Колдовстворец: не потеряй себя

Июльское солнце уже клонилось к закату, лес тем летом был богат на землянику — к вечеру корзины заполнились ягодами и душистыми травами. Тяжело ребятам было нести свою ношу, но домой без цветка папоротника идти все решительно отказались. — Може, ну его, цветок этот? — Вовка плелся позади всех, таща две корзины: одну — свою, а другую — сестры. — Гайда спустимся к озеру! — Ты шо, — изумленно вытаращила глаза его сестра, Анюта. Она бежала впереди всех, притормаживая возле красивых цветов, беспощадно срывала и складывала их в одну из корзин. — Нельзя! Хочешь, шоб мавки тебе на дно потягли? — Ты веришь в эти казки? — вопрошал Дима, возглавлявший их поисковый отряд. В какой-то момент он подобрал с земли берёзовую ветку и теперь ворошил ею кусты и срубал всю попадавшую на глаза крапиву. — Та хто тебя там потягне? Высохло ваше озеро. — Та мама её залякала, — отвечал Вовка, — шоб без нагляду в воду не лизла, вона така довирчива, шо любую казку за чисту монету примет. Аня обиженно надулась, скрестив руки, да не успела возразить — увидела иван-да-марью и бросилась к цветам, добавляя чернильно-желтых пятен в мамин букет. Янка слушала их вполуха, всё уплетала собранную землянику и высматривала драгоценный цветок, но тот как назло не попадался. Ребята еще днем утверждали, что с её-то зоркостью они мигом бутон отыщут, вот только все папоротниковые кусты уже переворошили и ничего не нашли. Яника уж решила, будто сильно обрадовалась похвале вот и упустила самое главное. Взбежав на верхушку холма, она подставила веснушчатый нос последним лучам и осмотрела ближайшие дома из-под козырька ладони. Издали взглянешь — село, самое обыкновенное село. Хат не более двух десятков и стоят все на отдалении друг от друга, только посевные поля обрубленными сосновыми палками обозначены. Молодые все давно уехали кто на учебу, а кто на заработки, остались одни старики, да дети. Все друг друга знали — ранним утром на полях встречались, а вечерами вместе шли домой, на празднике за одним столом собирались, вот и на Ивана Купала решили отужинать вместе. Взрослым костёр без надобности уже, тем более старикам, а Яника, наслышанная о танцах и хороводах, уговорила ребят в лес пойти, корзинки для ягод как предлог взяли. Увидала она поляну. Да какую! Берёзовым кольцом окруженную, солнцем опаленную, издали словно золотым светом светилась, как оазис средь пустынь. Сразу рванули туда, бросив корзины, соорудили круг из камней, набрали хвороста, а Дима достал из кармана ловко вынесенные с кухни спички. Сначала из хворостяного домика потянул полупрозрачный дымок, затем смущенно высунулись язычки пламени, пока не осмелели и не начали плясать, отдавая характерным треском. — Выйшло! — завороженно хлопнула в ладоши Анюта. — А давайте, хто више прыгнет? — предложил Вовка и, не дожидаясь согласия остальных, первым сиганул через костер. Вслед за ним прыгнул Дима, приземлился он даже лучше, чем товарищ и встал напротив, скрестив руки, будто уже готовый принять победные лавры. Анюта же нерешительно перетаптывалась с ноги на ногу, посматривая на Янику, надеясь оттянуть момент до собственного прыжка, но та лишь взмахнула руками: — Разбегись! И Аня последовала ее совету, пятясь назад пока не врезалась в ближайшую березу. Сделав глубокий вдох, девочка оттолкнулась от земли, но у костра все же закрыла глаза, потому едва не навернулась при приземлении, да мальчишки вовремя подоспели — схватили по обе руки и оттащили в сторону. Настал черёд Яники. Уж она-то всем покажет, как нужно прыгать! Только попросите и звезду с неба достать сумеет, не то что какой-то костер перепрыгнуть. Сделав пару шагов назад, она разбежалась и прыгнула, а огонь прыгнул вместе с ней — вспыхнул, как от бензинового плевка, тянул к загорелым ногам руки пламени. Небо внезапно потемнело, скрыв