Дорога не туда

— Долго собираешься напиваться? — Хосок носком ботинка ударил в одну из бутылок, что валялась на полу. — Уже два дня лежишь в этом беспорядке. А должками кто будет заниматься? Вы с Чимином не слишком ли охуели? Еще чуть-чуть, и Хосок своими руками будет готов устранить проблему в виде одной блондинки. — Я в порядке, — сонно промычал Чонгук, прикрывая руками глаза от дневного света. — Я не спрашивал, в порядке ли ты. Поднимайся, блять, — рявкнул Хосок, пнув брата. — До своей кровати доползти сил не хватило? Оприходовал диван, как свой собственный. — Обязательно с утра мозг выносить? Голова и так трещит… — Ты на время глянь. Сейчас уже почти два часа дня. Не желая больше выслушивать брата, Чонгук сел на диване и поморщился от сильной головной боли. Не стоило ему так напиваться, но по-другому мысли о Хоа не хотели покидать его разум. — Сегодня вместе с Юнги наведайся к братьям Сун. Возьмете у них часть таблеток. — Обязательно сегодня? Мне херово, если ты не заметил. — Дождаться, пока на твоем любовном фронте все будет отлично, женишься и наделаете кучу детей? Тогда ты будешь в порядке? — едко выплюнул Хосок, с раздражением глядя на Чонгука. — Не надоело увиваться за девчонкой? Она совсем мозги ваши выебала? Другая пизда уже не подходит? Чонгук поморщился из-за грубых слов по отношению к Хоа. И сам не редко прибегал к подобному обращению к девушкам, но говорить такое в адрес Хоа казалось ему наивысшим кощунством. — Выбирай выражения. Она как-никак моя девушка, — предупредил Чонгук брата, на случай, если тот был не в курсе. — Девушка, значит? — Хосок встал перед Чоном, усмехаясь. — А будущего свекра ты заранее решил устранить? — Заткнись! — воскликнул Чонгук, срываясь с места и забегая в ванную. Он закрыл дверь на крючок, чтобы брат не зашел следом и не продолжил свою экзекуцию над ним. Чонгук осознавал, что это он убийца отца Хоа, хотя и по приказу извне. Но вряд ли это могло послужить оправданием для него перед Хоа. Если она узнает, то никогда даже не посмотрит в его сторону. И это будет наилучшим раскладом, ведь в ином случае она может смотреть на него как на самое большое чудовище в своей жизни. — Сколько бы ни бегал, а суть не изменится. Ты убил ее отца. Осознай это наконец и перестань хвостом бегать за ней. В Пэкса полно девок, готовых лечь под тебя. Несмотря на закрытую дверь, Хосок умудрялся и дальше донимать Чонгука. Он включил воду, чтобы хоть как-то приглушить голос брата. — Услышал меня? — не унимался Хосок, стуча в дверь. — Почему именно меня выбрал для разборок с этим мужиком? Теперь Чонгук жалел, что выбор пал на него, а не на кого-то другого. Если бы отца Хоа убил Чимин, Юнги или кто-то другой, сегодня у Чонгука на одну проблему было бы меньше. Какова вероятность, что правда никогда не всплывет наружу? — Раньше это тебя не заботило. Да и кто знал, что ты воспылаешь чувствами к его дочери? Напоследок стукнув в дверь еще разок, Хосок оставил Чонгука заниматься своими делами в ванной. — Спасибо, что напомнил, — прошептал парень. Уменьшив напор воды, Чонгук подставил лицо под струйку. Напоминать об этом ему не надо было. Он все помнил, но полагал, что тот случай так и останется очередным заданием, — но слишком многие знали о задании, чтобы оно оставалось тайной. Ему не могло так повезти. Ведь не повезло же узнать правду о сексе Хоа с Чимином. Сегодня Чонгуку предстояло поговорить с Хоа об их отношениях. Возможно, напоминание брата было очень к месту. Чтобы он не забывал, что они не пара? Не хотелось идти на разговор, когда в мыслях была такая каша, да и голова раскалывалась от похмелья, однако Чонгук не думал, что сумеет разложить все мысли по полочкам. Вся надежда на то, что в ходе диалога нужные слова и правильное решение сами придут к нему. Главное, увидеть Хоа, а там уже будет слушать свой разум. Разум? Сердце? Даже если предположить, что история с отцом останется на том этапе, на котором была сейчас, какова вероятность, что он сумеет простить ей секс с Чимином? А чувства друга к ней? А сама Хоа кого выбирает? Того, с кем первым переспала, или того, кому дала свое согласие на отношения? Почему все не могло быть просто? Приехала новая девушка в Пэкса, по тем или иным причинам. Влюбилась в него, а он в нее. Дала согласие на отношения и, в принципе, дала одному ему. Никакого Чимина. Никаких лишних постелей. Никакого убийства отца. Чонгук старался прислушаться к своим внутренним ощущениям. Его не волновал сам факт убийства господина Кима, ведь для него это было не первое кровавое дело. Больше Чона беспокоило, что это могло всплыть. Какого хрена его так беспокоили чувства той, которая в самом начале их отношений изменила ему? Разве начало не должно было являться чем-то, что их окрыляло бы? Разумным Чонгуку показалось дождаться, пока Хоа закончит работу у Намджуна. Если он зайдет туда, то снова не удержится от драки, а сейчас это было совсем неуместно. Тем более сейчас он видел необходимость сосредоточиться на предстоящем разговоре. Для того чтобы согреть нутро и немного успокоить нервы, Чонгук выкуривал уже которую по счету сигарету, меняя