Стоп МОХ

Вот так началась жизнь Славы в роли императорского пса. Он получал таблетки стабильно раз в неделю, так что их в его потайном ящичке накопилось немало, а именно две штучки. Теперь Славе было поручено продавать священный отвар желающим вкусить его блага, но и прежнюю свою работу избивалы он не забывал, так как делал её лучше всех. Отчитывался Вячеслав, как правило, перед Мироном лично, что только лишь радовало его, поскольку, во-первых, таким образом он подбирался всё ближе ко врагу Союза, а во-вторых, несмотря на то, что полноценную обиду андроид испытывать не был способен, видеться после недавней расправы с Порчи ему не особо хотелось. И вот, как вы понимаете, очередной вечерок — кибершпион возвращается в штаб, который по совместительству является хоромами самого Императора. Здесь шныряют мелкие сошки, вихляют рыбки покрупнее, и всегда полно персональной охраны, но в этот конкретный вечер, становящийся всё более томным с каждой минутой, особняк Мирона практически пустел. То есть там не было никого, кроме самого хозяина, его телохранителей, личного повара и личного парикмахера, который хер знает зачем ему был нужен — стало быть, лысину полировать, чтобы не обгорела на солнышке. Мирон любезно пригласил Славу в дом и открыл бутылку коньячины. Парнишка скорее поделывал вид, будто пьёт, пока Император хлестал алко, будто бы соответственный голик. — Вячеслав, вы меня поражаете, — Мирон подсел поближе к Машнову. — Вячеслав, — настойчивее повторил он, заглядывая пареньку в глаза. — Вы меня уважаете? — Да, да, — ответил Слава сразу на всё. — Поражаю да уважаю, всё как положено. — Я так рад, что ты у меня появился, — с каждым словом имперский палец потыкивал Славу в грудь, в ответ на что Слава смотрел вниз с четырьмя подбородками под его типичным обыкновенным. — Ты знаешь, я ведь не изверг. Я умею быть благодарным тем, кто выполняет свои обязательства столь пиздато. Это был не первый раз, когда Слава видел сего господина нетрезвым, так что обошлось без намёка на киберудивление. Андроидукса больше не смущал тот факт, что пьяный Император сочетал в своих манерах высокопарную заумность и быдловские замашки приставучего борова. — Ооооооой, да каков Император, таков и его слуга! — презирающий подобные статусы по причине своего внутреннего замайства, Слава всё же умел подобрать слова, что порадуют деспота — автократская морда, посмеиваясь, уткнулась ему в плечо. — Ах ты юное дарование, — Мирон шмыгнул носом и посмотрел покровительственно-въедливо. — Ты не умеешь делать комплименты или и вправду считаешь себя моим слугом… слугой, бля? — этот Змей Евреич сидел так близко, что будто, того гляди, обовьёт. Тут прибыло в