Любовное убийство

— Значит, будешь продолжать настаивать на том, что ты парень? — со вздохом спросил Армин, в третий раз слушая от Энни заверения о законности её пребывания на территории особняка Арлертов. По правде говоря, он был рад такой внезапной встрече с девушкой, за миг покорившей всю его душу, но сомнения усиливались с каждой минутой, и это, несомненно, напрягало.       Энни только хотела что-то сказать, но Армин жестом попросил остановиться. — Ты так уверенно говоришь про традиции, но есть верный способ проверки, знакома ли ты с подноготной нашей аристократии. Так как работа слуги дозволена только детям жителей среднего класса, их родители должны быть в курсе того, на каких условиях они отдают, точнее, продают своих отпрысков. В низшие слои общества эта информация не просачивается, и, если ты действительно та девушка, которую я видел в Гиперборейском парке, ты была очень похожа на представительницу этих низших слоёв. Хотя ты, конечно, очень кра… Я отвлёкся.       Он что, серьёзно чуть не назвал её красивой? Неужели он тоже влюби… не выпускал из головы её образ, как она не выпускала его? Значит, у них есть шанс… Стоп. Нужно срочно выбросить эту гадость, пока она не расползлась по всему телу, не изнежило его, не сгладило острые углы, не наполнило сознание бесполезными романтическими фантазиями. Задание есть задание, так что не время забивать голову подростковой чепухой. Им никогда не сблизиться. Аристократ и нищенка — пара, обречённая уже при произношении этих слов. Нельзя лезть в то, что принесёт одни страдания. Этот урок Леонхарт усвоила до кончика лезвия, приставленного к горлу, — на всю жизнь. Тем более, такая крупная сумма. Тем более, болезнь отца. — Короче говоря, матушка дала тебе поцеловать огромную красную печать, поставленную на последней странице договора? — Красную печать… Да, конечно, как будто могло быть иначе, — для убедительности прибавила Энни, но получилось так себе. — После поцелуя ты почувствовала на мгновение странное покалывание в груди?       Чёрт, а ведь что-то такое на самом деле было! Девушка коснулась приоткрытыми губами бумаги и тут же почувствовала сильную боль в груди, как будто языки электричества решили поцеловаться с её сердцем. Но боль сразу утихла, и Энни решила не обращать внимание — ну, организм шалит, с кем не бывает. После слов Армина руки почему-то замёрзли, а пульс ускорился. — Почувствовала. Мои родители сразу предупредили, что именно так и должна пройти церемония принятия в слуги, — последняя фраза стала для Энни роковой. — А почему так происходит, они не сказали? Они должны были это знать, — с торжествующим видом заявил Арлерт и слегка склонил голову, ожидая ответа. Эту привычку он перенял у дедушки. — Почему… Эм… — начала было растерявшая весь боевой дух Энни. Её миссия провалилась, не успев толком начаться. — Так и знал. Печать красная, потому что почти полностью состоит из моей крови. После её контакта с твоей слюной бумага, пропитанная магическими катализаторами, инициирует реакцию… Не смотри на меня как на идиота. Вот, и такая форма взаимодействия называется Магией Оцепенения. Покалывание в области сердца — её характерный признак. Теперь мы скреплены узами контракта не только в письменной форме, но и духовно. Точнее, ты теперь полностью мне принадлежишь. Ты же уже поняла, что это значит? — Не понял, — упавшим голосом ответила поверженная девушка и отвернулась. — Тогда я продемонстрирую, если ты не против, — сказал Армин и, как приличный юноша и настоящий джентльмен, бережно прикоснулся к спине служанки. — Попробуй убрать мою руку.       Она подчинилась и попыталась вырваться из плена лёгкого касания, но у неё не вышло. Вообще. Она схватила руку юноши и начала тянуть изо всей силы, но та не сдвинулась и на миллиметр. А ещё, к несчастью для себя, девушка заметила, что ей, чёрт возьми, нравится чувствовать на себе его тонкие пальцы. Нужно с этим что-то делать. — Видишь? Ты не можешь её убрать. Любой мой приказ, любое мое действие — закон для тебя. Угадай, что случится, если я вдруг захочу тебя раздеть… Не кажется ли тебе, что проще сразу сознаться, чем попадать в такое неловкое положение? Разве ты не дорожишь своей честью? — Честью? К чёрту честь. В этом лицемерном и гнусном мире если она и существовала когда-то, то сдохла в муках и в грязи в каком-нибудь борделе при родах, причём задолго до нашего появления. Да, я нищая девушка, и что с того? Чем я хуже вылизанного сыночка жирного мещанина? — Неплохо сказано.       В затянувшемся молчании прошла целая вечность. Ну, или секунд тридцать. Подростки не могли сказать точно. Внезапно Армин крепко обнял Энни, у который этот поступок вызвал по меньшей мере шок вкупе с недоумением и дружелюбно произнёс: — Знаешь, мы до сих пор даже нормально не познакомились. Я Армин Арлерт, а тебя как зовут, солнце? — Энни. Энни Леонхарт.