одну руку на другую, чтобы попеременно греть вторую в кармане куртки. На улице почти стемнело, а Хоа словно и не думала появляться на улице. Он точно знал, что она здесь, ведь видел ее в окне. Спустя еще полчаса ожиданий Чонгук увидел выходящую Хоа. Девушка застыла, заметив его. На ней было легкое пальто, под которое она надела теплый свитер, а на голову девушка набросила вязанный шарф. — Почему так долго? — Чонгук отшвырнул недокуренную сигарету на землю и приблизился к Хоа. — Что вообще можно делать там столько времени? — С господином Кимом интересно беседовать. Я уже говорила тебе, — ответила Хоа, засеменив вперед. — Ну да, говорила, — фыркнул Чонгук. — С Намджуном можно разговаривать, с Чимином спать, а я нахуя вообще нужен? Чтобы клубничку тебе таскать? Вот и нашел, с чего начать разговор. Изначально Чонгук планировал сохранять спокойствие, но как оставаться уравновешенным, когда Хоа в такой ситуации говорила о другом мужчине и разговорах с ним? — Какой же ты мелочный. Припоминаешь мне жалкую клубнику? — с обидой в глазах повернулась к нему Хоа. Конечно, девушка понимала, что сейчас не вправе обижаться на Чонгука, но боялась приступать к серьезным обсуждениям своего поступка. — Для Пэкса это нихуя не жалкая клубника, — проговорил Чонгук. — Надеюсь, дальше разговоров с Намджуном у тебя не зашло? От желчности Чонгука девушке хотелось выть. Сколько еще унижений ей придется вытерпеть из-за своего проступка? Не желая вступать в подобную дискуссию, Хоа поспешила пройти вперед, оставив Чона позади. — Куда бежишь? — Парень схватил ее за руку и потянул назад, чтобы она поравнялась в шаге с ним, после чего выпустил ее ладонь, словно боялся заразиться проказой. На самом деле он просто не хотел отвлекаться на подобные касания. — Разве у меня нет всех оснований считать тебя способной на такое? — Прошу тебя, Чонгук, перестань говорить со мной так, — тихо взмолилась Хоа, чувствуя очередное унижение из-за короткого прикосновения парня. Он будто бы посчитал ее грязной. Из-за этого ей самой захотелось вытереть ладонь о пальто. Заметив это действие и неправильно его истолковав, Чонгук пришел в ярость. — Это ты от моих прикосновений чистишь ладонь, а? Я, в отличие от тебя, даже не думал трахаться с другой. А ты свой передок выставила на распродажу? Хоа резко развернулась и ударила ладонью по мужской щеке. — Тварь! — задыхаясь от обиды, прошипела она. Чонгук приложил свою руку к щеке и, пылая яростью, посмотрел на Хоа. — Лучше быть тварью, чем лживой шмарой. Бросив оскорбительные слова, словно окончательный вердикт, Чонгук развернулся, чтобы уйти подальше от девушки. Навесил новую бирку на Хоа, вместо «особенной». Очередная. — Чонгук, — Хоа не позволила уйти парню, схватив обеими руками его большую ладонь и сжав ее. — Прошу, давай поговорим… Чонгук смотрел на нее. Она выглядела такой жалкой в своем желании оправдаться. Где же былое высокомерие, которое так привлекало? — О чем? Хочешь снова обновить наши отношения и начать с этого момента? Так будет всегда, когда пойдешь по пизде? Чонгук не понимал, почему настолько грубо разговаривает с ней, ведь вовсе не планировал этого. Да, злился. Даже обижался. Но на кого больше? На себя? Видимо, специально прибегал к резким словам, чтобы Хоа сама оттолкнулась от него, но почему она продолжала сильнее держаться за него? — Пожалуйста, — взмолилась девушка, прильнув к Чонгуку и прижавшись к нему всем телом. — Не уходи, прошу, не уходи. Мне так страшно остаться одной… Чонгук тяжело дышал через нос, с трудом сдерживая желание обнять Хоа в ответ. Поцеловать ее и попросить не плакать. Но не видел смысла проявлять подобную слабость, если вскоре она сама бросит его. Даже если он найдет в себе силы простить ее, то Хоа никогда не сумеет отпустить ему его поступок. Их ошибки находились на разных уровнях, и Чонгук с горечью признавал, что его проступок возвышался над проступком Хоа. — Тебе страшно остаться одной, но не страшно остаться без меня, — Чонгук заставил себя сдернуть девичьи руки, что так крепко окольцевали его талию. — Но не переживай, в Пэкса мужиков достаточно. Одна не останешься, и там, — он кивнул вниз, — ничего не заплесневеет. — Чонгук… Хоа готова была проглотить оскорбления, льющиеся в свой адрес. Ей вдруг стало страшно перед Пэкса. Неужели ее ждало одиночество и презрение в глазах Чона? — Разговор не удался, как видишь. — С громким смешком, Чонгук развел руки в сторону. — На этом точка, Хоа. Больше не будет никакого «с нуля». И еще. — Он придал своему взгляду как можно больше злости. — Держись от меня подальше, шмара. Из-под ног Хоа словно выбили почву. Последствия болезни или «разговора» с Чонгуком? Девушка сама этого не понимала. Оставшись одна и смотря вслед удаляющейся мужской спине, Хоа пыталась стоять ровно, не упасть на землю. Считала ли она, что заслужила подобное? Нет. Чонгук мог высказать ей в лицо, указать на ее ошибку, обсудить, бросить, но не делать это таким мерзким образом. — Иди к черту тогда, — закричала она ему вслед, но не получила никакой реакции, будто бы Чонгук больше не желал даже смотреть в ее сторону. — Катись!