полку ценных советов от Замая: «ДА ОН ХОЧЕТ ТЕБЯ. ЩАС ЗАПОЛЗЁТ К ТЕБЕ НА КОЛЕНИ. НУ, ИЛИ СПОЛЗЁТ МЕЖДУ КОЛЕН. ФУ, БЛЯ. ТЫ ДОЛЖЕН ЭТИМ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ». «СЕРЬЁЗНО, ЗАМАЙ? ДА ОН В ДОСОЧКУ. МОЖНО СКАЗАТЬ, В БРЕВНИШКО». «ТЕБЯ ТАК ВОЛНУЕТ ВОПРОС ЭТИЧНОСТИ? НУ ДА, НЕКРАСИВО, НО ОН ВРАГ НАРОДА И СКОЛЬЗКИЙ ЧЕРВЬ». «ДА НЕТ, НЕ ВОЛНУЕТ МЕНЯ НИЧЕГО. Я ПРОСТО В ДУШЕ НЕ ЕБУ, ЧТО С НИМ ДЕЛАТЬ. Я МЕТОДИЧКИ ВСЕ ПРОГРУЗИЛ, В ТОМ ЧИСЛЕ И ПО СЕКСУ, НО ЧТО-ТО СЛОООООЖНООО. ПЕРЕГРЕВ СИСТЕМЫ. ОТ ЗАПАХА ПЕРЕГАРА». «ШУТНИК МОЙ КУРНОСЫЙ. НУ ТЫ ТАМ ПОКА КАК-НИБУДЬ… ТАМ ПОСМОТРИМ». Тем временем Мирон, будто не замечая, что Слава уже долговато молчит, водил пальцами по его груди, мутным взглядом отслеживая траекторию. Слава взял его за подбородок, чтобы поймать этот взгляд. К счастью, он запоминал все заданные вопросы — у него была огроменная карта памяти. — Значит, щёчки ж мои повелительные, слуга вас не очень устраивает? — вопросил парень вальяжно. — Кем бы мне стать? Кем бы стать… Даже не знаю, зато догадываюсь, кем ты станешь для меня этой ночью, лапа, — он пригнул шею, чтобы губы коснулись мироновского ухца, — шалавкой для Вячеславки. «СЛАВЫЧ! ТЫ ТАМ ОБО ЧТО ПЁЗДНУЛСЯ? УХОДИ, ОН ТЕБЯ УБЬЁТ! МОЖЕТ, ОН ЗАБУДЕТ, КОГДА ПРОТРЕЗВЕЕТ, НО ЭТО ТЫ НАВАЛИЛ ГОВНА, Я ТЕБЕ СКАЖУ». Но Слава лишь улыбался. Он видел глаза Мирона, его расширившиеся зрачки, немигающий жаркий взгляд, то, как он облизнул губы, прежде чем изогнуть их в немного даже растроганной усмешке. Чё, с такими людьми часто так — навидалися раболепства и хочется долбаебства. А именно ебли с долбами. Дерзких, беспечненьких шалопаев, для которых они вовсе не смертоносные самодержцы, а так… Глазастые сладости. Татуированные пальцы, что не так давно втыкали в Славу сюрикен, теперь гладили его шею и волосы. Слава мог бы не чувствовать ничего вовсе, но ради забавы и для удобства переключил режим на сенсорный, так что лёгкие импульсы статики пробежали по его проводкам. — Ты за словом в карман не лезешь, — признал Мирон, подключив к делу правому в том числе и левую руку, которой уже почти мило поглаживал щёчку андроида. — Зато лезу в карман за этим, — ответил Слава, достав из кармана… так-с, чего тут такое? О, хуба-буба. Ну, Слава и подарил. Он не по жвачкам, а эту дал ему один из истязаемых должников, как бы под залог, ну и похуй, ок. Мирон уставился на упаковку, как пьяный чёрт. — О, да это у тебя буба-хуба, — подивился он. — А можно мне? — Она вся твоя, детка! — Что, вся упаковка? — тут сам Император оробел, неловко принимая моток в пластмассочке. Любил он японскую культуру — так вот, возможно, он был бы рад узнать, что глаза его в этот миг стали как