tainted human

Последние дни лета всегда чувствуются иначе. Будто яркий огонь экстравертной поры угасает, чтобы ему на смену пришло подавленное спокойствие интровертного осеннего сезона. Этот переход сначала ощущается не слишком сильно, но со временем начинает настойчиво заявлять свои права на владение. Дазай Осаму всегда предпочитал осень всем остальным сезонам. Ему намного больше нравились эти промежуточные поры, как весна и осень, чем глобальные, как лето и зима. Хоть впечатления от опадающих листьев и холодных дождей всегда портила навязчивая школа и очередные депрессивные периоды, это всегда было чем-то гармоничным и взаимодополняющим. Сейчас юноша со спокойствием провожал свое последнее беззаботное лето, сидя на бетонных плитах, которые почему-то находились посреди лесной местности. Это место особенное. Листья, находящиеся вокруг деревьев, были постоянными слушателями всех неудач Осаму, а тяжелые загадочные плиты, что располагались одна на другой, всегда подставляли себя в качестве опоры для уставшего подростка. Здесь максимально тихо, уютно и одиноко. Дазай считал это место своим личным чистилищем. Он приходил сюда в крайне тяжелые времена и молча рассуждал о всех своих просчётах, ошибках и, пожалуй, грехах. После того, как он нашел это место, прошло уже более четырех лет. Было бы невежливо не дать название такому значимому месту, так что Дазай называл его "Пургаториум". Прийти сюда в последний день лета, зная, что он уже не придет сюда через год — правильное, но крайне угнетающее решение. Лучи солнечного света проникали сквозь листву и отблескивали от тёмно-каштановых волос парня. В карих глазах отражался яркий огонь зажигалки, а в руках, что обмотаны бинтами, находилась крепкая сигарета, украденная у отца. Думая обо всем, что ждёт его в предстоящем году, хотелось исчезнуть ещё сильнее, чем обычно. Последний школьный год с крайне важными экзаменами в конце. Точно такой же год, только в музыкальной школе. Сильное напряжение уже витало в воздухе и не позволяло свободно дышать. Дазай не надеялся на чудо, он покорно смирился со своей участью и сейчас просто провожал последний день без дополнительных обязанностей. Конечно, было бы отлично, если бы нежелание учиться являлось единственной проблемой. Осаму всегда любил учиться, он подходит к этому с энтузиазмом. Но чрезмерная нагрузка выжимает из него все силы и он выгорает быстрее, чем сам того желает. Возможно, всё дело в его восприятии, но не стоит упускать из виду множество других факторов его угнетённого состояния. Один из таких факторов прямо сейчас звонит Дазаю на сотовый. На разбитом экране телефона отображается: "Отец". — Осаму, прежде чем уходить из дома чёрт знает куда, нужно заранее уведомить меня. Я работаю, чтобы обеспечивать тебя, но всё, что получаю — твоё крайнее неуважение. Будь дома через 20 минут. — голос в трубке звучит крайне раздраженно. — Понял. Скоро буду. — Дазай говорит автоматически и максимально сдержанно. Он кладёт трубку и смотрит на тлеющую сигарету в своей руке. Отец никогда не был доволен поведением и поступками сына, он всегда находил к чему придраться и за что зацепиться. Он завуалированно и искусно заставляет Дазая чувствовать себя виноватым и никчёмным. В целом, ситуация в его семье максимально странная и тяжелая для понимания. Тяжело вздыхая, парень тушит сигарету и встает с намерением покинуть единственное место, где он чувствует себя в безопасности. Осаму выходит из лесной местности, что находится ближе к концу города. Помимо лесополосы, здесь расположен частный сектор с маленькими загородными домами. Рассматривая каждый из них, юноша натыкается взглядом на заброшенное здание, что выглядит не таким уж и разрушенным. Рядом с этим никому не принадлежащим домом, трудно не заметить огромный особняк. Дазай понятия не имеет, кому он принадлежит, но поражается масштабам такого жилья. Красивый пастельно-розовый фасад смотрится крайне роскошно и приятно. А на фоне того небольшого серого кирпичного дома создается ощутимый контраст. Осаму кажется уместным провести параллель между собой и окружающими на примере этих домов. Направляясь к противоположному концу города, парень пытается надышаться мнимым чувством свободы. Он чувствует много сожалений по поводу прошедшего лета. Переставая считать трещины на тротуаре и поднимая глаза, Осаму обнаруживает, что уже прошел половину пути и находится в центре города. Яркие рекламные вывески, многоэтажные дома, запах выхлопного газа и звук утопающих в суматохе голосов — сердце города. Дазаю приходится смотреть прямо перед собой, чтобы никуда и ни в кого не врезаться. Город сегодня довольно-таки оживлённый, люди наслаждаются последним летним воздухом в этом году. Хоть завтра погода и не собирается кардинально меняться, перевернутый календарный лист всё равно имеет