Call me Mi(a)ster

      — «Я — гей», — во весь голос хохотал Чарли, один из друзей Томаса, пародируя преподавателя по менеджменту, Джеральда Мауса. — Прямо так и выкрикнул на всю столовку! А я считал его порядочным человеком. Кто бы мог подумать, что какая-то шутка приведёт к такому веселью, а, Адель?       Насладившись спектаклем в столовой, компания Томаса вышла в университетский двор спустя пару минут после того, как мистер Маус, залившись краской с ног до головы, выбежал из огромного зала, заполненного людьми. Четверо друзей расположились у трибун спорткомплекса, дожидаясь своего предводителя — Тома.       Закончив гоготать, Чарли сжал губами сигарету, достал из кармана зажигалку и, пару раз щёлкнув ею, закурил. Его светлые волосы потревожил неожиданный порыв ветра, непослушные локоны упали на лицо, и он поднял руку, быстро поправив их. Адель молчала, хмуро поглядывая на друзей из-под длинной косой чёлки. Они ещё долго подшучивали над непутёвым преподавателем, пока к ним не присоединился Томас. Тогда-то все и притихли, и лишь один Чарльз отважился спросить, как ни в чём не бывало:       — Ну и что теперь мы будем делать с этим малышом Джерри?       Дрейк, другой друг Тома, азартно блеснул глазами цвета мутно-зелёного оникса: хорошо развитая интуиция подсказывала ему, что шаловливая натура Чарли уже что-то задумала. Остальные приятели пристально посмотрели на МакКиттена в ожидании ответа.       — Да в общем-то делать ничего и не придётся, — пожал плечами Томас, — он сам создал себе неприятности. Слухи расползлись очень быстро: пару минут назад я видел, как наш преподаватель по менеджменту с грустной миной зашёл в кабинет ректорши. Держу пари, что сегодня его уволят, — нахально улыбнулся он.       Чарли лишь усмехнулся, а Дрейк задумчиво поджал губы, в то время как Адель взволнованно покосилась на Тома. На лице хулигана не было ни тени сожаления или сомнения. Девушке, однако, происходящее совсем не нравилось. Спрыгнув с парапета, на котором сидела, она раздражённо выпалила:       — Ну ты и придурок, МакКиттен, — после чего побежала прямиком к кампусу, да так быстро, что её белокурые волосы лишь на мгновение мелькнули перед глазами ошеломлённых друзей и тут же исчезли.       — Куда это она? — почесав затылок, спросил Чарли, и друзья дружно пожали плечами. Том же на компанию внимания больше не обращал: он глядел вслед Адель, щуря глаза, словно хитрый кот в ожидании шалости, что обещала, наконец, окончательно развеять давно приевшуюся скуку.       — Мистер Маус, вы ведь понимаете, что так просто я это оставить не могу? — серьёзно спросила миссис Робер, уважаемая женщина-ректор Бристольского университета, наиболее яркий пример педантичности во всём — от отношения к коллегам до выбора банта на шею. Джеральд кивнул, и Валери Робер, встав с кресла и подойдя к окну, продолжила: — Начнутся разбирательства, пойдут разговоры, а ни я, ни вы это дело не любим. Согласны?       Рядом с этой высокой, статной женщиной мистер Маус почувствовал себя совсем крошечным. Однако, чётко осознавая собственную невиновность в произошедшем, Джеральд выпрямился и уверенно заявил:       — Я это понимаю, мадам, однако, я настаиваю на своей непричастности к случившемуся.       — У вас есть свидетели, мистер Маус?       Джерри стал прикидывать в голове варианты, и на ум приходил лишь один-единственный Джеймс Харрисон, которого, впрочем, в тот момент даже не было поблизости.       — Видите ли, Джеральд, — продолжила миссис Робер, не дождавшись ответа преподавателя, — очевидцами домогательства, а также вашего, к слову, совершенно неуместного признания, которое больше походило на оправдание, стал практически весь кампус. Сама так называемая жертва говорить отказалась и выглядела крайне растерянно. Вам нужны лишние проблемы, мистер Маус?       