аниме. — Так, ты не шутишь? — Нееее… — Слава откинулся на спинку дивана в позе небрежного уебана. Кажется, жизнь в Америке начинала портить его. — Это как бы презент! Подношение к вашим ногам, только в руки. Мирон пришёл в небывалый восторг от подарка, который, возможно, к утру, на трезвую голову, позабудет и не захочет жевать. Он отложил подарок на кофейный столик, а сам, по всей видимости, вознамерился получить новый, длиннющий подарок, взяв Славу за шею и сумасбродно, решительно поцеловав. «ТАК, ЗАМАЙ, Я ВПЕРВЫЕ ЦЕЛУЮСЬ. НАДЕЮСЬ, ПОЛЁТ НОРМАЛЬНЫЙ… ПО ОЩУЩЕНИЯМ МОКРО». «А РУКИ ТВОИ ТАМ ГДЕ?» «НА ДИВАНЧИКЕ ОТДЫХАЮТ». «ДА ТАК НЕ ПОЛОЖЕНО! ПОЛОЖЕНО, ЧТОБЫ ОНИ БЫЛИ ПОЛОЖЕНЫ НА ЧЕЛОВЕКА». «ЖЕЛАНИЕ ОТСУТСТВУЕТ, НО ЛАДНО, ЦЕЛЬ ОБНЯТА. ЦЕЛЬ ПОГЛАЖЕНА ПО ПЛЕЧАМ. ЦЕЛЬ ДОВОЛЬНА, СУДЯ ПО ЗВУКУ. ЗАТАСКИВАНИЕ НА КОЛЕНКИ УДАЧНО ЗАВЕРШЕНО. ЦЕЛЬ ПРИУДИВЛЕНА. НАДО ПОГОВОРИТЬ С ЦЕЛЬЮ». — Так, цель ты моя, — не запариваясь, сказал Слава вслух и потрогал большими пальцами ресницы Мирона, когда тот ещё более удивлённо моргнул. — Я ведь тебя правильно понял? Потрахаться хочешь? У Мирона сперва было такое выражение лица, что, казалось бы, он сейчас растеряется и опять спросит что-то вроде: «Правда можно?», но Император на то и Император, чтобы даже в бухом состоянии доказывать свою силу и мудрость… — Да, я мечтаю с тобой поебаться, — он поцеловал Славу в шею под самым вушком. Не больно кусил за мочку и сунулся в раковину языком. Мурашечки-то пошли, пошли кибермурашечки… А этот единодержец ещё и рубашку расстёгивать принялся. — Ну что ж, Вячеслав. Поебёмся? — Канеш, — Слава отстранил от себя Мирона, но лишь для того, чтобы тут же галантно протянуть ему руку. — Извольте пожаловать в вашу спаленку. Они с важным видом пошли. Так как вёл Вячеслав, забрели сперва в кухню, где повар ловко шинковал лук. — Мне сейчас захотелось плакать, — признался Мирон, раздражённо закатывая глаза. — Ооо, не плачь, — Слава обнял его за плечи, а заодно обнял повара. — Это вовсе не грустное зрелище! Это шеф супчик варганит. Мирон издал задумчивый одобрительный смешок. — Я нихуя не понимаю, но ты такой умный, — сказал он, после чего повёл Славу прямиком в спальню.

+++

К счастью для своей спины, почитатель японской культуры предпочёл напольному традиционно-японскому спанью спаньё во вполне просторной, вполне европейской кровати, над которой на всю стену простиралась картина с иероглифами и цаплями. — Эх, кулик этот как велик! — пошутил Слава, ведь он разбирался в орнитологии. — Да, — спокойно согласился Мирон. Он не слушал Славу, а больше желал уж ему отсосать. Завалил на кровать, начал сразу же раздевать. Да и Слава не отставал, сладостно пыхтя, и вскоре они