tainted human

— …и вот таким образом, это работает. Тебе нужно точно запомнить, когда вступать и приостанавливаться, Чуя, — Коё дает наставления своему ученику, разбирая с ним ритмический рисунок аккомпанементного произведения. — Ты должен одновременно слушать свою игру и следить за игрой Дазая. Привычный двадцать девятый кабинет такой же теплый, как и раньше, но уже наполнен искусственным теплом обогревателя. Небо почти всегда облачное и хмурое, а лужи редко успевают просыхать. Темнеть стало немного раньше, из-за чего скрипач вынужден изучать нотные записи под светом люминесцентных ламп, вместо освещения привычных солнечных лучей. — Ага, понял, — внимательно слушая, кивает Чуя, — а мы точно успеем выучить это за два месяца? — График репетиций и присутствие меня и Огая на них мы можем регулировать. Нужно просто хорошо поставить вашу технику и там уже будет легче. В преддверии этой долгожданной репетиции, которая начнется через двадцать минут, рыжеволосый парень не так уж и сильно хочет туда идти. Этот непредсказуемый Дазай, преподаватели, что будут внимательно следить за игрой и корректировать её — всё это заставляет Чую нервничать и бояться неизвестности. Учить и играть дома свою партию было намного приятнее, пусть она и звучала неполноценно без сопровождения. — Я думаю, на практике будет намного проще всё понять, — Озаки легко кладет руку Накахаре на плечо в ободряющем жесте. — Не переживай сильно. Чуя улыбается, благодаря взглядом преподавательницу. Всё же, ничего страшного нет. На ансамблях он уже привык к совместной игре, значит и сейчас все будет в порядке. Тем более, скрипач хочет доказать пианисту, что он прекрасно умеет играть, несмотря на то, что все эти года учился дома. Ну и конечно, послушать, как Дазай будет справляться со своей партией тоже любопытно. — Хочешь разыграться сейчас? — участливо интересуется Коё. — Да, точно, — Чуя поднимается со своего места, признавая, что это хорошая идея. Он совершенно точно не хочет упасть лицом в грязь, он должен играть превосходно. — Кстати, Рюро так доволен твоими успехами в ансамбле, — преподавательница прямо-таки сияет, говоря это. — Я так горжусь тобой, ты и представить себе не можешь. Чуя не сдерживает смущенной улыбки, слушая это. — Благодарю, я тоже доволен его преподавательством, — скулы скрипача чуть алеют и он совсем не знает, как правильнее отвечать на такие искренние слова похвалы. Ставя хорошо знакомые ноты на пюпитр, парень удерживает скрипку подбородком и ещё раз пробегается взглядом по строкам. Максимально сосредоточившись, он начинает с легкостью вести смычком по натянутым струнам. Приём игры в этой композиции – легaто, по мнению Чуи, самый приятный для восприятия и слуха. Последовательность нот исполняется одним движением смычка с одновременной работой левой руки или перемещением смычка на соседние струны. С итальянского языка, терминологию которого рыжий знает не только по музыкальным терминам, но и по урокам лингвистики, легато переводится как "плавный" или "связанный". Левой рукой, Чуя прижимает нужные струны на накладке грифа, меняя звуки, издаваемые инструментом. Пока музыкант играет, его эмоции становятся более стабильными. Это произведение дарит душевное спокойствие и Накахара закрывает глаза, точно зная, что не допустит даже малейшей ошибки. Отдавая контроль над собой рукам, что работают по механической памяти, и слуху, который точно улавливает все перемены звука, парень даже не замечает, как заканчивает играть. Он открывает глаза, когда слышит восторженные аплодисменты Коё. — Просто восхитительно, даже как сольное исполнение приятно слушать! — Озаки улыбается, одобряюще кивая, и переводит взгляд на тонкую цепочку своих наручных часов. — Нам как раз пора идти в зал, давай не будем заставлять пианистов ждать. Чуя одновременно согласно и обречённо кивает, начиная складывать ноты. Когда он выходит из кабинета и идёт по узким коридорам школы, что ведут в зал, его мысли снова начинают путаться. — На моем первом аккомпанементе, помню, было