***

Ёнрёль уже больше получаса пытался развеселить Сарам. Прибегал к различным смешным историям, забавно жестикулировал и даже разыгрывал всякие сценки. Однако девушка и бровью не вела. Она находилась в прострации, из которой не планировала выходить. Если бы Чимин не велел присматривать за ней, пока его нет рядом, Ёнрёль бы уже давно забил хуй на Сарам и завалился бы домой к Ки, чтобы провести время в компании друга, а не полуживой девушки. — Могла бы хотя бы притвориться, что я веселый малый, — с детской обидой пробурчал парень, окончательно сдавшись. Ему было неловко дрыгаться в пиццерии, когда несколько пар глаз насмешливо смотрели в их сторону. В Пэкса, конечно, такое поведение не было излишне странным, но Ёнрёлю уж точно не хотелось, чтобы люди думали, будто Сарам таким образом динамит его ухаживания. — Класс. Теперь все будут считать, что я так клеил тебя. Особенно ему стыдно было перед Юнги, который все это время не сводил с их столика пронзительного взгляда. — Может, я провожу тебя домой? Парню хотелось поскорее избавиться от компании Сарам, но боялся оставить ее без присмотра из-за Чимина. Зачем ему лишние проблемы? Не просто так же он сказал быть рядом с ней. Вместо ответа Сарам легла на стол, вытянув руки вперед. Если бы она не моргала, Ёнрёль решил бы, что заснула. Парень отодвинул пиццу в сторону, чтобы волосы Сарам не попали в тарелку. Дверь в пиццерию открылась, впустив внутрь уличную прохладу. Чонгук сразу заметил Юнги, который ждал его. Они собирались обсудить предстоящее дело. Чонгук намеревался отвести от себя все обвинения брата в безделье. Взгляд парня застыл на Сарам, сидящей или спящей в компании Ёнрёля. Апатичное состояние девушки уже не удивляло Чонгука, но и не устраивало. — Я сейчас, — на ходу бросил он Юнги, а сам спешно приблизился к столику, за которым расположилась Сарам. — Что происходит? — Она не хочет есть, разговаривать и, кажется, даже дышать, — устало отчитался Ёнрёль, надеясь скинуть груз на Чонгука. Разве он не является тем, кто постоянно печется о ней? — Ни-че-го не хочет. Чонгук сел рядом с Сарам и придвинул к себе тарелку, после чего грубо схватил девушку за талию и заставил выпрямиться. — Полегче, — Ёнрёль дёрнулся из-за таких резких действий Чонгука, но стоило тому направить на него свой гневный взгляд, стушевался и сел обратно. — Ешь, — стальным голосом, не терпящим препирательств, приказал Чон. Сарам отвернула голову, тем самым давая свой ответ. — Я сказал ешь! — Чонгук пальцами вцепился в девичий подбородок, силой заставляя ее раскрыть рот. — Мне твоя голодовка до жопы! Взяв кусок пиццы, он впихнул ее в рот Сарам, затем сжал ее зубы, чтобы она откусила, а остаток еды положил обратно на тарелку. Таким образом у Чонгука получилось заставить Сарам откусить пару раз от пиццы. Но девушка быстро растеряла свою апатию и вырвалась из мужской хватки. Она вскочила на ноги, чтобы Чонгук не успел ее схватить и усадить обратно. — Я в любом случае загляну к тебе и заставлю сожрать всю пиццу, если понадобится, — бросил ей вдогонку парень, после чего крикнул на все помещение: — Займитесь своими делами. Чего, блять, уставились?! Сарам на мгновение остановилась возле столика Юнги и посмотрела на него сверху вниз, но ей так и не удалось поймать его взгляд. Парень отвернул голову к окну, не желая сталкиваться с ней глазами. Крайность, в которую ударилась Сарам, решившись отсосать какому-то придурку, совершенно не привлекала Юнги. Если жизнь и так говно, так зачем впускать в нее еще больше дерьма? Лишь когда за Сарам хлопнула дверь, Юнги позволил себе повернуть голову обратно. К сожалению, он слишком поздно признал свою симпатию к этой девушке. Сейчас она была потеряна. Для всех.