солнце темными тучами, непонятно откуда взявшимися. Огненные руки оперлись о камни и из-под земли показалась чья-то голова: лицо вытянутое; острый нос; рот разинут, будто готовился им жертву поймать и один единственный глаз светился красным, зрачок в нем неустанно дрожит — следит то за прыгуньей, то за остальными. Яника уже успела отбежать к ребятам, когда жар коснулся сухой травы вне круга. —Лукавий! — испуганно взвизгнула Аня. — Пожар! — вторил ей Вовка. Бросились ребята со склона вниз, на ходу крича то «Пожар!», то «Помогите!». Яника бежала последняя, спотыкаясь о кочки и путаясь в высокой траве. Она была уверена, что не одна видела одноглазого монстра и что теперь он выберется из круга и бросится в погоню, поджигая все на своем пути. Огонь вдали стал заметно ослабевать, уже и поляна, и холм остались за спиной. Бежала Янка не разбирая дороги да постоянно назад оглядываясь, вот ноги её и подвели — споткнулась о кочку и полетела кубарем. Тяжело охнув, поднялась на локтях и огляделась, вот только теперь не залитое заревом деревенское поле перед ней было, а темный лес. Дохнул прохладный ветер, зашелестела листва и то был единственный звук, издаваемый природой. Несметное количество вороньих глаз уставились на неё и, если бы не вертящиеся любопытные головы, могло показаться, что неживые пугала на ветвях рассажены, как новогодние игрушки на елке. На самой верхушке ближайшей сосны сидел неспящий филин, только Яника подошла на шаг, как он встрепенулся, нахохлился и оглушительно ухнул так, что звук был похож на дикий рев. Как по сигналу вороны взлетели ввысь, закаркали, предупреждая весь лес о нежданном госте. Янка вертелась на месте, думая, куда дальше идти, вот только времени на размышления не было — с неба когтями вперед посыпались пернатые воины. Девочка бросилась куда глаза глядят, а лес становился все темнее и непроходимее, вот уже и вороны средь ветвей затерялись, только отдаленное карканье о погоне напоминало, а она все бежала и бежала. Уже и месяц на небо вылез тонкий и ясный, залил тропу серебряным светом, тогда поняла Яника, куда идти надо, неведомая сила вперед тянула. Тропа вывела её на поляну точь-в-точь как та, на которой костер жгли, только посреди поляны стояла темная как смоль избушка: на бок заваленная; с прохудившейся крышей; а из трубы густой дым валит, что даже глаза заслезились. «Невже та самая?» — Яника изумленно захлопала ресницами. Была в их деревне такая байка о старухе-безумице, живущей в самом сердце леса, куда остальные сельские носа совать боялись. Янка много раз выпрашивала эту историю рассказать, но так и не поняла, отчего та старушка в лесу живет. Говорили, что раньше она в том же селе жила, травы собирала, которые от любой хвори помогали, да что-то не понравилось местным жителям — по-хорошему попросили уйти и она ушла. Без боя, криков и истерик — вот, что удивительно. Вся история казалась девочке окутанной мраком и тайной, но так далеко вглубь леса она даже с папенькой не ходила. А очень хотелось! На миг она забыла все наказы и предупреждения. Еще бы, куда еще можно податься в ночном лесу, когда перед тобой стоит единственный жилой дом? И вроде нельзя, а вроде… Яника нерешительно шагнула к ступеням, из щели в окне тянул аппетитный запах, словно заманивая зверька в капкан. Сзади снова ухнул филин, но уже не так громко — звук вышел хриплым, словно и его вымотала погоня, однако филин сидел на краю поляны и подлететь ближе не решался. Когда хриплое шипение снова вырвалось из пернатой груди, Яника обнаружила, что теперь у филина был один глаз. Взвизгнув, она попятилась назад, норовя постучать в дверь, но та отворилась сама от одного легкого касания, и Яника рухнула внутрь. На этот раз она ловко приземлилась на ноги, с громким хлопком затворила дверь, да так, что та, влажная и трухлявая от росы и