Сотня: Перезагрузка

На следующее утро Кларк не стала долго ждать, прежде чем рассказать Уэллсу обо всем, что она сделала накануне; как она встретила Мерфи и Рейвен и как попросила их стать друзьями. Конечно, поначалу он относился к ним с подозрением и был совершенно сбит с толку ее действиями. Он определенно не ожидал, что она обратится к людям, настолько отличным от них, особенно в случае с Мерфи. Пойти к нему домой и все такое, это действительно неожиданный поступок и это было не похоже на Кларк, что его и смутило. Кларк, очевидно, понимая его сомнения, объяснила, что хотела, чтобы у них было больше друзей, на что он в шутку спросил, не устала ли она от того, что он был единственным другом, что она, конечно, отрицала, но сказала, что чувствовала, что они слишком одиноки и что это была хорошая идея — познакомиться с другими людьми, позволив им и себе узнать друг друга ближе. Она рассказала ему о том, какими их видят дети их возраста и что она больше этого не хочет. Она сказала, что Мёрфи и Рейвен действительно хорошие люди, с которыми они могли бы поладить. Они были готовы дать ему шанс показать им, что он больше, чем просто сын канцлера Джахи и может иметь друзей, которые, как и она, видят в нем большее, чем его отца. Она также предупредила о его и о прозвище, которое дал им Мерфи, чтобы он не чувствовал себя неудобно или застигнутым врасплох и был менее склонным к агрессивной реакции, чем если бы он услышал это от Мерфи впервые. Уэллс должен был признать, что был немного зол и озадачен, но через некоторое время он пожал плечами, сказав, что слышал и худшее от людей, которые искренне ненавидели его отца, так что все в порядке. Кларк ненавидела то, насколько это было правдой. Люди могли быть очень жестоки к нему только за то, что он был сыном Джахи и все потому, что он был более легкой мишенью, чтобы выплеснуть на него весь их гнев и разочарование, нежели человек, ответственный за их боль. Уэллс был сочувствующим человеком, так что обычно он относился к этому спокойно, напоминая ей, что когда люди делают это, они находятся в процессе исцеления и если ему приходится выслушать несколько оскорблений, он не возражает. По его мнению, принимая оскорбления, которые люди бросали в его сторону, он получал шанс искупить ошибки своего отца, которые Кларк всегда ненавидела. Она ненавидела людей за то, что они пользовались им, ненавидела его отца за то, что он позволил сыну взять на себя всю тяжесть последствий его выбора, ненавидела себя за то, что не смогла лучше защитить его. Она не могла быть в нескольких местах одновременно, она могла сделать для него так много, но этого было недостаточно. Это была еще одна причина, по которой она хотела, чтобы у него были друзья помимо нее, чтобы больше людей могли присматривать за ним и защищать его от бремени быть сыном своего отца. Кларк знала, что, когда они спустятся на землю, пока она будет искать приключения, разбираться с землянами и заботиться обо всех, кто-то должен будет прикрывать Уэллса в лагере. По крайней мере, пока она не убедит Беллами и остальных, чтобы они оставили ее друга в покое и никто не мог претендовать на эту должность лучше, чем Мерфи. Кроме того, в глубине души она знала, они вчетвером могли бы стать отличными друзьями, им просто нужно было дать друг другу шанс попробовать. Кларк была уверена, что у них все получится. Как только они закончили разговор за обедом и она закончила свой рассказ, получив его согласие дать шанс этой дружбе и подойти к этому с открытым разумом и сердцем, к ним со своим подносом подошла Рейвен, решив занять место рядом с Кларк, на всякий случай сев напротив Уэллса, который сидел неподвижно, излучая уверенность, которой он определённо не чувствовал, пока девушка его оценивала. Сначала между механиком и ее другом была однозначная неловкость, поскольку Кларк и он, казалось, затаили дыхание, ожидая результата наблюдений Рейвен. Но какому бы испытанию она, казалось, не подвергла Уэллса, он, должно быть, прошел его, потому что Рейвен взяла инициативу в свои руки, нарушив неловкое молчание: «Привет, я Рейвен Рейес. Я не знаю, рассказывала ли Кларк тебе обо мне». «Да, всего несколько минут назад до твоего прихода, но я уже знал, кто ты. Самый молодой механик в невесомости за пятьдесят два года», — подтвердил он. Похоже, все пока