так много зрителей, что я до сих пор не знаю, как тогда удержала скрипку в руках. Я выступала на конкурсе талантов и была уверена, что не займу даже третьего места, — со смехом рассказывает преподавательница, пытаясь отвлечь ученика. — Но ничего страшного в итоге не произошло, я и мой партнёр справились на отлично, а репетиции были всегда интересными, так что у тебя ещё все впереди, и тебе не стоит нервничать. — А какое место вы тогда заняли? — спрашивает Чуя, параллельно считая шаги до зала. — Конечно же, первое, — произносит Коё с гордостью и ноткой ностальгии. — Так, а теперь настройся на лучший исход, это всего лишь первая репетиция и я уверена в твоем успехе, понял? — учитель мягко останавливает Чую перед дверью в зал. — Конечно. — Накахара кивает и про себя благодарит все возможное за такого прекрасного преподавателя. Концертный зал, где расположен единственный рояль во всей музыкальной школе, встречает гостей приятной прохладой. Чуя и Коё зашли не через главный вход, а через небольшую комнату подготовки для выступающих и вышли через кулисы сразу на сцену. Первое, что видит скрипач – это серьезный Дазай, который пристально смотрит на клавиши инструмента, слушая наставления не менее серьезного Мори. Когда присутствующие замечают скрипачей, их эмоции моментально меняются. Осаму сразу же одаривает Чую самодовольной ухмылкой и расправляет плечи, а Огай радушно приветствует Коё, сложив руки за спиной. — Добрый вечер, самое время приступать, — Мори указывает Накахаре на место по правую сторону от рояля. — Становись здесь, Чуя. Объясняю ход урока: сегодня мы должны разобрать вступление композиции. Вам очень важно привыкнуть к обоим линиям звука, уметь играть свою, но и не забывать слушать чужую, — наставляет учеников преподаватель, переводя взгляд на каждого. — Приостанавливайтесь только там, где того требуют ноты. В композиции присутствуют четвертные и восьмые паузы, считайте про себя и подстраивайтесь под нужный темп. Вы можете оставить ноты перед собой, в этом нет проблем. — И так как это ваше первое занятие по аккомпанементу, мы будем спокойно относиться к вашим ошибкам и сделаем всё, чтобы устранить их, — мягко продолжает Коё, занимая свое место с левой стороны от рояля. — Если что-то будет не понятно – вам следует сразу сказать об этом нам. Дазай и Чуя внимательно слушают учителей, смотря на свои нотные записи. — Пожалуйста, сыграйте нам первый лист, так будет намного проще заметить ваши оплошности, — Мори присаживается рядом с Озаки, неопределенно указывая рукой перед собой. — Дазай, начинай. Накахара ловит взгляд Осаму, который выражает его готовность к игре. Чуя крепко сжимает скрипку, наблюдая за тем, как тонкие пальцы пианиста плавно опускаются на клавиши инструмента. Как только Дазай озвучивает первые ноты, скрипач совсем забывает, что ему нужно делать. Он понимает, что не может смотреть на игру партнёра, ему нужно сосредоточиться на собственной. Чуя вступает позже, чем следовало, чуть ускоряясь. Музыкант со струнным инструментом утрачивает ритм и согласованность с роялем с первых нот. И как бы он не пытался выровняться дальше – у него не выходит. Боковым зрением Накахара замечает взгляд пианиста, который спокойно может отвлекаться от созерцания нот и своих рук. Дазай слишком пристально смотрит на скрипача, от чего последний никак не может сконцентрироваться и в конечном итоге перестает играть, опуская руки. — Ты ведь понял, где ошибся, Чуя? — Коё просто спрашивает, без обвинений, но рыжий чувствует, что подвел всех и не может перестать винить себя за просчёты. — Поздно вступил и не смог выровнять темп. — тихо говорит Накахара, стараясь не смотреть никому в глаза. Он чувствует, что его агрессивные и негативные эмоции легко пробуждаются во время ошибок, связанных с исполнением композиций. — Верно, а ты чего такой спокойный-то, Осаму? — с явной предъявой произносит Мори, обращаясь к ученику. — Знаешь, где напортачил? — Нет, объясните, — отвечает Дазай, складывая руки на груди. — Что