***

Сердце Чимина до сих пор сжималось при виде Хоа. Парень пришел к ней в надежде, что она успокоилась и не станет больше прогонять его, а он в свою очередь будет контролировать себя, однако его ждала неприятная картина. Хоа лежала на полу, вся в слезах, а госпожа Ким словно и не видела, в каком состоянии ее дочь. Женщина тихо что-то напевала и проводила время на кухне, снова и снова перекладывая посуду с одного места на другое. Чимин попытался помочь Хоа встать, но у нее подкашивались ноги и она вновь оказывалась на полу. В итоге он на руках отнес ее в кровать, после чего приготовил чай и помог выпить его. Однако у Хоа отсутствовала концентрация, поэтому половина чая оказалась пролитой на кровать. Девушка совсем не сопротивлялась помощи Чимина, а он и был рад, что не приходилось заставлять. Он сидел позади Хоа, позволяя ей спиной опираться на свою грудь. Слегка покачиваясь в унисон с девушкой, Чимин успокаивающе проводил ладонью по ее волосам. — Хоть немного полегчало? — с надеждой спросил Чимин. Страх сковывал его целиком. Вдруг лекарства от этой странной болезни Хоа не найдутся? Он был бессилен и признавал данный факт. — Не знаю, — честно ответила девушка. Она была не в состоянии обнадеживать кого-либо. Ей хотелось рыдать и выть, отдавая себя в лапы своим страданиям. Желание жалеть себя никак не уходило на задний план с тех пор, как Чонгук оставил ее одну. И пусть было кардинально неправильно принимать объятия Чимина после всего произошедшего, но разве ее уже не окрестили шлюхой? Если бы Хоа не чувствовала симптомы своей болезни, которые лишь усугублялись с каждым разом, она бы точно прогнала Чимина прочь и побыла одна, однако боялась этого. Вдруг ей суждено умереть в одиночестве в собственных слюнях и блевоте, которые в последнее время становилось сложнее сдерживать? На мать Хоа давно не надеялась. Та находилась в собственном мире и никак не могла помочь дочери, как, в принципе, и дочь матери. Если объятия Чонгука были желанными для нее, то объятия Чимина являлись сейчас необходимостью. Она обязательно научится жить в Пэкса, выживать или существовать, но не сегодня. Хоа твердо решила подарить сегодняшний день своей слабости, ведь все последующие дни ей придется быть сильной. — Я знаю безотказное оружие, которое всем дамам делает хорошо, — пошутил Чимин, прибегая к своим пошлым намекам. Возможно, это поможет ей немного расслабиться? — Моей болезни твое оружие не поможет, — прошептала Хоа без тени улыбки. — Мне кажется, оно сделало только хуже, — хмыкнул Чимин. — Хоа, — он коснулся губами девичьего виска. Горячо. Температура? — Все пройдет, обещаю. Станет легче. Совсем чуть-чуть, и все же. Парень сам не верил в свое обещание. Что могло помочь ее здоровью? Хорошее медицинское вмешательство? Однако он чувствовал, что хоть что-то должен сказать. Поддержка ведь тоже важна? Кажется, Чимину предстояло многому научиться. До сих пор единственное, в чем он был хорош — пошлые шуточки и вымогательство денег. Но разве Хоа отнесла бы это к «хорош»? Рядом с ней появлялась необходимость расширять диапазон. В дверь вдруг постучали, из-за чего Чимин удивленно вскинул брови, а Хоа и глазом не моргнула. — Ты кого-то ждешь? — спросил парень, аккуратно отодвигая Хоа и слезая с кровати. Подозрения Чимина пали на Чонгука, так как больше, по его мнению, никто не мог в это время появиться на пороге высокомерной девчонки. — Может, Чонгук решил вылить остатки дерьма, — безэмоциональным тоном ответила Хоа и, подложив подушку под голову, легла. — Сейчас гляну. Чимин прошел мимо кухни, где до сих пор находилась госпожа Ким. Только на этот раз она пила чай, смотря куда-то вдаль. Открыв дверь, Чимин обнаружил Ёнрёля, неуверенно переминавшегося с ноги на ногу. — О, так все же не ошибся, — произнес он, радуясь, что ему не соврали по поводу местожительства Хоа. — Мне Хосок сказал, где тебя можно найти. — Что ты вообще здесь забыл? — Чимин в недоумении уставился на парня. — Я разве не сказал тебе побыть рядом с Сарам? — О том и речь. Ты хоть и сказал, но после