времени, едва не осыпалась. Скатившись по хлипкой древесине на пол, девочка прижалась к ней спиной, подпирая своим весом. — Дурна дивчина, — донеслось из глубин избы. — Кричала, шо дорогу знает и весь лес перелякала. У очага стояла согнутая в три погибели старуха, со спины она выглядела совершенно обыкновенной, совсем не тот страшный образ, которым пугали детей, чтобы те вглубь леса не ходили. Старуха помешивала что-то в котле, в воздухе витал запах сырости и грибов. — А ось и знаю! — возмутилась Янка, скрестив руки на груди, — Просто… темно вже, бабушка… — У кого внутри горить путеводный огонь, той всегда путь отыщет, — старуха поднесла поварешку ко рту, проверяя свое варево на соль, склонила голову набок, а уже затем посмотрела на незваную гостью. Кожа старухи была сухая, сморщенная и совсем бледная, будто та никогда избы не покидает; глаза хитрые, как у лисицы; крючковатый нос и кривая полуулыбка. Старуха поправила шерстяную шаль на плечах и вернулась к очагу, потеряв всякий интерес к сидящей на полу девочке. — Бабушка, так вы мне поможете додому дорогу найти? — не унималась Яника. Старуха глянула из-за плеча и тихонько вздохнула. — Не додому ты шлях ищешь, дурна дивчина, — отвечала она. — Свой путь загубила або не нашла ще, да толька тем духов разгневала. — Это вороны духи твои? Так они сами на мене накинулися, я их не чипала! — Янка замялась и едва слышно добавила: — А про чудовисько одноглазого вы щось чули, бабусь? Старуха противно захихикала, пока смех не прервал сухой кашель. — Ось девица попалась, як слипе кошеня, все покажи да розкажи. З рук все валится, ноги не тримають, а вона за свое «покажи, бабушка, дорогу». Тьфу! Яника насупилась, потирая ушибленные колени. Почему-то они только сейчас начали саднить. — Так шо эта за… дух такой? Че это он меня переслидуе? — Так того и переслидуе, шо не на ту дорогу свернула. Другой путь тебе уготованый, а ты його избегаешь. — Шо ж за путь такий, если я сама о нем не знаю? Яника задумалась, прикусив губу, вот только ни одной дельной мысли в голову не пришло. Это правда, что из рук у неё все валится, но ничего не поделаешь, такой неуклюжей она родилась. — Залишайся, дурна дивчина, хлибом накормлю, баньку затоплю, а утром по своим следам додому вернешься. — Но… Девочка поднялась с пола, хотела возразить, но быстро себя одернула. Как же одной сквозь темный лес до дома добраться? Пришлось согласиться, да и из котла так аппетитно пахло! Утром первым делом Янка в окно выглянула, глядит, никого: ни воронов, ни филина, ни монстра одноглазого, все та же замогильная тишина. Старуха в то время уже у очага хозяйничала, девочка к ней подбежала, да глиняный горшочек из рук выхватила: — Давайте, бабушка, допоможу, — говорит. А горшочек как сквозь пальцы прошел, упал на пол и разбился. Яника втянула плечи, а затем увидала стоящую в углу метлу, — Я щас уберу! Побежала та за метлой, а старуха все наблюдает и головой покачивает: — Держи, дивчисько, такие в твоем возрасте у кожного есть. Яника протянула руку и в ладонь ей упало сердоликовое колечко. Девочка и так, и сяк его покрутила, но ничего подобного у сельских ребят она не видела. Такую красоту и носить страшно, вдруг затеряется! — Це обериг от злых духов такий? — Може, оберег, а може, шось большее, — уклончиво отвечала старуха. — Я лишь словами помочь можу, стежку нужно указать, а ступать по ней иль нет — тебе решать. Есть одно место, где тебе поможуть, руки твои непослушные исправят, судьбу подскажут, та всему научат. — Вы про школу, бабушка? — спросила Яника, пряча кольцо в карман. — Так я вже у пятому классе! — Таких як мы завжди цуралися, поди сама уже поняла, шо не на своем месте. А я ось, шо тебе скажу: стоит средь гор живий замок — сам прохудившиеся крыши свои латает, ступени лагодить, да коридоры местами меняет; там пристанище всех