шло хуже, потому что Рейвен усмехнулась. «Наконец-то есть кто-то, знающий количество лет». Она глянула на Кларк, которая улыбнулась и пожала плечами. «Эй, я же говорила тебе, что он больше интересовался этой областью, чем я. Я действительно не сильна в математике, или во всем, что связано с механикой и инженерией». «Она сказала, что тебя интересует эта область», — сказала Рейвен, повернувшись к парню, пытаясь вовлечь его в разговор. «Да очень. Но я стесняюсь этого», — признался Уэллс. Рейвен кивнула ему. «Я тебя понимаю. Раньше я тоже так себя чувствовала. Я не была уверена, что мне когда-нибудь представится шанс поработать с этим, во всяком случае, не так скоро. Я здесь благодаря Синклеру», — объяснила она. Кларк хотела, чтобы они узнали друг друга, но она также хотела получше узнать Рейвен, поэтому она попыталась убить двух зайцев одним выстрелом: «Уэллс делал мне игрушки из кусков стали. Знаешь, они все еще у меня дома. Где-то в коробке». Уэллс кивнул, глядя на нее с ухмылкой, прежде чем сказать: «А у меня все еще есть отвратительные рисунки, которые ты рисовала с меня. Можно подумать, что она всю жизнь была хорошим художником, но позвольте мне сказать вам, что это не так». Рейвен и Уэллс усмехнулись над Кларк. «Мне было три года, ребята, сделайте скидку», — заскулила она, пока они продолжали смеяться, прежде чем она присоединилась к ним, посмеиваясь над собой. «Но если это твоя страсть, то почему ты этим не занимаешься? Я никогда не видела тебя возле мастерских», — спросила Рейвен. «Это все из-за отца. Он хочет, чтобы я стал Канцлером после него, самым молодым в нашей истории», — саркастически сказал Уэллс, прежде чем вздохнуть и покачать головой. — «Он не дал мне выбора в этом вопросе. Он не спросил меня, хочу ли я этого, а скорее, сообщил, что я должен. Но, может быть, все будет не так уж плохо, если я стану Канцлером, я смогу исправить некоторые неправильные вещи. Например, какие-то законы и все такое?» — спросил он, пожав плечами, скорее пытаясь убедить самого себя. «Ну, это досадно. Нам не помешало бы еще несколько рабочих рук», — подчеркнула Рейвен. «Мне бы этого очень хотелось. Я умирал от желания пойти на курсы», — признался Уэллс и довольно скоро они вдвоем заговорили на эту тему. Рейвен рассказала ему немного о том, каково это — выходить в открытый космос и было совершенно очевидно, насколько Уэллс был увлечен этим. Он впитывал все, что она говорила и задавал вопросы, которые ему были любопытны, но не хватало смелости спросить. Не имея ни малейшего представления о том, о чем они говорили, Кларк просто слушала разговор между двумя сидящими рядом с ней ботаниками, довольная тем, что ей удалось сделать Рейвен своим другом. Она видела, что теперь механик по-другому смотрит на ее старого друга. Уже не так недоверчиво, как раньше. Именно на это и надеялась Кларк, что и Рейвен, и Мерфи увидят другую сторону Уэллса и это поможет расцвести их дружбе. Часть этого желания, насколько она могла видеть, была на пути к осуществлению и теперь ей просто нужно было позаботиться о другой половине. Они проговорили до конца перерыва, когда Рейвен сказала, что ей нужно вернуться на работу и попрощалась с ними, сказав Уэллсу, что он ей нравится. Кларк смотрела ей вслед, пока старшая девочка не исчезла, прежде чем она снова обратила внимание на своего лучшего друга. «Ну и что? Что ты о ней думаешь? — спросила она его. «Она классная. Она мне нравится», — сказал Уэллс. «Мне тоже. И пока я жду, когда ты скажешь мне, что я была права, как обычно, я пока воздержусь, пока мы не вернемся от Мерфи. Затем, если вы с ним поладите, я оставляю за собой полное право сказать тебе большое, жирное «Я же тебе говорила». Идет?» сказала Кларк, и он улыбнулся, прежде чем кивнуть. «Идет». «Тогда пошли. Он, должно быть, уже ждет нас». Покончив с едой, они с Кларк направилась к комнате Мёрфи. Уэллс все еще очень настороженно относился к происходящему, но Кларк попросила его дать Рейвен шанс и она ему понравилась, так что, возможно, ему следует больше доверять блондинке. И снова, когда Кларк шла по коридорам, все взгляды были направлены на нее, но на этот раз она знала, что это больше связано с тем фактом, что рядом с ней был Уэллс. Она знала, что ему было немного неловко из-за этих взглядов, но он выстоял. Когда они наконец