были обнажены друг пред другом. «НУ, КАК ТАМ ВСЁ?» — поинтересовался Замай. «Я ПОКА ЕЩЁ В СЕКСЕ. В НАЧАЛЕ ПУТИ. ЗАМАЙ, А, ЗАМАЙ?.. У РОБОТОВ ЕСТЬ СЕКСУАЛЬНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ?» «МОЖЕТ БЫТЬ, У КАКИХ-ТО И ЕСТЬ. Я ТЕБЕ НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ ПОДКЛЮЧИЛ ПАНСЕКСУАЛЬНОСТЬ. БЛЯДСТВО ПО ПОЛНОЙ ПРОГРАММЕ». «НУ ВОТ Я ЧТО-ТО ТОГО, ЧТО ДОЛЖЕН, НЕ ЧУВСТВУЮ, — передавал Слава, осатанело целуясь с Мироном и тиская его жопку. — Я, ЗНАЕШЬ, НЕ ТОЛЬКО СПРАВОЧНИКИ ПО ТРАХУ В СЕБЯ ВКАЧАЛ, НО И КНИЖКИ. ТВОИ ЛЮБИМЫЕ. Я ПОМНЮ, ТАМ ДЛЯ ТАКОГО ДЕЛЬЦА НУЖНА БЫЛА ЛЮБОВЬ, БЛИЗОСТЬ, А ТУТ ЧЕГО? ХУБА-БУБА И ПЬЯНЫЕ МУЖИКИ». «ДААА… СВИНЬЮ Я ТЕБЕ ПОДКИНУЛ, ПРОСТИ. ПРЕДСТАВЛЯЮ, КАК ТЕБЕ ТЯЖКО. САМ ПОНИМАЕШЬ, ВСЁ РАДИ ДЕЛА, НЕ ПРОСТО ТАК. ЕСЛИ ЭТОТ ТЕБЯ ТАК БЛИЗКО ПОДПУСТИТ, ТАМ МНОГО ПОЛУЧИТСЯ НА НЕГО НАКОПАТЬ…» «ДА, КОПАТЫЧ Я». — Господи, у тебя охуенное тело, — заметил Мирон, приспустившись по Славе, чтоб целовать его грудь. Слава гладил его по удобной для этого голове, чтобы и его не оставить ни с чем, и унять свои киберпереживания. «ТЫ НЕ ПРОСТО КОПАТЫЧ. ТЫ ОЧЕНЬ ХРАБРЫЙ И УМНЫЙ ПАРЕНЬ. МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО К ТЕБЕ ПРИСОСАЛАСЬ ЭТА ПИЯВКА. ХОТЕЛОСЬ БЫ ЧЕМ-ТО ТЕБЕ ПОМОЧЬ». «ДА НОРМАЛЬНО! Я ПРОСТО… ЗНАЕШЬ, ЗАМАЙ, Я ЧТО-ТО ПОХОЖЕЕ НА ТЕ ЧУВСТВА, КОТОРЫЕ ПОЧЕРПНУЛ ИЗ КНИГ, ИСПЫТАЛ НА СЕБЕ ТОЛЬКО РАЗ. РАЗ И НАВСЕГДА. ТОЛЬКО К ТЕБЕ». «ЧТО?» «ДА ТО, ЧТО ТЫ ПРОЧИТАЛ, ЗАМАЙ. ТЫ ЖЕ МОЙ СОЮЗ, И НЕ ПРОСТО СОВЕТСКИЙ, А С ЭТИМ МИРОМ. Я ПРАВДА ТРУЖУСЬ ДЛЯ ДЕЛА, НО В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ Я ХОТЕЛ БЫ ОПЯТЬ УВИДЕТЬ ТВОИ ЧИСТЫЕ, ДОБРЫЕ ГЛАЗА. И ОПЯТЬ ОБНЯТЬ ТЕБЯ. И НЕ ОТПУСКАТЬ, ПОКА ТЫ НЕ СКАЖЕШЬ: «СЛАВЯН, ОТЪЕБИСЬ». И СЕЙЧАС, ЕСЛИ БЫ ЗДЕСЬ БЫЛ ТЫ, НУ, НА МЕСТЕ ЭТОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Я БЫЛ БЫ БОЛЕЕ ЧЕМ УВЕРЕН В СВОЕЙ СЕКСУАЛЬНОЙ ОРИЕНТАЦИИ». — Так, Мирон, — сказал Слава вслух, почесав Императора за ухом. — Сосок — нежная штучка! Лизай, а не кусай, лизай, а не кусай! — Прошу прощения, что погрыз, — отозвался Мирон и продолжил уже прилично, без этих игривых зубьев, которые в самом-то деле не прям чтобы рвали киберсосок, но мешали думать. А Слава-то интеллектуалом был! И без дум ему было тяжко. — Вот так, хороший мальчик. Мирон тем временем уже взялся за его член, начав осторожно наглаживать и неосторожно таращиться. — Я восхищён, — отметил он. — Твои раны заживают так быстро… Неужели остался лишь такой шрамик? — и он окинул голодным взглядом подшрамленное для виду всё остальное тело подчинённого. — Да уж, регенерация у меня развита предостаточно, — выдохнул Слава, приулыбнувшись своему большому секретику. — Я