колдунов и колдуний. Испокон веков стены замка нужденних захищает, там ведовству навчають. Щас правда невесть что творится, раньше оно, звичайно, лучше было… — Бабушка, — засмеялась девочка. — Та яка з мене колдунья? Старуха пожала плечами: — Иди прямо по стежке, не сворачивай и по сторонам гав не рахуй, только вперед дивись, так додому и выйдешь. Больше она ничего не сказала, отвернулась от девочки и стала раскладывать травы на пожелтевшие листы газеты. Яника с минуту понаблюдала за старухой и крикнула на прощание, повиснув на двери: — Спасибо, бабушка! Якщо ще увидимся, зовите по имени — Яникою мене звуть. Закрывая за собой дверь, девочка подумала, что неплохо было бы сюда вернуться и отблагодарить старуху. Шла она по той же тропе, но теперь не луна ее освещала, а солнечный свет, только поляна с избушкой в тени оставалась, Яника это заметила, когда на порог вышла. Оборачиваться по указу старухи она не спешила, оставалось только идти прямо и корить себя за то, что не узнала причину наказа. Над головой пролетали вороны, однако теперь, при свете дня, они не казались такими враждебными. Только вот бывало шелохнется что-то в кустах за спиной или пролетит ворон, оглушительно каркая, как бы предлагая девочке обернуться и узнать, что там происходит. Яника же не велась на их обман, крепко сжала кулаки и побежала вперед. «Нельзя, — твердила она сама себе. — Пока стежка не кончится, нельзя оглядываться». Шорох позади усиливался, а сознание рисовало ужасающую картину — одногразого монстра, принимающего разные формы, который и теперь следовал за Яникой по следам. Она бежала пока впереди не показался высокий куст дикого шиповника. Закрыв лицо руками, девочка пробежала сквозь него. Золотистое свечение на миг ослепило её, Янка потёрла глаза, жмурясь. Когда глаза привыкли к свету, она обнаружила, что вернулась на ту же поляну: тот же закат и кольцо из берез, только теперь она могла оценить масштаб катастрофы — трава почернела, от недавнего костра остались одни угли и запах горелого, даже висячих близ земли березовых ветвей огонь коснулся! Только теперь девочка позволила себе оглянуться и обнаружила, что тропа по которой она пришла пропала. «Как же? Невже почудилось?» Яника нащупала колечко в кармане шорт, достала и повертела на солнце, отчего оно словно засветилось оранжево-красным светом. Нет, определенно не показалось. Девочка вновь спрятала кольцо и спустилась с холма по направлению к домам. Маменька ее уже на пороге в дом поймала, по усталому виду было понятно, что та уже обыскалась ее. Яника потупила взгляд, не хватало ещё, чтобы и до папеньки слух о её проделке дошел! Тут и ребята подоспели. Все, кроме Димы. Вовка шепотом пояснил, что его бабушка за украденные спички наказала и дом без спроса велела не покидать. — Де ты была? — нахмурилась Анюта. — Мы тебя зовем, а ты не отзываешься. Как оказалось, никто ничего странного не видел. Все решили, что ветер костер усилил, а когда вернулись с ведрами, то едва ли он был похож на тот, который ребята разожгли — на него ушло всего одно ведро воды. — Мене ж целу ночь не було, — растерянно обронила Яника, но никто её не слушал. Маменька разговаривала по телефону с папенькой, Вовка выслушивал нотации за соучастие и потерянные корзины, а Анюта громко канючила, прыгая вокруг взрослых: — Та чесно я кажу, ну, Вов, скажи им! — глаза у неё уже на мокром месте были, но Аня всё не унималась и продолжала дергать брата за футболку, — Духи её жертвою выбрали. Це… це вони… вона! Из-за неё трава загорилася! Яника сжалась под чужими взглядами, надеясь стать меньше или исчезнуть вовсе — не важно. Она знала, что маменька не поверит в Анютину басню, костер её папенька научил разжигать, он же её в лес по грибы брал и на рыбалку с палаткой водил. Да и сделали они все, как учили: землю выровняли, камнями обложили. И