добрались, она постучала в дверь которую через мгновение открыл Мерфи. Он казался немного удивленным, принимая их, но быстро пришел в себя. Кларк догадалась, что он сомневается в серьезности ее предложения дружбы и не был уверен, что она собирается вернуться, а теперь был удивлен, что она правда вернулась. Она также заметила, что он определенно выглядел лучше, чем вчера, когда она видела его и это ее порадовало. Должно быть, он съел продукты, которые она ему дала и это было хорошо, теперь ему не придется об этом беспокоиться, она и Уэллс могут обеспечивать его припасами. Преимущества привилегированного положения, догадалась Кларк. Мерфи осмотрел Уэллса сверху донизу. «Итак, ты здесь, Младший», — так он приветствовал Уэллса. «Да. Ты не против?» — вежливо спросил Уэллс. «Я не знаю. Блонди практически вломилась в мою жизнь. Я начинаю думать, что это удел богатого ребенка». «Боюсь, есть только один способ выяснить это». Мальчики уставились друг на друга, Мерфи делал то же самое, что и с ней вчера. «Блонди сказала, что ты боролся со своим отцом, чтобы помочь моему», — начал Мерфи. Уэллс кивнул и на его лице появилось виноватое выражение. «Он следовал закону, но это не значит, что это было правильно. Ни один отец не должен быть наказан за заботу о своем ребенке. Они должны были помочь ему позаботиться о тебе. Прости, что не смог убедить его отпустить твоего папу», — искренне извинился Уэллс, словно он был виноват, что не сделал невозможного. Кларк видела, что Мёрфи это понял, поэтому сказал: «Хорошо, вы можете войти». Пропуская их, он отошел в сторону. Она все время молчала, потому что хотела, чтобы мальчики поладили сами по себе. Им нужно было хотеть дружить и взаимодействовать самостоятельно, иначе не вышло бы никакой дружбы. Она уже дала толчок, необходимый им, чтобы хотя бы подумать о том, чтобы узнать друг друга, дав друг другу шанс, теперь им самим предстояло создать эту дружбу, сделать ее крепкой. В один из многочисленных моментов, когда она вспоминала прошлое, Кларк смогла осознать, что ей нужно сделать шаг назад и позволить другим людям заниматься своими делами. Она не всегда может все исправить для всех. И к счастью для нее, они это сделали. Мерфи был хорошим парнем, когда хотел, а еще лучше, когда чувствовал, что это безопасно для него, как и Уэллс, поэтому Кларк знала, что поступила правильно, сведя их вместе. Они весь день перемывали кости учителям, болтали о Ковчеге и многом другом. Как она и сказала, мальчики решили дать друг другу честный шанс и она видела, что чем дольше они остаются там, тем больше Мерфи открывается Уэллсу. Она полагала, что он увидел то, что она хотела, что Уэллс не был таким как его отец. Он самостоятельный человек и при этом невероятный, удивительный друг, которого нужно иметь в своем уголке. Кларк знала об этом. Кто возьмет на себя вину за убийство твоего отца только для того, чтобы ты не возненавидел за это собственную мать? Они также дали ему новые припасы, которые собрали под предлогом, что это они берут для себя. Сначала Мерфи отказался, сказав, что не хочет благотворительности или чего-то в этом роде, но Кларк и не думала его слушать, с выражением на лице: «Я не спрашивала и не давала тебе выбора. Тебе лучше просто помолчать и принять это». Под взглядом Кларк, он, наконец, смягчился и неохотно внешне, но с благодарностью внутри, принял подарки поблагодарив их за то, что они для него делают. Они провели вместе три часа, прежде чем уйти, пообещав увидеться с ним на следующий день. Два дня, последовавшие за первой встречей старого друга Кларк с ее новой подругой, прошли в том же духе. Кларк, Рейвен и Уэллс в конечном итоге проведут обеденный перерыв Рейвен, разговаривая и узнавая друг друга, хотя Кларк заметила, что Рейвен еще не упоминала Финна ни одному из них, возможно потому, что она еще им не доверяет. В любом случае, Кларк позволила бы ей рассказать в свое время, не было нужды поднимать этот вопрос. Она была рада тому, что Рейвен, кажется, понравился Уэллс и она изменила свое о нем представление, от чего Кларк вздохнула с облегчением; еще один человек, который позаботится о нем в случае необходимости. На третий день в школе появился Мерфи, так как его выходные из-за смерти его матери, закончились. Кларк первой заметила его и пригласила к их столу. Конечно, они