Джерри беспомощно сжал губы, не решаясь ответить: уверенность перед угрозой позорного увольнения как рукой сняло.       — Мне очень жаль говорить следующее вам, нашему ценному сотруднику, но я вижу в этом единственный способ сохранения педагогической репутации, — безрадостно отозвалась женщина. — Предлагаю поступить так: вы напишете заявление об увольнении по собственному желанию и позже получите шанс устроиться в другой университет, где ни слуху ни духу о происшествии не будет.       — Но… — решив предпринять последнюю попытку, воскликнул Джеральд, однако его речь прервал стук в дверь, а затем шум, с которым та мгновенно отворилась.       На пороге кабинета возникла Адель Ришар. Валери Робер посмотрела на студентку в недоумении, а затем перевела взгляд на Джеральда.       С трудом отдышавшись, второкурсница проскользнула внутрь просторной комнаты и подошла к ректорскому столу.       — Прошу прощения, мадам, я должна сказать вам кое-что важное, выслушайте меня, — начала она. Миссис Робер кивнула, и Адель выпалила на одном дыхании: — Мистер Маус был обвинён в домогательстве ко мне по ошибке.       Тем же днём мисс Ришар рассказала о ложном обвинении всем приятелям в университете, а те — своим друзьям и знакомым. Джеральд Маус был оправдан и, казалось, теперь мог спокойно выдохнуть.       …Однако, грязные слухи имели свойство расползаться со скоростью света.       — Из-за Адель эту мелкую крысу не уволили, — злобно прошипел Томас, тяжело опустившись на кровать в собственной спальне. Затем вдруг, опомнившись, он посмотрел на упитанную коричневую крысу, днями на пролёт спящую в клетке, и виновато пробормотал: — Это я не про тебя, Джерри.       Услышав в ответ мерное пофыркивание питомца, Том перестал хмуриться, расслабился и лёг поверх одеяла. Крепко сжимая в руке телефон, он блуждал взглядом по потолку, а разум его лихорадочно соображал — что предпринять дальше, чтобы посильнее насолить раздражающему преподавателю. Судорожно проведя свободной ладонью по волосам, он шумно выдохнул, как вдруг гениальная мысль пришла ему в голову. Он подпрыгнул на кровати, сел, сгорбился и уставился в экран смартфона. Открыв общий чат курса в Фейсбуке, МакКиттен хищно усмехнулся и напечатал в строке сообщений следующее:       «Неужели вы спустите ему это с рук?» — и прикрепил видео, которое записал накануне днём в столовой. Этим незамысловатым действием Том поднял настоящий спор, что не утихал до поздней ночи, пока его последний участник и зачинщик не уснул крепким сном на своей большой кровати.       Утром следующего дня Джеральд Маус чувствовал себя просто отвратительно. Ещё бы: послевкусие от унижения, причинённого каким-то наглым выскочкой, оказалось тяжёлым, горьким и совершенно точно неприятным. Твёрдо решив, что не простит Томаса, даже если тот признает свою ошибку и извинится, Джерри зашёл в кабинет, где должна была состояться первая пара у смежного второго курса направления экономики. Кое-как совладав с нервозностью, он принялся готовиться к лекции. Дожидаясь студентов, мужчина почти забыл о Томе и успокоился. Работа помогала отвлечься, становясь спасательной шлюпкой даже в самый сильный шторм. Однако, когда учащиеся собрались, а занятие началось, оказалось, что даже любимое дело не способно его отгородить от проблем.       — Это правда, что вы домогались одной второкурсницы? — прогремел вопрос как гром среди ясного неба, когда все присутствующие в лектории заняли свои места. Джерри обеспокоено забегал глазами по трибунам, но было слишком поздно разбираться в том, кто так беспечно и вызывающе спросил у него именно то, чего он так сильно боялся.       — Ни в коем случае, эти обвинения ложны! — придав голосу уверенность, заявил Джеральд.       — Ну конечно, ни в коем случае! — вдруг воскликнул надменный голос с задней трибуны. — Мистер Маус разве что к мужикам пристаёт. Так что берегите свои жопы, парни.       Эти слова принадлежали светловолосому второкурснику, однако манера речи студента подозрительно напоминала Тома. Быстро заглянув в журнал посещений и одновременно прикинув в голове всевозможные причины сходства этих двоих, Джеральд вдруг с ужасом осознал: самоуверенного парня, выкрикнувшего возмутительную пошлость на весь лекторий, звали Чарли Грей, и он был приятелем Тома, одним из тех, кто днём ранее стал свидетелем признания преподавателя в столовой.       По трибунам ровным строем пошли смешки, и Джерри нахмурился: его достал один Томас, а теперь оказалось, что среди студентов есть другой подобный ему.       — Ваше поведение на лекции недопустимо, мистер Грей, — громко ответил мистер Маус, дав студентам понять, что пора заткнуться. — Именно так я и напишу в отчёте по вашей успеваемости.       — Уверен, что моя репутация не пострадает, — нахально заявил Чарли. — Но что случится с вашей, когда я напишу в отзыве о вас, что вы — гей? — Он наигранно охнул, прикрыв рот ладонью. — Ведь об этом тогда узнает весь университет, сэр.       «Невероятно, кто бы мог подумать, что я столкнусь в этом университете с чем-то похлеще издёвок МакКиттена», — подумал Джеральд, сжав кулаки в гневе.       — Не припомню, чтобы темой наших лекций являлась моя ориентация, — отозвался мистер Маус. — Вы можете писать о преподавателях что угодно, но рассматривать будут только вопросы компетенции.       — Вы действительно в это верите? — сощурив зелёные глаза, продолжил провоцировать Грей, совершенно не сдерживаясь ни в присутствии однокурсников, ни перед лицом и авторитетом преподавателя.       С каждой секундой в повисшей тишине между Джеральдом Маусом и Чарли Греем росло ощутимое напряжение, пока трибуны вдруг не разразились смехом студентов. Девушки смущённо отводили взгляды от кафедры, а парни открыто глазели куда-то вперёд, за спину Джерри. Повернувшись, преподаватель посмотрел на экран проектора и остолбенел. Вместо презентации большими буквами на белом фоне было написано: «Мистер Маус любит сосать члены».       «Блядь», — выругался про себя Джеральд.       — Ну как, мистер, согласны? — подал голос Чарли.       — Даже если и так, — усмехнулся Джерри скорее от отчаяния, чем из желания дерзить наглым юнцам вроде Грея или МакКиттена, — то что? Пожалуетесь в деканат? Накатаете заяву на смену преподавателя? Так пожалуйста, вперёд, — дерзко сказал он. — Это относится ко всем, кому неприятно находиться со мной в одном лектории. Отныне вы вправе не посещать мои пары и можете дожидаться замены.       В зале вновь воцарилось молчание. Некоторые студенты виновато потупили взгляды: резкие слова преподавателя пристыдили их. Чарли же вдруг подскочил со своего места, схватил рюкзак и стал спускаться с трибун. За ним разом поднялись и отправились десятки парней. Вместе они вышли из лектория, оставив Джерри и меньшую часть курса в полной растерянности. Никак мистер Маус не мог предположить, что второкурсники воспримут его слова всерьёз и покинут лекцию из-за вопросов ориентации своего учителя.       Оставшуюся часть лекции Джеральд пребывал в полной прострации. Показательный уход студентов больно ударил по его самооценке, решительно выбив почву из-под ног. Секунды тянулись за секундами. Минуты до конца пары казались мужчине вечностью. В бессилии он опустился в кресло и прикрыл ноющие, потяжелевшие веки, когда лекторий, наконец, опустел.