ветра, что удивительно, не было. Может, Аня права? Не угодила Янка духам, разгневала их ложью, теперь проклятье на всю их семью ляжет! Яника сама едва не всхлипнула от этой мысли. В этот момент Аня подлетела, едва не сбив с ног: — Скажи им правду! — повелительным тоном велела она. — Скажи, шо ти пожар влаштувала! — Це не я була, — уверенно ответила Яника, выдержав взгляд младшей. Ком невысказанных слов застрял поперёк горла, даже вздохнуть тяжело было. Вовка оттянул Аню назад, что-то приговаривая, а Яника бросилась в дом, громко хлопнув дверью. — Вогонь только на нечистих злиться! — напоследок крикнула Анюта. Тот день запомнился вовсе не обидными словами и испорченным праздником, а голодной клыкастой пастью, облик которой мелькал перед глазами, мерещился в темных углах и преследовал во снах. Одинокий глаз этой твари постоянно ощущался за спиной: то тенью мелькнет и растворится в воздухе, то, застыв за кустом сирени, наблюдает издали. Папенька на следующий день с плохой новостью с работы вернулся. Яника подслушивала, прижавшись ухом к стене, но из услышанного поняла, что отца в другую страну по работе переводят. Долго они спорили за стеной, даже про прошедший инцидент с костром забыли, а к утру уже все было решено — переезжать придется всей семьёй. Яника, конечно, была против. Как можно променять красоту природных просторов на пыльную городскую суету? Девочка не пыталась скрыть своего недовольства. Разве можно вот так все бросить: и дом, и школу, и друзей? На смену этой мысли пришла новая, ещё хуже — были ли на самом деле у нее друзья? Настоящие друзья никогда бы не бросили, что бы не случилось, не стали бы обвинять ее в произошедшем, даже если бы пожар действительно был ее виной. А если бы она им рассказала про старуху? Наверняка засмеяли бы, особенно Дима, который старательно строил из себя взрослого, а Анюта приняла бы её слова за очередную сказку на ночь. У Яники на примете был только один человек, способный ей помочь. Выбравшись на улицу через окно, она быстро берëзовую поляну отыскала. Теперь она выглядела совсем не такой, как несколькими днями ранее: совсем опустела и сделалась темнее, как та поляна на которой старуха жила. Солнце словно забыло о существовании этого волшебного места, зато Яника все помнила. Достав кольцо, она накрыла его обеими ладонями и прошептала: — Колечко-колечко, отведи мене к бабушке, от воронов и одноокого филина захисти, по стежке безпечнои прямо к избушке виведи. Бросила она кольцо на землю и оно тут же покатилось вперед. Деревья и кустарники перед ним расступались, образуя живую арку; тропика ковром растилалась, а кольцо путь-дорогу освещало, красно-оранжевым огнем переливалось. Девочка изумленно ахнула. «И впрямь волшебное!» Вывело её колечко прямиком к избушке. Бесцеремонно ворвавшись внутрь, она вновь обнаружила там старуху, перебирающую травы. — Бабушка, — выдавила Яника, едва отдышавшись. — Беда! Маменька з папенькой уехать хочуть, меня даже не слухають. — Так поезжай з ними, дурна девка, — прохрипела старуха, — Розвела шум из-за пустяков. — Какой же это пустяк, бабушка?! — едва не плача пискнула Яника. Она бежала со всех ног совсем не за этими словами, а надеялась, что старуха советом поможет. — А вы бы поехали? Покинули б свой будинок? — А мне для чого? Адже я вже стара стала, некуда мне спешить, — она лукаво прищурилась, заприметив кольцо в руках девочки, — Дивлюся, до вподоби мой подарунок тоби виявився. Яника тут же воспрянула, как речь о колечке зашла: — Бабушка, чого вы не сказали, шо колечко волшебное? — Так поди ты вже и сама догадалась, а про беду твою вот что скажу: поезжай, но назад не смотри. Наступного лета повернешся — покажу тебе, на шо ще твоё колечко способно. Яника возвратилась домой, одолеваемая разными тяжелыми думами. И все-таки, была среди них одна дельная мысль.