рассказали Рейвен о Мёрфи, а Мёрфи о Рейвен, не было нужды в сюрпризах с этими двумя, пока доверие между ними только начинает зарождаться. Тем не менее, Кларк опасалась их встречи, в конце концов, если у нее еще не наладились отношения с Рейвен, с Мерфи было еще хуже, хотя, с ее точки зрения, они нашли какое-то понимание между собой к концу другой временной шкалы, что, как она надеялась, произойдет и сейчас. Прямо сейчас. Чтобы выполнить миссию, она нуждалась в них обоих, больше всего на свете. Что-то просто не могло пойти не так. Это невозможно. Он подошел после того, как увидел, что она машет ему рукой, сел рядом с Рейвен и они обменялись взглядами, прежде чем Мерфи заговорил. «Привет». «Как дела?» она приветствовала его прямо в ответ. «Мерфи». «Рейвен». «Тебе хорошо с ними?» — спросил он ее, заметив, что она похожа на него, а не на двух других, на которых он только что указал головой. Она посмотрела на Кларк и Уэллса, прежде чем обернуться на него. «Да, а тебе?» «Ага», — согласился Мерфи. «Хорошо», Рейвен протянула руку, и он пожал ее. «Круто». Кларк была немного ошарашена, когда разговор, казалось, закончился и они оба повернулись, чтобы посмотреть на нее и Уэллса. «Серьезно? Что это было?» она не могла не спросить. Мёрфи и Рейвен посмотрели друг на друга, прежде чем кивнуть и обернуться на неё. «Да а что? Тебе нужно что-нибудь еще, Блонди?» — сказал Мерфи. «Не знаю, идиот. Возможно, вы бы еще поговорили? Вы сказали не больше двадцати слов друг другу?» Уэллс был немного менее смущен, чем Кларк и пожал плечами. «Думаю, это начало прекрасной дружбы, тебе не кажется, Блонди?» — подразнил он ее. Кларк посмотрела на него, услышав смешки двух других и слегка ударила его по плечу: «Заткнись. И не называй меня так. Достаточно того, что он это делает. Так что, если ты не хочешь, чтобы я рассказывала людям о вечеринке по случаю твоего шестилетия, ты никогда больше не будешь повторять это прозвище, мистер Уэллс Джаха». «Шантаж идет тебе на пользу, Грифф. Запомню, что тебя нельзя злить». После этих слов Рейвен, все четверо громко засмеялись и Кларк заметила, что некоторые люди смотрят на ее маленькую компанию и все, что она могла, это смеяться сильнее из-за этого, ни на что не обращая внимания. В последний раз она чувствовала себя так расслабленно, когда была с Лексой, и она знала, что если бы ее девушка была здесь, она сказала бы ей наслаждаться этим чувством как можно больше, так что именно это она и сделала. Кларк должно было удивить то, что все четверо хорошо и быстро достигли взаимопонимания, но этого не произошло. По какой-то странной причине ей было неинтересно выяснять, что они делали как друзья. Все они, Она, Мерфи, Рейвен и Уэллс. После этой последней встречи они провели следующие четыре дня вместе, смеясь, поддразнивая друг друга, рассказывая друг другу разные вещи и истории о себе, что только укрепляло связь, которую они создавали, и Кларк была уверена, что она уже внесла изменения к лучшему, даже если на данный момент они были небольшими. Объяснить динамику их отношений было довольно просто, Мерфи и Уэллс быстро подружились потому, что оба мальчики, они обычно объединялись, чтобы подразнить девочек или охранников. Было очень весело и приятно это видеть, а также они говорили о мужских вещах, которые ни Кларк ни Рейвен не интересовали. Что касается Мерфи и Кларк, то их дружба охватывала более серьезные разговоры; он открыл ей свои чувства по поводу того, что случилось с его отцом, хотя он до сих пор не говорил о своей маме, а она не давила. Кларк была из тех друзей, к которым он обращался, когда ему нужно было выговориться, как к доверенному лицу; наконец-то у него был, кто-то кто его слушал. У Рейвен и Мерфи была дружба, которая не требовала много слов, они довольно хорошо и глубоко понимали друг друга, оба сироты, поэтому они знали, как обращаться друг с другом. Кому-то со стороны это казалось странным, но внутри группы их динамика имела смысл. Рейвен и Кларк очень хорошо ладили, они говорили о парнях, Кларк сказала ей, что она бисексуальна, на что Рейвен ответила, что она тоже и это вызвало множество насмешек со стороны мальчиков. Но здесь и сейчас, они были девочками, на плечах которых еще не лежал груз их действий, по крайней мере, на плечах Рейвен. Блондинка не забыла своего прошлого, но старалась