Поедим лапши?

      Ветер трепал чёрное траурное одеяние. Хмурое небо давило на голову и плечи, заставляя сгорбиться. Грудь содрогалась от частых всхлипов, а слёзы рисовали влажные дорожки на щеках, тут же стягивая кожу. Мэйко стояла рядом с Ли, схватив его за рукав, но так, чтобы этого никто не видел, а он был не против, ведь подобное тоже считалось поддержкой. Тяжело было всем. Проститься с Асумой пришло много людей, но даже стоя, склонив головы перед могильным камнем со знакомым именем, никто не мог поверить в случившееся. Глядя на то, как Куренай, встав на колено, возлагает цветы на могилу сенсея Асумы, Мэйко не могла даже представить, что чувствовала женщина. Такие мысли пугали девушку. Стоило ей только подумать о потере важного для неё человека, как к горлу подступала тошнота, а дыхание учащалось.  Она украдкой оглянулась, найдя глазами Ино и Чоуджи, разбитых, совсем потерянных. Но Шикамару рядом не было и это её не удивило. Кто-то ей однажды сказал: «Мы помним людей живыми, смеющимися, говорящими с нами, но стоит нам увидеть их мёртвыми — образ стирается и остаётся лишь их мертвенно-бледное лицо, которое позже всегда будет всплывать при разговоре об усопшем». Поэтому она могла понять Шикамару, однако ей всё равно хотелось поддержать его в такое тяжёлое время. Казалось, что оставаться сейчас одному — не лучшая идея.        Сразу после похорон Мэйко поспешила домой, чтобы снять с себя траурную одежду, а затем отправиться на поиски Шикамару. Но быстро уйти из дома не получилось. Матушка заставила плотно поесть, так как считала, что вкусная еда улучшает настроение. Так и было. Тёплая пища согревала изнутри, помогала расслабиться, немного отвлечься. Мэйко ела не спеша, потому что за этим строго следила мать. Наконец, съев всё до последней капли, куноити вышла из дома.  — Я ушла! — бросила через плечо Мэйко, обуваясь.  — На улице уже темнеет, будь осторожна, — озабоченно крикнула мать. Отец Мэйко давным-давно погиб на задании, когда девочка была ещё малышкой, поэтому в голосе женщины всегда улавливались нотки озабоченности. — Когда ты вернёшься?  — Как найду Шикамару! Ложись спать, не жди, всё будет нормально, ты же знаешь, никто меня не обидит! — и она скрылась в темноте улицы.       Но синоби нигде не было. Мэйко обошла все излюбленные места Шикамару, но следов его пребывания обнаружить не удалось. Тогда оставался последний вариант — пойти к нему домой, что куноити делать совсем не хотелось. Идти в гости без приглашения она считала дурным тоном, да и к тому же сейчас вряд ли семья Нара была в хорошем расположении духа, но Мэйко очень хотела убедиться, что её друг в порядке, поэтому переселила себя.  Улицы деревни окутал мрак, поэтому девушке приходилось идти осторожно, чтобы не оступиться. Подойдя к дому Шикамару, Мэйко заметила тусклый свет в нескольких комнатах, проступающий сквозь сёдзи. Она подошла ближе и уже хотела тихонечко постучать, но в доме что-то громыхнуло, и от звука куноити машинально отскочила от двери. Она быстро обошла дом, стараясь не привлекать внимание и чуть не столкнулась с Шикаку. Юркнув в разлапистый кустарник, Мэйко притаилась. Отец Шикамару прошёл мимо, и куноити расслабилась, но затем всё её нутро мигом похолодело, когда почти над ухом раздался мужской голос:  — Ты пока к нему не заходи, дай ему немного времени, — Мэйко огляделась в поисках Шикаку, но нигде его не увидела, поэтому просто кивнула головой, давая понять, что всё поняла.       Ночную тишину пронзил душераздирающий крик Шикамару, тут же перешедший в плач. Синоби давал возможность выйти эмоциям, которые терзали его всё это время. Мэйко сидела тихо, зажав ладонями рот, чтобы не издать ни звука. Сердце разрывалось от боли. В груди тянуло и колотило, кишки сворачивались в узел, а пальцы мокли от слёз. Ей очень хотелось сейчас же кинуться к Шикамару, крепко сжать его и не отпускать, даже если тот будет сопротивляться. Она сидела на корточках, сжавшись, слегка покачиваясь вперёд и назад, пытаясь сделаться как можно меньше и незаметнее.       Мэйко не сразу заметила, что все звуки стихли. Она поднялась на ноги, пытаясь устоять на затёкших от долгого сидения ногах, и стала думать, стоит ли теперь идти к нему. Куноити уже хотела отправиться домой, но звук открывающейся двери дал ей шанс передумать.  — Давно ты тут стоишь? — Шикамару тёр переносицу большим и средним пальцем, морща нос и жмурясь. — Холодно же, заходи.       В комнате тускло горела свеча, Шикамару присел, чтобы поднять опрокинутый столик для игры в шахматы, а Мэйко помогла собрать все разбросанные фигурки. Когда порядок был наведён, синоби сел, подмяв под себя ноги и уставился на клетки доски, задумчиво вздыхая. Мэйко присела рядом, искоса глядя на Шикамару, и её поглядывания не ускользнули от внимательного синоби. Он чуть наклонился вбок, слегка толкая Мэйко. Девушка улыбнулась и положила голову на плечо Шикамару.   — Я рад, что ты пришла, — прошептал парень. — Мне жаль, что не заметил тебя сразу и не пригласил войти.  — О, не переживай из-за этого, пожалуйста, — успокоила Мэйко. Она немного поёрзала, устраиваясь поудобнее. — Что собираешься делать?  — С чего ты решила, что я вообще настроен на действия? — Шикамару повернул голову и уткнулся щекой в пушистые волосы куноити, щекотнувшие кожу. — Я ленивый трус, ни на что не способный.  — Ты, может быть, такой, — тон спокойный, даже безразличный. — Но Нара Шикамару, которого знаю я - восхитительный, умный, справедливый, с добрым сердцем. Не знаешь, кстати, где он?       Шикамару вздохнул. Он завёл руку за спину Мэйко и провёл ладонью по спине девушки, направляясь к её плечу. Парень приобнял куноити, а та придвинулась поближе к нему.  — Спасибо, — тихо произнёс Шикамару.  — Можно с тобой? — без надежды на положительный ответ спросила Мэйко.  — Нет, — синоби сильнее прижал девушку к себе. — И ты знаешь почему.       Мэйко отстранилась от Шикамару, тяжело поднялась на ноги, шмыгая носом. Синоби внимательно смотрел на неё, стараясь уловить настроение и боясь скандала, но девушка лишь улыбнулась, а затем слегка склонила голову, заглядывая Шикамару в глаза.  — Тогда сделай всё как надо и возвращайся в Коноху живым и невредимым, — Мэйко открыла дверь, стала обуваться. — Я буду ждать твоего возвращения. Спокойной ночи, Шикамару-сан.       Девушка быстро исчезла, и синоби оставалось лишь смотреть в непроглядную тьму на улице, потирая плечо, на котором остался цветочный запах волос Мэйко.