременность проспать что-ли, — возмущалась Маша, — к тому же она у меня уже вторая, всё будет хорошо. — Отлично, я люблю тебя, — ответил Юрий, попращавшись, он положил трубу. Аркаша ещё несколько раз пытался заговорить с Юрой, но тот его как будто не слышал, а вовсе игнорировал. В его мыслях было то, от кого ребёнок, зачем она утром приходила к Владе, выживет ли вообще. Через несколько часов объявили рейс и ребята прошли в самолёт. Полет был нормальным, Юра смотрел в окно и всё ещё о чем-то думал. Ребята прилетели в Берлин, где их уже ждали ошеломленные фанаты. Заехав в отель, парень немного перекусил и отправился в центр, где проходил концерт. Людей было много, все прыгали и танцевали. — Всем привет, — поздоровался Юра и поднял руки вверх, — Ну что, танцевать будем? Поехали! Парень принялся петь, зал подпевал, иногда даже перепевел самого артиста, в особенности песни «Седая ночь». Пропев все свои яркие хиты, он решил представить свою новую песню, которую он ещё даже не успел записать в студии. — Это песня «Звездная ночь», которую мы придумали с Машей, я её переписал, но мелодии ещё нет. Давайте попробуем спеть? Юра пропел кусочек и это зашло публике. Было много разных моментов, грустных, забавных, интересных. Печально были на песнях «Мама», «Детский дом». Всем всё безумно нравилось и Шатунов отправился на следующий концерт, а после уже в Гамбург. Тем временем прошёл месяц, все готовились к новому тысяча девятьсот девяносто второму году. Юра всё ещё проводил тур по городам Германии, поочерёдно заезжая домой. Его тур должен был закончиться двадцать седьмого декабря, а десятого января будет бурное торжество. Мария ходила в больницу на осмотр каждую неделю, предположительные роды ей поставили на двадцать шестое июля. Влада полностью прониклась в компьютер, точнее в музыку, она играла на гитаре, пела песни, при этом слушая группу «Иванушки International», и, конечно, же «Ласковый май». Она как и родители ждала появления на свет братика/сестрички, также готовясь к свадьбе мамы и папы. Выбирала платья и любые нужные вещи. Сергей Борисович прилетает двадцать девятого декабря, совсем — совсем скоро.

От лица Юры.

Сегодня двадцать седьмое, наконец-то у меня закончился тур и довольный, уставший, я возвращаюсь домой. С Аркашей мы помирились, про Аню я не вспоминал, но однако всё равно решил проведать её по возвращению в Мюнхен. Самолёт, семь: двадцать утра. Я прилетел домой, Ура, родное слово. Счастье нас только ждёт. И оставив все, там, за спиною, Я любимой снова позвоню. — Алло, Манюнь, я в Мюнхене. — Хорошо, зай, мы ждём, — ответила мне Маша. Кудряшов уехал к себе домой, подросив меня до городской больницы. Я зашёл на крыльцо, что-то подсказывало мне не идти, но дикое желание увидеть её вновь — было сильнее. В регистратуре я спросил есть ли у них Шатько Анна, на что врач мне ответил, что нет. Попросив её координаты, вызвав такси, я направился к ней домой. Приехав по нужному адресу, я обомлел. Это был огроменный особняк, с крышей, как в замке. Я позвонил в домофон, но мне никто не открывал, тогда я заметил мужчину, который стоял на балконе. Высокий, худой, похожий на… на Разина? Нет, нет, Юра, это не может быть Разин, чего ему здесь делать. Он ушёл с балкона, сразу же, как увидел меня. Я позвонил в домофон ещё раз, но всё равно никто не открыл. Сядя в такси, я поехал домой. В чемоданах были подарки для моих девочек, игрушки для Влады, некоторые вещи для малыша, бриллиантовый браслет для Маши, и букет белых роз…