наслаждаться настоящим и тем, что оно ей предлагало, ведь как только они спустятся на Землю, им будет некогда быть просто подростками, им нужно будет стать лидерами, воинами, выжившими, поэтому лучше наслаждаться, пока они еще могут. Кларк не заметила как пролетела неделя с тех пор как она вернулась в прошлое. Друзья вместе обедали, говорили, шутили, смеялись. Было приятно снова стать подростком, чтобы хоть на мгновение не волноваться о том, что кто-то пытается убить тебя или твой народ и как ей самой, возможно, придется убить их первой, не беспокоясь о том, сколько крови на ее руках и как она сможет смириться с выбором, который ей предстоит сделать. Эта неделя была для Кларк моментом передышки, чего у нее не было с того дня, как они оказались на Земле. Она никогда не останавливалась. Даже когда она изгнала сама себя, она просто продолжала идти, продолжала бежать вперед. То, что осталось позади, не имело значения, она никогда не останавливалась, потому что остановка означала смерть, а она не была к этому готова. Не раньше, чем умерла Лекса, не раньше того момента, как Волна Смерти пришла за ней и она обнаружила, что с нетерпением ждет этого. Но, как обычно, реальность неожиданно проявила себя. После того, как обед закончился, а Рейвен пришлось вернуться на работу, Кларк попрощалась с друзьями на весь день, прежде чем вернуться в квартиру где жила ее семья. Она должна была пойти с Уэллсом на их урок по шахматам, но он понадобился отцу, так что шахматы были отложены. Она оказалась дома одна, ее родители все еще были на работе, что не было чем-то необычным, поэтому она решила, почитать книгу, которую она взяла в библиотеке. Невероятно, но это была книга, которую она не читала во время обучения, но которая вызвала в ней любопытство. Она начала читать, позволив своему разуму расслабиться и сосредоточиться на истории, потеряв счет времени. От чтения ее отвлек звук голоса отца. Она тихо открыла дверь, чтобы не издать ни звука и у нее застыла кровь, когда она услышала, что он говорит, точно поняв, что происходит. Она услышала, как к нему присоединился голос матери и подошла ближе к двери, прислушиваясь к их разговору. — «Начнется паника», — обеспокоенно сказала ее мать. «Ты говоришь как Кейн», — вздохнул ее отец. И Кларк не могла не думать о человеке, к которому ей еще предстояло приблизиться. Кейн был очень важным персонажем в этой игре. Она нуждалась в нем. «Потому что он прав». «Нет», — сказал Джейк, вставая и поворачиваясь к ней. — «Нет, мы не можем, мы не можем скрывать правду. Нужно чтобы все жители Ковчега попытались найти решение». Кларк покачала головой. Это было именно то, что он сказал в прошлый раз и это привело к его гибели и стало причиной, по которой триста человек вызвались на смерть. «Какое? Начнется хаос. Нет, это слишком опасно!» Джейк вздохнул, уперев руки в бока. — «Обещай мне, что будешь подчиняться приказам Совета, что будешь молчать. Обещай мне», — умоляла его Эбби, пытаясь переубедить его и Кларк, зная, что она сейчас делает, была вынуждена с ней согласиться. По крайней мере, на данный момент это лучший выход, позже они смогут придумать что-нибудь получше. Она нуждалась в том, чтобы он понял, что это самоубийственная миссия. «Я не могу». Кларк закрыла глаза, она действительно восхищалась им и его честностью. В этом мире не так много таких людей, как ее отец и им нужны такие люди, но иногда быть мучеником, когда в этом нет необходимости, просто глупо и она скажет ему об этом, как только сможет, что судя по этому разговору, может произойти очень, очень скоро. «Ради Кларк. Сделай это ради Кларк». Ее мать снова умоляла, на этот раз используя ее имя, чтобы попытаться остановить его и хотя Кларк уже знала, что он скажет, она все еще ждала слов отца. «Я делаю это для Кларк», — подтвердил он, настолько уверенный в своем решении, что Кларк покачала головой. «Тебя казнят, Джейк. Если ты это сделаешь, я не смогу тебя спасти». «Я должен сделать это, Эбби», — с Кларк было достаточно. Это был момент, когда она должна была помешать своему отцу снять видео, иначе он снова умрет, а она этого не допустит. Она вышла из укрытия и увидела, что они были удивлены, увидев ее там. «Милая, что…» говорила ее мать, но Кларк перебила ее, прежде чем посмотреть на отца. «Ты не должен этого делать, папа. Не так.»