причинил тебе такую боль… — задумчиво изрёк Император, не прекращая Славе дрочить. — Что ты скажешь на то, чтобы я причинил тебе ещё большее удовольствие? — Я скажу: «Ой, отлично! Я очень за!» Удовлетворённый ответом, Мирон усмехнулся и, проделав целувочный путь по советскому животу вниз, настиг киберсамурая. Очень вовремя вновь обратился к Славе Замай: «СЛАВ. Я НЕ ПРИ ТАКИХ НЕНОРМАЛЬНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ХОТЕЛ БЫ ОБ ЭТОМ ПОГОВОРИТЬ, НО ТЫ ВЕДЬ УЖЕ НАЧАЛ. ЕСЛИ ТЕБЕ ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ, ПРЕДСТАВЬ МЕНЯ НА ЕГО МЕСТЕ. ПРЕДСТАВЬ, ЧТО ЭТО Я… ЧТО ОН ТАМ ДЕЛАЕТ?» «ЧЛЕН МОЙ ПОСАСЫВАЕТ», — подсказал Слава, а сам при одной такой информации опустил ладонь на затылок Мирона, нежно поглаживая и довольствуясь. «ЧЛЕН ТВОЙ ПОСАСЫВАЮ. ПРЕДСТАВЬ, ЧТО ЭТО МОИ ГУБЫ, МОЙ ЯЗЫК, И ЧТО ЭТО Я О ТЕБЕ ЗАБОЧУСЬ, МОЙ СЛАВКА. ТАК ЛУЧШЕ?» «ООО ДА… ОХУЕННО ЛУЧШЕ. ЗАМАЙ, ДА Я ТАК ЕГО ТРАХНУ! ЕСЛИ ПРОДОЛЖИШЬ». «А Я И ПРОДОЛЖУ. ТЫ У МЕНЯ ТАКОЙ УМНИЧКА, СЛАВА. ТАКОЙ ВКУСНЫЙ. НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО Я, БЛЯТЬ, ПРИДУМАЛ ЧТО-ТО НАСТОЛЬКО ИДЕАЛЬНОЕ». «ОЙ, НУ ТЫ Ж НЕ ПРИДУМАЛ СЕБЯ, АНДРЮША! МНЕ МОЖНО ТАК ТЕБЯ НАЗЫВАТЬ?» «НАЗЫВАЙ. И ПОЧАЩЕ, ПОЖАЛУЙСТА. ТАК, НУ ЧТО ОН ТАМ?» «ДА, СОСЁТ ВОТ… СОСЁТ, АНДРЮША». «ДА, ДА, СЛАВА, Я СОСУ ТЕБЕ». «И ЭТО, НАДО СКАЗАТЬ, У ТЕБЯ ПОЛУЧАЕТСЯ ГЕНИАЛЬНО. ТЫ У МЕНЯ ГЕНИЙ. ТЫ ЗНАЕШЬ, Я ТАК УСТРОЕН, ЧТО МОГУ ДОЛГО. ТЫ ЭТО ПРЯМО-ТАКИ БУДТО БЫ ДЛЯ СЕБЯ ПРИДУМАЛ. КАК ЗНАЛ, ЧТО ЕСЛИ ДОЙДЁТ ДО ДЕЛЬЦА, НЕ ЗАХОЧУ ТЕБЯ ОТПУСКАТЬ». «ЕЩЁ ПОСМОТРИМ, КТО КОГО УТОМИТ, ТЫ НЕ ОБОЛЬЩАЙСЯ. Я БЫ И САМ ОТ ТЕБЯ НЕ ОТЛИП». И так продолжалось долгое время. И Слава был счастлив и очень рад. И ему было бы ещё приятнее узнать, что Андрюша его, когда дело подошло к кульминационному моменту, смущённый, растерянный и не менее счастливый, откинулся на кресле, медленно приходя в себя, стыдясь даже смотреть на запачканную ладонь и осознавая, что часть "переписки" придётся потереть — для себя одного сохранить. По итогу не менее удовлетворённый, пьяный Мирон позволил Вячеславу остаться с ним на ночь, а точнее попросту обнял и, уткнувшись носом в ключицу, уснул императорским сном. Впрочем, позже он завозился, проснулся и, пока Слава изображал фазу глубокого сна, но способен был видеть сквозь веки, нашарил рукой смартфон и стал рыться в нём. На заставке телефона праздно уютившегося в объятиях Славы наркосемпая виднелась фотка какого-то мужика. Фотографическая память Славы зафиксировала её и тотчас же отправила Замаю… Андрюше. Так, на всякий случай. К слову сказать, фотографию Мирона он тоже давно переслал своему лапочке, тогда ещё бывшему Андреем Андреевичем.