потасовки с Чонгуком она умчалась куда-то. Думаю, домой пошла. Свет в квартире горел, но на мой стук никто не ответил. Может, спит? — А что за потасовка с Чонгуком? — спросил Чимин. — Он хотел ее насильно накормить пиццей, но Сарам взбрыкнула и убежала, — объяснил Ёнрёль, желая поскорее отчитаться и уйти восвояси. — Пришел, чтобы ты потом не донимал меня. Я, честное слово, хвостом ходил за ней, но Чонгук все испортил. Еще он обещал завалиться к вам позже. — Ладно, — Чимин устало вздохнул, собираясь уже зайти обратно, но парень словно не собирался уходить, поэтому он спросил: — Хочешь что-то еще сказать? — Ты не пойдешь домой? Ну, чтобы наверняка убедиться, там ли Сарам. Выглядела она не очень, если честно. — Мягкосердечие Ёнрёля не позволяло ему так просто уйти. — Забей. Она всегда такая, — махнув рукой, произнес Чимин. Ему не хотелось сейчас отвлекаться от Хоа, когда она так нуждалась в нем. Если Сарам уже постоянно находилась в своем апатично-истеричном состоянии, то Хоа изредка. Чимин для себя решил, что побудет еще хоть немного с ней, а после пойдет домой, чтобы вновь стать сторожевым псом сестры. Еще хотя бы пара часиков рядом с Хоа казались ему слишком необходимыми для обоих. Ёнрёль замялся после такого ответа, но спустя несколько секунд ушел, а Чимин захлопнул дверь. Обернувшись, он увидел Хоа, которая стояла чуть поодаль. — Ты ведь не уйдешь? У Хоа голова начинала еще больше кружиться от одной только мысли, что сегодня она останется одна. Ее съедало изнутри неприятное чувство одиночества, в котором болезнь могла настигнуть ее. — Нет, — с улыбкой ответил Чимин, приблизившись к Хоа и обняв ее за плечи. Разве мог он оставить свою высокомерную девчонку одну, тем более когда она просила быть рядом? Вернувшись обратно в кровать, они больше часа пролежали. Чимин всё так же обнимал Хоа сзади, прижимая к своей груди, а руки расположив вокруг ее талии. Хоа молчала все это время, как и Чимин, которому не хотелось нарушать идиллию. Для него вновь появилась надежда на будущее рядом с Хоа. Пусть совсем слабая надежда, но от этого внутри его тела начинала бушевать энергия. Они могли бы быть вместе и позабыть обо всем. Разве что… Чимина беспокоил друг, но с ним он серьезно поговорил бы и они обязательно постарались бы найти компромисс. В любом случае, Чимин понимал, что ни за что не готов отпустить Хоа, а разве Чонгуку она будет интересна после всего? Чимин не заметил, как заснул, но проснулся он от дискомфорта в груди. В сердце словно ткнули иголкой и резко вытащили ее. — Блин, — прошептал Чимин, протирая глаза. Хоа спала у него на плече, но проснулась, когда парень начал ёрзать. — Сколько сейчас времени? — спросила она, перебираясь на другую сторону кровати и сонно зевая. — Думаю, полночи нет, но в любом случае уже поздно. Я должен идти. Беспокойство закралось в разум Чимина. Он не должен был оставлять Сарам надолго. Вдруг она снова ушла, чтобы не ночевать дома? Парень надеялся, что Чонгук выполнил свою угрозу и пошел к ним домой. Тогда волноваться было бы не о чем. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, всматриваясь в темноте в девичьи черты лица. — Голова не кружится? — Думаю, нет. — Хоа наблюдала за тем, как Чимин встал с кровати и принялся поправлять на себе одежду. — Но, кажется, меня тошнит. — Может, мне приготовить тебе чай? — предложил Чимин. Он склонился над Хоа и, взяв ее лицо в ладони, прошептал: — Прости, но я действительно должен идти. Хоа отвернула голову, из-за чего ладони Чимина опустились вниз. — Я думаю, мне нужно подышать воздухом и тошнота пройдёт. — Хоа села, спустив ноги. — Можно я пойду с тобой? На самом деле она предпринимала жалкие попытки провести эту ночь рядом с кем-то, кто пришел бы ей на помощь в случае чего. Ей было не просто «плохо», а чертовски херово. — Не лучше ли отоспаться? У Чимина искры в глазах зажглись от предложения Хоа. Да, да и еще раз да! Он жаждал, чтобы она пошла с ним, и надеялся, что уверит его в отсутствии необходимости отоспаться. — Нет. Дай мне пять минут. Переоденусь.

