ты и я

      Но в этот день произошло самое страшное. Старушка… Не проснулась. Она лежала на кровати, братья пытались разбудить ее первое время, но в четыре часа дня поняли – это вовсе не крепкий сон. Они метались по квартире, не зная, что делать. Вадим кинулся искать свой сотовый телефон, чтобы уведомить истинного внука, а Глеб пытался хоть как-то прикрыть мертвое тело бабушки (ну зачем спать абсолютно голой!!). От психологической травмы мальчик точно не отделается.       - Привет, Паш, тут такое дело… - неловко забормотал Самойлов-старший в трубку. – Твоя бабушка… Погибла.       - О-о-ой. Чего? Ей же было всего восемьдесят три… Короче, я приеду через два дня и все улажу. Вы потерпите немножко.       - Ты смеешься? Нам жить с трупом?       - Да, Вадим, вам жить с трупом. Проблемы?       - Э-э-э…!       Не успел юноша возмутиться достаточно, как вдруг его собеседник положил трубку. Ур-р-р-род.       - Я этого не забуду никогда… - Глеб испуганно хлопал глазами. Вздрогнув, мальчик снова пришел в себя и направился в сторону ванной.       Вадим усмехнулся бы, да ситуация не располагала. И вроде этого момента и ожидал он, в глубине души, хоть сам себе не признавался. Но все не так. Смерть… Страшная штука, сколько бы на нее не смотреть. И она настигает любого, да и не важно в каком возрасте. Так неожиданно, вот ты жив, улыбаешься, веселишься, а на следующий день не просыпаешься. Юноша не может представить, чтобы такое произошло с его младшим братом. Любимым, светлым... Ни за что!       - Вадик! – донеслось с ванной. – Ва-а-а-адик!       - Иду-иду…       Старший пошагал на звук родного голоса и остановился в проходе. Нет, голос не из ванной, а из кухни. Вадим ускорился в разы и… О боже! В комнате загорелись шторы, а рядом с ними завороженно стоял Глеб.       - Господи, Глебсон! – казалось, сейчас юношу схватит сердечный приступ, и он помрет на месте.       Вадим в мгновение ока сгонял за тазиком, набрал туда воды и выплеснул воду на занавески. Помимо штор, она облила не только пол, но и Глеба, со стороны которого послышался возмущенный вскрик. Зато огонь потушен. Старший облокотился о стену и медленно сполз по ней, тяжело дыша. Скоро от него последует шквал мата и ругательств, а пока… Испуг.       - Ты потушил мой огонь! – цокнул младший, состроив недовольную мину на лице. – Вадик?       - Я не хочу сдохнуть от инфаркта в свои восемнадцать, Глебыч! Черт бы тебя… - Вадим встряхнул головой. – Черт бы тебя!       - Спокойно, любимый братик, ты слишком нервничаешь.       - Нервничаю…? Нервничаю?! – старший ударил кулаком по полу. – Отлупить бы тебя, негодяй проклятый.       После этого Вадим встал и схватил брата за ухо, выкрикивая всевозможные нотации, когда Глеб его вряд ли слушал. Старшему просто нужно было выпустить пар, потому что этот день уже успел утомить окончательно. Ну а младший сам виноват. Так же?       Глебу хоть и было больно, а ухо раскраснелось, приобретая оттенок свеклы, он все равно не плакал. Визжал, стонал, пока в уголках глаз собирались слезинки, но это все не давало разреветься. Вадим тогда бы подумал, что брат слабый, что не может постоять за себя, что он жалкий, никчемный… Мерзость.       Мальчик вырвался из хватки старшего брата и убежал в ванную, где закрылся на старый и неживой замок. Пусть пока Вадим успокоится, а потом младший выйдет из комнаты. А сейчас только томные шаги взад-вперед, взад-вперед, и изредка злобное «блять!», сопровождаемое ударом по стене. Глеб сидел на бортике ванны, наблюдая за набирающийся водой. Можно будет и искупаться пока что.       Глеб нормальный. На все сто процентов. Он убеждал себя в этом, стоя перед зеркалом в холодной ванной, сжимая в дрожащих ладонях свою тонкую шею, доставал пальцами до жилок, которые испуганно пульсировали. Он адекватен, адекватен, адекватен. Несмотря на нездоровую манию к огню, он не виноват в своей слабости. Так почему же Вадим так считает? Дурак, дурак, дурак – не иначе!       Глеб разделся и залез в холодную воду, съеживаясь в комочек в самом углу. Глупый-глупый-глупый Вадим. Не понимает, да ему просто не суждено понять, ведь он не такой! Младший ударил кулаком по воде, расплескав ее по всей комнате. Он был обижен и унижен братом. Невыносимо колит сердце, бьет по ребрам и норовит выпрыгнуть из груди.       - Глеб, - Вадим постучался в дверь спустя пятнадцать минут. – Глебушка, все хорошо?       - Угадай с трех раз!! – цокнул младший, всхлипывая. – Пошел ты…!       - Да, пошел я, пошел, - быстро закивал старший. – Пошел я к черту, я дурак. Прости меня.       