насчёт громкости твоей игры? Я понимаю, ты привык к сольным выступлениям, но сейчас ты должен играть немного тише, просто создавая фон для скрипки, — Огай подмечает ошибки не так легко, как это делает Озаки и Чуя думает, что будь бы он сейчас на месте Дазая, то не смог бы так спокойно реагировать. — Ага, хорошо, — словно не слушая, быстро говорит пианист и сразу же приступает к игре. Без предупредительного взгляда, без каких-либо предпосылок на повторное исполнение. Накахара понимает, если он сейчас попытается вступить вовремя, то снова облажается. — Эй, не торопись, Дазай, ты бы хоть предупреждал, — Чуя пытается говорить как можно спокойнее, но встречая возмущенный взгляд Осаму, всё же меняет свой тон на более раздраженный. — Давай заново. Пианист, словно специально гиперболизируя просьбы преподавателей и скрипача, начинает со слов, сказанных насмешливо-манерным тоном "Аккуратно, Чуя, подготовься" и заканчивает своей чрезмерно тихой игрой. Рыжеволосый парень старается игнорировать эти неприятные аспекты и полностью сосредоточиться на своей партии. Вступает он теперь лучше, но дальше играть представляется слишком трудным. Преподаватели всячески подсказывают ученикам, давая им советы и рекомендации. Когда Чуя уже более-менее справился со своим негодованием и понял, что к чему, он чувствует себя увереннее и готов пробовать ещё раз. Произведение так же красиво звучит, и скрипач пытается играть, следя за игрой Дазая. — Ой, я случайно, — Осаму нажимает неверную клавишу, заставляя скрипача прекратить играть. Ладно, ничего страшного, он ведь тоже имеет право на ошибку. — Извиняюсь, можно заново? — невинно спрашивает Дазай, снова попав по фальшивой ноте и смущенно улыбаясь Чуе. Ну, хорошо, на две ошибки, в этом нет проблем. — Ох уж эта нота "соль", никак не попаду, — пианист снова прерывается, перечеркивая старания скрипача. Только пусть попробует ещё раз нажать не туда. В этот раз Осаму не ошибается на том месте, где ошибался ранее. У Чуи начинает получаться намного лучше и он уверен, что первый лист композиции уже готов, когда Дазай будто намеренно допускает ошибку в самом конце листа, сбивая темп и заставляя сбиться своего партнёра. — Ах ты сук… — Накахара прерывает свой возмущенный возглас, вспоминая о существовании преподавателей и пытаясь перефразировать свои слова в более мягкую форму. — скумбрия, Дазай! — Что за детские прозвища, Чуя? — Осаму довольно смеется, наслаждаясь тем, что скрипач ничего не может ему возразить. — Ну хорошо, я последую твоему примеру, ты у нас теперь… — он наигранно задумывается, — хм, что насчет слизняка? — Замолчи и играй уже. — рыжий недовольно вздыхает, наблюдая за преподавателями, что тихо смеются. И вот, в этот раз всё получается отлично. Чуя точно запомнил, когда нужно вступать, он знает, когда и как должен исполнять свою партию. Дазай тоже учел все свои ошибки и начал играть умеренно, создавая фон. — Ну вот, первый лист почти готов, — радостно говорит Коё. — Теперь вам нужно будет хорошо натренироваться, просто играя это по несколько раз. — Да, для первой репетиции могу поставить восемь с плюсом, — соглашается Огай. — Давайте я согласую с директором, чтобы вы на выходных приходили сюда и отрабатывали материал без нашего контроля. — Да, это необходимо, — серьезно говорит преподавателю Дазай, но к Чуе обращает более задорный взгляд. — Отлично, тогда решили. О времени мы уведомим вас завтра. Вы можете быть свободны. Скрипач облегченно выдыхает, только стоит репетиции завершиться. Это было действительно трудно. Парень прощается с преподавателями, хмуро кивает Осаму и идет в гардеробную за вещами. По пути Чуя набирает маме, чтобы сообщить об окончании занятий, когда его обгоняет Дазай, будто убегая от чего-то страшного, и залетает в гардероб. Накахара беседует с мамой, медленно подходя к раздевалке, как вдруг Осаму с той же скоростью бросает скрипачу его верхнюю одежду и убегает из здания музыкальной школы. — Увидимся на выходных, слизняк! Какой же этот пианист все же странный.