***

Чимин чувствовал себя абсолютным психом, когда держал ладонь Хоа в своей. Как можно летать на седьмом небе от счастья от столь простого прикосновения? Абсурд. Однако это было именно то, что он чувствовал. А еще ему казалось, что еще чуть-чуть и его жизнь станет на грамм лучше. Точнее… рядом с Хоа этот жалкий грамм начинал весить тонну. Когда она так близко, вся серость Пэкса окрашивалась в другие цвета, которые несла в себе его высокомерная девчонка. С одной стороны Чимину хотелось, чтобы дорога от дома Хоа до его жилья занимала чуть больше времени, но с другой — хотел побыстрее дойти, дабы убедиться, что сестра спит на своей кровати, а не шляется где-то. — Я собираюсь стать сильной, — вдруг прервала молчание Хоа. — Ого, — Чимин присвистнул. — Так официально? Думаешь, получится? — По-другому никак. Мне надо принять свою новую жизнь. — И какой ты видишь свою новую жизнь? — полюбопытствовал парень, приняв серьезный вид, ведь понимал, что Хоа не настроена на шутки. — Не знаю. — Хоа пожала плечами. — Но знаю, что мне пора стать личностью. — Личность в Пэкса? — Чимин хохотнул. — Знаю лишь одного человека, метящего на этот статус. Ким Намджун. Заразилась? — Господин Ким достоин лучшего. Чимину не нравилось слышать такое. Старая привычка не особо симпатизировать Намджуну плотно засела в нем. Видимо, эмоции Чонгука тоже оказались заразными. — Заставляешь меня ревновать, — хмыкнул парень. — И вообще, бросай бредовые идеи. Хочешь стать какой-то там личностью и снова упорхнуть от меня? Мне до тебя никак не дотянуться. Ты и сейчас крутая личность. — Он шутливо цокнул языком. — Чимин, — Хоа дернула его за ладонь, заставив остановиться и взглянуть на себя. — А что если сегодня я в последний раз говорю с тобой? Признаться ли, что держалась за его руку лишь из-за необходимости не потерять равновесие? Если бы болезнь хоть немного отступила от Хоа, возможно, она с иными чувствами и желаниями хваталась бы руку Чимина. Но сейчас… Становилось только хуже от понимания, что вселяла в него ложную надежду, за которую, скорее всего, ей придется позже ответить. Прибегнет ли он к тем же оскорблениям, что и Чонгук? — Что это значит? — С лица Чимина исчезли все намеки на улыбку. Умела же Хоа напустить вокруг мыльных пузырей и тут же тыкать в них иголками. — Вдруг с завтрашнего дня я решу вычеркнуть тебя из жизни? И Чонгука тоже, — добавила Хоа, видя вопрос в глазах Чимина. — А кто сказал, что я позволю? Таково твое желание? У меня вот совсем другие желания, и на поводу у твоих идти я не намерен, — уверенно заявил Чимин. Почему Хоа так сложно давалась ему? Неужели ему не суждено заполучить ее? — Это неправильно. Ты должен держать в узде свои желания, если они нарушают чьи-то границы. — Очнись, Хоа, — Чимин нервно хохотнул. — Ты находишься в Пэкса, и здесь нет личных границ. Просто будь готова, что я штурмом буду брать крепость. И, прости конечно, но мне похуй на твое мнение в этом случае. Если надо будет, я вгрызусь в тебя, лишь бы получить хоть малейший шанс на счастье рядом с тобой. У меня больше ничего нет. Глаза Чимина светились искренностью, которая делала только больнее Хоа. Почему она не увидела этого в Чонгуке? Почему он говорил совсем противоположные вещи? — Блять, Хоа, я даже говорить начал, словно герой какой-то мелодрамы, — продолжил Чимин, видя колебания Хоа. — Просто знай, я отступать не намерен. — Пойдем поскорее. Мне холодно. Чимин понимал, что снова не получил внятного ответа от Хоа, но не стал продолжать. Главное, он свои намерения выложил на чистоту. Дверь в квартиру оказалась закрыта, поэтому Чимин открыл ее своим ключом. — Осторожно, — предупредил парень Хоа, включая свет в гостиной. Отец похрапывал на диване и лишь поморщился от внезапно включенного света. — Здесь воняет пивом. Не удивляйся. — Чимин вновь ощутил неловкость из-за своего жилья. Будто бы вернулся в самое начало их отношений. — Отец никак не подохнет. Проходя мимо, Хоа постаралась задержать взгляд на господине Паке и увидеть в нем того человека, про которого рассказывал Ким Намджун, но видела лишь обрюзгшего неприятного мужчину. От этого стало еще более мерзко на душе. Какова была вероятность, что ее будущее будет подобным? — Мать, видимо, осталась у Минов. Она иногда так делает, когда побои ублюдка становятся невыносимыми, — поделился Чимин. Свет в их с Сарам комнате горел, что успокоило Чимина. Значит, сестра дома. — Мне… жаль, — произнесла Хоа на откровение парня. — Забей. Чимин открыл дверь в спальню шире, пропуская Хоа вперед. — Мы не помешаем твоей сест… — Девушка застыла, оказавшись в комнате. Из ее легких словно выкачали весь воздух, и двинуться с места оказалось выше ее сил. — Боже, Чимин… Не понимая, почему у Хоа подобная реакция, парень отодвинул ее от порога и прошел в комнату. В отличие от девушки, Чимин моментально подскочил к кровати сестры, на которой та бездвижно лежала. — Черт, черт, черт, — повторял он снова и снова, схватив Сарам за плечи и тормоша ее. Чимин