Вадим провел пальцами по двери. И он снова идет на уступки, вопреки правильности своих слов.       - Глеб? Не молчи, - старший снова постучался. – Не молчи!       - Не молчу.       - Ты выйдешь?       - Я моюсь.       - А, хорошо. Я на кухне, снимаю занавески, - предупредил Вадим и шаги отдалились от ванной.       Позже, через два дня проживания с трупом за стенкой, прибыл Павел. Осмотрел квартиру, организовал похороны и, спустя неделю, собрался снова уезжать. Теперь уж точно Самойловы останутся одни в большой квартире, за которую и платить будут сами, и так далее… Время Вадиму становиться снова взрослым. В основном ради младшего брата, ради его хорошей жизни.       - Ты точно уверен, что нам можно остаться в квартире? – Самойлов-старший наблюдал за тем, как внук умершей бабули надевает верхнюю одежду и обувается.       - Конечно. Мне эта квартира уже не понадобится. Дела мои в этом городе закончены, я буду путешествовать по миру с моей новой девушкой.       - Ого, чувак, нашел девушку? Поздравляю! – Вадим пожал руку друга. – Желаю удачи.       - Это тебе нужно желать удачи. С учебой, с братом… Ух, выживи главное.       Вадим отмахнулся, мол, с этим проблемы точно не возникнут. Павел ушел с яркой улыбкой на лице, будто не у него неделю назад сдохла бабка. Психопат какой-то.       Глеб подошел к брату со спины и накинулся на него, выводя из непрошенных мыслей. Старший по привычке чуть ли не скинул с плеч младшего, но вовремя опомнился, что тот может упасть и больно удариться. Обхватив бедра брата, Вадим крепко прижал их к своему телу, пока Глеб обвил руками чужую шею.       - Поймал, чертенок! – старший облизал пересохшие губы и пустился в путь по квартире. 1983 год. 1 сентября.       Глеб, насупившись, стоял на линейке со своим 7В классом. Ему тут не нравилось. Вообще не нравилось. Здесь так мерзко, среди учеников, среди учителей. С ними никогда не будет так уютно, как хотелось бы. Но, по приказу старшего брата, которого тут все равно нет, младший держался добрым со всеми вокруг.       Позже он, разнывшись, лежал на коленях Вадима, пока тот вслух читал какую-то книгу. Глеб, честно, даже не заострял внимание на содержании произведения, просто утопая в таком родном голосе. Красивом, которому присуща выраженная назальность, глуховатом, но невыразимо приятном. Это все так шло Вадиму, так его характеризовало.       - Вадик, сыграешь что-нибудь на гитаре? – Глеб указал на струнный инструмент в углу комнаты.       - Думаешь, соседи будут рады такому подарку в восемь вечера? – Вадим усмехнулся, отвлекаясь от книги. Глеб перебил его, что немного расстроило. Он что, зря читал так много?       - Да какая разница этим соседям. Ну хоть одну песню. Пожа-а-а-а-а-алуйста, - младший сложил руки в молитвенном жесте, а губы чуть поджал. – Ты мне так давно не играл!       - Только для тебя, - юноша встал с кровати и подошел к гитаре, поднимая ее на руки. – Что сыграть?       - Все на твое усмотрение, мне не важно, - Глеб уселся на диван, прижимая к себе колени. Больше месяца назад, на этом же месте мальчик одевал голую бабку, а сейчас, как ни в чем не бывало, спокойно тут находится.       - Хм, ладно… Сам напросился!       Вадим плюхнулся с гитарой на диван и тут же провел пальцами по струнам. Настроена, прекрасно.       И они спели. Точнее, пел Вадим, пока Глеб заслушивался чужим голосом.       - А научишь и меня играть?       - Обязательно, но… Давай на выходных, я немного устал. Пойду спать.        - Хорошо, спокойной ночи. 1984 год. 5 декабря.       Спустя кучу скандалов, Глеба выперли и из этой школы. Честно, Вадим невыносимо устал гоняться к директору школы, сбегать с лекций, а позже и получать по полной от своих преподавателей. Это так утомляет. Хотя нет, больше всего его утомляет вовсе не это, а вечный испуг за младшего брата. Глебу уже четырнадцать, но он все равно не может постоять за себя. Тогда этим займется Вадим.       Защитить от внешнего мира, спасти от пугающей реальности своего младшего брата. Именно поэтому, пока утром в субботу мальчик все еще спит, Вадим идет до ближайшей аптеки. Он сам не понимает, что им движет прямо сейчас, зачем он это делает? Не навредит ли это Глебу, даже совсем-совсем чуть-чуть?       В этот раз в еде будет слегка металлический привкус, который максимум вызовет некую реакцию в желудке. Дальше уже дело случая, невероятной актерской игры и Глеб полностью в распоряжении старшего братца. Как зловеще, как неправильно.       Но какое прекрасное чувство.