для всех значение. Преодолев испытание в виде огромной толпы, Осаму уже заходит в родные спальные районы. Атмосфера здесь отличается от центра: серые пятиэтажки, пыльные дворы, тусклый и мигающий свет пары фонарей. Неудивительно, что люди в этих районах были подавлены и несчастны. Предстоящая встреча с отцом заставляет гадать и продумывать всевозможные варианты развития событий. Заходя в свой подъезд и поднимаясь на второй этаж, парень не знает, насколько изменилось настроение отца и изменилось ли оно вообще. Каждый раз это было сродни неприятного сюрприза, к которому придется подстраиваться. — О, ты уже дома. Я приготовил ужин на нас двоих! — радушный голос тепло поприветствовал Дазая. Можно и повестись на эту иллюзию идеального родителя. Но, как бы там ни было, сейчас Осаму нужно буквально отражать эмоции человека напротив, чтобы не довести ситуацию до конфликта. — Рад, что успел к ужину. — проходя в квартиру и поддерживая формальный диалог с отцом, Дазай задается вопросом: "Для какой публики предназначена данная игра?". Пройдя на тесную кухню и посмотрев на стол, взгляд цепляется за привычный рис с карри и две кружки чая. Тонкие пожелтевшие занавески находились под влиянием лёгкого ветра из приоткрытого окна. Скрипящий пол под старым линолеумом пытается не привлекать к себе внимания. Присаживаясь за закругленный стол, что занимал бóльшyю часть квадратной кухни, они продолжали обмениваться любезностями. Их разговоры — ни о чём, но лучше так, чем взаимная пассивная агрессия или открытый полномасштабный конфликт. — Твоя мать сегодня в очень славном настроении, — в ответ на удивленный взгляд сына, отец продолжает: — Да, мы сегодня с ней виделись. Я покупал для неё всё необходимое. Ох, ты бы знал, как я утомился от этих длинных списков продуктов, но как же иногда приятно радовать её. — его тон ликующий, словно он не понимает, что матери Дазая требуются исключительно его скудные средства и те действия, что будут выгодны им обоим. — И почему я не додумался пригласить её к нам на ужин? — Ничего страшного, может в следующий раз получится. — говоря это, Осаму очень надеется, что подобного никогда не произойдет. — Я пойду, спасибо. — Конечно, может тебе нужна моя помощь? — это тот самый вопрос, задавая который, надеются получить отрицательный ответ. — Нет, не стоит. — улыбнувшись напоследок, Дазай выходит из кухни и направляется в ванную комнату. Взглянув на висящее зеркало, среди потеков на отражающей поверхности, Осаму видит свое сосредоточенное лицо. Расслабив мышцы и убрав поддельную улыбку, он смотрит в глаза своему отражению и концентрируется на дыхании. Сегодня его поведение было чересчур чувствительным. Он оправдывает это тем, что может позволить себе подобное только сегодня, ведь завтра ему придется выйти из зоны комфорта. Всё ощущается очень скомканным и странным. Как хорошо, что проходя через коридор, парню посчастливилось встретить единственную искреннюю жительницу этой квартиры. Красивая пушистая кошка, которая очень любвеобильна и привязана к своему хозяину на протяжении трёх лет. Её насыщенный рыжий окрас всегда радует взгляд, а чрезмерное мяуканье и мурчание очень приятно действуют на слух. Осаму просто чувствует себя спокойно рядом с ней. Кошку было принято называть Ченси, от английского "chance". Взяв Ченси на руки, Дазай проходит в единственную комнату квартиры. Здесь пахнет дешевым освежителем с каким-то древесным ароматом. Ближе к балкону, по правую сторону располагается выцветший диван отца и старый телевизор. Возле комода находится чёрное пианино, которое ярко выделяется на фоне атмосферы комнаты. Под тусклым освещением на музыкальном инструменте лежит множество нот и нотных тетрадей. У изголовья кровати отца, в небольшом углублении в стене, располагается совсем миниатюрная кровать Дазая. Парень присаживается на неё и задумчиво гладит кошку. Когда что-то неизбежно надвигается, всегда проще оставить переживания и изменить отношение к своей участи. Парень так и поступает, уже не чувствуется прежняя безысходность. Скоро ему предстоит явиться в музыкальную школу и там он находит уже больше поводов для волнений. Программа обучения обещает кардинально измениться в обоих учебных заведениях. Человеку, любившему стабильность, подобные перемены приходились не по душе. Но кто будет считаться с твоими личными чувствами и предпочтениями, когда есть этот огромный молох судьбы, что неумолимо требует множества человеческих жертв для своей пользы? Представляя свое будущее в пределах завтрашнего дня, Осаму гладит официальный черный костюм и белую рубашку на завтрашнюю церемонию. Пожелав отцу спокойной ночи, Дазаю приходится лечь в кровать. Не хочется спать, ведь таким образом завтрашний день наступит быстрее. Осаму ложится спать с надеждой. С надеждой, что он не проснется завтра.