не допускал худшей мысли, несмотря на то что вокруг рта сестры образовалась пена, а рядом с кроватью лежали два пузырька из-под таблеток. — Сарам, — с силой тряс он ее за плечи, в надежде услышать в ответ хотя бы слабое мычание. — Черт, черт… Нет… Глаза Чимина наполнились слезами, когда он начал понимать, что, возможно, произошло непоправимое, и его старания заставить сестру открыть глаза являлись жалкими попытками отогнать от себя подобные мысли. — Она не отвечает, — в панике произнес Чимин. Запустив одну ладонь в волосы сестры, он приподнял ее голову, а пальцами второй принялся насильно поднимать девичьи веки, словно это могло помочь ей открыть глаза. — Ну же, Сарам. Умоляю… скажи что-нибудь! Не делай этого со мной! Пожалуйста… Не поступай со мной так, прошу… Мужские слезы падали на лицо Сарам, чьи щеки отличались болезненной бледностью. Только сейчас Чимин понимал, что слово «болезненной» в этом случае лишнее. — Сарам… ответь мне. — Чимин опустился на колени у изголовья кровати и приложился к ее холодному лбу своим. — Не смей… молю. Наблюдавшая за происходящим Хоа тихо всхлипывала. Она отводила взгляд от представшей картины. Вид Сарам вызвал у нее внезапный порыв рвоты, из-за чего она издала характерный звук, приложив ладонь ко рту. Неужели перед ней мертвый человек? Поверить в это было невозможно. Какие еще сюрпризы преподнесет для нее жизнь? — Прошу тебя, Сарам… — Чимин плакал, совершенно не сдерживая эмоции. Он хаотично стирал свои слезы, что падали на лицо сестры. — Очнись. Обещаю… Я обещаю, что достану любую дрянь для тебя. Обещаю, буду рядом. Обещаю никогда не отходить от тебя. Сарам… Хоа заставила себя сдвинуться с места и приблизиться к кровати. Надо было хоть что-то предпринять, а не просто стоять и плакать в стороне. Она это понимала, но сделать еще хоть какое-то действие не могла. Снова застыла. — Надо… кого-то позвать. Возможно, можно еще что-то сделать… — пролепетала Хоа. — Она, блять, не дышит! — крикнул Чимин. Голос Хоа заставил его вспомнить о ее присутствии в комнате. Он резко вскочил на ноги, за секунду оказавшись рядом с ней. — Ты… — прорычал он, и в глазах помимо слез появилась внезапная злоба. — Из-за тебя… Я… Из-за тебя не был рядом… — Чимин… — Дрожа всем телом, Хоа попятилась назад. Однако парню не составило труда загнать ее в угол, опасно сверкнув взглядом, где он со всего размаху ударил Хоа ладонью по лицу, отчего она отлетела к стене и сползла вниз. Губа была разбита, и на языке чувствовался металлический вкус, но еще больше боли эта пощечина оставила в сердце. Хоа тяжело дышала, прикасаясь пальцами к ранке. Она боялась поднять глаза, боялась шевельнуться. Боялась Чимина. По-настоящему. — Моя сестра мертва, — тихо и рвано произнес Чимин. Пелена злобы застилала его разум. Сейчас он не видел перед собой сжавшуюся от страха Хоа. Перед ним сидела девушка, из-за которой он не оказался рядом с сестрой в нужный момент. Внезапно схватившись за голову, Чимин упал на пол рядом с Хоа. — Зачем… Сарам… На шум в комнату вошел отец, желая вылить привычную порцию ругани на детей, но из его раскрытого рта так и не вышло ни единого слова. Увидев дочь, мужчина около минуты непонимающе блуждал взглядом по ее лицу, временами переводя его на валяющиеся пузырьки и сына. Он тяжело сглотнул. Растерянность — единственная эмоция в его глазах. Ничего не сказав, мужчина вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Боясь оставаться рядом с Чимином, когда он в неконтролируемом состоянии, Хоа потихоньку отползла от него подальше, а после и вовсе выскочила из спальни. От того, что оставляла парня одного со своим горем, у Хоа сердце слезами обливалось, но страх оказался сильнее. Она уже сталкивалась с его вспышками ярости и не хотела попадаться еще раз под горячую руку, благодаря которой ее щека до сих пор горела. Хоа проскользнула мимо господина Пака, сидевшего на диване, уткнувшись лицом в ладони. Ей было безумно жалко семью, которой пришлось столкнуться с таким горем. Несмотря на то что мужчина не являлся примером для подражания, она была уверена, что потеря дочери стала для него потрясением и после того, как он окончательно осознает случившееся, будет только хуже. Тело Сарам стояло перед глазами Хоа, а в душу закралось чувство вины. Неужели Чимин прав и это она виновата? Если бы она не цеплялась за Чимина и не просила его остаться, случилось бы это? Господи… Из глаз Хоа текли слезы, когда шла по темной улице Пэкса. Девушка несколько раз останавливалась, чтобы бросить печальный взгляд на квартирный дом, в котором прямо сейчас разворачивалась трагедия. Отсутствие на улице хорошего освещения пугало Хоа. После того, как она своими глазами увидела мертвого человека, идти стало в разы страшнее, словно из-за угла в любой момент мог выскочить призрак. — Если бы я только не задержала его, — зашептала Хоа. Слезы достигали ранки на губе, из-за чего она начинала неприятно щипать. Хоа заметила две мужские фигуры на другом конце улицы. По мере приближения девушка узнала в них Чонгука и Юнги, которые серьезным тоном о чем-то переговаривались, а в руках первого находилась какая-то коробка. Наконец они обратили свое внимание на Хоа, но Чонгук лишь на секунду задержал на ней свой взгляд. Однако Юнги, поравнявшись с девушкой, сощурил взгляд, всматриваясь в ее лицо. — Кто это тебя так отделал? — спросил он. Чонгук резко поднял глаза, которые до сих пор специально отводил от Хоа. — Кто это сделал? Хоа ощутила на своем подбородке железную хватку Чонгука. Парень приблизил свое лицо к девичьему и поворачивал ее голову из стороны в сторону, словно проверяя на наличие еще каких-то ссадин. — Чонгук, — прошептала Хоа, чувствуя, как ее охватило волнение перед следующими словами. — Не иди туда, — взмолилась она, хватая руку, которой парень держал ее подбородок. — Пожалуйста… Хоа не могла допустить, чтобы он увидел мертвую Сарам. Разве Чонгук не страдал от потери Джувон, которую когда-то обнаружил после ее самоубийства? Жизнь не могла подкинуть ему новую порцию ада. Хоа отлично знала, что Чонгук любил Сарам искренне. Какой бы любовь ни была — братской или иной, — она являлась неоспоримым фактом. А сейчас… Он должен будет встретиться с неизбежностью. Хоа хотелось уберечь его хотя бы от вида мертвой Сарам. — Что случилось? — спросил Чонгук. — Прошу… Пойдем со мной. — Хоа скривила лицо, словно от боли, а скорее от неизбежности. — Почему он не должен идти туда? — вклинился Юнги, вопросительно глядя на Хоа. — И вообще, туда — это куда? К Пакам? У Юнги словно дежавю случилось. Совсем недавно он сам просил Сарам не входить в дом, в котором она должна была найти мертвого Тэхёна. Эта мысль неприятно запульсировала в висках. — Прости, Чонгук, — виноватым тоном, потому что, получается, не сумела удержать его. — Сарам… она… — Хоа опустила голову, не в силах произнести это. — Что?.. — Чонгук попятился. — Что с Сарам? Вместо ответа Чонгук получил лишь новый поток девичьих слез, но слов и не понадобилось, чтобы понять, что все очень и очень плохо. Коробка из-под пиццы оказалась на земле, а Чонгук помчался вперед. Ничто не имело значение, пока он не убедится, что с Сарам всё в порядке. Он ведь купил ей пиццу, чтобы заставить ее поесть хотя бы немного. — Убила себя? — только и спросил Юнги, не видя смысла бояться этого вопроса. Хоа кивнула. Юнги еще минуту простоял, глядя на квартирный дом и пытаясь понять собственные чувства. Мог ли он спасти ее? Уверен, что нет. Она не хотела этого, а он не желал еще больше увязнуть в дерьме. Юнги ощутил по всему телу холод, который возник вовсе не из-за уличной погоды. Он сделал свой выбор еще тогда, когда понял, что Пак Сарам не собирается бороться за себя. Именно поэтому Юнги решил пойти домой и хорошенько выспаться, одолжив у матери таблетку снотворного. Главное, ни о чем не думать.

***

Когда Чонгук оказался в комнате близнецов, он застыл. Боялся подойти к Сарам и удостовериться в своих догадках. Догадках… Для догадок здесь не осталось места. Чонгук даже не пытался выравнять дыхание, которое сбилось из-за бега. Громкий рык Чимина способен был оглушить любого. Парень с диким рвением разрывал фотографию Хоа в клочья. То, что он бережно хранил, смотря на Хоа с надеждой на свое будущее с ней, теперь мелким мусором лежало на полу. Чонгук без сил плюхнулся на кровать Чимина и стеклянным взглядом уставился прямо перед собой. Туда, где лежала Сарам. — Ты убил не только Тэхёна. Ты убил и меня. Всплывшие в голове слова Сарам заставили Чонгука приложить ладонь к груди. В отличие от Чимина, бившегося в истерике, словно раненный зверь, Чонгук не мог даже пошевелиться. Та счастливая улыбка и искристый смех, который были у Сарам в его сне… так и останутся сном. Больше он никогда не услышит ни одного слова из ее уст. Она ушла так же, как и Джувон. Не уберег.

***

Разбитая по всем фронтам и напуганная не на шутку, Хоа в слезах шла по узким улочкам Пэкса. Почему теперь этот путь до дома казался ей бесконечным, когда так хотелось оказаться в собственной постели и выть в пустоту комнаты? Успеет ли она добраться прежде, чем все кругом начнет еще больше превращаться в одну сплошную чертовщину? Земля под ногами будто бы волнообразно двигалась, не позволяя Хоа делать ровные шаги. Становилось всё хуже и хуже. Если бы она хоть кого-то встретила, то точно бы попросила помощи, хотя и сомневалась, что местные жители оказали бы ее. Откуда Хоа было знать, что один человек точно находился рядом. Только позади. У нее не хватало сил даже обернуться, а ему это было только на руку. Хоа остановилась, чтобы сфокусировать взгляд на своих ногах, которые словно утопали в земле. И только когда она перестала идти, позади раздался мужской голос: — Привет. Помочь? Джеро не видел больше смысла скрываться, когда мог вступить в свою игру. А Хоа облегченно выдохнула, не в состоянии почувствовать опасность. Да и как что-то ощущать, если единственное, что она могла сделать, это свалиться на землю с коротким: — Да.